К сожалению, благоприятное впечатление от митрополита Никодима и его инициативного действия на Всеправославном совещании, у меня было испорчено. Произошло это в результате последнего разговора, который мне пришлось иметь с ним всецело начатый по его же инициативе. Дело в том , что в течении работ Совещания я избегал ставить митрополиту Никодиму какие бы то ни было вопросы о положении Церкви в России. (Сам митрополит этих разговоров никогда сам не подымал) Лично я не хотел ставить его в трудное и неловкое положение, не заставлять его говорить неправду. Однако по окончании Совещания нам пришлось вместе поехать в афинский аэропорт, он летел в Москву, я в Брюссель. Нас никто не сопровождал, мы были вдвоём, и неожиданно нам пришлось ждать несколько часов отлёта наших самолётов. И вдруг митрополит Никодим по своей инициативе и без всякого повода с моей стороны начал мне рассказывать о положении Церкви в современной России. "Я знаю, - сказал он, - что у вас на Западе сложилось убеждение , что в Советском Союзе происходит гонение на Церковь.( А это было как раз во времена хрущёвского правления и всяческого гонения, когда церкви закрывались тысячами - прим. А.В ) На самом деле, это не так! Неправильно говорить о закрытии приходов. То, что происходит нужно назвать словом "перераспределение" или укруплением самих приходов ради пользы церковной жизни. Например, бывает, что иногда в сравнительно небольшой местности действуют две церкви, рядом одна с другой на расстоянии нескольких сот метров. Это нецелесообразно! Одна церковь даже мешает другой, поэтому мы объединяем оба прихода и потому приходится закрывать один из храмов. Бывает, что где-нибудь в сельской местности действует храм, а прихожан и верующих очень мало, они не могут ни содержать духовенство, ни ремонтировать храм и даже сами просят его закрыть. Тоже самое происходит и с семинариями. Некоторые из них, как Вы, наверное, знаете, закрылись, но это потому, что в них не поступало достаточное количество семинаристов, они пустовали. После войны 45 года был процесс, когда был большой недостаток в духовенстве, тогда открыли много семинарий ... ну, а сейчас духовенства много, нет необходимости в стольких семинариях..."
     До сих пор я слушал молча, а тут не выдержал! И сказал, что не могу поверить, что у нас достаточно духовенства и поэтому не нужно семинарий. Наоборот я слыхал что некоторые пастыри Церкви просили открыть новые семинарий. Не помню, что ответил митрополит Никодим, кажется нечто невнятное. Недоумеваю до сих пор, почему митрополит Никодим счёл нужным дать мне столь неправильную информацию о Церкви в России? Допустим даже, что отдельные случаи закрытия церквей по указанным им причинам (две церкви рядом или мало прихожан для их содержания?) и бывали, но это единичные случаи. А на деле происходило массовое насильственное закрытие приходов, уничтожение храмов (около половины существующих) и т.д. Я мог бы понять, если бы митрополит Никодим говорил эту ложь публично, на пресс-конференции, но почему он говорил это мне наедине? Неужто он думал, что я ему поверю? Единственное объяснение, что ему было так приказано в Москве у Куроедова и он счёл "благоразумным" исполнить предписанную "информацию".
     Весной 1964 года приезжал из Берлина Экзарх Средней Европы архиепископ Сергий (Ларин), красочная личность, бывший обновленческий епископ, принятый в Патриаршую Церковь как простой монах и только потом вновь хиротонисанный во епископы. Он был человек с крупными коммунистическими связями, но, тем не менее, независимый и осведомлённый. Я был тогда в Париже, виделся с ним, но мы с ним разговорились только в аэропорту Бурже, пришлось ждать самолёта (как и с митрополитом Никодимом ). Более часа мы с ним провели в интереснейшей беседе с глазу на глаз. Владыка Сергий с большой откровенностью стал рассказывать о происходящем в России, как за последние годы усилились гонения на Церковь, массовом закрытии храмов, насилиях, арестах и т.д. "Кто же главный виновник этих гонений?" - спросил я. "Хрущёв, -_ категорически ответил архиепископ Сергий .- Это всецело его дело".
     И тут же он самым резким образом начал критиковать Хрущёва не только за его антицерковную политику, но и за всё его управление. Затем он продолжил: "Я знаю благодаря моим связям, что против него всеобщее недовольство и даже в высших сферах. Так долго продолжаться не может. Должна быть перемена". Помню, как я был поражён смелостью, с которой "советский" архиерей высказывается о главе советского правительства, это был единственный случай такого рода, с которым мне пришлось вообще сталкиваться. А впоследствии я поражался. Как он предсказал падение самого Хрущёва за шесть месяцев до того, как оно случилось. Но наиболее ценным для меня было его указание на Хрущёва, как на главного виновника гонения на Церковь. Мы тогда хорошо видели, что происходит нечто ужасное, настоящее уничтожение остатков выжившей в Советском режиме Церкви, но какова роль самого Хрущёва, было нам тогда не ясно. Во многом мешала его репутация, как антисталинца и либерала "оттепели", а тут владыка Сергий сказал всё прямо и без обиняков. Спасибо ему! Я ещё спросил его: "Вы так говорите. А вот митрополит Никодим был недавно на Западе и дал интервью, что никаких преследований веры и Церкви нет в России.." "Как ему не стыдно воскликнул в ответ архиепископ Сергий, - как он себя этим унижает!
     Если ты уже не можешь сказать правду, то молчи. Зачем давать интервью. Я никогда не даю интервью".
     В течение 1964 года мне пришлось ещё несколько раз встречаться с владыкой Никодимом ( уже митрополитом Ленинградским и Ладожским,а вскоре "и Новгородским"). Мы встретились в марте в Голландии, в Дрибергене, где происходила какая-то не то экуменическая, не то миротворческая конференция. Он меня вызвал на эту конференцию повидаться с ним и я приехал вместе с игуменом ( впоследствии архимандритом) Корнилием. Во время нашей встречи с владыкой Никодимом, игумен Корнилий показал ему газету, где впервые были опубликованы обращения верующих из Советского Союза о преследованиях в Минской области и особенно в Почаеве.
     Митрополит Никодим бегло просмотрел текст и вдруг совершенно растерялся, потерял своё обычное самообладание, по всему стало ясно, что текст этот он видит впервые. "Да, это нужно проверить...- насколько это, правда и как попало за границу",- несвязно говорил он, а потом взял документ и удалился. Вернувшись через несколько часов, он уже совершенно спокойно говорил :"Всё это антисоветская пропаганда в атмосфере холодной войны, а скорее просто фальшивка сфабрикованная на Западе. В ней масса неточностей и неправды, не надо этому верить!"
     В конце сентября того же года Патриарх Алексий совершал по приглашению Англиканской Церкви поездку в Англию в сопровождении целого ряда лиц и во главе с митрополитом Никодимом. Чтобы встретиться с Патриархом я тоже поехал в Лондон. Здесь я был принят Патриархом, несколько раз говорил с митрополитом Никодимом.
     В Лондоне на Темзе в день Богоявления Господне был совершён православными крестный ход и крещенское водосвятие, имевшее характер своего рода протеста и демонстрации против гонений на Церковь в Советском Союзе. Наш Экзарх архиепископ, впоследствии митрополит, Антоний возглавлял богослужение.
     Протоирей Сербской Церкви Владимир Родзянко произнес пламенную речь о преследовании Церкви (сам владыка Антоний ничего не говорил). Об этом богослужении было заранее написано в газетах, посему собралось множество народу и вообще всё дело сильно нашумело. Понятно, что вся эта демонстрация очень не понравилась большевикам, которые стали давить на Московскую Патриархию, чтобы экзарха Антония сместили с его поста. Патриархия долго не хотела вмешиваться, но, наконец, уступила с решением всё обставить "приличным образом".
     Дело облегчалось для них тем, что у владыки Антония при всех его выдающихся личных качествах как пастыря и проповедника, умеющего привлекать людей к Церкви, были крупные административные недостатки ( он не отвечал на письма , не ездил в Париж и запустил там все дела Экзархата, так что целый поток жалоб шел из Парижа в Моск.Патриархию). Однако в самой Англии дела у владыки Антония шли хорошо. Причина, по которой Куроедов требовал его удаления, крылась совсем в другом. Как бы то ни было, патриаршая делегация со Святейшим во главе отправилась в Лондон с намерением предложить архиепископу Антонию добровольно подать в отставку от должности Экзарха (оставаясь правящим архиереем в Англии). Об этой поездке узнал в Женеве наш представитель при Всемирном совете Церквей отец Виталий Боровой и страшно обеспокоился! Он подсел на самолёт Патриарха в Женеве (где он посещал Всемирный совет Церквей ) и как мне рассказывал сам о.В.Боровой, всю дорогу вел разговор с владыкой Никодимом. Он убеждал митрополита Никодима не настаивать на увольнении архиепископа Антония, так как тот пользуется огромной популярностью на Западе, в инославных и экуменических кругах, не говоря уже о православных. Отец Виталий говорил, что эта отставка нанесёт громадный вред Московской Патриархии и будет воспринята как (именно!) гонение на Церковь. "Мне удалось убедить владыку Никодима. Он обещал не вмешиваться в это дело, во всяком случае не настаивать на увольнении архиепископа Антония", - рассказывал мне о.Виталий.
     По-видимому, митрополит Никодим исполнил своё обещание и не вмешался. Накануне отъезда из Англии Патриарх принимал вечером, в присутствии митрополита Никодима, архиереев нашего Экзархата по отдельности. Когда он принял меня, я вручил ему письмо от нашего парижского архимандрита Дени Шамбо. Не читая его, Патриарх спросил: "Скажите, что произошло между о.Дени и вашим бывшим Экзархом митрополитом Николаем? Почему они разошлись и не могут работать вместе?" Я сказал, что "С владыкой Николаем не только о.Дени, но и никто не мог работать. Он был крайне подозрительный и нервный человек, а поэтому мы все облегчённо вздохнули и были рады, когда на его место был назначен владыка Антоний". Это было чистой правдой, но, зная о ситуации, мне хотелось подчеркнуть качества владыки Антония и поддержать его. "Почему, ведь он не справляется со своим делом как Экзарх?" - удивился Патриарх. Я ответил, что у него могли быть некоторые административные промахи, не отвечал на письма, не ездил в Париж и т.д., но всё это мы готовы терпеть. Важно, что он хороший пастырь и духовный руководитель, его любят и ценят не только в Англии.
     "Да, он хороший приходской батюшка", - ответил Патриарх. Хочу заметить, что при этом разговоре присутствовал и митрополит Никодим, он сидел молча и ни во что не вмешивался. Выйдя от Патриарха я понял, что положение архиепископа Антония сильно пошатнулось и решил рассказать ему о разговоре с Патриархом.
     Мы встретились с ним только на следующее утро, когда пили чай в его доме, где я остановился вместе с епископом Алексием (Ван дер Менсбрюгге). Неожиданно владыка Антоний произнёс: "Вчера Патриарх предложил мне подать в отставку и просил подготовить моё прошение и подать его". Мы были поражены, хотя после моего вчерашнего разговора с Патриархом можно было этого ожидать. И вот как Владыка Антоний рассказал подробности встречи: "Вчера Патриарх принял меня поздно вечером. Пока я ожидал приёма, ко мне подошёл Даниил Андреевич Остапов (это официально личный секретарь, наследственный лакей в семье Симанских, пресловутая личность, получившая кличку "Даниил всея Руси" или даже "Имже вся быша" прим. А.В.) Он начал подробно расспрашивать, как моё здоровье, не переутомляюсь ли я от дел, справляюсь ли с ними, не тяжелы ли для меня обязанности Экзарха и всё в таком духе". Архиепископ Антоний по скромности, естественно, ответил, что, конечно ему трудно, что он плохо справляется, что здоровье у него слабое... ( но это не имело под собой значения об отказе от экзаршества). После этого расспроса Остапов вошёл к Патриарху и сказал ему, что архиепископ Антоний сам признаёт, что не справляется со своими обязанностями и даже ими тяготится! Через несколько минут владыку вызвал Патриарх, который сразу сказал ему: "Я слыхал, что Вы не справляетесь со своими обязанностями как Экзарх и тяготитесь ими... предлагаю Вам подать прошение об освобождении Вас от обязанностей Экзарха по состоянию здоровья. Прошу приготовить это прошение к завтрашнему утру и вручить его мне до отъезда из Англии".
     "- Я так и сделал. Написал прошение и сейчас иду подавать его Патриарху", - закончил свой рассказ архиепископ Антоний (добавлю ко всему, что в последние дни он был награждён орденом Святого Владимира первой степени, официально - за организацию приёма делегации в Англии, но скорее, чтобы "позолотить пилюлю" отставки).
     А протоирей Виталий Боровой, комментируя роль Д.А.Остапова в этом деле, резонно сказал мне: "Роль Остапова, как агента Куроедова и КГБ, в организации и проведении отставки владыки Антония выявилась с полной ясностью и в полный рост. То, чего не захотел сделать митрополит Никодим, успешно проделал Остапов".
     Пребывание Патриарха в Лондоне ознаменовалось неприятными и для митрополита Никодима инцидентами.
     Дело началось с того, что архиепископ Антоний настоял, чтобы для встречи Патриарха был приглашён среди гостей митрополит Николай (Ерёмин), наш бывший Экзарх. Архиепископу Антонию хотелось "утешить" бывшего Экзарха в его отставке (он ушёл на покой за полтора года до этого) и вместе с тем дать возможность, как тот сам просил, повидаться с Патриархом и "нажаловаться" на митрополита Никодима. Официально митрополит Николай (Ерёмин) получил приглашение на встречу через архиепископа Кентерберийского Михаила Рамзея. Он считал, что митрополит Николай стал "жертвой гонений" и пригласил его как бы в "пику" владыке Никодиму, которого не выносил, считал его "темной лошадкой", хотя лично не знал.
     Столкновения между архиепископом Кентерберийским Михаилом Рамзеем и митрополитом Никодимом начались почти сразу после одного публичного выступления (или пресс-конференции), в котором митрополит Никодим стал говорить о свободе веры в СССР в "пределах конституции" ( что означало это осторожное выражение?)
     В ответ на выступление митрополита Никодима, архиепископ Михаил Рамзей сказал ему: "Мы не можем требовать от Вас, чтобы Вы публично говорили правду, но Вы не должны говорить явной лжи!" Тут митрополит Никодим вскипел и резко заявил, что он не может позволить, чтобы ему делали такого рода замечания.
     В продолжение лондонского визита такие инциденты происходили несколько раз. Как пример, на званом обеде в честь Патриарха, который устраивал архиепископ Кентерберийский Рамзей, Патриарх, естественно, сидел рядом с ним (или напротив него), но зато следующее по почёту место было отдано не митрополиту Никодиму (как полагалось бы!), а бывшему Экзарху, "жертве гонений" митрополиту Николаю. Митрополиту Никодиму было отведено место значительно ниже, рядом с английским послом в Москве. "Мы думали, что митрополиту Никодиму будет интересно и даже полезно для Церкви познакомиться и поговорить с английским послом в Москве. Тем более что тот понимает по-русски", - с наивным видом рассказывали мне впоследствии англикане. "Хотя мы думаем, что это всё "штучки" архиепископа Кентерберийского".
     Как бы то ни было, митрополит Никодим смертельно обиделся. Хотя и занял предназначенное ему место, но ничего не ел, мрачно насупился в тарелку и ни с кем не разговаривал. В результате этого случая у митрополита Никодима на долгие годы образовалось враждебное чувство к Англиканской Церкви. Должен сказать, что после ухода на покой архиепископа Кентенберийского Михаила Рамзея и назначения на его место архиепископа Коггена враждебность его к англиканству сильно смягчилась, отношения стали более нормальные, чтобы опять натянуться после введения англиканцами женского священства.