Молитва бывает двух родов: молитва деятельная и молитва созерцательная. Первая свойственна новоначальным, вторая - очистившимся от страстей, совершенным или близким к совершенству. Первая - это начало, а вторая - конец. "Ибо,- говорит св. Исаак,- если кто сподобился пребывания в молитве, достиг конца всех добродетелей и впредь пребывает жилищем Святаго Духа" [1].

Под именем молитвы деятельной понимается та молитва, которую человек совершает по своему собственному произволению. Он может начать ее и кончить, и для совершения ее ему требуется большее или меньшее понуждение себя. Она есть ничто иное, как подвиг, или, как ее называют Отцы, художество духовное, или средство к достижению молитвы созерцательной. Созерцательной же, мысленной, молитвой называется молитва чистая, которая не во власти человека. В нее возводит благодать тех, которые духовными подвигами очистили сердце свое от греховных скверн. Эта молитва заключается в созерцании Тайн Божиих.

Конечно, духовные подвиги, как-то: пост, продолжительное песнопение, слезы, коленопреклонения, размышление о смерти и т.п. - могут служить средствами к достижению духовного совершенства, или, что то же, созерцательной молитвы. Ибо, как говорит свт. Григорий Богослов, "деяние есть восхождение к видению". Человек восходит к видению гораздо медленнее и с большими трудами, чем через молитву деятельную. Священное делание молитвы есть путь к духовному совершенству, если его проходить так, как заповедуют нам опытные делатели этой молитвы.

Учение о молитве деятельной может быть разделено на две части: 1) о молитве как художестве духовном, или о средствах к достижению молитвы; 2) и о молитве как действительном средстве к достижению духовного совершенства.

Молитва Иисусова имеет начало с самого Крещения, ибо тогда Христос вселяется в нас таинственно в духе, по слову апостола, или вы не знаете самих себя, что Иисус Христос в вас (2 Кор. 13; 5) Но сие дарование погребено в нас страстями по причине небрежения к заповедям, и многим трудом подобает нам подвизаться, ибо всякое делание телесное и духовное без болезни или труда никогда не приносит плода проходящему его, ибо царствие Божие силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф. 11; 12).

Первые христиане твердо хранили святейшее имя Иисуса Христа, как можно видеть из посланий св. апостола Павла, который так пишет к ним: освященным во Христе Иисусе, призванным святым, со всеми призывающими имя Господа (1 Кор. 1; 2).

Молитва дается Богом усердно молящемуся. Святой Максим на вопрос Григория Синаита: "Держишь ли, честнейший отче, умную молитву?" - отвечал: "Не скрою от тебя, честный отче, что было мне чудо Богоматери. Я от юности своей имею великую веру к Госпоже моей Богородице. И однажды молился Ей со слезами в храме Ее, придя туда по обычаю, тепло Ее молил об этом. Приступив же к Божественному образу Ее, чтобы облобызать его со страхом, вдруг ощутил теплоту в груди и в сердце, не опаляющую внутренности, более же услаждающую, и орошающую, и движущую душу мою к умилению. С тех пор, отче, сердце мое начало поучаться внутренней молитве, а ум услаждаться памятью Иисуса моего и Богоматери, непрестанно ее имея, и никогда не оскудевала молитва эта в сердце моем. Прости меня!" [2]

Что предварительно требуется от желающих обучиться священному деланию мысленной молитвы?

1. "Не сможешь чисто молиться, будучи связан вещественными делами и непрестанно колеблем попечениями, ибо молитва есть отложение помышлений. Только тот может проходить через все заботы как бы без заботы, быть одинаково спокойным как в богатстве, так и в нищете и уничижении, всем временным попечениям предпочитать упражнение в Боге, кто искренно и совершенно предал себя Господу... Поэтому-то,- говорит и заповедует нам святой Нил,- не заботьтесь для души вашей, что есть (Мф. 6; 25), но вверьте Богу потребности тела, и явлено будет, что и потребности духа вверяете Ему. Что есть благо, кроме Бога? А потому предадим Ему все, что касается нас, и благо нам будет, ибо Он Благ и благих даров Податель" [3].

И другой подвижник говорит о себе: "Я уже не забочусь о себе, ибо знаю Промышляющего обо мне, и легче переношу наводимые на меня искушения. От себя же единственно приношу непрестанную молитву. Ибо знаю, что поскольку восстают лютые, постольку готовятся венцы терпящему, и залоги эти - у Праведного Судии" [4]. Вера есть некий корень и глава славного боготворного безмолвия. Если не будешь иметь веры, как будешь безмолствовать?

Святой Петр Дамаскин говорит: "Оставивший всякую мирскую сладость и покой, как несуществующие, стремится к беспопечительности: или в повиновении, имея вместо Христа своего наставника и возлагая на него всякое помышление, слово и дело, чтобы совершенно ничего не иметь; или в безмолвии, по твердой вере от всего удаляется, вместо всех имеет Христа, Который бывает ему всем, как говорит Златоуст, в нынешнем веке и в будущем,- питая, одевая его, делая радостным, утешая, веселя, успокаивая, уча, просвещая. И просто, как об учениках Своих, так и о нем имеет Господь попечение, хотя и не предстоят ему такие же труды, но имеет он твердую веру, вследствие которой не заботится о себе, подобно другим людям. Но из опасения же духов, как апостолы из опасения иудеев (см. Ин. 20; 19), сидит в келье, ожидая своего Учителя, чтобы Он истинным Ведением, то есть познанием творений, воздвигнул его мысленно от страстей и даровал ему мир, как некогда апостолам, при затворенных дверях" [5].

2. От желающих обучиться молитве требуется также воздержание в пище и питье. Смотрите же,- говорит Спаситель,- чтобы сердца ваши не отягчались объедением и пьянством (Лк. 21; 34). "В насыщенном чреве нет разума Тайн Божиих" [6]. "Безмолвствующий,- говорит св. Григорий Синаит,- всегда должен пребывать в скудости, не насыщаясь, ибо при отягченном желудке и вследствие этого помутненном уме не может молиться крепко и чисто, но от воспарения многих яств преклоняющийся ко сну, желает поскорее уснуть, от чего во сне в ум вторгаются бесчисленные мечтания. А потому желающему получить спасение и понуждающему себя Господа ради жить в безмолвии достаточно литры хлеба и воды или вина на день - три или четыре чаши. И следует от всех имеющихся снедей вкушать вовремя понемногу, не допуская насыщения, чтобы, так премудро поступив, вкушением всех снедей можно было избежать превозношения и не возгнушаться Божиих добрых творений, благодаря Его за все. Это есть рассуждение благоразумных" [7]. Немощствующим же верой и душой более полезно воздержание от снедей, как сказал апостол: Иной уверен, что можно есть все, а немощный ест овощи (Рим. 14; 2).

3. От желающего стяжать умную молитву требуется также молчание. "Первая дверь, вводящая в мысленный Иерусалим, - говорит прп. Филофей Синайский,- во внимание ума, есть молчание уст в разуме, хотя еще и не безмолствует ум" [8]. "Ничего нет смутительнее многословия и злее невоздержанного языка, ничто более этого не может погубить душевного богатства. Ибо все, что каждый день созидаем, оно разрушает, и что трудом собираем - оно расточает. Что его горше? Оно есть неудержимое зло. Подобает положить ему предел, наложить на него нужду и подавити ею, и так скажу: заставить его служить только нужде. И кто может высказать весь вред, происходящий от языка" [9].

"Как в бане часто открываем двери, чтобы изгнать вон жар, так и душа, когда хочет много говорить, даже если только доброе говорит, рассеивает свою память через ворота уст, а потому впредь лишается чистейших мыслей. Саму же язву слов мятежно изливает в беседе, так как не имеет Святого Духа, соблюдающего мысль немечтательно в памяти Божией. Многословие всегда избегает доброго, ибо оно есть причина смущения и всякого мечтания. Хорошо благовременное молчание, которое есть ничто иное, как мать мудрых помыслов" [10]. "Возлюби молчание, ибо оно приближает тебя к плоду, язык не в состоянии описать его. Прежде всего понудим себя молчать, и тогда от этого молчания рождается в нас нечто наставляющее нас в само то молчание. Да даст тебе Бог ощутить нечто, рождаемое от молчания. Если же им жительствовать начнешь, не знаю, какой свет воссияет и отсюда" [11]. И авве Арсению Божественным гласом было поведено: "Арсений! Беги, молчи, безмолвствуй и спасешься" [12].

Молитве содействует трезвение и внимание. Исихий Пресвитер так говорит: "Укрепляемым о Христе Иисусе и твердо начавшим шествовать путем трезвения прежде всего является в уме свеча, которую мы держим рукою ума, она путеводствует нас на стезях мысленных. Потом,- как бы полная луна, вращающаяся на тверди сердечной; потом же является нам, как солнце, Иисус, сияющий правдою, то есть показывающий Себя и Свой всесветлый свет созерцаний" [13].

"Трезвение есть твердое водружение помысла и стояние его при двери сердца" [14].

"Трезвение, если долго проходить его с Божией помощью, избавляет человека от простых и страстных помыслов, слов и лукавых дел и указывает ему коварства лукавых бесов. Оно научает правильно править движениями троечастной души и твердо хранить чувства, светло очищает совесть и отгоняет от нее тьму. Когда же оная отогнана чистым и истинным трезвением, оно снова показывает совести скрытые дела и научает невидимому борению, утверждаясь в человеке и пребывая наставником к правому и богоугодному житию. Трезвение дарует твердое постижение Непостижимого Бога, насколько возможно Его постигнуть, дарует и ведение, и понимание божественных и сокровенных тайн, творит всякую заповедь обоих заветов, и подает всякое благо будущего века. Более того, через трезвение человек приплывает к пречистому и беспредельному свету - Иисусу Христу, касается Его неизреченными прикосновениями, с Ним живет и с Ним пребывает, ибо благ Господь" [15].

Говорит тот же св. Исихий Пресвитер: "Усомнится и будет недоумевать всякий монах, принимаясь за духовное дело прежде трезвения ума, молитва же требует трезвения так, как светильник - священного света" [16].