Глава XII

НАУЧНАЯ И ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ РАБОТА.
(1923-1941 гг.)

Еще не окончив своего образования в МВТУ, я по рекомендации моего руководителя, академика Э.В. Брыцке, был зачислен сотрудником Научного Института по Удобрениям. где преподавал и вел исследовательскую работу...

Тотчас же по окончании МВТУ я стал помогать академику Э.В. Брыцке в качестве ассистента и около 1928-29 годов стал вести технико-экономические расчеты при кафедре минеральных удобрений и затем читать доцентский курс по технологии азотных, калийных и сложных удобрений. Из МВТУ перешел с хим. факультета во 2-й МХТИ. а затем в Военную Академию Химической Защиты Красной Армии им. К.Е. Ворошилова, где в должности зав. кафедрой калийных солей проработал до октября 1933 года.

С осени 1933 года оставил Военно-Химическую Академию и до осени 1937 года преподавал в МХТИ им. Менделеева, где читал курс, руководил дипломным проектированием и дипломными работами по специальности «технологии минеральных удобрений». Помимо указанной педагогической работы я читал эпизодические лекции и циклы на предприятиях для инженерно-технического персонала (в Бобринах, на Воскресенском химкомбинате), преподавал в Высшей Академии комсостава промышленности и руководил аспирантами НИУ.

...Мои научные работы посвящены термическим процессам переработки фосфатов на удобрения, комбинированным и сложным удобрениям, методике анализа удобрений, методам расчета, обследованию установок, технологии чистых и технических фосфатов и др.

Будучи на работе в НИУ, принимал участие в работе опытных установок на заводах и обследовании производственных установок (Черноречье, Константиновский химический завод).

В последнее время (начало 40-х годов — сост.) работал над методикой научно-исследовательской работы (написал ряд статей и книгу), над получением магниесодержащих удобрений и определением физико-химических свойств в удобрениях. Всего имею около 160 научно-исследовательских работ, монографий и статей.

В 1931 году получил премию за научные труды от Комитета по химизации...

В 1933 году был премирован ударной грамотой в НИУИФ, и в 1935 г. в МХТИ. им. Менделеева.

В ноябре 1934 года утвержден ВАК в звании профессора по кафедре минеральной технологии.

11 мая 1935 года утвержден ВАК в ученом звании действительного члена института НИУИФ по специальности «Химическая технология».

С 1935 года по 1937 год состоял председателем программно-методической комиссии ГУУЗа НКТП по Химическим ВТУЗам».

Выписка из трудовой книжки

Сведения о поощрениях и награждениях

Моя работа в Менделеевском институте закончилась конфликтом с общественностью.

Шел 1937 год. Почти ежедневно на страницах центральных газет помещались сообщения о процессах над «врагами народа» — видными государственными и партийными деятелями, представителями советской науки и интеллигенции.

«В Москве мучительно воспринимали арест того или другого человека, в невиновности которого были убеждены», — писал о тех годах в своих мемуарах И. Эренбург.

Я не присутствовал ни на одном собрании, где выступили бы люди, протестуя против расправы с товарищами, в невиновности которых они не сомневались... Мы видели, как арестовывают людей, никогда не примыкавших ни к какой оппозиции, верных приверженцев Сталина или честных беспартийных специалистов. Народ окрестил те годы «ежовщиной».

В те годы, по словам того же И. Эренбурга, чтобы выжить, нужно было «жить, сжав зубы, и научиться одной из самых трудных наук — молчанию» [53].

Но были мужественные люди, которые находили в себе силы сказать «нет» тому, что творилось вокруг них. Эти люди заплатили смертью за свое мужественное поведение.

...Тухачевский, Постышев, Эйхе, Брюханов, Рудзутак... Да всех разве перечтешь. Среди них были и те, кого я лично знал в годы революции и гражданской войны.

Да, выступить в те годы против официальной линии, так сказать нарушить «молчание», было равносильно подписанию себе смертельного приговора.

И, тем не менее, мне пришлось это сделать при следующих обстоятельствах.

В Менделеевском институте я работал на кафедре проф. Н.Ф. Юшкевича, под его непосредственным руководством. Это был талантливый ученый-химик, оказавший большое влияние на развитие отечественной химической школы. Именно по его представлению я был утвержден ВАК в звании профессора.

В апреле 1937 года зав. кафедрой проф. Юшкевич был арестован ГПУ, потом освобожден, а затем снова арестован. В связи с этим аспиранты потребовали провести собрание кафедры, чтобы выяснить, что вредного было в педагогической деятельности «врага народа» Юшкевича.

Как старший на кафедре, я должен был председательствовать на собрании. Открыв собрание и взяв себе слово, я высказался за то, что необходимо пока подождать осуждать Юшкевича до разбора его дела в ГПУ и официального уведомления об этом руководства института. Это противоречило мнению молодых и горячих аспирантов.

— Профессор, — сказала мне одна девушка, — неужели Вы не понимаете, что ГПУ не ошибается?!

Мне ничего не оставалось делать, как уйти с собрания кафедры, передав председательство одному из доцентов...

Через несколько дней, придя на работу, я увидел, что люди стараются как бы не замечать меня. Виновато улыбаясь, прячут глаза и стараются со мной не разговаривать. Было обидно и больно за них, но я старался работать, как будто бы ничего не произошло. Неделю спустя, придя на работу, я получил приглашение зайти в отдел кадров, где мне вручили выписку из приказа № 168 по Московскому Химико-Технологическому Институту им. Менделеева.

Через несколько дней после увольнения из МХТИ им. Менделеева я был освобожден от председательствования в программно-методической комиссии ГУУЗа по химическим ВТУЗам.

Но у меня еще оставалась работа в научно-исследовательском институте по удобрениям (НИУИФ). Положение мое было очень серьезным. Почти ежедневно, скорее еженощно, я ожидал ареста. Считаю, что только по молитвам моих детей, жены и духовного отца я в то время не был арестован и остался жив.

Прошло два года. Летом 1939 года совершенно неожиданно для себя я получаю по почте письмо следующего содержания:

На бланке стоял исходящий номер и штамп Московского Иженерно-Экономического Института им. Серго Орджоникидзе.

«Недоразумение какое-то, — подумал я, — этого не может быть!».

Но бумага передо мной, и это не галлюцинация...

На другой же день я был в институте и принимал поздравления от своих будущих сослуживцев.

С 1 сентября 1939 года я приступил к работе в МИЭИ.

В документах Николая Евграфовича сохранились документы, подтверждающие его работу в МИЭИ. В одном из этих документов говорится:

...На базе моих научных исследовательских работ я написал докторскую диссертацию «Физико-химические свойства порошкообразных и зернистых продуктов химической промышленности». После защиты этой диссертации в январе 1941 года в Академии Наук СССР я получил степень доктора химических наук и был утвержден в этой степени приказом ВАК.

Моя диссертация размером в 15 печатных листов была напечатана отдельным выпуском Издательством Академии Наук СССР; в 1947 году мой брат Владимир Евграфович, живший в эмиграции в Болгарии, узнал обо мне, посетив в Габрове выставку работ Российской Академии Наук.

[53] И. Эренбург. Люди, годы, жизнь.