|
![]()
И ЭКЗАМЕН — НА ЗЛО
Мытарства — это не наказание Божье за грехи, а последнее лекарство для тяжелобольных — для тех, кто не только отдавался страстям, но и оправдывался в них, не каялся и «достиг» высокого мнения о себе, своих достоинствах, своих заслугах перед Богом и людьми. Для такой души мытарства и представляют собой совершенные средства познания своего дна, ибо без этого познания невозможно обращение ко Христу, принятие Его — невозможно спасение.
Таким образом, для души, не выдержавшей «экзамена» на добро, наступают, увы, иные, тридцатидневные испытания. Начинается прохождение мытарств. О них в житийной литературе говорится значительно больше, чем о созерцании красоты Царства святых. Причина этого, видимо, в том, что подавляющее большинство людей неизмеримо больше порабощено страстям, нежели причастно добродетелям. Потому и времени на этот экзамен требуется больше. Но в результате здесь открывается душе вся сила зла каждой ее страсти.
Мы все знаем, что значит огонь страсти: человек вдруг подчиняется жуткому гневу, алчности, похоти!.. И тогда — долой разум, совесть, добро, собственное благополучие! Вот это и происходит там, только в неизмеримо большей степени. В душе обнажается во всей полноте действие той страсти, какую человек лелеял во время земной жизни, либо сразу нескольких «любимых» страстей. И тот, кто не боролся со страстью, служил ей, для кого она была смыслом его жизни, тот не устоит перед лицом демонских искушений, бросится на них, как на приманку. Так происходит срыв на мытарстве и ниспадение души в лоно бессмысленного и ничем не утолимого огня горения этой страстью. Ибо если в земных условиях она иногда по временам могла еще получать себе пищу и успокоение, то там для нее открываются действительно муки Тантала [46].
Мытарств обычно называют двадцать, и начинаются они с самого казалось бы невинного греха. С празднословия — с того, чему мы обычно не придаем никакого значения. Апостол же Иаков говорит прямо противоположное: «...язык... — это неудержимое зло; он исполнен смертоносного яда» (Иак. 3; 8). И не только Святые Отцы, но даже и языческие мудрецы называют праздность и ее естественное и обычное проявление — празднословие — матерью всех пороков. Прп. Иоанн Карпафский, например, писал: «Ничто так не расстраивает обычно доброго настроения, как смех, шутки и празднословие».
Двадцать мытарств охватывают все категории страстей, в каждую из которых входит множество разновидностей грехов, то есть любое мытарство включает в себя целое гнездо родственных грехов. Например, воровство. Оно имеет много видов: и прямое, когда залез в карман к человеку, и бухгалтерские приписки, и нецелевое, в своих интересах, использование бюджетных средств, и взятки с целью наживы и т. д. и т. п. То же самое и в отношении всех прочих мытарств. Так душа проходит двадцать страстей, двадцать экзаменов на грехи.
В житии преподобного Василия Нового блаженная Феодора рассказывает о них в следующем порядке: 1) празднословие и сквернословие; 2) ложь; 3) осуждение и клевета; 4) объядение и пьянство; 5) леность; 6) воровство; 7) сребролюбие и скупость; 8) лихоимство (взяточничество, лесть); 9) неправда и тщеславие; 10) зависть; 11) гордость; 12) гнев; 13) злопамятство; 14) разбойничество (избиения, ударения, драки); 15) колдовство (магия, оккультизм, спиритизм, гадания); 16) блуд; 17) прелюбодеяние; 18) содомство; 19) идолослужение и ересь; 20) немилосердие, жестокосердие [47].
Все эти мытарства описаны в очень ярких, земноподобных выражениях. Читая этот рассказ, невольно вспоминаешь мудрые слова Ангела: «Земные вещи принимай здесь за самое слабое изображение небесных». Феодора видела там и чудовищ, и огненные озера, и страшные лица, слышала ужасные крики, наблюдала мучения, которым подвергаются грешные души. Но все это — «земные вещи», и, как предупредил Ангел, это лишь «слабое изображение», слабое подобие тех вполне духовных (и в этом смысле «небесных») состояний, которые переживает душа, не способная отвергнуть страсти.
На основании повествования преподобной Феодоры созданы целые иконографические циклы. Возможно, многие видели книжечки с картинками, изображающими различные истязания на мытарствах. Чего там только не увидишь, каким мучениям, каким пыткам подвергают бесы грешников!
Фантазия у художников сильная, яркая, и потому картинки эти впечатляют. Но там все не так.
Почему же так показано? Причина все та же — нет возможности передать человеку, живущему во плоти, характер тех страданий, которые ожидают каждого, попирающего совесть и истину, нарушающего заповеди. Как, например, объяснить, какое зло человеку от того же самого празднословия? И вот вам картинка: человек, подвешенный за язык, — можно себе представить, как он страдает.
Конечно, это очень примитивно, но, как говорил свт. Иоанн Златоуст (†407), «говорится так для того, чтобы приблизить предмет к разумению людей более грубых» [48]. На это и были рассчитаны картины мытарств.
— Понял, человек?
— Все понял.
Что же понял? Не каковы эти страдания, а самое главное: муки там действительно есть, хотя они и носят совсем иной характер.
|
