МИР БОЖИЙ


***
Дышит вблизи – нас создавшее время,
кротостью тешит укор голубиный,
прочих забот – опрокинуто бремя
пышною полночью, спящей в глубинах.

Время, когда слов рожденные волны
взмыв гребешками, становятся тише,
встретив молчанье, когда оно – полно
жизнью, полночной побежкою мышьей.

Лепетом бабьим время разрушит,
стрелкой-крылом – отчужденье предметов,
время, когда отутюженный стужей –
звук искаженный – хуже приметы.

Время, когда из полночной скорлупки,
тенью-птенцом пробиваются грани
Вести – оливою в клюве голубки,
той, что укором, снижаясь, изранит...


*** Деревья

Деревце-девственница,
офельина  с'естрица –

провидица, ива,
к ручьям льстива...

Оперенные веером коры березы –
не ангелов ли метаморфозы?

Собираются в стайки, строятся
в Царских Вратах – на Троицу...

Осина – красива, растеряна,
иудино темное дерево –

протягивает ветвь уставшую
каждому – падшему...

Словно ветхие вехи неровные –
ветки терновые –

изгибы гибельного кольца
вокруг Иисусова Лица...


*** Хризантема

Красою не касаясь тишины,
Как ноября настойчивая тема,
В руинах дня дымится хризантема,
Сгорая, лепестки – вознесены...

Горчащий запах глубины лесной,
Намоленный смолой, сухою хвоей,
Как праведница, вестница покоя –
От бренности хранима тишиной...

Натянут стебель, как былого нить,
Держась, идешь, не хоронясь, без страха
Туда, жизнь-душа вольна царить,
Не прикасаясь к сброшенному праху.

Пылают лепестки, вознесены,
В руинах дня сгорает хризантема,
Как ноября непрошенная тема,
Красою – не сжигая тишины...


***
Возрастающей тишиною
Утвержден возрожденный день,
Чей торжественный свет волною
Сбывшись, ночи сбивает тень.

Что – простором одарит? – Ветер,
На листву растративший пыл...
Растревожив ветвь на рассвете,
Улетев, о листве забыл.

Ветру ропота – нет преграды,
И, не зная других забав,
Стоны листьев зурной цикады
Пробираются среди трав.

Звука нить, невесомый волос,
Сохраняет капли росы,
Отягченный росою голос
Разрывается, как призыв...

Чтобы в сердце упав, как в точку,
Слово-правда и слово-лесть,
Тишины пройдя оболочку,
Возродилось, как слово-весть

Гавриилова... Вешний ветер,
Ветер жизни, растративший пыл, –
Он ли нас бередит на рассвете,
Оживляя прошлого – тыл...

Обрамленный дымкою, рамкой,
Рой березок вьется вдали
Стайкой, легкою, словно ангелы,
Отряхнувшие прах земли...


*** Роща

Теряя веру, никнут до земли,
Слова, как травы, разрывая звенья
Забвенья слов, которые росли,
Как, безответные цветы-деревья.

Средь них ты жил, тревожил, чтил, читал,
Одолевал пробела пропасть-прочерк,
Листая лист, который отлетал,
Когда простором разрывалась роща.

Снег роще придавал прощенья тон,
И снежный прах распахивался эхом,
Переходившим за страницей в стон,
Когда клонилась роща ветвью-вехой,

Чтоб ты признал: "склоненье – знак любви",
Чтоб мысль вживалась бережно в тетрадку,
Гоня огонь той верности в крови,
К которой возвращаешься украдкой,

Прощаясь с рощей, листьев вороша
Ноябрьский рой под снеговою сенью,
И повторяя: "Это лишь душа,
Готовая, как роща, к вознесенью..."


***
Глянет душа лепестком огня,
Каплей дождя в вышине...
Что же утешит, минуя меня,
в прежде живой тишине? –

дали-ладони бездонный овал,
шелест ладоней-крыл,
слово, которое не сказал,
или сказать забыл,
лира, вернувшая славой – звук,
лавровый гул в углу,
жест, оборвавший разлуку рук,
рук голубиную мглу,
кипа тетрадей, утративших слов
влагу, холод, тепло,
веер дверей, темница-кров –
время сквозь них ушло –
жизни подвешенной волос-жгут,
розы поспешный обман,

иль – та страница, где Страшный Суд
мне предсказал Иоанн?


*** "Бренно Марфой быть, Марией –
     Вечно..."


Ты надолго сроднился с Эолом,
На дорожках воздушных служа...

Слыша твой исчезающий голос,
Оживает, дрожит душа.

Ах, душа ведь – Мария, не Марфа,
Только б – взгляда ей не сводить...

Держишь душу в руках, как арфу,
Напряженную слышишь нить.

Только б душу, в сердцах, не корили
За восторг, униженье, каприз,

Ведь не Марфа она, Мария,
Устремленная взглядом в высь,

За Учителем – каждое слово
Повторяя, спеша, служа...

Божий Глас, дуновенье Эола,
Голос твой... Всё – дрожит душа...


***
Сопричастница горнего,
ангелица-совесть,
владычица вести,
голосом сорванным
набросаем вместе –
вместе пережитую жизнь-повесть,

доведем до глянца
тропу, с коей – и не свернуть...
Кем-то, вкратце,
когда-нибудь,
нечаянно и прочтется,
нечаянно и зачтется
штопаный-перештопанный путь,
или – его частица...

Вестница-ангелица!
Как узницу-жизнь ни души,
доводя до безысходности, униженья,
ничтожества, et cetera...
Не возвышена ль жизнь – движеньем
каждым – пера,
вторящим – души
движеньям...

Оттого и смелы строфы –
иначе и не суметь бы
отобразить волны, штрихи, черты
жизни, взирая на них с высоты –
бессмертья,
с высоты
Голгофы...


***
Высказав все, становишься кротче,
Краткость-сестра готова к услугам,
Если жизнь с каждым днем короче,
Строк завиток должен быть упругим,

Чтобы пружина его разрывала
Латанный плач тишины сердечной,
Чтобы строка до конца не знала,
Чем она станет – молчаньем, речью,

Жизнью, влачащейся так, без дела,
Той, что неузнана, вдруг затихнет,
Далью, помнящей – нет предела,
Нить горизонта – зов не достигнет...

Сердца комочек отмечен свыше
Дальним родством с округой, простором,
Речью, еще непривычной, в которой
Свежесть разреженной вечности слышишь...