Восходя от низших обязанностей к высшим, мы поднялись до вершины их - до наших обязанностей в отношении к Богу. По ясному и точному указанию Священного Писания, главная обязанность человека в отношении к Богу - любовь к Нему. Эта любовь была заповедана еще в Ветхом Завете, где было сказано: "Возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всею мыслию твоею." А в Новом Завете Сам Г. И. Христос об этой заповеди сказал: "сия есть первая и большая заповедь."

К этой главной заповеди Закона Божия Спаситель присоединил еще вторую - о любви к ближнему, как к самому себе. Об этой заповеди Он сказал, что она "подобна ей" - т. е. подобна первой заповеди о любви к Богу. И святая Церковь, основываясь на этих словах Самого Господа, навсегда установила следующий порядок в нравственных обязанностях человека: любовь к Богу и ближним, а по отношению к себе - забота о спасении души. Поэтому - любовью к себе нужно жертвовать во имя любви к Богу и ближнему. Любовь к ближнему т. ск. занимает среднее место. Она господствует над любовью человека к самому себе, но в свою очередь подчиняется высшей любви - любви человека к Богу, Которого мы должны любить больше всего.

Теперь часто можно слышать речи о том, что сильная любовь человека к Богу будто бы вредит и мешает его любви к ближнему. Поэтому (так говорят те, кто так думает) человек больше всего должен думать и заботиться о своих обязанностях по отношению к ближнему, и этим он исполнит и обязанности по отношению к Богу. Люди, думающие и говорящие так, в особенности восстают против подвигов отшельнической жизни. С их точки зрения, отшельнический образ жизни есть проявления эгоизма и нелюбви к другим. Отшельник (по их мнению) есть человек, занятый исключительно самим собой, и спасением своей души, и нисколько не думающий о других.

В этих рассуждениях есть доля истины. Едва ли станет кто-либо спорить против того, что служа своему ближнему, христианин этим исполняет и свои обязанности по отношению к Богу. Больше того. По учению апостола любви Иоанна Богослова, любовь к ближнему есть показатель любви к Богу. ,,Кто говорит: я люблю Бога, а брата своего ненавидит, тот лжец; ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?" И ни один христианин не сомневается в том, что делая добро ближним, мы этим служим Богу, ибо исполняем Его закон любви. Однако, не менее несомненно и то, что любя Бога, мы никогда не можем этою любовию к Нему помешать своей любви к ближнему - Бог есть любовь (1 Иоан. 8:16). Любя Бога, мы этим переводим себя в высшую духовную атмосферу - атмосферу любви и нового ,.дыхания жизни." И сердце христианина, исполненное такой божественной любви, всюду посылает, на всех обращает лучи этой христианской любви. Таким образом, вопреки тому мнению, которое мы выше приводили, любовь человека к Богу не только не препятствует его любви к ближнему, но наоборот - укрепляет и углубляет ее.

Прекрасное разъяснение связи между любовию к Богу и к ближнему дано одним из подвижников нашей православной Церкви, аввою Дорофеем. Оно дается нам в такой математической иллюстрации.

В круге А центр есть Бог, а люди - точки на окружности. Радиусы соединяют их с Богом, а окружность - с собою. И вот - мы видим, что люди, приближаясь к Богу (по радиусу), одновременно с этим приближаются и друг ко другу, с приближением точек окружности к центру. Но и к Богу, и к ближним человек может приблизиться только чрез любовь.

А отсюда следует с несомненностью то, что любя Бога, человек непременно будет любить и своих ближних. Круг В указывает нам на то, что христианская любовь к ближнему, в свою очередь, приводит человека к любви к Богу, и, приближая себя чрез любовь к другим людям, человек чрез это приближается и к Богу. Так оба эти рода христианской любви неразрывно и тесно связаны между собой.

В истории христианского подвижничества мы постоянно видим, как подвижники, пламеневшие любовию к Богу, оставляли мир с его соблазнами. Это они делали по заповеди апостола любви Иоанна Богослова, который сказал: "Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей" (1 Иоан. 2:15). Но напрасно думают о них, будто они этим отрекались и от своей любви к людям, живущим в мире. Нет, они сами постоянно указывали на то, что они бежали не от людей, а от грехов, разлитых в мире, от соблазнов грешной мирской жизни. Но любили они своих братии, остающихся в мире - неизмеримо больше, чем те, кто в этом мире жил и участвовал в его грехах. Не следует забывать того, что уединение этих подвижников всегда было заполнено молитвой, а христианская молитва есть не только о себе, но и о других. Из жития преподобного Пахомия Великого, уроженца города Александрии, известно следующее. Однажды он узнал о том, что на его родине - в г. Александрии свирепствуют голод и эпидемии болезней. Тогда преподобный три дня провел в слезах и оставил вовсе и ту скудную еду, которую позволял себе. Ученики упрашивали его подкрепить себя пищей, но св. Пахомий отвечал: "Как могу я есть, когда братия мои не имеют хлеба..." Как далеко до такой любви и сострадания и самым лучшим из нас!

Так любовь христианина к Богу есть не только вершина его нравственного восхождения, но и основа его духовного бытия. Без любви нет и не может быть духовной жизни, подвига, добродетели. А высшее служение христианской любви - служение пастырское - только и может существовать у того, кто полюбит Христа. Недаром Сам Спаситель, призывая апостола Петра на проповедь, спрашивал его: "Симоне Ионин, любиши ли мя паче (больше) сих?" Но и вообще, религия наша - религия любви. "Потому узнают все, что вы - Мои ученики, если вы будете иметь любовь между собою," - говорил Господь. Здесь речь идет не только о взаимной христианской любви людей друг к другу, но еще больше - о сыновней любви и детской преданности Тому, Кого Евангелие постоянно называет "Отец наш Небесный." И потому-то основой истинно-христианской жизни в человеке является сердце, не только верующее в Бога, но и детски преданное Ему, и проникнутое искренним влечением к Нему - как к Любящему и любимому Отцу.