Эта книга является плодом сотрудничества двух замечательных святых, живших в Греции во второй половине XVIII - начале XIX века, - афонского монаха Никодима и Коринфского митрополита Макария. Преподобный Никодим Святогорец хорошо известен у нас как автор пользующейся любовью книги "Невидимая брань". О святителе Макарии у нас пока знают мало. Только великим смирением этих святых можно объяснить тот факт, что одна из самых известных во всем православном мире книг о духовной жизни не поделилась своей славой с теми, благодаря кому она появилась на свет. Речь идет о "Добротолюбии" - собирателями материала для этого сборника, его составителями и издателями были святые Никодим и Макарий. Ими был издан и не менее чем "Добротолюбие", популярный в Греции, особенно среди монашества, сборник святоотеческих творений "Евергетинос".

Выход в свет их "Книги о непрестанном причащении" также стал большим событием в жизни Греческой церкви. Чтобы понять, почему так случилось, мы скажем два слова об историческом контексте, в котором этой книге невольно пришлось сыграть одну из главных ролей.

После падения в 1453 г. Константинополя Греческая церковь в течение нескольких веков переживала глубокий упадок богословской образованности. Однако к концу третьего столетия турецкого ига, со второй половины XVIII века, начинается заметное оживление духовной жизни, выразившееся, прежде всего в многочисленных изданиях сочинений Святых Отцов, в философско-богословской полемике с начавшими проникать в Грецию идеями французского Просвещения и в борьбе за воплощение святоотеческого Предания в церковной практике. Издатели Святых Отцов, полемисты с духом Запада и борцы за чистоту церковной жизни были одни и те же люди, совершавшие свою работу в сотрудничестве и единомыслии друг с другом. От своих противников они получили ироническое прозвище коливадов - из-за твердого несогласия совершать заупокойную поминальную службу над коливом в воскресные дни. Сейчас, двести лет спустя, когда первые лица коливадского движения - Макарий Коринфский, Никодим Святогорец, Афанасий Парийский - оказались прославленными в лике святых, это прозвище звучит как похвала им. Спор о коливе разгорелся, когда монахи афонского скита святой Анны перенесли еженедельно совершаемую панихиду с субботы - уставного поминального дня - на воскресенье. Предлогом такого нарушения устава стало начатое в 1754 г. строительство нового скитского храма. Со всей Греции вместе с пожертвованиями на него в скит поступало и множество имен, которые следовало поминать на заупокойной службе. Поминовение такого количества имен стало значительно удлинять службу. А в то время на Афоне суббота отличалась от остальных дней также тем, что была единственным "базарным" днем в афонской столице, Карее, где монахи продавали свое рукоделие, производимое ими в течение недели. Теперь же монахи не успевали на базар и поэтому решили совершать службу над коливом в воскресенье. Это решение и вызвало протест тех, кого прозвали коливадами: поминальная служба, говорили они, искажает радостный характер воскресного дня, в котором христиане видят образ жизни будущего века. Спор о коливе продолжался более шестидесяти лет, коливады претерпели жестокие гонения, были удалены с Афона, лишены священного сана. (Преп. Афанасий Парийский, впрочем, добился оправдания и восстановления в иерейском сане. Но это ему удалось сделать только через пять лет после осуждения.)

Если спор о коливе послужил началом богословских, и не только, столкновений на Афоне, то книга о непрестанном причащении, выпущенная в самый разгар спора, став второй главной темой полемики (а по важности, очевидно, первой), еще более обострила отношения двух сторон.

Для нас этот спор представляет большой интерес по многим причинам. Примечательно прежде всего то, что наши защитники частого причащения обычно своими оппонентами, не всегда безосновательно, квалифицируются как модернисты и западники. На Афоне все было совершенно наоборот. Коливады всеми признавались и признаются традиционалистами, консерваторами и борцами с европейским духом, а действия их противников выглядят как попытки приспособить Предание Церкви к нуждам времени, хорошо сочетающиеся с желанием сохранить в неприкосновенности все те церковные обычаи текущего исторического момента, которые не мешают спокойной жизни.

Думается, что благочестивый читатель сможет почувствовать в этой книге именно святоотеческий дух, дух "Добротолюбия", столь чуждый европейскому человекопоклонству. Здесь, как и в остальном учении и жизни коливадов, единственным критерием истинности мысли и действий является их соответствие подлинному церковному Преданию, то есть Преданию Святых Отцов на протяжении всей истории Церкви, всегда остающемуся одним и тем же. При этом народные обычаи, которым удалось проникнуть в церковную жизнь, часто определяются коливадами, в полном согласии с Отцами, какие способствующие главной цели христианина - спасению. Когда единственной выгодой и удобством человека видится спасение, привлекательность всех остальных традиций и удобств рассеивается, как наваждение.

Коливады, по общему в наше время признанию, положили начало святоотеческому возрождению в Греции, хотя при их жизни и казалось, что победили их противники. Теперь на Афоне, например, причащаются не несколько раз в год, как тогда, а до нескольких раз в неделю. Самым же значительным событием последних двух столетий на Афоне стало восстановление строгого общежительного, согласного с иноческими уставами, образа жизни во всех его монастырях. (Напомним некоторые важнейшие принципы монашеского общежития: отсутствие личной собственности и денег, всеобщее, вместе с игуменом, присутствие на всех службах суточного круга и на трапезе (вкушение пищи вне трапезы немыслимо), выборность игумена всеми братьями и послушание ему как единственному в обители духовному отцу, а также то, что служит фундаментом для настоящей духовной семьи, - единомыслие, единодушие и нелицемерная друг к другу любовь.)

Особенно же радует то, что такие монастыри теперь, в последние десятилетия, во множестве появились и вне Афона: в Греции, Европе, Америке - везде, где только нашлись миряне, клирики и епископы, ревнующие о воплощении святоотеческого наследия в своей жизни. Такие монастыри оказывают огромное духовное и миссионерское влияние на живущих в этих странах людей, ведь возможность увидеть ангельский образ жизни, соприкоснуться с ним и, в итоге, стать его участником действует на человека несравненно больше, чем проповеди и книги.

Современные афонские монахи называют себя наследниками коливадов. Поэтому и благодарить за происходящее в наши дни восстановление общежительного монашеского образа жизни на Афоне и распространение его по всему миру мы должны, прежде всего коливадов, положивших начало этому животворному движению.

Этот спор о коливе и частоте причащения важен для нас потому, что, стремясь к подлинному духовному возрождению, мы на примере коливадов можем увидеть, с чего оно должно начинаться - с любви и сознательного отношения к святоотеческому и богослужебному Преданию, с желания и усилий воплотить это Предание в жизни, несмотря ни на какие трудности. Бог и история всегда оправдывают именно этот выбор.