Глава 8

К   в о п р о с у   о   б е з г р е ш н о с т и
И и с у с а   Х р и с т а

Безгрешность Спасителя понимается как отсутствие у Него по человеческому естеству последствий первородного греха, за исключением так называемых безукоризненых (естественных, беспорочных) немощей (страстей) [97] при рождении, а также отсутствие личных грехов и внутренних искушений [98].  

Воплощение (то есть образование человеческого естества) Сына Божия, как сказано в Символе веры, произошло «от Духа Свята и Марии Девы». Иначе говоря, от плоти Девы Марии, преобразованной Духом Святым. Поэтому, с одной стороны, человеческое естество Иисуса Христа обладало, от плоти Богородицы, безукоризненными немощами, а с другой — у Него отсутствовали, от воздействия Святого Духа, укоризненные страсти.

Таким образом, отсутствие укоризненных страстей в человеческом естестве у Иисуса Христа объясняется не собственно отсутствием отцовского семени, а чудесным воплощением Сына Божьего от Святого Духа и Девы Марии, включающем отсутствие (не требующем наличия) отцовского семени.

[97] «Естественные страсти наши были во Христе, без всякого сомнения, и сообразно с естеством, и превыше естества. Ибо сообразно с естеством они возбуждались в Нем тогда, когда Он позволял плоти испытать то, что ей было свойственно; а превыше естества потому, что в Господе то, что было естественно, не предшествовало Его воле, ибо в Нем не созерцается ничего вынужденного, но все — как добровольное. Ибо Он алкал, желая — жаждал, желая — боялся, желая — умер» (38: 258).
   «Эти страсти восприняты Богом Словом в Своем человеческом естестве не по необходимости (в силу безгрешного рождения), не как наказание за грех прародителей, а по экономи’и, с целью совершения добровольных страданий», — говорит преподобный Максим Исповедник (цит. по 47: 117).

[98] «В объяснение такой всецелой, безусловной безгрешности Христа Спасителя учители Церкви указывали на то, что естество человеческое в нем не отдельно существует, а ипостасно соединено с естеством Божеским» (22: 78).
   «Ибо один и тот же был и Богом и человеком; посему Он имел желание естественное, простое, одинаково созерцаемое во всех лицах человеческих, но мнения, то есть того, что могло быть предметом Его желания, противного Божественной Его воле и иного по сравнению с его Божеским желанием, Его святая душа не имела... В Господе же нашем Иисусе Христе, так как природы — различны, то различны и естественные желания Его Божества и Его человечества, или способности желания. А так как едина Ипостась и един Желающий, то един также и предмет желания или едино возникающее из мысли желание, так как человеческая Его воля, разумеется, следует Божественной Его воле и желает того, чего Божественная воля желала, чтоб она хотела» (38: 171, 172).