Гений русской музыки, последний из великих романтиков, Сергей Васильевич Рахманинов явил своей личностью подлинного художника и человека необыкновенной души. Его музыка жива, она обращена к сердцу человека и покоряет своей искренностью, глубиной мысли, восходит к истокам русской музыки, которая в основе своей является христианской.

Если религию поставить точкой отсчета всех явлений, то какова связь музыки Рахманинова с христианской традицией? Насколько глубоко композитор проникает в образы и символы религиозной тематики? Говоря о религиозности, несколько слов издалека. Выдающийся хирург, ученейший человек, святитель Лука (Войно-Ясенецкий) в своей книге «Религия и наука» говорит о том, что «религия есть отношение к Абсолютному, к Тому, Кого мы называем Богом. Так как это отношение есть у всякого, даже атеиста, то и принято говорить, что у всякого есть своя религия». Насколько человек верующий и какова его религия - вопрос важный и серьезный, но он не является предметом этой статьи. Суть в том, что религия, т. е. связь, всегда присутствует между Богом и человеком. Даже если человек по своему неведению декларирует себя атеистом, Бог остается верным. Апостол Павел по простой логике должен был бы быть вычеркнут из книги жизни, однако он стал первоверховным. Именно благодаря Богу, Его связи всегда возможно обращение всякого человека.

	Н.С.Зверев с учениками М.Пресманом, С.Рахманиновым, Л.Максимовым.1880-е гг.

Говоря о творчестве того или иного композитора, художника, мы можем заметить, что религиозность не обязательно может выражаться в использовании библейских сюжетов и символов, однако привлекать к себе самое пристальное внимание серьезных исследователей. Например, «Капитанская дочка» Пушкина религиозное сочинение или нет? Известный московский протоиерей изучал со студентами это сочинение по предмету нравственного богословия. Думается, что с лучшими произведениями, какие создал С. В. Рахманинов (фортепианные концерты, «Колокола», 3-я симфония, «Симфонические танцы»), дело обстоит именно так, как с «Капитанской дочкой». Они настолько глубоки по содержанию, серьезны по отношению к жизни, отмечены необыкновенной красотой, что отвечают глубочайшим заплняют высокую миссию искусства.

У С. В. Рахманинова есть сочинения в прямом смысле религиозные. Это «Литургия свт. Иоанна Златоуста" и еще более известное «Всенощное бдение». Есть и другие сочинения на религиозную тематику. Это произведения для голоса и фортепиано: романсы «Молитва», «Христос воскрес», «Воскрешение Лазаря», «Из Евангелия от Иоанна", духовный концерт для хора «В молитвах неусыпающую Богородицу» и еще «Две религиозные песни» для голоса и фортепиано. Первая - на слова великого князя К. К. Романова:

Научи меня, Боже, любить
        Всем умом Тебя, всем помышленьем,
        Чтоб и душу Тебе посвятить
        И всю жизнь с каждым сердца биеньем.

        Научи Ты меня соблюдать
        Лишь Твою милосердную волю,
        Научи никогда не роптать
        На свою многотрудную долю.

        Всех, которых пришел искупить
        Ты Своею Пречистою Кровью,
        Бескорыстной, глубокой Любовью
        Научи меня, Боже, любить.

Эти строки, которые выбрал Сергей Васильевич, нисколько не режут слух православного христианина, это подлинная молитва. И вторая песня на слова Ф. Сологуба:

Все хочет петь и славить Бога.
        Заря, и ландыш, и ковыль,
        И лес, и поле, и дорога,
        И ветром зыблемая пыль.
        Они зовут за словом слово,
        И песню их из века в век
        В иных созвучьях слышит снова
        И повторяет человек.

	1899г.

Размышляя о творчестве Рахманинова, нельзя не помнить о том, какой это был удивительнейший человек. Истинны слова великого музыканта конца XIX - начала XX века Иосифа Гофмана: «Рахманинов создан из стали и золота. Сталь - в его руках. Золото - в его сердце. Я не могу думать о нем без слез. Я преклоняюсь перед ним не только как перед великим артистом, но и люблю в нем человека». Сабанеев, друг Рахманинова, который общался со многими великими людьми того времени, сказал: «Это был человек изумительной нравственной чистоты и высочайшей морали».

Об этом свидетельствуют яркие эпизоды его жизни. Вот один из них. В начале творческой карьеры Сергея Васильевича постигла беда. 22-летний композитор написал тогда 1-ю симфонию - это крупное произведение серьезного жанра - и, конечно, возлагал на нее огромные надежды. Готовилось исполнение в концертах Беляева в Петербурге под управлением Александра Константиновича Глазунова. И вышло то, к чему композитор, видимо, не был готов: полный провал. От его симфонии критика не оставила живого места. Слышавшие симфонию в авторском исполнении (в фортепианном изложении) не узнавали ее, так она неприглядно предстала слушателю. По общему мнению, главной причиной было очень плохое исполнение. У автора симфонии были все основания обидеться на Глазунова. Рахманинов впал в депрессию, кризис, три года почти ничего не сочинял, но нелицемерно продолжал писать Глазунову любезные письма и через два года взялся переложить для фортепиано его 6-ю симфонию. А много лет спустя, когда Глазунов оказался в Европе без средств к существованию, Рахманинов, узнав об этом, из Америки послал ему значительную сумму денег.

	Фотография 1906 г. с дарственной надписью А.А.Брандукову

Другой пример того, как высокие идеалы в искусстве для Рахманинова были выше и важнее, чем личные неустроенные отношения,- общение с А. Н. Скрябиным. Они были почти одногодки, оба учились у Зверева, оба обладали огромным музыкальным и композиторским талантом, но близкими друзьями никогда не были. Действительно, две совершенно непохожие личности и по складу характера, и по творческим устремлениям. Известно, насколько пренебрежительно Скрябин относился и к творчеству Рахманинова, и к нему самому как человеку, но и Рахманинов, в свою очередь, не был сторонником новаторских устремлений своего собрата. Одним словом, отношения между ними были весьма прохладными. И тем не менее Рахманинов смотрел дальше и глубже. Он ценил необычайную красоту и оригинальность творчества Скрябина. Когда Александр Николаевич внезапно умер и его вдова остро нуждалась в материальных средствах для организации похорон, Рахманинов был в числе жертвователей. Более того, Сергей Васильевич дал в память о Скрябине в Москве, Петрограде и других городах ряд концертов, которые послужили не только популяризации творчества Скрябина, но и стали значительной материальной помощью вдове композитора. Важно и то, что уже в США, в зените своей славы, Сергей Васильевич исполнял в концертах произведения раннего и среднего периодов творчества Скрябина.

Сергей Васильевич Рахманинов был необычайно щедрым человеком. Это особая страница в его биографии. Скольким людям он помог, узнали только после его смерти через какие-то архивы и документы. При этом он сам никогда не говорил, что кого-то облагодетельствовал и кому-то что-то сделал. В своей книге "Сергей Рахманинов" Б. С. Никитин приводит такой факт: московская почта и банк настолько привыкли к посылкам и денежным переводам, что уже говорили: что это за Рахманинов, который шлет столько денег? Друг Рахманинова Никита Морозов слышал реплику кассира: "Пол-Москвы Рахманинов снабжает".

	1928

В годы Второй мировой войны Сергей Васильевич сопроводил свой дар Красной Армии таким письмом: "От одного из русских посильная помощь русскому народу в его борьбе с врагом. Хочу верить в полную победу!" В то время композитор не стеснялся делать рекламу на свои пожертвования: он хотел дать пример богатым людям, подвигнуть их на помощь страждущей России. В афишах помечалось, что сборы от концертов пойдут на нужды Красной Армии. И это было часто в ущерб его карьере. Рахманинов отказался от выгодного предложения - совместного турне с известнейшим скрипачом Натаном Мильштейном, заявив, что сейчас он играет только для России. Известно, что на Западе в те годы было очень сложное отношение к России, многие желали победы немцев ради свержения коммунистического ига. Но Рахманинов, может быть, оттого, что он был чужд политики, любовью прозревал, на чьей стороне правда, и являл своей жизнью, поступками истинный, глубокий патриотизм.

Сергей Васильевич редко давал интервью, но однажды он сказал журналисту глубокие, исчерпывающие слова о тайне творчества: "Своим талантом я обязан Богу, и Ему одному. Без Бога я ничто". Однако творчество имеет какие-то земные подпорки, на которых реализуется творческая энергия. Каковы истоки музыки Рахманинова? П. И. Чайковский сказал, что из музыки Глинки, как из желудя, родилась русская музыка. Но если посмотреть еще дальше, у самого Рахманинова есть важное высказывание: "Я люблю церковное пение, ведь оно, как и народное пение, является источником, из которого выросла русская музыка". Как всякий великий художник, он обращался к народному творчеству, но интересно, что исследователи его музыки находят в ней больше знаменное начало, чем народное (вспомнить хотя бы знаменную тему 3-го фортепианного концерта: это не расшифровка крюков, по словам композитора, это его собственная тема).

Совсем молодой еще Сергей ездил часто в Новгород к своей бабушке, Софье Александровне Бутаковой, которая души в нем не чаяла. Она водила его в храмы и монастыри, и будущий композитор глубочайшим образом впитал в себя весь музыкальный строй Православной Церкви. Как уже указывалось, его мелодизм - в родственной связи со знаменным распевом, и характерно, что Рахманинову не свойственно цитирование каких-то древних музыкальных тем, но эта "древность" настолько глубоко проникла в его плоть и кровь, что стала его родным языком.

Особенный момент рахманиновского творчества - "колокольность" (термин Б. Асафьева). С детства, видимо, звон колоколов православных храмов запал в душу композитора. Градация содержания этих звонов огромна: от ликующего и торжествующего до глубоко трагического. Неслучайно его любимое произведение - "Колокола" (для солистов, хора и оркестра), написанные накануне Первой мировой войны. Что такое колокольный звон в традициях Православной Церкви? Это зов на богослужение. Шире - призыв к служению Богу и ближнему. Этот зов, можно смело сказать, есть лейтмотив всего творчества Рахманинова.

Еще одна важнейшая сторона творчества композитора - обращение к знаменитому средневековому напеву "Dies irae" - "день гнева", "тема смерти". Этот суровый мотив - память смертная, говоря аскетическим языком Церкви,- начиная с 1-й симфонии звучит в наиболее значительных произведениях композитора. И если учесть, что эти произведения вынашивались годами и Рахманинов жил ими, то можно сказать, что эта память была всегдашней.

	В своем кабинете. Сенар. 1930-е гг.

Трагические события, связанные с революцией 1917 года, наложили неизгладимый отпечаток на всю последующую жизнь композитора. Рахманинов с великой горечью покидает любимую Родину. Перед тем как пересечь границу он встал на колени и поцеловал русскую землю. Ностальгия не покидала его до последних дней, и это очень слышно в его позднем творчестве. Усложняется музыкальный язык в целом, но при этом Рахманинов не отрывается от великих русских музыкальных традиций. Лирические эпизоды его поздних сочинений поражают глубиной чувства, искренностью, щемящей тоской по утерянной Родине. А может быть, это ностальгия по утраченному Царству, о котором проповедовал Спаситель?

	С супругой Наталией Александровной на даче в Беверли-Хиллс. 1942 г.

В позднем творчестве Рахманинова проглядывает влияние джаза, преимущественно в области ритма. Но эта джазовость не была любованием новым веянием в искусстве, как это можно наблюдать у многих композиторов XX века. Нет, по словам одного музыковеда, это некая "гримаса", оскал или еще шире - отражение картины мира, теряющего духовные ориентиры.

Последнее произведение композитора - гениальные "Симфонические танцы" для оркестра, где в самом конце он процитировал самого себя: мотив из всенощного бдения "Благословен еси, Господи". Закончив партитуру, Рахманинов написал: "29 октября 1940 года. Благодарю Тебя, Господи". Это его точка, его последнее слово.

Ощущая свое странничество в этом мире, Сергей Васильевич писал Л. Либлингу в 1939 году: "Чувствую себя призраком, который одиноко бродит в чужом ему мире. Я не в состоянии отказаться от старого стиля письма и не приемлю новый. Я делал огромные усилия, чтобы ощутить музыкальный стиль сегодняшнего дня, но он не доходит до меня. Я не способен, подобно мадам Баттерфляй с ее поспешным обращением в другую веру, отвергнуть своих прежних музыкальных богов и тут же преклонить колена перед новыми. Даже в материальных лишениях, которые мне привелось испытать в России, где я прожил и свои счастливейшие годы, я все-таки всегда чувствовал, что моя собственная музыка и мое отношение ко всякой иной музыке оставались духовно одним и тем же, неизменно подчиняясь стремлению творить прекрасное…" Это "стремление творить прекрасное" было главным творческим кредо великого художника.

	Могила С.В.Рахманинова на кладбище Кенсико близ Нью-Йорка