Наш учитель живой веры святой иерей Иоанн Кронштадский в книге "Моя жизнь во Христе" отмечает: "Вера есть ключ к сокровищнице Божией." Это очень ценное и мудрое определение веры. Вера открывает доступ к богатству божественных сокровищ жизни и вечности. Он продолжает: "Она (вера) обитает в простом любящем сердце. Если сколько-нибудь можешь веровать, все возможно верующему."

И еще пишит: "Вера - духовные уста: чем свободнее они раскрываются, тем большим потоком входят в нас божественные источники; свободно да раскрываются эти уста (в молитве), как и телесные уста; да не сжимаются сомнением и неверием: сожмешь их сомнением и неверием, и заключится для тебя сокровищница Божиих благ. Чем с большею открытою сердечностью поверишь Божиему всемогуществу, - тем с большей щедростью раскроется для тебя Божие сердце. Егда молящиеся просите, веруйте, яко приемлете: и будет вам" ("Моя жизнь во Христе," т.1, стр. 242).

Вот поэтому-то веру можно назвать первым догматом христианства. Весь Новый Завет наполнен проповедью веры.

Трудно объяснить содержание понятия "вера." Апостол Павел о ней выразился так: "Вера есть уповаемых извещение, вещей обличение невидимых." "Уповаемых извещение"- признание того, что несомненно есть, был и будет Тот, на Кого или на что и мы надеемся; здесь - внутреннее подтверждение, тайное извещение, что это так и есть. "Вещей обличение невидимых"- хотя не видишь, хотя не открыто во внешнем опыте, однако открывается невидимое чрез внутренний опыт: в расширении духовных горизонтов, в радости или другим образом - через молитву.

Вера тогда действительна и тогда действенна в человеке, когда ее предмет действителен, а не воображаемый только.

Вера влечет к соединению с тем, в кого или во что веришь.

Вера может быть сильна, если сам предмет веры обладает силой или принадлежит высшей Силе.

Вера радостна, но радостна тогда, когда верим в совершенное, в подлинное, в высокое или в возвышенное.

Истинная вера поднимает, окрыляет, укрепляет, делает непобедимым, очищает, возводит к небу. Такова вера христианская.

Но если предметом веры ставят ложное, она годна только для разрушения добрых начал в душе; она и не долговечна и легко уступает другому подобному ложному предмету веры.

Когда люди привязываются своею верою к тому, что хотя бы и существует в действительности, но что само по себе - низко или зло, то такая вера понижает их самих нравственно, и они попадают в сеть нечистых сил.

Легковерие не есть вера. Легковерие есть выражение легкомыслия, поверхностное принятие людьми услышанного ими. Легковерие обнаруживает лень души, лень и наивность ума. Легко принятое, оно также легко и теряется.

Религиозная вера вносит содержание и смысл в жизнь человека. Она создает полноту духовной жизни. Она, хотя бы временно, частично, отрывает от низких и вообще земных интересов, вводит в область переживаний высоких, нравственно чистых, святых. Легко ли достигается такая вера?- Это зависит от душевного состояния человека, от наличного содержания его мыслей, привычек, устремлений. Чем чище душа, тем легче воспринимает она доброе, тем чувствительнее она к добру, тем легче откликается на зов к высокому. Однако, она суровее легковерия, она всегда требует некоторой жертвенности. Но зато сама эта жертвенность, при вере, становится более легкой, а в высоких, редких случаях приводит к радостному самопожертвованию. Такая вера почти не требует видимых или умственных доказательств. Потому и Евангельское: "Блажены не видевшие, и уверовавшие."

Бывает не грешное неверие: это вера еще не укрепленная, соединенная с сожалением о слабости своей души. "Верую, Господи, помоги моему неверию": это признание не препятствовало исцелению бесноватого отрока, по Евангелию. Была вера апостола Фомы, соединенная с жаждой - жаждой ее полноты, ее крепости, выраженная в словах: "Если не увижу, не поверю," в смысле - не буду иметь той радости, какую даст мне "видеть," какую имеете вы. Так бывает, что сомнение или "недоверие" к благовестию истины показывает не иное что, как исключительную важность этой вести для человека, а вместе и чистоту или высоту его души, как это мы видим у апостола Фомы.

Религиозная вера не есть вера в свою собственную силу. Глубоко ошибаются некоторые религиозные секты, когда учат о благотворности и ценности веры "самой в себе," веры в то, чего хочется: убеждать самого себя в своем здоровье, веры в удачу, веры в благополучие свое собственное. Такая вера - самообман и враг христианства.

Уверенно называем христианскую нашу веру первым догматом христианства. Именно этим словом начинается наше ежедневное исповедание основ христианства: "Верую во единого Бога," по Никео-Цареградскому символу.

По образному выражению св. Иринея Лионского, вера есть сосуд для черпания воды живой: живая же вода есть благодать Божия.

"Без веры невозможно угодить Богу, ибо требуется, чтобы человек верил, что Бог есть и ищущим Его воздает."

Потому нам заповедуется: "Испытывайте самих себя, в вере ли вы; самих себя исследывайте"- проверяйте себя, в вере ли вы (2 Кор. 13:5), наставляет апостол.

К какой способности души принадлежит вера: к уму ли, к воле, к чувству?

Отчасти, предмет нашей веры мы храним в уме. Однако, она есть нечто иное, чем знание, нечто гораздо большее, чем то "убежденное предположение," какое часто встречается в нашей жизни. Она имеет особую движущую силу.

Она не может быть названа "волевым явлением," ибо, хотя вера двигает горами, христианин отказывается от своей личной воли, предавая себя в волю Божию: "Да будет воля Твоя на мне грешном."

Чувство ли она? Но она сложнее отдельного чувства: в ней есть элементы страха, почитания, благоговения, смирения. Значит, она пронизывает весь душевный состав.

Вера действенна, когда душа соединяется с благодатью Божией. А это наиболее бывает тогда, когда она окрашивается, соединяется с любовью: по апостолу Павлу - "Вера, действующая любовью," что так хорошо выражено на церковно-славянском языке словами: "Вере, любовью споспешествуем," как бы они вдвоем, вместе шествуют; как бы в действии поддерживают одна другую (Гал. 5:6).

Вера - действующая сила. Но действует она не силой воображения и не самогипнозом, как это представляется некоторыми сектами, а тем, что она связывает с источником всякой силы - с Богом. "Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой," сказал Господь.

На вере создана Церковь Христова, как на скале, на твердыне каменной. "Верою святые побеждали царства, творили правду, заграждали уста львов, угашали силу огня, избегали острие меча, укреплялись при немощи, были крепки на войне, прогоняли полки чужих" (ап. Павел).

Как же понимать Господни слова, обращенные к апостолам: "Если будете иметь веру с горчичное зерно и скажите горе сей: двинься и ввергнись в море, и не усомнитесь, - будет вам"? Не говорил ли Господь о возможности развития в себе веры в свою собственную силу?

Конечно, нет. Совершенно нет. Зерно горчичное, как ни мало оно, имеет в себе полноту жизни, в направлении ему назначенному, без малейшего ущерба; будучи живым, оно при малейшей доле "материальной," несет в себе неповрежденное "жизненное начало" и без малейшего уклона, как бы без собственного греха, идет к своему назначению и достигает его. Спаситель говорил об идеальном совершенстве, к коему должны стремиться христиане, говорил о верхе святости, соединяющий верующего с Богом: божественная сила же - безгранична. Апостолы и все святые чудотворцы последующих времен всегда совершали исцеления и другие чудесные действия именем Господа Иисуса Христа, силой веры в Него и силой молитвы Ему, или именем Пресвятой Троицы, во исполнение слов: "верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит." Когда народ, пораженный тем, что апостол Петр исцелил человека хромого от рождения, сбежался к апостолам Петру и Иоанну, Петр сказал народу: "Вы смотрите на нас, как будто мы силою своею или благочестием сделали то, что он ходит?... Ради веры во имя Его (Господа Иисуса Христа, Сына Божия), имя Его укрепило сего (человека), которого вы видите и знаете, и вера, которая от Него, даровала ему исцеление сие пред всеми вами" (Деян. 3 гл.).

Сущность христианства - вера в Сына Божия, Единородного, пришедшего во плоти для спасения людей, для вечной жизни в Боге. Цель всех новозаветных Писаний - утвердить в этой вере призванных и отозвавшихся на призыв, как читаем в конце предпоследней главы Евангелия от Иоанна. В принципе все историческое христианство, христианство в широком смысле слова, стоит как будто на этом основном пункте веры. А между тем оно раздробилось на множество течений, отмежевавшихся одно от другого. Не удивительно, что более чуткие из христиан задумались над приведением разномыслия и разделения к единству. Идея исходит из протестантства. Для них очень желательно вступление в это "движение" старых исторических церквей, несмотря на чуждую протестантам "ортодоксию" и консервативную внешность их. Представители православных же церквей, находящихся в тяжелых условиях, надеются видеть в этом движении некоторую защиту для себя и потому отзываются на призыв.

Слабы надежды одних, жалки надежды других. Показательно, что организованный атеизм не враждебен этому движению и даже поддерживает его.

Напрасно православные, вступающие в это движение, поступаются, своего рода - жертвуют рядом пунктов своей православной веры. Забыто главное. Потеряно главное. Всё неправославное христианство потеряло Церковь. И православные, входя в "движение," в экуменизм, не понимают, что они уходят от Церкви. Ибо Церковь не есть собрание или союз мало верующих и грешников, предводимый "учеными богословами." Церковь есть бытие или единый духовный мир, небесно-земной организм, коего Глава - Христос. Церковь имеет полноту святости. Она имеет полноту единства. В ее духовном первенствуют Апостолы. Она есть подлинно вселенская, ибо обнимает небесных и земных. И мы, земные, в ней живем, ее духом дышим, однако в ней мы все еще "званые." Даже принятые в нее, мы, избранные, но мы еще не имеем одежды, чтобы войти в Чертог Христов. "Чертог Твой, вижу, Спасе мой, украшенный, но одежды не имам, да вниму в он [него]." Нам еще грозит опасность сойти с пути, как многие и многие потеряли его. Мы в Церкви, но в разряде "спасаемых," а не спасенных. И потому мы особенно должны быть верны Церкви, где для нас есть помощь наших небесных наставников и братьев.

Верую в единую святую, соборную и апостольскую Церковь, которая была, есть и будет до конца мира.