*** К осени дни торопятся, сердце успеет, сладит... В Вечность сойдет Богородица – Вечности Мати... Стихнет рыданье в пенье, День с тишины начнется, названный днем Успенья – Вечность, как сень, качнется. Где горизонт золотится – там облака столпятся, словно спешат проститься с Девой – апостолы-братцы. Свет торжествует над тьмою, Вечностью свет качнется – вновь опоздавшим Фомою круг прощанья замкнется, вновь по страницам-склонам вспыхнет: «Благословенна...» – рядом с Её иконой, огненною, нетленной... *** Берез листва во сне тускнеет, рябит, папирусно коробится, осталось пять протяжных дней до дня Успенья Богородицы. Мы опоздаем, как Фома – на неутешный миг-часочек, оставит на земле Она для нас парчовый поясочек. Для тех кто Деву кличет-ищет, для нас, к прощанью не успевших, осенний воздух пенья чище, вослед за Ней перелетевши... Душа и голос Духом водятся в холодной августа ноч’и, для нас протянет Богородица путь-поясочек из парчи... *** Как в протяжной руладе Рвется птичие пенье, Август тянет к прохладе, Август тонет в Успенье. Что в душе отозвалось, Промелькнуло, как лента? Легок облачный парус, Невесома легенда. Из дождинок цепочка, Как пропетое слово, К тени вечера прочно Остов тучи прикован. Слово дальнее слаще, Чудо давнее просто – С облаками спешащий, Опоздавший апостол. Чудо – ласточка веры, Слезы первые смою, Застывая пред Девой Рядом с бедным Фомою. Легок для вознесенья Свежий воздух осенний. Вместо тела Пречистой – Поясок золотистый... *** На части две быль разделя – небесную, земную – знаю, Успенья Твоего земля там, где иконы даль резная... Я перед ней в мольбе, без слов, в день грустный августа склоняюсь, считая, скольких облаков апостольских расправлен парус, там, где спешит за братом брат из разных стран, земель и весей – небесный счет земных утрат, пытаясь разгадать и взвесить в тот час, когда колокола к рыданью перешли от пенья, когда с земли слетела мгла, смущенная лучом Успенья, когда стал Ангела высок – склоненный к Деве стан лучистый, когда остался поясок в цветах, во гробе – от Пречистой... |