Всерьез пытаясь молиться в духе и истине, мы незамедлительно обнаруживаем, что мы внутренне расколоты, лишены единства и целостности. Мы стараемся предстать перед Богом, но неугомонные праздные мысли мелькают в голове, словно комары (по выражению епископа Феофана Затворника). Созерцать - значит присутствовать там, где ты есть, быть здесь и сейчас; мы же, как правило, бессильны обуздать собственный ум, произвольно блуждающий в пространстве и времени. Мы то вспоминаем прошлое, то предвкушаем будущее, то планируем, чем заняться. Люди и места нескончаемой вереницей кочуют перед нашим мысленным взором, и нам не хватает сил, чтобы удержать себя там, где мы должны быть - здесь, в присутствии Божием. Мы неспособны полноценно жить сейчас, в непосредственном настоящем - единственном реально сущем мгновении: внутренняя разобщенность является одним из трагических последствий первородного греха. Как показывает житейский опыт, дело спорится именно у тех, кто в каждый момент времени занят чем-то одним. Если этот полезный навык нелегко дается в обычной жизни, то обрести его во внутреннем делании еще труднее.
     Как же научиться жить в настоящем вечном "Сейчас"? Как обуздать kairoz; и быть наготове в решающее мгновение? Именно здесь приходит на помощь Иисусова молитва. Терпеливое призывание Имени, по благодати Божией, делает нас целостными, превозмогая нашу расколотость, приводит от рассеяния и множественности к единству. "Мысли толкутся в голове... как комары, - говорит епископ Феофан. - Чтобы пресечь эту толкотню, надо связать ум одною мыслью, или мыслью об Едином"  [26].
     Отцы-аскеты, и в частности Варсануфий и Иоанн, пишут о двух путях борьбы с помыслами. Первый - для "сильных" и "совершенных" - состоит в том, чтобы "противоречить" им, т. е., лицом к лицу противостав им, в прямой схватке отражать их нападения. Но это - путь избранных; он сложен и чреват опасностями. Прямой конфликт, попытки усилием воли изгнать и искоренить помыслы, как правило, лишь питают их, и однажды подавленное воображение начинает впоследствии работать с удвоенной силой. Поэтому благоразумнее не бороться с помыслами, напрягая волю, а уклоняться от них, сосредоточив внимание на чем-то другом. Вместо того, чтобы собирая силы для отражения помыслов, всматриваться вниз, в недра беспокойного воображения, лучше взирать наверх, к Господу Иисусу, вверяя себя в Его руки и призывая Его Имя. Тогда действующая через него благодать разгонит помыслы, против которых сами мы бессильны. Наша духовная стратегия должна быть положительной, а не отрицательной: вместо того, чтобы очищать ум от злых помыслов, нужно наполнять его добрыми. "Не противоречь же, потому что враги сего желают и, видя противоречие, не перестанут нападать, - советуют Варсануфий и Иоанн, - но помолись на них ко Господу, повергая пред Ним свою немощь, и Он может не только отогнать, но и совершенно упразднить их"  [27].
     Итак, Иисусова молитва отводит внимание от посторонних мыслей и образов, которые невозможно остановить усилием воли. Помехи во время молитвы неизбежны. Нельзя просто, повернув выключатель, погасить экран внутреннего телевизора. Бессмысленно говорить себе "не думай"; с таким же успехом можно сказать и "не дыши". "Ум не может оставаться праздным", - писал св. Марк Подвижник  [28]; мысли непрестанно роятся в нем. И хотя мы не в силах разогнать их, мы в силах отвлечься от них, "связав" неугомонный ум "одной мыслью, или мыслью об Одном" - об Имени Иисуса. Полностью остановить поток мыслей не удастся, но Иисусова молитва поможет отстраниться от него, и в конце концов он станет лишь фоном, почти не привлекающим внимания.
     Евагрий Понтийский (+ 399) писал: "Молитва есть отрешение помыслов" [29]. Именно отрешение, отложение, спокойное, но твердое, а не беспощадная война или гневное подавление. Призывая Имя, мы отрешаемся от наших фантазий, как невинных, так и пагубных, освобождаемся от них, все подчиняя мысли об Иисусе. Следует отметить, что, хотя на молитве и не полезно насильно подавлять ни воображение, ни дискурсивное мышление, их тем более не полезно подпитывать. Иисусова молитва не похожа на медитацию над тем или иным эпизодом из жизни Христа или над евангельской притчей; еще меньше общего у нее с рассуждением или размышлением над тем или иным догматом, например, над догматом "единосущия" или халкидонской формулой. Это отличает ее от популярной на Западе со времен контрреформации дискурсивной медитации (рекомендованной Игнатием Лойолой, Франциском Сальским, Альфонсом Лигури и другими).
     Призывая Имя, не нужно намеренно воображать Спасителя. Иисусову молитву обычно читают не глядя на иконы, а в темноте или с закрытыми глазами. "Память о добрых и худых вещах обыкновенно печатлеет в уме образы их и вводит его в мечтание, - пишет св. Григорий Синаит. - Тогда испытывающий сие бывает уже мечтателем (phantasies), а не безмолвником (hesy-chastes)"  [30]. "А чтобы при делании умной молитвы не впасть в прелесть, - пишет преподобный Нил Сорский (+ 1508), - не допускай в себе никаких представлений, никаких образов и видений" [31]. "В действии Иисусовой молитвы не должно быть никакого образа, посредствующего между умом и Господом, - пишет епископ Феофан. - Существо умной молитвы - в хождении пред Богом; а хождение пред Богом есть не отходящее от сознания убеждение, что Бог как везде есть, так и в вас есть, и видит все, даже внутреннее, видит даже более, чем мы сами. Это сознание ока Божия, смотрящего внутрь вас, тоже не должно иметь образа, а все должно состоять в одном простом убеждении или чувстве"  [32]. Только так призывая Имя, - не представляя Спасителя, а просто ощущая Его присутствие, - мы испытаем всю силу Иисусовой молитвы, которая собирает воедино и дарует целостность.
     Иисусова молитва требует произнесения слов. Однако благодаря своей простоте и краткости она восходит превыше слов - к живому молчанию Вечного. С Божией помощью она постепенно становится не-дискурсивной, не-образной, не просто утверждением о Боге или обращением к Нему, не просто представлением себе Христа, но "единением" с Ним во всепоглощающей непосредственной встрече. Призывая Имя, мы приучаемся ощущать духовным чутьем близость Христа, подобно тому, как мы согреваемся, входя в жарко натопленную комнату. Мы познаем Его не в чередующихся образах и понятиях, но - цельным и открытым сердцем. Таким образом, Иисусова молитва поставляет нас в здесь и сейчас, собирает вокруг единого центра, приводит нас от множественности помыслов к единству со Христом. "Памятью об Христе Иисусе собирай расточенный ум свой", - говорит св. Филофей Синайский (IX век)  [33] - собирай его от многих мыслей в простоту любви.
     Многие, узнав о том, что призывание Имени должно стать не-дискурсивным и не-образным, что оно выводит за пределы образов и мыслей, заключают, что такая молитва им не под силу. Для таковых напомним: этот путь открыт не только избранным. Всякий может пойти по нему. Если вы только начали творить Иисусову молитву, не старайтесь сразу изгнать все мысли и образы. Помните, что стратегия должна быть положительной, а не отрицательной. Не держите в уме лишнего, но помните о главном. Думайте об Иисусе, а не о том, как прогнать помыслы. Всем своим существом, всей ревностью и верой обратитесь к личному Спасителю. Ощутите Его присутствие. С любовью говорите с Ним. Если внимание ускользает - а это неизбежно - не отчаивайтесь: мягко, без озлобления и гнева возвращайте его. И сколько бы раз оно ни ускользало, столько раз возвращайте его. Стремитесь всегда к центру - живому и личному - Иисусу Христу.
     Относитесь к призыванию Имени как к молитве, которую наполняет Возлюбленный, а не как к молитве, которую нужно освободить от помыслов. Творить Иисусову молитву нужно действительно с чувством, хотя и без искусственного эмоционального возбуждения. Она неизмеримо глубже молитвы "с чувством", как ее понимают сейчас на Западе, и начинать ее нужно именно с порыва любви. Призывая Имя, будем внутренне подражать св. Ричарду Чичестерскому:
     О милостивый Искупитель, Друг и Брат,
     Дай мне видеть Тебя яснее,
     любить горячее
     и следовать прямо за Тобой.