ЖЕМЧУГ ДУХОВНЫЙ

     Сын в Отце, Дух в Сыне, Отец в Обоих. Верою человек познает все невидимое и умопредставляемое. Вера же есть свободное убеждение души в том, что возвещается от Бога. [7, с. 143]

     Бог Отец, по благости Своей, "не пощадил" (Рим. 8, 32) Сына Своего Единородного, но предал Его для избавления нас от грехов и неправд наших. И Сын Божий, смирив Себя ради нас, исцелил нас от душевных болезней наших и устроил нам спасение от грехов наших. [7, с. 37]

     Господь наш Иисус Христос есть жизнь всех разумных тварей, созданных по подобию образа Его. [7, с. 48]

     Господь наш Иисус Христос, по непостижимому смирению Своему, покрыл Божество Свое человечеством, так что все смотрели на Него как на человека, тогда как Он не человек только был, но Бог вочеловечившийся, как написано: "И Слово плоть бысть и вселися в ны." (Ин. 1, 14). Однако же Господь не стал вне Своего Божества чрез Свое воплощение, которое было Ему необходимо для устроения нашего спасения. [7, с. 60]

     Господь простирает к нам руки и зовет нас, хотя все мы Его распинаем, но Он есть любовь и готов все нам простить. [10, с. 10]

     Господь что перечувствовал, какие муки перенес, когда прощался со Своими учениками. Ведь Он знал, как будет восставать на нас плоть, как мы будем пренебрегать Его любовью. Он отходил от земли и молил Отца Своего о них. Вся любовь Его сказалась здесь. Ведь Он сделался нашим братом, приняв на Себя нашу плоть. [10, с. 11]

     Две природы во Христе; человеческая природа не поглощена, не сожжена, не изменена из человеческой в другую - она в полной гармонии и единении с Божественной природой. [3, с. 68]

     Как бы ни была священна, как бы ни была нам дорога та или другая истина, мы должны помнить, - что это обозначение, а не самая вещь. Один раз только Истина и реальность сочетались совершенно: во Христе, Который говорит: Я есмь Истина (Ин. 14, 6). Он есть Бог и он есть откровение о Боге. Но тут мы встречаем другое: то, что Христос как истина не является понятием, а живым существом; истина во Христе это не нечто, а Некто. Истина-Христос может совпадать с реальностью Бог, потому что это - личное явление. Но если мы попробуем Христа выразить словесно, мы снова опускаемся на уровень обозначений. [3, с. 91]

     Во Христе нам дано откровение о Боге такое, какого ни ветхозаветный человек, ни философ языческого мира не мог себе представить. Философ древнего мира не мог бы пойти на такое унижение, чтобы его Бог был человеком, признанным преступником, осужденным на смерть; а ветхозаветный человек воспринимал такое представление как кощунство. Во Христе мы видим Бога, Себя отдающего беззащитно нам; не великого могущественного Бога, а беззащитного Бога; Бога, Который отдает Себя на произвол человеческий; Бога, Который Себя смиряет не только до приобщения нашей человеческой природе, но до всех условий, самых, может быть, страшных условий падшего мира; Бога, Который приобщается не только жизни человека, но смерти человека; Бога, Которого всякий верящий только в могущество, во власть и силу; конечно, будет призирать; Бога, Которого можно было, как казалось Его распинателям, снять со счетов истории. [3, с. 104]

     Сын Божий, Который является светом мира, Который является жизнью самой, вступает в мир, чтобы подвергнуться всем ограничениям тварности. Он вступает в изуродованный мир, куда человеческий грех внес злобу, жадность, страдание, страх, ненависть и, в конечном итоге, смерть. Смерть говорит нам о том, что этот мир - не полностью, но в значительной мере - порабощен Сатане (Евр. 2, 14), противнику Божию. [3, с. 175]

     Христос рождается с тем, чтобы умереть, потому что Он любовью захотел стать одним из нас. [3, с. 176]

     Мы все переживаем то, что мы называем богооставленностью, - будто Бог нас оставил, тогда как на самом деле мы должны были бы говорить о том, что мы оставили Бога, что мы Его забыли, что мы от Него отвернулись, что мы Его вывели из предела нашей жизни. Но это - наша греховность, во Христе этой греховности нет, и поэтому Он не теряет Бога, вернее не Он отворачивается от Бога, а Он принимает на Себя нашу богооставленность им умирает от нее. Христос вступает в жизнь для того, чтобы вынести все, что человек вызвал своим грехом, все с нами разделить, и Своим Воскресением, победой любви и жизни над смертью раскрыть перед нами врата вечной жизни. Это не какие-то врата, о которых мы можем картинно думать; Христос о Себе сказал: Я - дверь (Ин. 10, 9). Он является этими вратами вечной жизни, потому что Он, Вечная Жизнь, вступил в предел смерти, обезбоженности, зла, и теперь, с Его воплощением, Бог и человек неразлучны в Нем, и через Него (и, хотя отчасти, и через нас) Бог присутствует и в истории человечества, и во всем созданном Им мире. [3, с. 176-177]

     Сын Божий стал сыном человеческим, Слово Божие стало плотью; человеческая история вместила Самого Бога; и через воплощение все сотворенное сроднилось с Ним. Тело Христово, живое человеческое тело принадлежит этому тварному миру материи, и в Нем все сотворенное, все, что нам кажется мертвым, нечувственным, вдруг себя узнало обоженным, соединенным с Богом, даже не в той красоте, которая была в начале веков, а в той красоте - правда, здесь прикрытой, - к которой призвана тварь. [3, с. 199]

     Ветхий и Новый Завет (Ветхий Завет - пророчески, Новый Завет уже воочию) нам говорят о Христе как об Агнце: Агнец Божий, который берет на Себя грех мира (Ин. 1, 29), - Он берет на Себя весь грех мира. Он, непорочный, чистый, безгрешный, должен умереть, потому что Он захотел, вольной волей захотел стать нам своим, родным; Он уже не только Бог небесный, Он - человек на земле. Человек безгрешный, чистый, как овца (жертвенная - прим В.Ф.) была чистая, непорочная; и потому что вокруг Него качествует грех - этот грех ложится на Него проклятием и смертью. Христос рождается на смерть; уже Младенец вифлеемский, как новорожденное овча, рождается с тем, чтобы быть кровавой жертвой. [3, с.221]

     Гефсиманский сад. Христос перед лицом Своей смерти - и перед лицом Своей жизни; потому что смерть или завершит эту жизнь, или обессмыслит ее, а жизнь дает смысл этой смерти или нет. Христос стоит перед всей Своей жизнью и всей Своей смертью; Он ищет поддержки. Трех самых, может быть, близких Своих учеников Он просит бодрствовать с Ним, не спать; три раза Он к ним приходит, три раза Он их находит спящими. Разве это не страшно похоже на нас, когда кто-нибудь нам близкий в борении, болезни предстоит перед смертью или перед устрашающим его решением? Мы рядом с ним находимся, а потом мы устаем с ним делить его борение, его скорбь, его болезнь - и уходим. Мы уходим подышать воздухом, посмотреть вокруг себя, вырваться из этого напряжения комнаты, где болеет или умирает человек, из обстановки, где слишком много горя или страха. Мы уходим; нам надо отдохнуть; но человеку, который на самом деле в сердцевине этого ужаса, некуда уйти!.. Ученики проспали, мы просыпаем так значительную долю нашей жизни - и чужой жизни. [3, с. 239]

     Во время Своего дружеского общения с апостолами, Своего учительства, Своего духовного руководства Господь постепенно, разделил для них все существующее в мире на то, что составляло вокруг как бы враждебное кольцо и тень смерти. И потому смерть Христа была для них не только смертью Учителя, смертью Друга; это была смерть Того, в Ком была их жизнь, Кто обладал словами вечной жизни. С Его смертью погасла на земле жизнь, и им оставалось только продолжать существовать. Смерть Христа изъяла из мира апостолов самую жизнь. Не напрасно Он сказал им: Аз есмъ путь, истина и жизнь (Ин. 14, 6). И Воскресение Христа было не только радостью встречи с Тем, Кого они любили, Кто был их Учителем, их наставником; это не была также радость победы, одержанной тогда, когда поражение казалось очевидным, - это было возвращение к жизни во всей ее полноте. [3, с. 247-248]

     Изводя на подвиг кающегося, Дух Божий, призвавший его к покаянию, подает ему и Свои утешения и научает его не возвращаться вспять и не прилепляться ни к чему из вещей мира. Для этого Он открывает очи души и дает ей узреть красоту чистоты, достигаемой трудами покаяния, и чрез то возгревает в ней рвение к совершенному очищению себя вместе с телом, так чтобы оба стали одно по чистоте. Ибо в этом цель обучительного руководства Духа Святого, чтобы очистить их совершенно и возвести их в то первобытное состояние, в котором находились они до падения, истребив в них все, примешанное завистью диавольской, так чтоб не оставалось в них ничего вражеского. Тогда тело станет во всем покорствовать велениям ума, который будет властно определять его в пище и питии и сне и во всяком другом действии, постоянно научаясь от Духа Святого. [7, с. 32-33]

     Если хотите получить Духа, так чтобы Он пребыл в вас, принесите прежде труды телесные и смирение сердца и, восторгая свои помышления на небо, день и ночь взыщите с правотою сердца Духа этого огненного, - и он дастся вам. Кто возделывает себя этим возделыванием, тому дастся Дух этот навсегда и навеки. Пребудьте в молитвах с преболезненным исканием от всех сердец ваших и, - дастся вам. Ибо Дух тот обитает в правых сердцах. И Он, когда принят будет, откроет вам высшие тайны, отгонит от вас страх людей и зверей, - и будет у вас небесная радость день и ночь; и будете в этом теле как те, которые уже находятся в Царствии Небесном. [7, с. 50-51]

     Дух Святой непрестанно веет благоуханием приятнейшим, сладчайшим и неизъяснимым для языка человеческого. Но кто знает эту приятность Духа и Его сладость, кроме тех, которые удостоились того, чтобы Он вселился в них? Дух святой вселяется в души кающихся не иначе как после многих трудов. [7, с. 76]

     Никто не может узнать в пророке галилейском, муже из Назарета, преступнике, пригвожденном ко кресту на Голгофе, Бога воплощенного, если Дух Святой Сам не откроет ему этого. Кто поверил, кто узнал Христа, ответил на Его призыв, вошел в это таинственное общение мистического тела, тела Христова, тот на каждой ступени, на каждом шагу делал это действием Святого Духа. Дух Святой, Который сначала призывает нас, затем научает, затем приобщает к этому телу, идет еще дальше, еще глубже; ибо когда мы стали живым Телом Христовым, живым присутствием Христа во всех веках и по всей земле, из поколения в поколение, Он дает нам познать, в самых глубинах нашего существа, новый опыт. [3, с. 254-255]