Отправились мы с детьми в гости к Березовским - брать у отца Александра интервью. Получился целый праздник. И не только детский, потому что смотреть, как вся эта семья радуется на своих деток, и не порадоваться с ними - невозможно. Так было всегда: что с восемью детьми, что с двумя отец Александр и матушка Татьяна являли пример родителей, увлеченных своими детьми и делом воспитания. Лет пятнадцать назад мы вместе работали в сестрическом Елизаветинском издательстве, и именно Саша Березовский привил редакции интерес к книжкам по детской психологии. В издательстве, где поначалу были одни сестры (Елена Николаевна Понкратова работала в патронажной службе, нынешние матушки Вика Прокопчук и Лена Палкина - в 50-й больнице), Саша был для нас вроде родственника: у него и мама Наталья Степановна, и жена Таня трудились в Сестричестве. Но довольно скоро нашего компьютерщика и верстальщика сделали алтарником, а потом дьяконом.

Отец Александр: Это было в девяносто седьмом, двадцать третьего марта. А через год, на праздник Входа Господня в Иерусалим, меня рукоположили во священника. Быстро, конечно. Ведь я не так давно начал ходить в храм. Сначала воцерковилась мама - еще в Алтуфьево, в Крестовоздвиженском. Моя младшая сестра тоже ходила в Алтуфьево, а потом стала петь в храме Феодора Студита. Вскоре после того, как мы поженились, стала ходить в храм и моя жена Таня. А я нет.

Народился Димка, и меня все время просили помочь отвезти его на службу. Стал я их провожать до Митрофаниевского храма. Тогда только-только его отдали, еще все было разрушено, со стен свисали провода, пола не было - какие-то ямы. Однажды мама мне говорит: "Зайди хоть проповедь послушай". Ну, я зашел. Отец Дмитрий говорил проповедь, и шла речь об абортах. Мне так не понравилось: да как он может так категорично, так безапелляционно. Очень меня возмутило, и нужно было время, чтобы все это пережить. Я еще год в храм не заходил, потом стал приходить - иногда. Постепенно возмущение улеглось, стал задумываться над смыслом жизни и в девяносто третьем году крестился в Благовещенском храме вместе с сыном Пашей, в одной купели. А потом мама как-то пришла со службы и говорит: сестрическому издательству надо помочь с компьютерами - ты как, мог бы? Я тогда работал на малом предприятии, и рабочий день у меня был ненормированный, так что согласился: "Можно попробовать".

Татьяна Коршунова: А дальше? Расскажите, как состоялось ваше главное призвание.

Отец Александр: Был момент, который заставил меня серьезно задуматься. Помню, делали какую-то книжку и что-то у нас не получалось. Я не сдержался и высказал Елене Николаевне свои замечания, на что она кротко ответила: "Вообще-то мы здесь собрались, чтобы души свои спасать, а книжки - это второе, этому мы научимся в любом случае; главное - душа". И мне это запомнилось, я понял, что без ошибок невозможно ничего сделать и вообще прожить, а вот самое главное должно быть всегда на первом месте.

Однажды в трапезной ко мне подсел отец Дмитрий и сказал: "Приходи в алтарь, будем из тебя алтарника делать". Первый раз я вошел в алтарь на Успение Пресвятой Богородицы, в девяносто шестом году. Только начал осваиваться, спустя месяца два-три батюшка говорит: "Нам нужен дьякон. Собирай документы". Я опешил: как так, я даже мало что знаю, только-только начал привыкать к алтарничеству. Он говорит: "Ты не пугайся, это все не быстро, пока документы соберешь, полгода пройдет".

И действительно, после Рождества, вызвали меня на Епархиальный совет и потом очень быстро назначили день хиротонии.

Татьяна Коршунова: Из наших батюшек вы самый многодетный - восемь детей. Отца Максима Обухова уже опередили. Отец Александр: Отец Дмитрий ему говорит: "А ведь отец Александр тебя обогнал!" А тот отвечает: "Двойняшки - он играет не по правилам!"

Татьяна Коршунова: Да дело даже не в количестве: у вас в семье все - батюшка, Таня, Наталья Степановна и даже старшие дети - занимаются малышами. Ну, Таня и Наталья Степановна жизнь этому посвятили, но ведь и отец Александр вникает во все подробности детской жизни и воспитания.

Отец Александр: Этим заниматься очень интересно. И это мне много дает - и в эмоциональном плане, и чисто в житейском, потому что дети очень непосредственны, чего нам так не хватает. Вот, например, замечательная вещь: дети никогда долго не обижаются. Вспыхнула ссора, разошлись по углам - и через минуту, максимум через пять опять играют вместе. Какой пример умения не помнить обиду! А за детским творческим процессом как интересно наблюдать: они же все время что-нибудь придумывают! Иногда приходят и говорят: сегодня вечером у нас спектакль, чтоб все были. Строят зрительный зал, сцену, притаскивают стулья и разыгрывают кукольное или еще какое представление. Или что-то рисуют - и у них целая сказка из рисунков.

Еще очень интересно, как старшие играют с младшими. Мы всегда просим: девчонки, Лешку - ему всего три года - не гоните, ищите такую форму игры, чтобы ему было интересно, найдите для него роль. Находят; например, играли в загадки: наряжали Лешу, приводили и спрашивали, кто это, что за персонаж, из какой сказки. К ногам привязали чепчики - это значит старик в лаптях...

Матушка Татьяна: Заводила, конечно, старшая, Маша, остальные вместе с ней. Бывает, кто-то приходит и жалуется, что с ним не играют, тогда я или успокаиваю: да ладно, говорю, сейчас помиритесь,- или, если дело серьезней, иду и разбираюсь, прошу, чтобы играли дружно.

Татьяна Коршунова: Чем интересен опыт многодетных родителей - он универсальный, им нельзя сказать: вот у вас тихие девочки, вы не знаете, каково с шумными мальчиками... И помню, как вы всегда стремились все узнать про воспитание.

Матушка Татьяна: Мне было очень интересно. Во всех наших православных книгах одно время писали, что православные дети должно быть такими-то и такими-то, замечательными. И никогда ни словом не упоминали: а как этого достичь? Сам тычешься, как в темной комнате, и много дров можно наломать. А хочется, чтобы было правильно... Я стала искать ответ. И нашла несколько книг, которые мне помогли. Прежде всего "Пять путей к сердцу ребенка" Гэри Чэпмена.

Татьяна Коршунова: Замечательная книжка: там очень понятно написано, как правильно любить ребенка. Ведь мы на самом деле не умеем любить, не умеем проявить, реализовать наше чувство. И из-за этого получаем обратный эффект: эгоистичных, избалованных, изнеженных, ничего не умеющих детей. Нужно понять, что значит правильно любить. Ведь наша цель не сломать ребенка, а найти с ним общий язык.

Матушка Татьяна: Эти самые пять путей - слова поощрения, время, подарки, помощь и прикосновение. Детей нужно подбадривать и хвалить, уделять им время, дарить подарки, помогать и обязательно почаще обнимать и целовать. У меня сейчас мало возможностей уделять всем время, все-таки с двойняшками обе руки заняты, только почитать немножко вместе удается, а раньше было так: "Мам, посиди со мной" - и я с каждым посижу. "Мам, приляг ко мне" - к одной прилягу, ко второй лезу на второй этаж, к третьей... Они не ревнуют, а ждут; знают, что я с каждым поговорю, обниму, поцелую. Если кто-то нездоров, я другим говорю: "Машеньке сегодня плохо, я с ней больше побуду".

Татьяна Коршунова: У вас сложилась та самая доверительная атмосфера в отношениях с детьми, к которой призывают психологи. Вот интересно, как вы справлялись с проблемами переходного возраста, ведь у вас двое взрослых сыновей?

Матушка Татьяна: С Димой никаких проблем не было. Он и сейчас нам первый помощник: с малышами помогает, старших девочек в гимназию отвозит, музыкой с ними занимается.

Отец Александр: А вот у Паши... Были, были подростковые излишества: и жесткость, и своеволие. Иногда очень хотелось его одернуть, ответить резко. Мы изо всех сил старались этого не делать, старались противопоставить заботу и внимание. Паша хотя и вспыльчивый, но очень добрый, отзывчивый, любит всех нас. Пусть он и немножко обособленно живет в нашей семье, более самодостаточен, чем все остальные, но он тоже нуждается во внимании и любви, в понимании и сочувствии. Потом, со временем, это обязательно приносит свои плоды.

Татьяна Коршунова: Но как у вас хватило терпения?

Отец Александр: Главное - постоянно помнить, что он хороший, и следить, чтобы его поступки не заслоняли этого.

Матушка Татьяна: Сложно - в плане себя: очень много приходится себя воспитывать. А самое важное, наверное, что мы с отцом Александром научились вместе бить в одну точку. Например, я что-то прочитала, а он нет - я ему рассказываю. Или, бывало, Паша что-нибудь сделает не так, я не сразу реагирую, а сначала с батюшкой все обговариваю...

Татьяна Коршунова: Когда же ты успеваешь обговаривать? Обычно как получается: мама и хотела бы все обсудить с папой, а ничего не выходит. Она сидит дома с детьми и оперативно принимает решения, а потом приходит с работы папа и, не успев ничего обсудить, обнародует свои вердикты.

Матушка Татьяна: Плохо. Надо успевать. Бывает, я звоню, и мы советуемся по телефону. Батюшка очень рассудительный. Ну и, конечно, он очень спокойный, может выдержать Пашин напор, совсем не повышая голоса. Мне трудно бывает себя управить, я человек эмоциональный. Паша тогда меня спрашивает: "Ты почему со мной разговариваешь таким тоном?" "Наверное, я очень волнуюсь, - говорю. - Что, очень громко?"

Татьяна Коршунова: Эх, если бы все папы и мамы били в одну точку! А то часто получается, что отрок переживает подростковый возраст один на один с эмоциональной по природе своей мамой...

Матушка Татьяна: Конечно, это очень здорово, что мы вместе, все заодно, еще и бабушка с нами. Если я вижу, что Леша бабушку не слушается, сразу его отчитаю, а если Леша закапризничает, бабушка ему всегда говорит: "Делай, как говорит мама".

Наталья Степановна: Помню, когда были трудности с Пашей, Таня специально купила им с Димой по пакетику дорогих конфет, чтобы показать, что их тоже любят, не только малышей. А в случае конфликтов они как поступали: не ругали, не требовали, а просто терпели и ждали. И показывали любовь.

Отец Александр: Договариваемся мы с Пашей, например, что он играет до пол-одиннадцатого. Но я знаю, что в пол-одиннадцатого он компьютер не выключит, поэтому захожу к нему и напоминаю. Он: "Сейчас, сейчас". Захожу через пять минут: "Паш..."

Татьяна Коршунова: Все тем же ласковым голосом...

Отец Александр: "У меня сейчас файл докачивается, и все". Захожу еще через пять минут: "Ну что, закачался? Тогда выключай". - "Ладно".

У нас был такой случай: я решил, что за детским питанием будет ходить Паша. Это через день, рано утром. Спрашивает: "Почему я, а не Дима? У нас столько народу, и один я должен ходить?" И состоялся очень серьезный разговор на тему, почему он, а также о том, что ему у нас нравится и что не нравится. Часа полтора-два мы разговаривали, он мне все рассказал: об учебе, о друзьях, о компьютере - и то ли выговорился, то ли от того, что с ним говорили как со взрослым, но он стал гораздо более покладистым. Вообще конфликты могут инициировать доверительный разговор, запланировать который всегда очень трудно.

Татьяна Коршунова: Терпением и любовью вы добились, что у вас такие разговоры в принципе возможны. О большем и мечтать не приходится...

Отец Александр: Как-то захожу к нему и вижу на мониторе игру-стрелялку. Говорю: "Паш, неужели тебе доставляет удовольствие убивать?" С этого начинается разговор. Пытаюсь до него донести все последствия виртуального убийства, его воздействие на душу человека, чем это может обернуться и почему. Сколько жестокости кругом, ты же видишь по телевизору - массовые убийства, маньяки... Человеку в подсознание с помощью этих игр записывается чувство собственного превосходства и безнаказанности, а потом в жизни все это оборачивается кровью. Он слушает, по крайней мере, не возражает. Иногда говорит: "Все, папа". Ну, все так все. Я стараюсь просить. Много раз. Еще объясняю, почему надо так, а не этак.

Вот у Пашки иногда возникает протест: почему нас так много? Были бы мы с Димой, папа и мама - как было бы здорово! И никаких девчонок - зачем они нужны? Одно время он даже замкнулся в себе, как бы говорил: вот видишь, я ничего не прошу, хожу в старых кроссовках, в куртке, которая мне мала... Ему с детства не хватало нашего внимания - просто такой склад, повышенная требовательность. Лет до трех он был идеально послушным ребенком, не было нужды его выделять, и этот недостаток внимания, видимо, еще усугубил его требовательность, он стал капризным, потом более жестким, а потом занял такую позицию: все делал наоборот. Но при этом он все равно оставался в кругу семьи. Таня стала очень внимательно к нему относиться, она поняла: происходит что-то не то, и это наше упущение, наша ошибка; он от нас чего-то ждет, а сказать не может или не хочет.

Года два назад я решил съездить в Италию и из всех детей взял с собой одного Пашу - именно для того, чтобы его выделить, выразить ему свою любовь. Это было для него подарком: и такое удивительное путешествие, и неделю учебы пропустил, и побыл со мной вдвоем.

Татьяна Коршунова: А остальные не встали в очередь?

Отец Александр: В прошлом году я с ними съездил в Крым. В районной Управе как многодетным нам дали путевку на море, и я целых две недели отдыхал с пятью детьми и с бабушкой. Днем купались, а по вечерам - у нас был номер с огромным балконом на море - ставили кресла, заворачивались в пледы, и я рассказывал им сказки собственного сочинения, приключенческие.

Сам я от этого отдыха получил огромное удовольствие. Конечно, мне тоже иногда хотелось поплавать одному. Для этого я вставал в полседьмого утра и, пока все спали, целый час плавал в свое удовольствие. А дальше получал удовольствие от детей. У нас был такой ритуал: я возвращался с моря, всех будил, мы становились читать утреннее правило, потом - завтрак и на море.

Татьяна Коршунова: Правило сокращенное?

Отец Александр: Нет, целиком читали.

Татьяна Коршунова: И как они его выдерживали?

Отец Александр: Маша стоя, Лиза с Катей - сидя рядом на кроватке, иногда какую-нибудь игрушку возьмут. Конечно, они не могут столько времени сосредотачиваться, но для них важен сам факт: вот идет молитва, нельзя валяться, нельзя играть. Трудно, конечно.

Меня часто спрашивают: как вы водите детей в храм, как они приобщаются к церковной жизни, как читают молитвы? Я не могу похвастаться, что у нас дети очень много знают и что они такие уж молитвенные и благоговейные в храме. Но раз в неделю мы обязательно всех детей приводим на литургию. Сейчас из-за многолюдства по воскресеньям мы разделились: младших привозим в субботу, когда народу поменьше, старшие ходят по воскресеньям. А чтобы кто-то сказал, я не пойду, такого не бывает.

Татьяна Коршунова: И даже в периоды подросткового бунта?

Отец Александр: Да, все равно. Так было всегда: воскресный день посвящен храму. После можно и мороженое поесть, и какую-то интересную поездку придумать, но служба - это незыблемая часть.

Старшие - Лиза и Маша - читают перед причастием сокращенное правило, исповедуются каждую неделю. Пост для детей мы давно уже установили такой: они не едят мяса, сладостей (мед остается) и не смотрят телевизор. Если от мяса они отвыкают спокойно, то от конфет и печенья - с большим трудом. А телевизор мы просто завешиваем тряпкой и никаких, даже душеспасительных, передач не смотрим.

Зато когда поста нет, мы с мальчишками читаем вечернее правило, потом смотрим кино. Димка ставит маленький журнальный столик, наливает чай... Любимый фильм у нас - "Приморский бульвар", старенькая комедия, восемьдесят восьмого года. А из серьезных - очень понравились "Двенадцать" Михалкова.

Матушка Татьяна: А как все любят, когда им папа читает! Тот же взрослый Дима приходил и сидел рядом, когда батюшка читал "Хроники Нарнии", да и я тоже слушала. Они ждут этого семейного чтения. Это же совсем не сложно - почитать детям. Надо, надо им уделять время. Как в этой книжке Чэпмена говорится, что время - один из языков любви.

Татьяна Коршунова: Отец Александр, вам хватает времени на занятия с детьми?

Отец Александр: В субботу вечером, конечно, поздно исповедь заканчивается, а вот в пятницу, когда я прихожу после вечерней службы, еще застаю детей. С Лизой уроки делаю, или с Машей - математику, английский, или с Пашей занимаюсь.

Татьяна Коршунова: Большинство пап очень заняты - а может, они просто так себя позиционируют, как говорится? Почему у вас для всех находится время?

Отец Александр: Просто мне нравится заниматься с моими детьми. У меня есть один вечер в неделю, во вторник, который я посвящаю себе: служу, а потом еду на телевидение, на канал "Спас", там с девяти до десяти вечера передача. В одиннадцать возвращаюсь в келью при храме, ночую и утром служу. Там тихо, спокойно, можно почитать.

Татьяна Коршунова: Хорошенький вечер, посвященный себе: служба, передача... Зато хоть уроки не надо делать.

Отец Александр: Многие смущаются тем, что дети такие ненасытные, говорят: им сколько ни дай времени и сил, они все-все займут и будут требовать еще. Но на самом деле если не жалеть времени и сил, то взамен получаешь такую радость, что совсем ничего не жаль.