Сегодня воскресный день совпал с памятью блаженной Ксении Петербургской, которую с восемнадцатого столетия жители Петербурга чтили как святую, и постепенно молва о ней наполнила всю Россию, и даже русские люди, которые жили за рубежом, ее помнили и знали. И вот произошла ее канонизация, хотя после ее смерти жития никто особенно и не составлял и известно о ней очень немного, в основном то, что она взяла на себя подвиг юродства ради Христа.

"Юродство" в переводе на русский язык значит "безумие". Во многих языках слово "блаженный" является часто не абсолютным, но синонимом слова "безумный". Дело в том, что к человеку, чье поведение резко отличалось от поведения остальных, окружающие всегда относились особенно. Люди чувствовали здесь какое-то вмешательство посторонних сил, то есть чувствовали, что безумие каким-то образом связано с мистикой. А с другой стороны, когда поведение человека не вписывается в некие рамки, отклоняется от нормы, обычно его в коллективе травят: и в детском саду, и в армии. Ну а в тюрьме вообще кошмар: если, не дай Бог, человеку с какими-то отклонениями оказаться в тюрьме, то ему там и выжить трудно.

С чем это связано? С тем, что человеческий коллектив подобен звериной стае. Поэтому коммунисты и избрали для себя именно коллективизм. И везде, где человеческое отступает, сразу проявляется принцип звериной стаи. Почему детский сад, как правило, вреден и школа хотя и не в такой степени, но все-таки тоже довольно вредное устройство? В силу того, что дети одного возраста собраны вместе, и, естественно, между ними сразу начинается состязание: кто сильней, кто подлей, кто умней - возникает стихийная иерархия, чисто по звериному принципу.

Но человек призван не к тому, чтобы стать зверем или демоном. Норма для каждого человека, хоть она и очень редко теперь встречается, есть святость. И каждый человек призван к святости. Для этого Господь и на землю пришел, явил Себя миру, чтобы показать, как святость может быть воплощена: святость Божества соединилась в Нем с человечеством, и Он стал первым святым Человеком в абсолютном понимании этого слова. К сожалению, общепринятая норма очень понижена, и к тому же каждый век, а теперь уже каждое десятилетие она меняется. Поэтому если человек постоянно ходит в храм, исповедуется, причащается, Евангелие читает да еще и свою жизнь старается хоть каким-то образом по заповедям Божиим управлять, то хоть он приближается к Божественной норме, но для остальных людей он от нормы удаляется. Каждый человек, приближающийся к норме церковной, обязательно сталкивается с тем, что среди членов своей семьи, среди того же пресловутого коллектива на работе, на улице он выглядит как ненормальный.

Хорошо еще, сейчас вроде официально разрешили быть верующими и поэтому нет явной травли. Но это, конечно, только на время, а потом все опять с новой силой разгорится. Почему с такой уверенностью можно так сказать? Ну потому, что присутствие инаковых людей большинство, естественно, раздражает. Это понятно. Если все в кепках, а один в шляпе, то это раздражает: что это он шляпу надел? Или большинство бреются, а один бороду отпустил - и уже что-то такое неприятное возникает, появляется желание, чтобы обязательно бороду сбрил. Даже такие, кажется, мелочи - кому какая вроде разница? - на самом деле вызывают раздражение, которое, конечно, в той или иной форме будет выливаться. Вот у большевиков эта крайняя форма выразилась в том, чтобы во что бы то ни стало убить, уничтожить, сломать, взорвать, испепелить. Многим сейчас невдомек: зачем ломать? А потому что раздражает.

Человеку, который начинает ходить в храм, часто приходится и друзей менять, потому что все разговоры и интересы тех друзей, которые были раньше, становятся ему чуждыми и скучными, все их забавы неинтересными, и, наоборот, его радости - это для них какое-то безумие, какой-то фанатизм, что-то такое ненормальное. Конечно, существует наш долг, любовь, существуют наши обязанности, и это отчуждение часто бывает очень трудным, болезненным, но другого не дано, потому что мы привыкли, если это наш друг или сродник, общаться глубоко, а теперь глубокое общение невозможно. Можно только поверхностно общаться, в тех плоскостях, которые пересекаются, а их не так уж много. А нам ведь, естественно, хочется говорить о том, что занимает наше существо.

Поэтому чем больше человек воцерковляется, тем менее то, чем живут люди мирские, для него представляет интерес. И это не потому, что жизнь верующего как-то обеднела, потускнела. Часто в храм приходят люди и жалуются: вот у меня дочка или сыночек уже и телевизор не смотрит, и совсем не интересуется, что там в мире происходит. Начинаешь говорить: "Но ведь по телевизору всякие мерзости показывают". - "Это-то да, но ведь бывают же хорошие передачи". - "Бывают, но это так редко". - "Да, редко". - "И ведь эту передачу обязательно какой-нибудь гадостью прервут". - "Прервут". - "Ну вот видите". - "Нет, ну все же..." Никак, никак не договоришься.

Каждый из нас такой опыт имеет и знает, насколько это неприятно, когда тебя считают идиотом, и как затруднено общение, когда доказать ты ничего не можешь. А вот Ксения Петербургская, которая была человеком не только нормальным, но и в высшей степени нормальным, решилась те скорби, которые каждый из нас испытывал или испытывает в общении с людьми, взять на себя добровольно. Она решила жить так, чтобы противопоставить себя всем, и сделала это не по гордости. Христос, когда обличал фарисеев и нарочно исцелял в субботу, делал это не из гордости, не для того, чтобы фарисеев подразнить, а для того, чтобы обнажить проблему, заострить ее до конечного предела. И Ксения в Петербурге восемнадцатого века - а жизнь там с точки зрения христианской была довольно ужасной - решила явить совершенно иную жизнь, явить самую крайнюю степень отречения, самую крайнюю степень верности Христу, стать воистину ради Христа безумной, как бы все зло мира потерпеть. Ее любовь к Богу была столь велика, что она пошла на такой крайний подвиг. Чтобы на это решиться, нужна, конечно, огромная сила духа, потому что приходится терпеть постоянные поношения.

Мы все люди очень гордые, нам, как говорится, слóва не скажи. Даже если не так посмотрят на человека, он вполне способен по полгода обижаться. А Ксения избрала такую жизнь, чтобы стать для всех посмешищем, - именно с той целью, чтобы приблизиться ко Христу. Действительно, такое жестокое житие к Богу приближает. Потому что, чтобы это все преодолеть, чтобы это не возмущало, чтобы это терпеть с любовью, чтобы все переносить: все эти насмешки, плевки, бросание камнями, грязью, показывание пальцем, дразнение бесконечное,- для этого нужна высшая степень смирения. А смирение привлекает в сердце обильную благодать Божию. Поэтому когда человек возлюбит поношение, возлюбит всякие смиряющие обстоятельства, тогда благодать Святаго Духа привлекается в его сердце.

Понятно, что такая жизнь очень тяжела, не каждый это может выдержать. Не то что не каждый, а за все две тысячи лет церковной жизни юродивых было гораздо меньше, чем и благоверных князей, и преподобных или мучеников. Потому что это как бы ежедневное мученичество. И благодаря своему подвигу блаженная Ксения стяжала огромную милость Божию, которая выражается в том, что ее молитвы скоропоспешествуют всякому делу. Даже когда люди фактически неверующие к ней обращаются за помощью, и то, если Ксения соблаговолит помолиться за этих людей, помощь вскоре приходит. Именно благодаря тому, что при жизни своей она так много потрудилась.

Спрашивается: а какое нам из ее жизни может быть научение? Ведь никаких писаний она нам не оставила, подвиг, который она на себя взяла, для нас просто невозможен - и по недостатку мужества, и по недостатку сил физических, и по многим-многим недостаткам, потому что это действительно случай уникальный. Но с другой стороны, ведь и нам время от времени пусть что-то незначительное, но приходится терпеть. Поскольку мы люди гордые, чаще всего это бывает всяческая обида: то обидно, это обидно, это неприятно. Мы хотели бы жить, как нам приятно, но почему-то так случается, что у нас все время неприятности. Ну, может быть, не каждый день, по милости Божией - иногда Господь, чтобы мы не приуныли, как-то нас покрывает,- но, во всяком случае, частенько.

Поэтому пример нашей соотечественницы, которая жила в пышной столице и в то же время явила крайнюю форму отречения от всего внешнего,- это, конечно, для нас большое научение. Потому что если мы научимся, я уж не говорю, добровольно идти навстречу поношению, а хотя бы то, что на нас и так грядет, просто потерпеть: не оправдываться, не искать своего, ничего не доказывать, ничего не объяснять,- это будет огромное благо. Пусть даже другой человек не прав, дело же не в этом. Прав, не прав - это дело десятое. К самой возможности потерпеть надо относиться как к огромной духовной выгоде. Потому что чего ты хочешь? Карьеры, денег, замечательных одежд, хорошего к себе людского отношения? Или ты хочешь стяжать благодать Божию? Если хочешь денег, славы, хорошего отношения, тогда придется перестать быть учеником Христовым, потому что людям нравится как раз не тот, кто являет собой образ Христа.

Если бы нашелся такой человек, который явил образ Христа, его бы ни в какую Государственную Думу не выбрали. Это просто невозможно, потому что нигде в этом мире людям Христос не нужен. Поэтому, когда Он к людям пришел, они Его распяли. Потому что Он был плохой для них, Он им совсем не нравился, Он говорил совсем не то, что надо им. Поэтому Его и в первый раз распяли, и сколько бы Он ни приходил, Его бы обязательно распинали, просто разными способами. И так это и происходило. Кого из тех, кто в себе носил образ Христа, не распинали? Таких не было. И древних распинали, и последних распинали, и Ксению блаженную распинали. И дети, и взрослые, каждый, кто только мог, обязательно смеялся, обязательно бросал камень, какие­то шуточки отпускал, сплетни изобретал, обязательно какую-то гадость. Это неизбежно.

Поэтому каждый человек должен для себя решить, зачем он живет. Потому что нельзя жизнь устроить как­то средненько, чтоб немножко и Богу, немножко и людям, немножко и себе, - и так все наладить очень хорошо. Ничего из этого не выйдет. Все время приходится выбирать. И если мы хотим, чтобы благодать Божия к нам пришла, надо стараться поступать, как Господь велел. И в этом пример слабой женщины, какой была Ксения, является для нас очень убедительным: что вот, на самом деле можно, можно, ничего такого уж страшного нет, если потерпишь какую-то несправедливость, какую-то напраслину, какую-то обиду, какое-то непонимание. Ничего в этом трагического нет. Наоборот, огромная для тебя выйдет польза, если, конечно, ты этой пользы духовной хочешь. Вот такое научение.

Поэтому всегда, когда нам трудно, или холодно, или обидно, или мы встречаем непонимание и на душе у нас горечь, мы можем не только вспомнить о ее подвиге, но мы можем ей и помолиться. И если молитва будет настоящей, то наша душа соединится с ней в этой молитве, и та благодать, которую она имеет, коснется и нашего сердца. И тогда перенести все это нам будет гораздо легче. Потому что с благодатью Божией можно перенести все. Когда мы читаем жития святых, мы удивляемся: как это можно? Иногда некоторые даже думают: ну это уж невозможно. Конечно, для нас это невозможно, потому что это зависит от благодати Божией. Даст Господь - и будет возможно. Не даст Господь - и ничего не будет возможно.

Только вот хотим ли мы, чтобы Господь нам дал? Дал тот единственный, самый главный дар, который Господь дает любящим Его, - благодать. Если мы хотим, тогда надо возлюбить не свой покой, не свое удовольствие, не свое гнездо, не свой уют, не свою жизнь - не это возлюбить больше, а больше возлюбить Бога и во всем том, к чему мы привязаны телесно, пусть немного, но все-таки стараться себя ущемлять. Тогда в ту меру, на которую мы способны от себя отречься, и придет к нам именно столько благодати Божией, сколько мы можем вместить, лишь бы этого было достаточно, чтобы спасти свою душу. Необязательно, чтобы нас так же прославили, как святых двадцатого века. Куда уж нам в калашный ряд? Хоть бы где-нибудь последними с краешку, и то совсем неплохо.

И, глядя на Ксению блаженную, наверняка многие спаслись - те, которые с нею общались, те, которые ее чтили. Потому что уже при жизни ее люди заметили, что за этим внешним безумием скрывается подлинная мудрость. И не все, конечно, в нее камни кидали, совсем не все. Наверняка, уж не знаю, тысячи ли, по слову Серафима Саровского, но очень многие люди, глядя на ее подвиг и за ее молитвы, спаслись. Потому что появление юродивых ради Христа, конечно, для всех окружающих весьма целительно: они как бы показывают всю тщету той мишуры, к которой обычно люди стремятся; они ни во что вменяют и условности человеческого общества, и одежду, и деньги, и тепло, и отношение к ним окружающих - всем этим пренебрегают ради Христа.

Вот и нам бы было совсем неплохо хоть в малой мере ей последовать, тогда жизнь наша была бы с плодом, тогда мы, с точки зрения Божественной, прожили бы нашу жизнь не зря. Помоги нам в этом Господь по молитвам блаженной Ксении. Аминь.