Большая сыроватая комната с целой армией котов и собак на полках была одновременно и мастерской, и “складом готовой продукции”, и спальней, и, как говорил Злая Рота, трапезной – с иконами и красной лампадкой, которая горела, как звезда.
     – Красный угол, – говорил старик.
     Этот угол с золотом окладов и радужными ореолами вокруг светящихся точек – от лампады и отражений лампы – был, как казалось нам, наполнен особой, нездешней жизнью.
     Иногда Злая Рота объяснял нам, где Спаситель, где Его Пречистая Матерь и Его святые угодники.
     В то далёкое время веровать считалось едва ли не преступлением, и случалось, за Православие иные шли, как первые христиане, и на страшные муки, и в тюрьмы. Говорят, и к Злой Роте однажды приходили товарищи в серых коверкотовых костюмах – что-то искали в ящиках и банках с мебельным лаком. А самый старший по возрасту и солидности прочитал на раскрашенной собаке корявые буквы: “МОИ ДРУК ШАРК” – и вдруг его стал разбирать смех.
     – Отставить! – приказал он своим товарищам в коверкоте, а Злой Роте сказал: – Извиняй, папаша.
     А потом, уже в дверях, – Злая Рота рассказывал об этом моему отцу, – проворчал:
     – Тоже мне, учитель христианства! Этому учителю надо самому идти во второй класс к малым ребятам, а не в тюрьму!
     На киотке среди икон мы видели плохонькую фотографию в очень красивой резной рамочке – старуха с закрытыми глазами. Кто такая? Почему рядом с Христом? Святая, что ли? Совсем не похожа на святую.
     – Кто эта бабка? – спросил кто-то из нас, самый шустрый.
     – Это Матрона, – ответил Злая Рота.
     – Ваша родня? Или друг? Слепая, что ли?
     – Она, браток, всем родня и всем друг. Такие-то дела!
     И вот что рассказал нам Злая Рота о том, как слепая Матрона помогла ему.