|
Что касается орудий, которыми бы подвижник мог легко отражать врага и побеждать греховные помыслы, то Милосердый Господь снабдил нас орудиями против всяких нападений вражеских. Только не ленись действовать ими и не потерпишь вреда. Так, есть стрелы у врагов наших, есть стрелы и у нашей немощи. Поражение бывает не от недостатка орудий, а от невнимания и нехотения их употреблять [461]. Великая же сила смиренной христианской молитвы [462], крестного знамения и слов Св. Писания [463] в данном случае являются лучшим орудием против наветов диавола, как это видно из примеров искушения св. Антония Великого [464] и Самого Господа Иисуса Христа [465].
А наш отечественный подвижник преп. Нил Сорский научает нас, каким образом противиться диавольским искушениям, противопоставляя им молитву и хранение сердца (безмолвие). «Самая лучшая и благонадежная брань может быть тогда, когда помысл — прилог — отсекается в самом начале» [466], — говорит этот преп. отец. От подвижника требуется поэтому бдительность и осторожность, чтобы при нападении худых помыслов не впустить их до сердца, ибо от дурного помысла внутренняя греховная наклонность — похоть, — зачавши, рождает грех [467]. Всегда должно помнить, говорит преп. Иоанн Кассиан, сию заповедь: всяким хранением охраняй свое сердце (Притч. 4, 23) и по начальному повелению Божию заботливо должно блюсти зловредную голову змия (Быт. 3), т. е. начатки худых помыслов, которыми диавол пытается вползти в нашу душу, чтобы если голова его по нашему нерадению проникает до нашего сердца, не вползло и остальное его тело, т. е. согласие на сластолюбие» [468]. И другие отцы-аскеты, придавая весьма серьезное значение начальным помыслам в деле образования в них гибельных страстей, настойчиво советуют отражать их от себя «рано утром при восходе солнца», пока они еще малы и похожи на младенцев, питающихся сосцами, т. е. «пока они еще во влагалищах чувств, чтобы, пав на землю сердца, не дали ростков и, напояемые дождем частого с ними собеседования, не принесли плодов зла» [469]. Поэтому тот, кто сопротивляется в первомыслии, т. е. прилогу, тот одним ударом пресечет все последующие его действия: благоразумный подвижник умерщвляет самую мать злых исчадий, т. е. прилог первой мысли [470]. Для этого преп. Нил Сорский нужным находит приводить свой ум в такое состояние, чтобы он был глух и нем, и иметь сердце упраздненным от всякого помысла, даже по-видимому доброго, ибо по опыту известно, что часто за допущением бесстрастных — добрых — помыслов следуют и страстные — худые: вход первых отверзает дверь и вторым [471]. Чрез постоянное устранение от себя и даже по-видимому добрых помыслов подвижник достигает некоторого сердечного самоуглубления, сосредоточенности; и тогда он должен особенно прилежно взывать к Богу и молиться молитвой Иисусовой. «Взывай так прилежно, стоишь ли, сидишь ли, или лежишь, — взывай, затворяя ум в сердце: призывай Господа Иисуса Христа всеусердно, терпеливо и постоянно — пождательно, отревая всякий помысл. Тогда все помыслы, как бы огнем опаляясь Божественным именем Господа Иисуса, невидимо отбежат» [472]. Ибо «как при появлении солнечных лучей все звери обращаются в бегство в свои норы, так точно, когда молитва засияет, как луч, от наших уст и языка, ум наш просвещается, а все безумные и зверские страсти (помыслы) прогоняются, обращаются в бегство и скрываются в свои убежища... Хотя бы тогда присутствовал диавол, он обращается в бегство, хотя бы демон, он удаляется» [473]. Если злые помыслы и после усердной молитвы не оставляют своим беспокойством человека, тогда, предлагает один св. отец, «встань и помолись на них [т. е. на самые помыслы] Господу» [474], повергая пред Ним немощь свою, и Он может не только отогнать, но и совершенно упразднить их [475]. Потом с твердостию продолжай первое дело, т. е. призывание имени Иисусова [476], доколе возможно терпеливо пребывая в молитве.
Говоря о борьбе и победе над страстными помыслами, св. Нил Сорский учит, что война с ними ведется и победа одерживается различным образом, смотря по мере и степени нравственного совершенства подвизающихся, именно: чрез молитву на помыслы, чрез пререкание им, чрез уничтожение их и отгнание. Уничижать, подавлять и отгонять помыслы могут только совершеннейшие, прорекать им или «противуотвещать» — преуспевшие, новоначальным же и немощным надлежит молиться на них и переводить — превращать их на добрые [477].
Итак, из сказанного о борьбе с помыслами становится ясным, что борющемуся подвижнику необходимо нужны: постоянная духовная бдительность над собой и устремление к небесному чрез непрестанную молитву, для того чтобы при их посредстве не допустить образования в сердце дурных расположений, начало которых заключается в помыслах.
Так как борьба с помыслами, обусловливаясь падшим состоянием ума человеческого, стала необходимым явлением спасающегося человека после того, как люди по своей воле уклонились от достодолжного помысла [478] и душевные помыслы отторглись любви Божией, рассеялись в веке сем и смешались с помыслами вещественными и земными [479], — то вся задача этой борьбы сводится к тому, чтобы приобрести действительную способность «владеть своим умом в помыслах» [480], и, чрез подчинение себе страстей, возвратить своему уму его первоначальное направление к Богу. Ум является царем страстей, потому и поскольку он служит домостроителем чувств и помыслов [481]. Следовательно, человеку надо весь свой подвиг направить к тому, чтобы, по слову Макария Великого, непрестанно упражнять и возделывать с разумением ум и помыслы, соглашая их с волею Божиею [482], и — подчинить уму все свои страсти. Когда страсти бывают подчинены уму, тогда он бывает здоров, целомудрен, светел и чист; тогда «духовно созерцает он соотношение Божиих тварей и возводится к Святой Блаженной Троице» [483]. Тогда ум непрерывно стремится к Богу; все духовные силы человек направляет к одному Богу; в Нем Одном сознает себя человек и живет только этим сознанием своего непрерывного духовного общения с Богом, почитая это величайшим благом для себя. Это состояние отцы-аскеты называют состоянием созерцания [484]. Такое состояние созерцания, или собранности ума [485], «неразвлекаемость боголепного ума» [486], являясь выражением нормального хода жизни человека, признается первым средством для достижения существенного единства с Богом [487]. Поэтому всякий вообще помысл, удаляющий человека от созерцания этого «единого на потребу блага» [488], должен немедленно быть удаляем.
|
