Послушаем рассказ инока Валаамского монастыря об этом событии, чтобы получить представление о монашеском восприятии подобных знамений:
     - Образ Спаса Нерукотворного был пожертвован в монастырь давно, года четыре назад. Уж мы и не помнили точно, кто его принес. Известно только, что принадлежал он одной благочестивой монахине Наталии, ныне уже покойной. Пока не было икон, специально написанных для иконостаса, временно поместили в него все, какие у нас были, и среди них - образ Спасителя. По размеру он больше аналойного, но меньше храмового. Икона XIX века, на деревянной доске, без ковчега. На золотистом фоне абсолютно темный лик Спасителя - до того темный, что даже черты Его было невозможно различить. Как-то раз ко мне подошла работница подворья и сказала, что образ светлеет. Ну что ж, думаю, обновляется и обновляется. Надо относиться к этому осторожно. Нужно еще подождать. Когда она третий раз сказала, я доложил наместнику монастыря архимандриту Панкратию.
     Постепенно, в течение месяца икона переходила из состояния абсолютно черного в более светлое. Сначала стали светлеть места под глазами Спасителя, переносица, чело - там, где обычно в иконописи накладываются пробела. А потом уже стали проявляться и глаза, и лик, и волосы. Накануне приезда патриарха в храме велась уборка, за которой наблюдал отец наместник. Вечером я сообщил ему об обновлении образа, и он вначале тоже несколько скептически отнесся к этому, но на следующий день икона обновилась резко, явно для всех.
     Вскоре ее вынесли в храм на аналой для всеобщего поклонения. Образ стал очень чтимым, поскольку чудо обновления произошло у всех на глазах. Осенью 1994 года отец наместник увез его на Валаам (для поддержания духа братии). Ведь на острове им тяжелее, чем здесь на подворье, поэтому там нужно больше святынь иметь, для укрепления.
     - А что, по-вашему, означают эти знамения - обновления, мироточения икон?
     - Дело в том, что сейчас идет раскол между жизнью благочестивою и неблагочестивою. Посередине удержаться уже невозможно. Общаясь с падшим миром, нельзя держать себя чистым от греха. Апостол Павел говорит: "Что общего у света со тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром" (2 Кор. 6, 14-15), между Богом и Его противниками? Мы не можем стать где-то посредине. Либо ты за Меня, либо против, либо ты собираешь, либо расточаешь - таков смысл евангельских заповедей. Поэтому все больше увеличивается раскол между людьми верующими и абсолютно неверующими.
     А верующим становится все тяжелей и тяжелей. Видимо, Господь их утешает: "Многи скорби праведным, и от всех их избавит я Господь" (Пс. 33, 20). От обновляющихся, мироточивых икон Он являет утешение, но одновременно и показывает: "...В мире скорбни будете..." (Ин. 16, 33).
     Вообще говоря, икона и должна мироточить. От любого образа самого по себе святость идет, а мироточение - лишь подтверждение этой святости. Вспомним слова Господа о даре и жертвеннике, освящающем дар (Мф. 23, 19). Так и здесь: что для нас важнее, что больше: миро, которое источается от иконы, или сама икона?
     Любой образ свят сам по себе. А через чудотворные и мироточивые иконы Господь подает особые вести. Но это не значит, что другие иконы должны быть менее чтимы - ведь на них запечатлен образ Божий. Например, Казанская, Иверская, Владимирская иконы в какое-то время для страны являлись защитницами Отечества. "Державная" в Москве лежала, всеми забытая, но именно через нее Господь явил Свое знамение. Сам Господь выбирает те иконы, которые для Него нужны.
     - Что значит "намоленная" икона? Означает ли это, что люди передают ей свою святость?
     - Святые отцы говорят: нельзя садиться на чужую постель, потому что страсти, находящиеся в человеке, могут передаваться через вещи. А добрые действия людей, их молитвы могут передаваться через другие вещи. Мы знаем об исцелениях от личных вещей, например, святого Иоанна Кронштадтского, когда на руку надевали его рукавичку. Это может быть и с иконами. Только, конечно, не следует понимать так, будто мы на икону молимся и она от этого "намаливается". А то некоторые доходят до того, что, почти как экстрасенсы, испытывают: вот эта икона - чудотворная, а та - нет; эта - "хорошая", а та - "плохая" и т. п. Это - явная прелесть. Просто Господь дает через конкретный образ обильную благодать, а мы ее воспринимаем и говорим, что образ как бы "намолен". В Ветхом Завете сказано: род праведных благословится "до тысячи родов" (Втор. 7, 9). Возможно, что вещи, которые принадлежали людям святым, получили по их молитвам способность передавать особое благословение, - завершил свой рассказ валаамский инок.