Сестра милосердия Людвина Кастальская скончалась в любимой своей 50-й больнице, до последнего ухаживая за больными. Предсмертная болезнь ее была удивительна. 5 ноября она в последний раз пришла на дежурство, как всегда, задолго до начала рабочего дня; заметили, что ей сильно неможется, у нее путалось сознание. Опытные в неврологической симптоматике сестры весь день уговаривали Людвину показаться врачу, но она только отмахивалась. Мыла полы, ложилась, вставала, хлопотала в отделении. Наконец к вечеру, когда она собралась домой, стало ясно, что ее нельзя отпускать. Уложили в палату, наутро обследовали: компьютерная томограмма показала большую опухоль головного мозга, неоперабельную. И ведь у нее не было ни головных болей, ничего… Врачи были поражены. Без болей, без мучений она угасала. Причащалась, соборовалась. 28 ноября ее не стало. На отпевание собрались, кажется, все, даже те, кто давно ушел из нашего прихода. Отцу Димитрию сослужил пасынок Людвины, архимандрит Троице-Сергиевой Лавры, отец Алипий. Дочери-монахини у гроба держались тверже, чем плакавшие сестры. Говоря последнее слово, отец Димитрий не мог сдержать слез.

Как хорошо, что мы здесь все собрались помолиться о упокоении новопреставленной Людвины. Она для меня очень дорогой человек, мы с ней вместе уже почти тридцать лет. И конечно, всегда, когда человек умирает, на душе некоторая скорбь: уже больше не увидишь ее голубых глаз, ее такой детской замечательной улыбки.

Оглядываясь на ее жизнь, многие вехи которой мне, конечно, известны, все на глазах практически происходило, можно сказать, что она была человеком для нашего времени очень редким, очень цельной натурой, как бы высеченной из единого камня, гранита. Воспитанная и выросшая в Литве, крещенная в Католической Церкви, она вышла замуж за русского человека, уже имеющего двух детей, родила ему еще троих. И как Господь говорит, что христианство - это когда человек отвергается самого себя, берет свой крест и следует за Ним, так в своей жизни она это полностью исполнила. Она была человеком очень сильной веры и большой самоотверженности. Я помню, как самоотверженно она ухаживала за своим уже тяжело болящим супругом, и он умер у нас на руках. И уже тогда Господь ее как бы приуготовил к сестрическому служению.

Людвина была в нашем сестричестве одной из самых надежных сестер, я думаю, что она была самой трудолюбивой из нас всех. Она выросла в крестьянской семье, не боялась никакой работы и была физически очень сильная. Ее отличало еще удивительное чувство справедливости. Если она чем­то возмущалась, что было нередко, то всегда какой­то несправедливостью или безалаберностью. Она часто говорила: "Ну как же так можно?" - потому что ей самой это было совершенно несвойственно, она была человеком очень­очень ответственным. И конечно, мы все будем долго ощущать отсутствие среди нас такого делателя, будем помнить ее светлый образ, отношение к делу, ее веру, помнить, что среди нас жил такой человек, очень простой, очень прямолинейный, иногда, может быть, кому-то казалось, что она даже жестковатая, но на самом деле это не так, у нее душа была очень нежная.

И она всю себя отдала своим детям, своему служению. Я ее помню еще совсем молодой, тридцать лет назад, как она, бедная, ишачила, совершала удивительные подвиги, которые и здоровому мужику были бы не под силу. Все старалась для кого-то, и даже трудно себе представить, чтобы она что­то хотела себе. Старалась именно послужить каждому человеку, кто в этом нуждался. С какими просьбами я к ней ни обращался, у меня никаких не было сомнений, что все будет добросовестно исполнено.

Конечно, за эти годы мы все сильно постарели, устали, стали болеть, но она и тут не сдавалась. Даже в нашем зверском государстве и то женщине назначается пенсия с пятидесяти пяти лет, а она уже давно превысила этот возраст и продолжала трудиться, сколько могла, буквально до последних своих дней, пока могла что­либо делать. Поэтому у меня нет ни тени сомнения о ее загробной участи, дай Бог каждому прожить такую духовную жизнь.

Но это не значит, конечно, что она не нуждается в молитвах. Сейчас наступает очень ответственный период жизни ее души, поэтому мы должны молиться. Глупо говорить, что она останется всегда в наших сердцах, потому что действительно человек родной - как это все забыть, это невозможно. Но в молитвах нуждается каждый человек, проходя этот путь, до того как Господь определит место, где пребывать его душе до всеобщего воскресения. Поэтому кто может, кому по силам и Псалтирь читайте, и поминайте ее на своей домашней молитве. Как бы ни было трудно, молитва смягчит наше расставание с ней. Я вас всех поздравляю, что мы явились участниками этого важного события в ее жизни. Будем прощаться. Спаси, Господи.