1. Молитва и безмолвие

     Когда молишься, оставайся безмолвен. "Сам ты должен молчать: пусть молитва говорит", - пишет православный автор [1]. Достичь тишины - самое трудное и решающее в искусстве молитвы. Тишина - не только негативное состояние, пауза между словами, временная остановка речи, но в высшей степени позитивное - состояние внимательной бдительности, ожидания и прежде всего вслушивания. Исихаст - тот, кто стяжал gsucia, внутреннюю тишину, или безмолвие, par excelence есть тот, кто слушает. Он слушает голос молитвы в своем сердце, сознавая, что этот голос не его собственный, но Другого, говорящего внутри него.
     Рассмотрим четыре кратких определения, и нам станет яснее, как соотносятся молитва и молчание. Для начала обратимся к "Краткому Оксфордскому Словарю". Там сказано, что молитва - это "...обращенное к Богу торжественное прошение... употребляемая в молитвословии формула". Поскольку здесь имеются в виду только слова и прошения о ниспослании благ, т. е. внешняя, а не внутренняя молитва, это определение представляется мало удовлетворительным.
     Гораздо больше о внутренней стороне молитвенного делания говорит один из старцев прошлого века. "Главное - надо стать умом в сердце пред Господом, - пишет епископ Феофан Затворник (1815-1894), - и стоять пред Ним неотходно день и ночь до конца жизни" [2]. Молиться, согласно этому определению, можно и ничего не прося, и даже - не произнося каких-либо слов. Акцент переносится с действия, ограниченного отрезком времени, на длящееся состояние. Молиться значит предстоять Богу в личном и непосредственном общении; знать всем своим существом - и интуитивно, и рационально и в подсознании, и в сверхсознании - что мы в Боге, и Бог в нас. Личные отношения между людьми не становятся глубже оттого, что мы без умолку вопрошаем и произносим слова. Напротив, чем лучше мы знаем друг друга и чем сильнее любим, тем меньше нужды говорить, как мы друг ко другу относимся. Личное общение с Богом строится точно так же.
     Два первых определения роднит одна общая черта: они больше говорят о человеческом действии, чем о божественном. Но инициатива в молитвенном общении принадлежит Богу, а не человеку. Здесь все зиждется на Его действии. В отрывке, взятом нами у св. Григория Синаита (+ 1346), говорится именно об этом. "И что много говорить? Молитва есть Бог, действующий все во всех"  [3], - восклицает он, заканчивая весьма своеобразный текст, в котором, нанизывая эпитеты один на другой, пытается изъяснить суть умной молитвы. Молитва и есть Бог: я не творю ее, но приобщаюсь к ней; не я действую, но Бог действует во мне. "Не я, но Христос во мне", - писал апостол Павел (Гал. 2:20). Слова св. Иоанна Предтечи о Христе "Ему должно расти, а мне умаляться" (Ин. 3:30) очень точно указывают путь умной молитвы: именно в этом смысле молиться и значит хранить молчание. "Оставайся безмолвен, и пусть в тебе говорит молитва" - вернее, пусть говорит Бог. Молиться духом значит умолкнуть и внимать Богу, без слов говорящему в сердце; перестать делать самому и отдаться действию Бога. По византийскому чину Литургии, в самом начале, когда уже все готово к совершению Евхаристии, диакон подходит к священнику и произносит: "Время сотворити Господеви (время Господу действовать)" [4]. Так нужно относиться не только к Евхаристии, но и ко всякой молитве - частной или общественной.
     Четвертое определение, взятое у того же св. Григория Синаита, объясняет то, как Господь действует в нас. "Молитва - обнаружение крещения", - пишет святой  [5]. Бог конечно же действует не в одних только крещеных. Он заботится о каждом без исключения, поскольку каждый сотворен по Его образу. Грехопадение затмило и замутило его, но не стерло бесследно. И в таинстве крещения он восстает в первозданной красоте и величии: тогда, как говорили святые отцы, Христос и Святой Дух поселяются во "внутреннем и тайном святилище сердца". Большинство людей не помнит своего крещеная, полученного в далеком детстве. И хотя Христос, в Которого облекается крещаемый, и Утешитель, Который нисходит в миропомазании, ни на миг не перестают действовать в нас, почти все мы - за редчайшим исключением - пребываем в полном неведении. И вот в подлинной молитве мы заново открываем в себе благодать крещения и выявляем ее. Если прежде мы не ведали о тайно живущей в сердце благодати, то в молитве внутренне прозреваем, познаем и чувствуем действие Духа - прямо и непосредственно. По словам святых XIV века Каллиста и Игнатия Ксанфопулов, "надо всячески и всеусильно стараться жить по законоположению всех боготворных заповедей Спасителя, чтобы через соблюдение их взойти опять к тому совершенному духовно-благодатному возображению и воссозданию, какое вначале туне даровано нам было во святой купели..."  [6].
     "Я достиг цели уже в начале". Смысл молитвы можно выразить одной фразой: "Стань тем, кто ты есть". Сознательно и деятельно стань тем, кем ты являешься в потенциале и таинственно, ведь ты сотворен по образу Бога и заново сотворен в крещении. Стань самим собой; точнее - вернись к себе, открой Того, Кто уже твой, прислушайся к Тому, Кто непрестанно говорит в тебе, обладай Тем, Кто и в этот миг обладает тобой. Каждому, кто хочет молиться, Бог говорит: "Ты не искал бы Меня, если бы уже не нашел".
     С чего же начать? Как, войдя в дом свой и затворив дверь, помолиться, не просто вычитывая написанное в книгах, но - духом, живой молитвой творческого молчания? Как, перестав говорить, начать слушать? Когда наша молитва станет беседой Бога с нами, а не нашей попыткой что-то сказать Ему? Как от словесной молитвы перейти к безмолвной, от требующей самопонуждения к "самодвижной" (по выражению епископа Феофана), от моей молитвы к молитве Христа во мне?
     Один из путей вовнутрь есть Призывание Имени.