|
![]()
Глава IX
МАРОСЕЙКА.
САРОВ И ДИВЕЕВО. 1925-1926 гг.
Заключение в Бутырской тюрьме имело для меня очень важное и счастливое, особенно в духовном плане, последствие. На нарах я там спал рядом с замечательным человеком К.К. А-м, впоследствии ставшим священником. Он был постоянным и прилежным прихожанином церкви Святителя Николая на Маросейке (храм Николы в Кленниках).
Настоятелем этой церкви был известный своим благочестием старец отец Алексий Мечев, в то время уже старый и больной человек. Духовное руководство в приходе после его смерти перешло к его сыну, о. Сергию Мечеву [49].
Духовная жизнь в России в это время была очень сложна и разнообразна. Православную Церковь раздирали расколы. Было несколько основных группировок, в которых мне, молодому христианину, было трудно разобраться. Большинство храмов Москвы находилось в руках обновленцев, во главе которых стоял Александр Введенский (впоследствии обновленческий митрополит). Я в тот период еще не представлял себе той разницы, которая существовала между обновленцами и «Тихоновской Церковью» и посещал те и другие храмы. Так, несколько раз я присутствовал за службой, которую совершал А. Введенский, и слушал его пламенные проповеди. Нужно отдать ему должное — оратор он был блестящий. Трудно было его слушать без слез. Но дела его не соответствовали тому, о чем он говорил в своих проповедях. И в этом мне вскоре пришлось убедиться...
Вернувшись из тюрьмы, я по совету К.К. А-на перестал посещать обновленческие храмы, а стал постоянным прихожанином Маросейской церкви, посвященной моему святому — Святителю Николаю. По благословению старца о. Алексия я стал духовным сыном о. Сергия Мечева, мудрого и благочестивого пастыря. Маросейский старинный храм с небольшой колоколенкой стал вторым моим родным домом. Особая духовная атмосфера, царящая в этом храме, сделала нас, его прихожан, единой духовной семьей. Очень скоро у меня появилось много знакомых, близких мне по духу людей. В храме часто бывали всенощные богослужения, которые продолжались с вечера до раннего утра.
Гражданская служба не мешала моей духовной жизни и деятельности. По благословению моего духовного отца я был в храме кем-то вроде старосты — продавал свечи, ходил с тарелкой, участвовал в церковных собраниях.
Примерно к этому времени относится и мое начало приучения себя к творению так называемой «Иисусовой молитвы»: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня грешного».
Практика ее творения описывается в книжке «Откровенные рассказы странника» Е. Поселянина. Мне передавали, что покойный старец отец Алексий Мечев относился очень одобрительно к практике творения этой молитвы. В нашей суетливой жизни, конечно, невозможно полностью подражать страннику в непрестанном творении этой молитвы. Но у нас имеется вполне реальная возможность, будучи в дороге, на транспорте, засыпая на ночь и т.п., придерживаться практики творения этой замечательной молитвы.
Я не придерживаюсь ее творения в той форме, как ее рекомендует странник. Мне кажется, что Богу более угодно, когда христианин молится не только о себе, но и о ближних и призывает при этом и помощь Богородицы. Тогда форма этой молитвы получается следующей: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, молитвами Богородицы помилуй нас и меня грешного».
На Маросейке, под опытным духовным руководством, совершалось мое становление как христианина, закладывался прочный фундамент истинной духовной жизни.
Чтение духовных книг и общение с такими светлыми личностями, как о. Сергий Мечев, способствовало моему духовному росту и заставляло вновь и вновь переживать всю глубину зла, в которую прежде погружалась моя душа, не освященная молитвой и Таинствами Святой Церкви.
Так я понял, что моя первая исповедь в Церкви, при начале моего духовного пробуждения, была недостаточно полна и глубока.
Тогда я решил принести так называемую «генеральную исповедь» грехов всей прожитой жизни. Я попросил моего духовника принять от меня исповедь за всю мою жизнь...
Выслушав меня и прочтя разрешительную молитву, батюшка сказал: «Больше никогда не вспоминайте свои прежние грехи. Они отошли от вас навсегда!..».
Какую радость я тогда почувствовал... Тяжесть греховного прошлого была с меня снята. Я был счастлив как ребенок. Какая великая благость сообщается душе через таинство исповеди...
Паломничество
По благословению своего духовного отца я со своим другом, тоже духовным сыном о. Сергия Мечева — Колей Иоффе, совершил поездку в Саратов и Дивеево.
Это было в 1926 году, летом. В монастырях были еще монахи и монахини и шла прежняя нормальная духовная жизнь.
Со станции железной дороги мы прошли 60 км пешком до г. Ардатова. Переночевали в Ардатовском женском монастыре и на другой день пришли в Саров.
В первый же день пребывания в Сарове с нами произошел интересный и поучительный случай. Нам отвели место в монастырской гостинице, и после краткого отдыха мы пошли на службу в собор. Коля Иоффе был по национальности еврей и имел типичную для своей нации наружность. Мы вошли в собор и встали невдалеке от входной двери. Неожиданно из притвора появилась грязная и оборванная нищенка. Она подбежала сзади к Коле и резко ударила его кулаками по спине со словами:
— Вон отсюда, жид!
Коля не ожидал удара и чуть было не упал. Болезненный стон вырвался из его губ. У него было хроническое заболевание позвоночника, и спина постоянно болела.
В следующую секунду он, ничего не говоря, повернулся и, увидев перед собой искаженное злобой женское лицо, поклонился ему до земли. Нищенку точно обожгло кипятком. Дико взвизгнув, она побежала прочь.
На другой день, когда мы снова пошли утром в собор к Божественной Литургии, чтобы причаститься Святых Христовых Тайн, мы вновь увидели нашу «знакомую». Едва увидя нас, она устремилась к нам и, плача, поклонилась Коле в ноги.
Вечером того же дня мы пошли просить совета и духовного руководства у известного Саровского старца о. ... . Старец сам не принимал, отвечал через своего послушника. Отстояв большую очередь, я поднялся на крылечко, где стоял послушник — престарелый монах лет семидесяти...
«...Господь принял Ваше покаяние. Идите, живите с миром и трудитесь. Господь во всем вам поможет», — смиренно произнес монах и благословил меня маленькой иконой свв. Кирилла и Мефодия, учителей словенских.
...В дальней пустыне нас принял старец-иеромонах Афанасий. Из его уст мы услышали поучительные рассказы из жизни преп. Серафима и его собственной. Весь его облик был пронизан духом любви и кротости. После беседы старец сам накрыл на стол и пригласил нас на трапезу: хлеб и лук с квасом. Не знаю, чем это объяснить, но более вкусной пищи я в жизни больше не пробовал. Взяв у старца благословение, мы отправились в Дивеево.
В Дивееве мы посетили все святые места и, духовно обновленные, отправились в обратный путь. В то время в Дивееве был блаженный юноша, который пророчествовал о будущей славе Дивеева и говорил, что в свое время Дивеевский монастырь примет мощи преподобного Серафима (которые тогда находились в Сарове). При этом он с восторгом говорил:
— Какие великие торжества будут тогда в Дивееве!
Еще этот блаженный говорил некоторым: «И ты будешь здесь в Дивееве, будешь здесь в это время».
Я спросил его: «А когда это будет?»
Он сердито посмотрел на меня и отошел. Я понял неуместность своего вопроса. По слухам мощи преп. Серафима находятся сейчас (1970-е годы. Прим. сост.) у дивеевских монахинь.
...В 25-м году мы переехали на новую квартиру — маленькую полуподвальную комнатку с кухней и прихожей (Зоологический переулок). Наше тесное, бедное жилье, обставленное убогой, случайной мебелишкой, казалось нам в те времена вполне уютным.
Семья Пестовых, 1930 г.
Зоя Вениаминовна успешно окончила училище (МВТУ) и поступила на работу в должности инженера на Московский Алкалоидный завод.
8 сентября 1925 года наша семья увеличилась еще на одного человека. Господь благословил нас рождением дочери Наталии.
...Эти годы были для меня временем интенсивных самостоятельных занятий по богословию, философии и церковной истории. С большим удовольствием читал и изучал произведения русских славянофилов — В. Соловьева, Киреевского, Хомякова и Трубецкого. Книга «Добротолюбие» стала для меня родной и близкой. Такое же светлое впечатление произвела на меня книга о. Павла Флоренского «Столп и утверждение истины». Я неоднократно впоследствии перечитывал это глубокое произведение о Церкви.
...В конце 1926 года, по ходатайству Зои Вениаминовны, ей как ведущему инженеру и ударнице труда была предоставлена от Московского Алкалоидного завода отдельная 3-х комнатная квартира на ул. Карла Маркса (бывшая ст. Басманная). Я вновь стал жить на улице, где прошли годы моей юности. До этого мы и мечтать не могли, что наша семья будет жить в такой просторной и даже шикарной по тем временам квартире. В те годы жилищная проблема в Москве стояла очень остро. Почти все подвергались уплотнению и жили в коммунальных квартирах. А у меня появился свой кабинет, где я мог спокойно трудиться, никого не стесняя...
8 октября 1927 года у нас родился третий ребенок — сын Сергей.
|
