Недолго паства наслаждалась служением батюшки в церкви "Нечаянной Радости", или Святых Константина и Елены. Действием Промысла Божия, все устрояющего ко благу и спасению людей, батюшка был переведен в Архангельский собор и назначен там настоятелем.
     Лишилась паства благодатных служб в маленькой, уютной церкви, где все было полно таким светом, благолепием, миром и тишиной.
     Ангельская блаженная служба, открывшаяся для истинно любящих пастыря, так была неописуемо прекрасна, что они ни с чем не могут сравнить ее и теперь вспоминают о ней как о чем-то недосягаемом для них, неизмеримо выше стоящем их понятий и соображений.
     Паства должна была расстаться с любимым храмом, к которому так сильно привыкла и с которым как бы сжилась. Все перешли в собор.
     Горько плакал пастырь, прощаясь с чудотворным образом Царицы Небесной "Нечаянной Радости", Которая столько лет была божественной защитой и покровом Своего верного служителя.
     В соборе началась новая, не похожая на прежнюю жизнь.
     Небрежность, невнимательность служащих собора к своим обязанностям так глубоко укоренилась здесь, что требовалось большое усилие для приведения всего на подобающую высоту.
     Величественный, но мрачный внутри, Архангельский собор невольно наводил уныние на приходящих, а темные своды и тусклая старинная живопись еще более довершали тяжело-грустное впечатление.
     Монотонная служба, лишенная пламенной веры и вдохновения, небрежность причта - все это делало собор не храмом молитвы и умиления, а только местом посещения для туристов, приходивших осматривать достопримечательности находящихся там святынь, исторических гробниц, а вовсе не для молитвы.
     И вот действием всеблагого Промысла в этом древнем мрачно-унылом храме вдруг воссиял небесный свет чудес и дивных знамений. Величественные своды огласились исходящими из глубины сердца молитвенными возношениями пастыря, который как бы озарил мрачный собор своей дивной верой и пламенной неустанной молитвой, и, думалось, засияли потемневшие запыленные лики святых, возликовали драгоценные останки князя Михаила и боярина его Феодора, ангельски воспел и возблагодарил Господа царственный страстотерпец отрок Димитрий при вступлении в собор дивного пастыря, который вместе с собою привел сюда и свою многочисленную паству. Как сиял образ Спасителя справа от царских врат!

Архангельский собор

     Такая неизреченная красота благости и милосердия, такая кротость всепрощения, такое обилие помощи и защиты!
     Большой чудотворный местный образ Царицы Небесной "Благодатное Небо" дивно-небесно глядел на всех верующих, как бы возвещая им, что Сама Царица Небесная, по Своей неизреченной благости, сходит с благодатного неба, невидимо является в этом святом храме, благодатно озаряя истинно чтущих Ее и прибегающих к Ней.
     Неизреченною красотою сиял пастырь, когда воздевал свои руки к Царице Небесной и взывал к Ней словами акафиста. Это не было повторением заученных молитвословий, это не была заурядная священническая молебная служба - то были незримые миру потоки самых горячих, самых пламенных рыданий всех собравшихся здесь верующих, которые, благодатно озаренные исходящим из глубины сердца огненным взыванием пастыря к Богоматери, приходили в такое молитвенное умиление, что сразу отрешались от всего земного и погружались всем существом своим в созерцание неизреченной красоты Царицы Небесной.
     Великое благодатное таинство обновления, освящения и возрождения молитвами достойного служителя-пастыря незаметно охватывало, колебало молящихся, пробуждая их от духовной спячки; ощущая могучий благодатный подъем, они все как бы невольно начинали бороться с грехом и вступали на путь добра и духовных подвигов.
     Тысячи невидимых и видимых чудес благодатной помощи Царицы Небесной по молитвам дивного пастыря совершались здесь постоянно.
     Вот несчастная, скорбная мать готова прийти в отчаяние от неизбежной утраты горячо любимого, дорогого детища. Кто может передать ее вздохи, вопли и мольбы?
     Вот стоит на коленях перед иконой чистенькая, простенькая молоденькая девушка - бедная сиротинка, без крова и приюта. Худенькая, болезненная, она своим слабеньким, изнуренным личиком вся устремилась к лучезарному, благостному, величественному, дивному лику Владычицы. Посмотрите, сколько простоты, сколько искренности, сколько веры и надежды в этих кротких, ясных глазах, еще не испорченных пагубной мирской суетой, сколько благоговения в этом взгляде при обращении к чудотворной святыне.
     И Пречистая Владычица, Сама девственность и непорочность, больше всех понимает неизбежные страдания одинокой чистоты и невинности. И вот бедная, смиренная сиротинка, озаренная и умиленная благодатью великого пастыря, возносит Пречистой Деве горячее моление принять ее, несчастную, всеми брошенную, под Свою небесную защиту и покровительство.
     Вот малые чистые детки беззаботно лепечут святые слова молитвы и своими невинными, неомраченными сердцами радостно воспринимают благодать небесной помощи Пречистой Девы; здесь они отрешаются от своих "детских" грехов, шалостей, капризов, лености и становятся малыми осмысленными начатками будущего разумного, нравственно-здорового поколения.
     А там несчетные молитвы об опасных, безнадежных, на смертном одре болезни лежащих или погибающих в тине греховной людях! Как с ними быть? Как им всем помочь и на них воздействовать? О, за всех их вздыхает всем своим пламенным, отрешенным от земли существом дивный пастырь, за всех их вопиет он к Самой Владычице, прося Ее, преблагостную Матерь и Целительницу, утешить страждущих, умягчить озлобленных, спасти погибающих и всем подать руку помощи.
     И Царица Небесная, внимая ходатайству Своего верного служителя, проливает на молящихся Материнскую помощь и благодать, озаряя их лучами Своей благости и милосердия.
     А вот по другую сторону царских врат чудотворный образ небесного покровителя собора - Михаила Архангела, разрушителя стрел и козней лукавого. О, как необходим и дорог он каждой верующей душе, исстрадавшейся в бурных волнах житейского водоворота! Небесный архистратиг, благостно принимая верующее благоговейное лобызание своего чудотворного образа, отгоняет демонов, ищущих уловить в свои сети неопытных людей.
     Вот какие святые иконы в соборе - твердыня веры и Православия, радость и слава христиан! Эти великие святыни до отца Валентина как бы не замечались молящимися, были плохо и мало ценимы. И вот пастырь, вступив в этот забытый, покинутый собор, горящим пламенем своего неугасимого светильника веры зажег везде бесчисленные свечи и осветил весь собор, озарив раньше окутанные сумраком драгоценные святыни чудотворных икон и мощей угодников Божиих, почивающих в соборе.

Рака с мощами царевица Димитрия в Архангельском соборе

     Быстро исчезла нависшая повсюду паутина, стерлась пыль и плесень, обновлена была живопись, тщательно выметен сор, украшены покровы и пелены, навешены красивые венки; собор предстал в такой красе, в таком величии, что все невольно поразились такой быстрой, дивной перемене...
     Даже гробница Иоанна Грозного, находящаяся справа, около алтаря, и та стала привлекать к себе молитвенное внимание православно-русских посетителей собора. Нередко можно было видеть, как приходили служить панихиду по этом грозном государе, так много памятном всем своим гневом и самовластием. Этот властелин и строгий каратель подданных, гроза запуганных жителей, являлся теперь как бы ходатаем и покровителем всех пришедших к его гробнице помолиться об упокоении его души. Приходящие твердо верили, что кто отслужит панихиду по Иоанне Грозном, тому посылается небесная помощь в устройстве его дел, устраняются несчастия и затруднения.
     Опытные в духовной жизни люди объясняют это так: царственный мученик отрок Димитрий в благодарность за почтение памяти своего державного родителя, предстоя у Престола Всевышнего, испрашивает у Господа благодатную помощь всем пришедшим помолиться к гробнице Иоанна Грозного и отслужить по нему панихиду.

Чудотворный образ “Благодатное небо” (слева от царских врат)

     Вот какое обилие благодати и милосердия источалось в соборе! Вот какая святость, свет и благоухание незримо ощущались повсюду. Все было полно небесной красой и благодатию, невольно чувствовалось, что находишься не на земле, среди греха и порока, а где-то далеко-далеко от всего суетного, развращенного и греховного. Все это раскрыл нам дорогой батюшка, все познали мы через него и с помощью его! Разве могли бы мы так крепко веровать и умиляться, если бы не его пламенные моления, обращенные к святыням собора?
     Вот он стоит перед чудотворным образом Царицы Небесной "Благодатное Небо", стоит и весь отдался пламенному молению! Разве можно без слез умиления смотреть на него? Разве можно было не проникнуться духом веры и трепета при виде его дерзновенного обращения к Самой Владычице, Которую он всей силой своей пламенной души просил облегчить скорби и страдания людские!
     Одно его молитвенное возношение способно было озарить души пламенной верой и надеждой, умягчить сердца окружающих. Послушали бы вы только, как он читал прошения акафиста, и поняли бы, что это была одна горячая, несокрушимая вера, самоотверженная любовь к страждущим, всецелое устремление духа к горнему миру. "Помоги, Владычица! - слышалось в его мольбах.- Помоги, Тебе все возможно, мы знаем, мы твердо веруем в это..." И душу свою полагая за други своя, он рад бы был сам принять на себя их скорби и печали, только бы утешить и успокоить изнемогших в житейской борьбе.
     О незабвенный, дорогой пастырь! Каждое мгновение твоей благодатной жизни было лучезарно, дивно, благотворно; все в тебе сияло любовью, милосердием, благостию, духовным величием и могуществом! Как мощный орел, ты витал над своим многочисленным стадом, направляя всех ко благу и спасению. Лишь только ты замечал, что кто-либо ослабевал, уклонялся, сейчас же отрезвлял того и направлял на правильную стезю христианского доброделания!
     Вот подходит батюшка к мощам царственного отрока, прикладывается, лобызает святые останки! Какая глубина веры, благоговения, умиления! Он лобызает их с великой радостью и любовью, как бы желая дать понять своей пастве, что и она с величайшим чувством веры и благоговения должна прикасаться к святым мощам отрока-страдальца... Всей силой своей пламенной души он молит царственного страстотерпца о всех болящих, страждущих, умирающих, несчастных, прося его ходатайства за них пред Господом.
     И паства, с благоговейным трепетом взирающая на это пламенное воззвание и излияние души своего дорогого пастыря, сама начинает все больше и больше проникаться пламенем веры и любви к мученику-отроку, сподобляясь по молитвам святого царевича небесных милостей от Господа.
     Приложившись к мощам святого Димитрия-царевича, батюшка подходит к святым мощам мучеников - князя Михаила, замученного в Орде, и боярина его Феодора. Опять то же умиление, благоговение, те же горячие слезы, мольбы и непреложное упование на молитвенную помощь сих угодников. Прикладываясь к святым останкам мучеников, благоговейно лобызая их, батюшка как бы говорил своей пастве: "Смотрите, дети мои, вот вам высокий пример подражания, столпы веры и Православия, которые своей мученической смертью показали, как надо крепко, непоколебимо стоять за веру и истину. Они не устрашались никаких мучений, твердо стояли за Христа, за свою святую родину, за драгоценную святыню Православия! Смотрите и поучайтесь!"
     Горячо любила паства своего дивного пастыря. Вся она, точно один человек, как бы так говорила ему: "Делай с нами что хочешь, веди нас куда хочешь, наказывай нас как хочешь, только не бросай, не отгоняй от своего светлого, благостного лица, не лишай своих спасительных речей и наставлений!"
     И батюшка высоко ценил эту горячую любовь и преданность, ему приятно было, что его духовные детки, несмотря на свои немощи и слабости, все-таки имеют в сердцах искру Божию, горящую в них тихим неугасимым огоньком веры и добра. Он видел, что они понимают все его великое попечение о них, его пастырские труды и самоотверженные подвиги для спасения их, он видел, что брошенное им семя веры и добра падает на хорошую, плодородную почву, начинает приносить посильный плод доброделания, и утешенный пастырь еще с большей энергией, несмотря на упадающие, изнемогающие силы, принимался за дальнейшую ревностную работу духовного руководительства и пастырского душепопечения.
     Вот каков был великий пастырь, всего себя отдавший для спасения своих ближних.

Интерьер Архангельского собора