|
![]()
ГЕЕННА
Что такое геенна? Каковы мучения в ней? Каков ее смысл и назначение? Вопросы эти волнуют очень многих. И прежде всего они связаны с учением Откровения о вечных муках грешников. Сложность понимания этих вопросов заключается не только в том, что то закрыто от нас непроницаемой завесой, но и в том, что Вечность — это совсем не время (Откр. 10; 6: «времени уже не будет»), и для человеческого сознания, погруженного в поток времени, ее просто невозможно представить. Апостол Павел, например, был восхищен до третьего неба (см.: 2 Кор. 12; 2-4). Где же он был? В Вечности. А затем опять вернулся во временность. Там нет времени, там — Вечность. И она — не бесконечность времени, а что-то совсем другое. Знаем лишь, что из временности можно, оказывается, перейти в Вечность, а из Вечности возвратиться во временность. Вот, наверное, и все.
Что рассказал апостол Павел, когда вернулся из Вечности? По-славянски это звучит очень выразительно: он слышал «неизреченны глаголы, ихже не лепо есть человеку глаголати» (2 Кор. 12; 4) — то есть он слышал слова, которые другому человеку невозможно пересказать. Там язык совсем другой, здесь совсем непонятный: как если бы кто заговорил сейчас среди нас, например, на древнеэфиопском языке. Там все не так.
Потому рассуждать о том, что там, что такое Вечность, бессмысленно. Господь Своим Евангелием открывает человеку не тайны будущего века, а предлагает путь и средства вхождения в тот век, где человек все увидит «лицом к лицу». И сами догматические истины открыты лишь постольку, поскольку это необходимо для нашей правильной духовной жизни, которая лишь приводит к зрению тайн того мира. Глубоко ошибается тот, кто думает, что будто бы мы понимаем или способны вполне понять тайны Троичности единого Бога, Боговоплощения, Креста Христова и др. Все богооткровенные христианские истины необходимы человеку как твердые ориентиры на пути спасения, в его духовной жизни. Очень важно понять, что Благовестие Христово носит характер воспитательный, нацеленный исключительно на преображение человека, обожение, а не наполнение его рассудка новой информацией о том мире. Реальности того мира для земного человека всегда остаются тайной.
Этот характер Откровения распространяется в полную меру на все вероучительные истины, включая и возвещение о Рае и аде. Слово Бога о бесконечных муках было предельным напряжением голоса Его любви, хотящей спасти человека от ужаса посмертных гееннских страданий. Это вполне понятно — любовь не может не сделать всего, чтобы предупредить и избавить любимого от мучений. Потому и Церковь устами Святых Отцов повторяет слова Евангелия: да, для праведных будет Царство вечной радости, а нераскаянные пойдут в муку вечную. И точка. Даже не ставится такой больной вопрос: как совместить христианское учение о Боге-Любви с учением, что эта Любовь дает жизнь тем, о которых знает, что они добровольно изберут зло и подвергнутся нескончаемым мучениям? Хотя совершенно ясно, что Любовь не может совершить подобного, что здесь что-то не то. Святой Исаак Сирин очень сильно сказал об этом: «Если человек говорит, что лишь для того, чтобы явлено было долготерпение Его, мирится Он с ними [грешниками] здесь, с тем, чтобы безжалостно мучить их там — такой человек думает невыразимо богохульно о Боге... Такой ... клевещет на Него» [68]. «Не для того милосердный Владыка сотворил разумные существа, чтобы безжалостно подвергнуть их нескончаемой скорби — тех, о ком Он знал прежде их создания, во что они превратятся после сотворения, и которых Он все-таки сотворил» [68].
И в Откровении мы находим прямые утверждения и о вечности мучений, и, одновременно, учение о спасении всех человеков. О последнем можно привести хотя бы следующие места Священного Писания:
«...каждого дело обнаружится; ибо день покажет, потому что в огне открывается, и огонь испытает дело каждого, каково оно есть. У кого дело, которое он строил, устоит, тот получит награду. А у кого дело сгорит, тот потерпит урон; впрочем, сам спасется, но так, как бы из огня» (1 Кор. 3; 13—15).
«Когда же все покорит Ему, тогда и Сам Сын покорится Покорившему все Ему, да будет Бог все во всем» (1 Кор. 15; 28).
«А Христос за всех умер...» (2 Кор. 5; 15).
«Ибо мы для того и трудимся и поношения терпим, что уповаем на Бога Живаго, Который есть Спаситель всех человеков, а наипаче верных» (1 Тим. 4; 10).
«Ибо явилась благодать Божия, спасительная для всех человеков» (Тит. 2; 11).
О том же писали и целый ряд Отцов (см. ниже) — и совсем не в духе осужденного Пятым Вселенским Собором оригеновского апокатастасиса, говорящего о повторяющемся восстановлении всего бытия.
В богословско-умозрительном плане этот вопрос не имеет своего однозначного решения. Это и неудивительно. Любой разумный человек понимает, что если в познании даже нашего видимого мира человеческий разум наталкивается на непреодолимые границы, то тем более в понимании реальностей того мира это должно иметь место. Будущая жизнь — действительно великая тайна. И Бердяев точно сказал, что проблема ада «есть предельная тайна, не поддающаяся рационализации» [70].
Поэтому самым разумным отношением к поставленному вопросу является искреннее смирение перед этой тайной. Мы не понимаем Вечности, мы не знаем ни Рая, ни ада, нам не открыто, что такое новое небо и новая земля, мы не представляем себе всеобщего воскресения и жизнь в новом теле и т. д., потому оставим мечту решить уравнение с многими неизвестными, склонимся верою перед Любовью и Премудростью Божией, поверим, что у Господа не может быть ни неправды, ни мести, ни воздаяния, но есть только одна безграничная Любовь и, следовательно, для каждого человека Вечность будет прямо соответствующей его духовному состоянию, его свободному самоопределению. Преподобный Иоанн Дамаскин писал об этом вполне определенно: «И в будущем веке Бог всем дает блага — ибо Он есть источник благ, на всех изливающий благость, каждый же причащается ко благу, насколько сам приуготовил себя воспринимающим» [71].
Святой Исаак Сирин писал еще ярче, сильнее: «Он [Бог] ничего не делает ради возмездия, но взирает на пользу, которая должна произойти от Его действий. Одним из таких — является геенна» [72]. «Если бы Царство и геенна с самого появления добра и зла не были предусмотрены в сознании благого Бога нашего, тогда не были бы вечными помыслы Божии о них; но праведность и грех были известны Ему прежде, чем они проявили себя. Таким образом, Царство и геенна суть следствия милости, которые в своей сущности задуманы Богом по Его вечной благости, а не следствия воздаяния, даже если Он и дал им имя воздаяния» [73]. Ибо «где любовь, там нет возмездия; а где возмездие, там нет любви» [74]. Поразительный ответ на сложнейший вопрос эсхатологии!
Вот, оказывается, почему существует геенна: не для возмездия, не для бесконечного наказания, а как последнее промыслительное средство любви Божией, Который «взирает на пользу, которая должна произойти от Его действий». Геенну использует Бог в качестве спасения человека. Царство Божие и геенна огненная — «суть следствия милости, а не воздаяния». «Не для того милосердный Владыка сотворил разумные существа, чтобы безжалостно подвергнуть их нескончаемой скорби»! Так же мыслил Григорий Нисский [75], родной брат Василия Великого [76]. О том же с большой силой говорит в своем Пасхальном слове святитель Иоанн Златоуст.
Правда, из подобных утверждений, усматривавших возможность избавления большинства людей из адского пламени страстей, глупый (простите за такое выражение) может сделать вывод:
— Ага, загробные муки не бесконечны — поживем здесь в свое удовольствие!
Но послушайте, с какой силой тот же св. Исаак Сирин предостерегает от подобного легкомыслия: «Остережемся в душах наших, возлюбленные, и поймем, что хотя геенна и подлежит ограничению, весьма страшен вкус пребывания в ней, и за пределами нашего познания — степень страдания в нет» [77].
Страшен гееннский опыт тьмы внешней, «блага» вне Бога, хотя бы он и был ограничен «во времени», хотя бы и завершился вхождением в Царство. Еще раз вдумаемся в слова Апостола: «...каждого дело обнаружится; ибо день покажет, потому что в огне открывается, и огонь испытает дело каждого, каково оно есть. У кого дело, которое он строил, устоит, тот получит награду. А у кого дело сгорит, тот потерпит урон; впрочем, сам спасется, но так, как бы из огня» (1 Кор. 3; 13—15). Это прекрасный образ, показывающий, что и состояние спасения может быть различным. Для одного оно со славой и честью за подвиг праведной жизни, другой хотя и спасется, но как бы из огня, поскольку все им совершённое оказалось духовно бесплодным, скверным, бессмысленным — соломой, сгоревшей при первом же испытании огнем для Вечности (см.: 1 Кор. 3; 12). Посмотрите, что происходит с человеком, у которого полностью сгорает дело всей его жизни.
Кто согласился бы получить какое угодно богатство при условии пройти прежде через жестокие и долговременные пытки садистов? Думаю, ни один человек, не потерявший здравого рассудка! Когда на одной Международной конференции российские представители демонстрировали видеокассеты с записями пыток и изуверских казней наших военнопленных в Чечне, то многие делегаты не могли этого вынести, закрывали глаза, затыкали уши, выбегали из зала. Даже смотреть было невозможно — а самому подобное испытать? Действительно — ни за какие блага! Так и с геенной, хотя бы она и подлежала ограничению. Если бы только можно было показать, какие страдания предстоят человеку, когда в нем во всей силе откроются и начнут действовать страсти, то, наверное, никто не захотел бы сейчас пожить как следует — а там что будет. Нет, избави нас Бог даже от мгновения соприкосновения с геенной!
Теперь мы можем понять, почему в Священном Писании находятся такие сильные выражения: «и пойдут сии в муку вечную» (Мф. 25; 46), «извержены будут во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов» (Мф. 8; 12), почему с такой настойчивостью Церковь предупреждает нас о вечных мучениях грешников. Да, любовь не может не сделать всего, что можно, лишь бы спасти любимого от страданий. Потому «остережемся в душах наших, возлюбленные»!
|
