|
В в е д е н и е
1. «Учение о
первородном грехе, распространившемся от Адама и Евы на весь род человеческий,
чрезвычайно важно в христианстве. Если в людях нет первородного греха и природа
их не повреждена; если они рождаются чистыми и невинными пред Богом, каким
вышел из рук Творца первый человек, в таком случае искупление для них не нужно;
Сын Божий напрасно приходил на землю и вкусил смерть, и христианская вера подрывается
в самых основах. Потому-то и доказывал блаженный Августин, что грех Адамов и
искупление, совершенное Христом Спасителем, суть как бы два средоточия, вокруг
которых вращается все христианское учение» (21: 492, 493) [•].
Учение о первородном грехе является одним из центральных
положений христианской догматики (18: 5).
Необходимо
подчеркнуть исторический характер сказания Моисея о грехопадении. «Сказание это
должно быть понимаемо буквально. По разным соображениям многие не находят
возможным такое понимание. Еще в древности некоторые (Филон, Климент Александрийский,
Ориген) понимали его как аллегорию, иносказание. В новейшее время отвергают его
исторический характер рационалисты. Но нельзя предположить, чтобы Бог в
откровении столь существенно важной истины, как происхождение зла в мире, через
аллегорию и символы вводил людей в разные недоумения и колебания, переходящие
нередко в заблуждения. Сам бытописатель научает видеть в своем повествовании
подлинную историю происхождения зла и греха в мире. В
связи с рассказом о грехопадении в тех же главах его несомненно исторической
книги находятся географические, этнографические и чисто исторические указания,
не допускающие аллегорического понимания.
...Священные
писатели и Ветхого и Нового Завета ссылаются на этот рассказ, принимая его за
подлинную историю грехопадения (например: Ос. 6: 7; Прем. 2: 23, 24; Сир. 25:
27, Рим. 5: 12-21; 2 Кор. 11: 3; 1 Тим. 2: 14 и др.). Равно и отцы и
учители Церкви обыкновенно понимали и объясняли рассказ о грехопадении в
собственном, буквальном смысле, как истинную историю. [×] Наконец,
подтверждением исторического характера его могут служить существующие у многих
языческих народов сказания о начале зла в мире, сходные с библейским. Это
сходство состоит не в общей или в основной только мысли, но и в подробностях. В
них упоминается о жене как первой виновнице несчастий человека, о божественной
заповеди, о каком-то особенном растении, от вкушения которого произошло зло на
земле, о злом существе в образе змея или другого какого-либо чудовища,
искушавшего жену и т. п. Очевидно, сходство преданий о грехопадении, как и о
райской жизни, может быть объяснено только тем, что в основе их лежит
воспоминание о действительных событиях, совершившихся на заре человеческой
истории и описанных в Библии» (23: 314, 315. Книга 1).
2. Приведем краткий
обзор некоторых, отличных от православного учения, мнений о первородном грехе,
сделанный нами по работам 2, 21, 23, 27, 76.
По
римо-католическому учению сущность последствий первородного греха заключается в
потере Божественной благодати и связанного с ней безгрешного и невинного
состояния — первобытной праведности. А поскольку праведность прародителей не
была составной частью их природы (естества), а являлась лишь даром благодати
(дополнением к естественным силам человека), то природа человека и образ Божий
в нем не претерпели изменений. При этом в человеке, вследствие двусоставности
его природы, и до грехопадения происходила некоторая борьба между духом и
телом. Эта борьба сдерживалась и контролировалась первобытной праведностью,
являющейся всецелым даром Божественной благодати (2: 250; 21: 495; 23: 338-341.
Книга 1; 27: 145, 76: 66).
«Таким
образом, наследственный грех в потомках Адама состоит только в лишении
первобытной праведности и тяготеющих вслед за сим вине и осуждении, но не в
греховной наследственной порче природы. Наследуется же грех через плоть или
тело, а душа всякий раз творится Богом и вливается или вдувается Им в
образовавшееся в утробе матери тело; как дело рук Божиих, она сама по себе
чиста и непричастна греху Адама и оскверняется им только через соединение с
телом, носителем греха» (23:340, 341. Книга 1).
«В
учении о первобытном состоянии прежде всего не правильно представление, будто
природа человека до грехопадения, если мысленно ее отделить от первобытной
благодати, была тем же, чем стала по падении и разрыве своего общения с Богом.
Борьба между духом и чувственностью есть следствие грехопадения человека, а не
может быть свойством его богосозданной природы. Признавать ее природным
достоянием человека и видеть источник ее в чувственности или в теле человека не
означает ли материю признавать началом зла в мире, а Бога, как Творца материи,
Творцом этого зла и Виновником греха в человеческом роде? Другой недостаток
римского учения о первобытном состоянии — это чрезмерное разъединение между благодатным
даром и природою человека. Человек является как будто безучастно воспринимающим
дар благодати и вся его праведность — только внешний сверхъестественный дар, а
собственные его силы осуждены на бездеятельность. Но если человеку, как созданному
по образу Божию, по самой природе своей свойственно влечение к богоподобной
жизни и общению с Богом, то очевидно, что силы первозданного, если они воспринимали
благодать, не могли не оживляться, не развиваться и не возрастать в том
направлении, какое соответствовало их назначению. А отсюда понятно, что
невинное и блаженное состояние первого человека нельзя представлять только
сверхъестественным даром благодати в римо-католическом смысле... Наследственный
грех превращается Римскою Церковью в одну юридическую вину и осуждение, лежащие
на всех людях вследствие родового союза с прародителями. Откровение же учит не
об утрате только даров первобытного состояния вследствие грехопадения, но и о
положительном глубоком повреждении духовно-телесной природы человека» (23: 341,
342. Книга 1).
«Протестанство
в своем учении о первобытном состоянии и первородном грехе впало в
противоположную, по сравнению с римским учением, крайность. Оно признает
первобытную святость и праведность человека безусловно естественным состоянием;
человек при своем творении получил от Бога всю совокупность совершенств (совершенных
духовных и телесных сил, направленных к Богу) и сам по себе, по своей природе,
мог проявлять их совершеннейшим образом, собственными силами любить Бога выше
всего, веровать в Него, уповать на Него и соблюдать заповеди Его... иначе
<говоря>, не только образ Божий, но и подобие Божие даны были человеку
при сотворении, независимо от его свободы, даны вместе с природою.
Понятно,
что при таких представлениях о первобытной праведности состояние человека после
падения должно было явиться полною противоположностью — состоянием глубочайшего
извращения человека грехом первородным... Это повреждение природы грехом было
настолько глубоко, что он не оставил ничего здорового и неповрежденного ни в
теле, ни в душе человека, извратил и низшие и высшие силы — ум, сердце и волю...
Мысль о
повреждении грехом природы человека в протестанстве доведена до крайности.
Писание, хотя утверждает глубокое повреждение природы человеческой, но не до
совершенного бессилия и неспособности человека к деланию добра духовного. И в
падшем человеке осталось стремление к истине (Рим. 1: 19, 20), хотение добра
(Рим. 7: 18) и природное влечение к нему (Рим. 7: 14), совесть, одобряющая
человека за исполнение закона (Рим. 7: 16) и осуждающая за нерадение о нем
(Рим. 2: 15), соуслаждение закону Божию (Рим. 7: 22), способность преуспевать в
добродетели, как показывает история обращения сотника Корнилия (Деян.10
гл.)...» (23: 342, 343, 345. Книга 1).
Необходимо
отметить, что «Правда Божия осуждает первородный грех как расстройство,
происшедшее в чистой и совершенной богосозданной природе человеческой. Но она
же и предлагает безвозмездно, без всякой человеческой заслуги надежное средство
для освобождения от наследственной греховности — вступление в Новый Завет
с Богом чрез посредство Таинств святого Крещения, Миропомазания, Покаяния и
Причащения Тела и Крови Господа Иисуса Христа, или Второго Адама (1 Кор. 15:
47), Родоначальника искупленного и спасаемого Им и в Нем человеческого рода»
(5: 37, 38).
3. «Учение о первородном грехе как о прирожденной нравственной и физической
порче человеческой природы, в наказание за грех Адама тяготеющей на всех его
потомках, хотя ни один из этих потомков лично не участвовал в грехопадении своего
прародителя, составляет один из труднейших, таинственнейших пунктов
христианской догматической системы — один из таких пунктов, внутренний смысл
которых не поддается обыкновенному человеческому пониманию и объяснению. “Нет
ничего известнее, — говорит Августин, — учения Церкви о первородном грехе, но в
то же время нет ничего таинственнее и недоступнее этого учения для
обыкновенного человеческого понимания”» (7: 37, 38).
Вопросы
первородного греха рассмотрены в православной христологии и антропологии весьма
подробно и включают в себя, в том числе, как собственно грех Адама и Евы и его
последствия для них, так и последствия этого греха для всего человечества в
целом, в связи с их наследственной передачей от родителей к детям (см., например,
21: 459-514; 23: 301-352; 27: 136-148; 76; 113: 90-99).
Мысль о
способе передачи первородного греха (точнее его последствий) была
сформулирована и предложена блаженным Августином в процессе борьбы с пелагианством
(см., например, 7: 11-76). Этот способ заключается в том, что: «Явившись
первоначально в Адаме вследствие его грехопадения, первородный грех перешел,
переходит и будет переходить на всех его потомков посредством наследственной
передачи его от родителей к детям в акте плотского рождения вообще и через
чувственную похоть родителей в особенности; при этом передача его нисколько не
зависит от известного нравственного состояния родителей, он одинаково
передается и в христианстве, и вне христианства, и в браке, и вне брака, и
праведными, и грешными родителями. Существуя в людях как прирожденная порча их
природы, передаваемая наследственно от родителей к детям, первородный грех не
есть, однако же, что-либо субстанциальное в человеческой природе, а есть
известное греховное состояние или качество этой природы...» (7: 67).
Иначе
говоря, последствия первородного греха передаются в семенном зачатии,
происходящем вследствие чувственной похоти и сопровождаемым ею. Действительно,
для естественного зачатия, которое до определенного времени было единственным
способом размножения людей, необходимо мужское семя, извержение которого, в
свою очередь, необходимо связано с чувственной похотью. Таким образом,
вещественное семя и невещественная похоть — суть два элемента, необходимые для
зачатия ребенка. Поэтому вполне логично было и принять их в качестве носителей
первородного греха от родителей к детям. Такой вариант также успешно объяснял
отсутствие первородного греха, точнее укоризненных страстей (см. прим. 45 б), у
Иисуса Христа. Как пишет святитель Лев Великий: «Итак, возлюбленные, Спаситель
рождается не из семени плоти, но от Святого Духа, поэтому Его не коснулось проклятие
первородного греха» (45: 53), и «непорочное девство не познало похоти
и, между тем, доставило вещество плоти. Итак, Господь принял от Матери естество,
но не грех» (45: 53).
Однако
с появлением возможности искусственного зарождения, то есть беспохотливого
семенного оплодотворения (искусственного изъятия терапевтическим или
хирургическим путем мужской половой клетки — сперматозоида, искусственного или
естественного соединения его с женской половой клеткой — яйцеклеткой с
последующим искусственным или естественным выращиванием человеческого зародыша)
и беспохотливого бессеменного зарождения (клонирования) необходимо внести
соответствующие коррективы в концепцию первородного греха, точнее в способ
передачи его последствий.
Эти
коррективы, приведенные в настоящей работе и являющиеся одной из ее задач, не
только находятся в согласии с православным учением о первородном грехе, но и
исходят из этого учения как из догмата о всеобщей наследственной
передаче последствий грехопадения. С учетом важности темы первородного греха,
другой задачей работы является последовательное рассмотрение основных аспектов
грехопадения. При этом, для систематичности изложения, мы начнем именно с рассмотрения
этих аспектов, обращаясь по необходимости к ряду смежных вопросов.
|
