Глава 7

НЕОСУЖДЕНИЕ

Не судите, да не судимы будете.

Мф. 7, 1

Один инок посетил старца-аскета, жившего в пустыне в глубоком уединении. В разговоре пустынник справился об одном брате и узнал, что тот так же, как и ранее, живет нерадиво. Вздохнул старец и сказал: «Ох!»

Сейчас же после его слов старец замолчал, а пришедший инок увидел, что страх и скорбь изменили его лицо.

—  Что случилось, отче? — спросил посетитель.

—  Тяжел для меня сегодняшний день, — отвечал пустынник. — Только что ангел Господень сообщил мне, что весь труд моей пустынной жизни сейчас потерян мной за осуждение нерадивого брата.

И с горькими слезами ушел старец от посетителя в пустыню.

Этот рассказ может показаться преувеличением. Что особенного в одном только слове «Ох!»? И может ли быть, что Господь так сильно наказал старца-пустынника?

По незначительным пятнам на коже человека опытный врач может определить его заболевание тяжелыми и даже смертельными болезнями, как, например, проказа, чума и др.

Здесь малый внешний признак говорит о начале глубокого страшного поражения человеческого организма. Так и малое слово может свидетельствовать о глубокой духовной болезни и гнилости души — ибо «от избытка сердца говорят уста», — сказал Господь (Мф. 12, 34).

Посмотрим, что может таиться на сердце, когда уста выносят осуждение ближнего.

Когда Ной опьянел от вина и нагим лежал в шатре, туда вошел Хам. Увидев состояние отца, Хам посмеялся над ним и рассказал об его унижении братьям.

Не так отнеслись к состоянию отца Сим и Иафет. Они вошли, повернулись спиной, чтобы нечаянно не посмотреть на отца в его жалком состоянии, и поспешили покрыть его одеждою. Ими руководила любовь; у Хама, очевидно, ее не было.

И в нашей жизни по отношению к каждому падшему, согрешившему, невоздержанному и слабому человеку мы можем отнестись или как Хам, или как его братья. Мы можем осудить человека и посмеяться над ним и затем спешить идти рассказывать о нем своим друзьям и знакомым. Так будем мы подражать Хаму.

Но мы могли бы пожалеть падшего, скорбеть за него, молиться о нем, оплакивая в своей душе его грех, или с любовью наедине вразумить его. Так мы могли бы покрыть его проступок своей любовью и подражать Симу и Иафету.

Однажды к прп. Пимену Великому пришли иноки и сказали, что в келье одного из братий они видели женщину. Преподобный пошел с ними к брату.

Войдя к последнему, он догадался, что брат спрятал женщину под пустой кадкой. Святой сел на кадку и предложил братии обыскать келью. Когда те ничего не нашли, Пимен дал им строгий выговор за напрасное осуждение брата и выслал вон из кельи.

Когда братья ушли, он кротко и с любовью сказал согрешившему: «Подумай о душе своей, брат».

Тот пал в ноги к старцу и просил простить его и с тех пор стал исправным иноком.

Про великую способность неосуждения Пимена Великого имеется и другой рассказ.

В его присутствии рассказывали про авву Нестория, что тот переносит терпеливо леность и сонливость ученика своего. Авва же Пимен сказал: «Если бы я был на его месте, то и подушку бы положил ему под голову».

«Как же бы ты отвечал за него Богу?» — сказал ему авва Анувий.

— Я бы сказал Богу, — отвечал ему авва Пимен, — Ты Сам, Господи, сказал: «Лицемер, вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего» (Мф. 7,5).

Прп. Пимен говорил также: «Когда мы покрываем согрешения братий, Бог прикрывает наши согрешения... Никого не обличай, не поноси, даже и крайне худых по жизни своей. Распростри одежду свою над падающим и покрой его».

Первое, что мы доказываем при осуждении, есть жестокость и черствость нашего сердца, отсутствие в нем любви к осуждаемому нами.

Если бы в нашем сердце была Христова любовь, то мы всегда различали бы больного духовно (грешного) человека от самого греха — первопричины, отравившей человеческий род начиная с Адама.

Так разделял душу от греха ап. Павел, который говорил: «Уже не я делаю то, но живущий во мне грех» (Рим. 7, 17).

Так же пишет и о. Иоанн С.: «Не смешивай человека — этот образ Божий — со злом, которое в нем, потому что зло есть только случайное его несчастье, болезнь, мечта бесовская, но сущность его — образ Божий — все-таки в нем остается».

О том же говорил и подвижник милосердия доктор Гааз: «Любовь и сострадание живут в сердце каждого! Зло есть результат лишь ослепления».

Второе, на что указывает наше осуждение, это наличие в нас гордости — самого глубокого душевного порока, наиболее характерного для сатаны.

Право судить людей принадлежит лишь одному Богу. «Мне отмщение и Аз воздам», — говорит Господь (Рим. 12, 19). Ап. Иаков пишет: «Един Законодатель и Судия, могущий спасти и погубить: а ты кто, который судишь другого?» (Иак. 4, 12).

И всякий, кто осмеливается судить других, восхищает себе право Бога, как бы возносит себя на Божий престол, считает себя способным произвести истинный суд. Здесь кроме гордости он проявляет третью язву своей души — крайнее скудоумие и умственное убожество.

Приговор может быть справедливым лишь в том случае, когда известны все обстоятельства, отягчающие или, наоборот, смягчающие преступление.

Господь сказал: «От всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут» (Лк. 12, 48).

А кто же знает, кроме одного Бога, что дано было человеку и что можно поэтому спрашивать с него?

Хорошей иллюстрацией этого является рассказ св. аввы Дорофея о двух сестрах-девочках, выведенных на продажу на невольничий рынок.

Одну из девочек взяла к себе благочестивая женщина, воспитала ее, как родную дочь, и научила ее вере в Бога, Его заповедям и основам всех добродетелей. Другую купила блудная и преступная женщина, которая научила ее разврату и всяким порокам.

Когда девочки выросли, то первая из них стала предметом любви, уважения и почтения людей; от второй же все отворачивались с презрением и негодованием. Так судили люди.

Но так ли будет их судить Всезнающий и Всевидящий Бог?

Мы так склонны бываем судить людей по видимости их поступка или слова. Но у Господа иной суд для людей. Он Сердцевидец, и будет судить людей не только по видимости поступка или слова.

Ведь можно творить дела добродетелей из выгоды и грубого эгоистического расчета или чуждаться греха и порока только из-за страха, в душе же стремясь к пороку.

Поэтому на истинном суде над душой — на суде Господнем — будет учтено, к чему она стремилась, совершая то или иное.

Так, например, один человек хотел отравить ближнего, но по ошибке накормил его здоровой пищей. Разве он не будет наказан как убийца?

А другой человек хотел накормить голодного, но по незнанию дал ему отравленной пищи. Разве за это он лишается награды за свое доброе произволение?

Поэтому прп. Серафим Саровский говорил так:

«Осуждай дурное дело, а самого делающего не осуждай...

Случается, что нам кажется, что другой делает худо, а в самом деле, по благому намерению делающего, это хорошо».

Когда у нас появится искушение осудить ближнего за явное для нас преступление, грех, порок или слабость, то не будем проявлять скудоумие и думать, что мы в силах взвесить все обстоятельства в судьбе ближнего и все движения его души и сердца.

Мы не знаем для него силу наследственности, врожденные склонности, обстановку, в которой он жил в детстве и юности, характера его родителей или воспитателей, знания, которые он получил, и направление его судьбы по Божию Промыслу.

Будем же мудры в сознании своего бессилия взвесить все это и поэтому воздержимся вынести приговор согрешившему ближнему как в своей душе, так, тем более, на словах осудить его перед другими людьми.

* * *

Осуждать, искать вину, учитывать всякую погрешность, невоздержание или слабость, требовать применения закона возмездия — все это занятия сатаны.

Сатана говорил Богу: «Разве даром богобоязнен Иов? Не Ты ли кругом оградил его, и дом его, и все, что у него? Дело рук его Ты благословил, и стада его распространяются по земле; но простри руку Твою и коснись всего, что у него, — благословит ли он Тебя?» (Иов. 1, 9—11).

Когда мы судим ближнего, вскрываем его недостатки и пороки, берем под подозрение его намерения или достоинства даже при совершении им добрых дел — мы подражаем сатане.

Прп. Никодим Святогорец пишет об этом так: «Всякое доброе слово о ближнем и радость о нем есть плод и действие в тебе Святого Духа. Напротив, всякое худое слово о ближнем и презрительное его осуждение происходит от твоего злонравия и диавольского тебе внушения».

Не Богу ли приличествует судить человека? Ведь от Него отвернулся человек, Его законы попрал, Его образ растлил в себе; Его Сына распял на кресте и продолжает гнать, мучить и убивать всех истинных рабов Его.

Но вместо осуждения мы видим Божие долготерпение, милосердие и всепрощение.

Когда сходил на землю Его Сын, то Он говорил: «Я не сужу никого» (Ин. 8, 15); «Я пришел не судить мир, но спасти мир» (Ин. 12, 47).

А когда поставили перед Его лицом явную грешницу — женщину, только что уличенную в прелюбодеянии, Он сказал ей: «Я не осуждаю тебя, иди и впредь не греши» (Ин. 8, 11).

Не перед святыми ли всегда открыты тайны души человеческой? Не они ли видят проникновенным взором все язвы души — страсти, пороки и грехи человека? Но осуждают ли они людей?

Нет, они подражают Господу и также не судят людей, а смотрят на грешников ясным любящим взором, стараются покрыть их грехи, любовью направить на путь добродетели.

Как пишет св. Иоанн Лествичник:

«Скорые и строгие судьи прегрешений ближнего потому этой страстью болеют, что не имеют совершенной и постоянной памяти и печали о своих собственных согрешениях.

Ибо если кто, без покрывала самолюбия, верно взглянет на свои злые дела, то не будет уже заботиться ни о чем другом, кроме них, справедливо рассуждая, что и на оплакивание себя самого недостанет ему времени всей своей жизни.

Судить — есть бесстыдное похищение сана Божия, а осуждать есть погубление души своей».

«Осуждай себя и перестанешь осуждать других», — говорит прп. Варсонофий Великий.

А прп. Исаак Сириянин пишет:

«По-видимому ты, человек, обнаруживаешь ревность свою против чужих недугов, а в действительности свою душу лишил здравия. Потому потрудись лучше над оздоровлением своей души...

Когда же начинает кто при тебе пересуждать брата своего, сделай печально лицо свое. Как скоро сделаешь это — и перед Богом, и перед ним окажешься охраняющим».

Господь требует от рабов Своих подражания Себе в милосердии и наказывает или обличает осуждающих не только в словах, но даже и в мыслях.

Один старец мысленно осудил согрешившего брата. Ночью слетел к нему ангел, неся душу осужденного. «Брат, о котором ты думал вчера, умер, — говорил ангел. — Господь спрашивает, куда низвергнуть его душу за тот грех, за который ты его осудил?»

Ужаснулся старец, поняв глубину своего падения, свое жестокосердие и свое соучастие в намерениях сатаны.

Как пишет прп. Макарий Великий: «Поэтому христиане сами должны употреблять все старание вовсе никого не осуждать: ни явную блудницу, ни грешников, ни людей бесчинных, взирать же на всех с простодушным произволением, чистым оком, чтобы обратилось человеку как бы в нечто естественное и непременное никого не уничижать, не осуждать, никем не гнушаться и не делать различия между людьми».

В отношении осуждения (а равно и особого почитания) у св. отцов есть такое общее правило: прежде смерти никого не ублажай и прежде смерти ни в ком не отчаивайся, никого не осуждай, не уничижай».

У иноков Старого Афона имеется также правило никого не почитать погибшим или достигшим спасения, прежде чем наступит смерть.

Как постепенно отучать себя от осуждения? Для этого митрополит Московский Филарет дает такой совет:

«Надлежало бы более трудности находить в том, чтобы судить людей, нежели в том, чтобы смотреть на них просто, как смотрят на колеблемые ветром дерева или на текущую реку; но, видно, и в том есть трудность, чтобы не судить.

Что же делать? Надобно учиться постепенно, сперва осуждать себя за осуждение ближних, потом удерживаться от осуждения словом, когда мысль на то подвигается, далее удерживать самую мысль. Кто довольно знает и судит себя, тому недосужно судить других».

* * *

Ненавистен грех осуждения в очах Бога. Поэтому осуждение ближнего неизбежно несет бедствие христианину. Об этом так пишет старец Силуан со Старого Афона:

«В начале, когда человек приходит работать Господу, Господь Своею благодатию дает душе силу ревновать о добром, и все ему легко и удобно. Когда душа заметит в себе зло и покается, то по неопытности думает: “Я так всю жизнь буду ревновать”.

И при этом превозносится перед теми, кто живет нерадиво, и начинает их осуждать; и так теряет ту благодать, которая ему помогала исполнять заповеди Божии.

И не понимает душа: как это случилось? То было так хорошо, а теперь все трудно, и молиться не хочется, и слезы пропадают, и душа делается унылая. Но не надо пугаться: это Господь воспитывает милостиво душу.

Душа, как только превозносится над братом, то в ту же минуту приходит плохой помысел, неугодный Богу. И если душа смирится, то благодать не отойдет, а если нет, то последует некое малое искушение, чтобы смирилась душа.

Если же опять не смирится, то впадает в некий грех. Если же и тогда не смирится, то придет большое искушение и будет большой грех. И так будет усиливаться до тех пор, пока не смирится душа; тогда отходит искушение, и если много смирится, то придут умиление и мир, и все дурное исчезнет».

Осуждение часто следует за многословием. Как свидетельствует пустынник Никифор: «Начнешь с человеком говорить о том, о другом — обязательно в осуждение впадешь, а после этого очень скверно на душе».

За преодоление осуждения Бог обещает величайшую из милостей — прощение грехов человека: «Не судите, да не судимы будете» (Мф. 7, 1). Несмотря на эту неоценимую награду, многие ли из христиан настойчиво стремятся к преодолению этого греха?

Старец схиархимандрит Захария говорил: «Осуждающий в какой-либо мере не может быть смиренным. А без смирения — нет спасения».

Не является ли в глазах многих из верующих этот порок чем-то таким незначительным, на что не стоит обращать внимания? А его сила усугубляется еще тем, что он повторяется постоянно и тяжесть его подавляет душу человека, как тяжесть груды мелких камней, которую не сдвинешь в покаянии.

Вот лозунги христианина, который твердо решил строго соблюдать заповедь Господню о неосуждении ближнего.

Они так сформулированы архиепископом Иоанном.

«Целый мир неосуждения — на выбор:

1)  Я не имею права осуждать.

2)  Я не должен осуждать.

3)  Я не привык осуждать.

4)  Я боюсь осуждать.

5)  Я не хочу осуждать.

6)  Я не могу осуждать.

7)  Я не люблю осуждать...»

Приложение к главе 7-й

Осуждение и его корни (Из дневника о. Александра Ельчанинова)

«Каковы люди на самом деле — никому, кроме Бога, неизвестно; вернее, что они нечто зыбкое, пластичное, и мы формируем сами, часто по случайному признаку, воображаемую схематическую фигуру и потом сами же или восхищаемся ею, или поносим ее.

Надо отказаться от той точки зрения, что в человечестве есть два враждебных стана, две породы людей — праведные и грешные, предназначенные блаженству и обреченные гибели. Этого нет.

Мы все грешны, все поражены грехом, и за всех нас пострадал Господь. Ему дороги одинаково все, и поэтому Ему принадлежит окончательный суд. Вот почему непосредственно за словами Христа о любви идут слова об осуждении: «Не судите, да не судимы будете» (Мф. 7,1).

Не судите, и вам легче будет тогда полюбить всякого, не судите, и у вас не будет врагов. Смотрите на врагов, как на больных одной с вами болезнью, как на погибающих; оставьте точку зрения личного суда и станьте на точку зрения Божьего дела в мире...

Осуждением занята вся наша жизнь. Мы не щадим чужого имени, мы легкомысленно, часто даже без злобы осуждаем и клевещем, почти уже по привычке. Как осенние листья шуршат и падают, и гниют, отравляя воздух, так и осуждения разрушают всякое дело, создают обстановку недоверия и злобы, губят наши души.

Признак недолжного суда — страстность, злобность, безлюбовность, от снисходительства к себе, непризнания своей греховности и требовательности к другим.

Осуждение отпадает, если мы вспомним бесконечную нашу задолженность перед Богом. Наше немилосердие, неумолимость, беспощадность к людям заграждают пути Божьего к нам милосердия, отдаляют нас от Бога. Мудрость жизни, в том числе христианской, — не быть требовательным к людям.

Схема отношений к людям часто бывает такова: человек очень нравится, искренно идеализируешь его, не видишь ничего плохого.

А вдруг прорвется человек в чем-либо, солжет, расхвастается, струсит...

И вот делаешь переоценку, перечеркиваешь все, что видел раньше (и что все-таки продолжает существовать), и выкидываешь человека из своего сердца. Это неправильный и грешный способ отношения к людям.

В основе такого обращения с людьми лежат две неосознанные мысли: 1) я — вне греха; 2) и человек, которого я полюбил, тоже безгрешен. Как же иначе объяснить и резкое осуждение других, и удивление, когда хороший, добрый, благочестивый человек согрешит!

А между тем норма отношения к нашим ближним — прощать без конца, так как мы сами бесконечно нуждаемся в прощении. Главное — не забывать, что доброе, что мы ценим, — оно остается, а грех всегда тоже был, только его не замечали.

Будем же снисходительнее, любовнее друг к другу — всем нам так нужны взаимная помощь и любовь, и все наши трудности и горести так ничтожны перед лицом вечности.