Наше Отечество переживает сегодня очень сложное, но и очень интересное время. И многие люди в это сложное время пытаются найти для себя какую-то точку опоры – надежную, вызывающую безусловное доверие, – на которую можно было бы опереться в любой жизненной ситуации. Многие люди, оглядываясь вокруг себя, задаются вопросом: есть ли у нас еще хоть какая-то общественная сила, способная примирить и объединить это все более раздрабливающееся, разделяющееся и озлобляющееся бывшее "советское общество"?
      Я до глубины души убежден, что единственной силой, способной сегодня на это – способной стать и такой точкой опоры, на которую можно всецело положиться, и такой общественной силой, которая может духовно объединить и сплотить народ, – единственной такой силой в России является Русская Православная Церковь. Некоторые могут сказать:
      – Чего же еще можно услышать от священника? Каждая партия хвалит себя и зовет к себе. И ты, батюшка, тоже ничем не отличаешься от прочих: тоже зовешь к себе.
      Честное слово, я не потому зову вас в Церковь, что хочу заманить к себе; я и сам сюда пришел и вас зову, потому что, повторяю, убежден – только в Церкви наше спасение. И говорю я об этом не потому, что я священник, а совсем наоборот: я священником стал потому, что в этом твердо убедился.
      Поделюсь с вами теми соображениями, которые создали и поддерживают во мне такое убеждение.

 

      Сначала надо просто объективно посмотреть на историю России и сравнить ее с историей Русской Православной Церкви. Сравнение покажет, что обе эти истории представляют собой одно нераздельное целое. Россия стала Россией только благодаря тому, что у нее была такая, а не другая Церковь. Покойный Владыка Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский, в одной из своих книг писал, что вместе с князем Владимиром "в конце Х века вошли в купель святого крещения племена полян, кривичей, вятичей, радимичей и иных славян. Вышел из купели – русский народ" [1; с.11]. Сказано, конечно, с известной долей условности и образности, но в то же время совершенно правильно и точно. Именно Церковь создала из этих разрозненных славянских племен единый русский народ. Именно Церковь помогла этому народу духовно выстоять и не сломаться морально под тяжким гнетом монголо-татарского ига. Именно Церковь вдохновляла русских воинов на защиту родной земли от западных рыцарей-крестоносцев. Какой дом был последним, откуда святой благоверный великий князь Александр Невский выходил, отправляясь в свои славные походы? Этим домом был храм Божий, где святой князь испрашивал у Господа помощи в предстоящих ратных делах. И какой дом был первым, куда ступала нога князя по возвращении из походов? Этим домом опять был храм Божий, где святой защитник земли русской воздавал благодарение Богу за победу над всегда превосходящими силами "врага и супостата".
      Это Церковь "умягчала сердца" самолюбивых удельных русских князей, мирила и объединяла разрозненные и часто враждующие между собой княжества и превратила их, наконец, в одно единое, могучее государство.
      Это Церковь, в лице преподобного Сергия, игумена Радонежского, благословила князя Димитрия Донского и русскую рать на Куликовскую битву. Причем, преподобный Сергий не только благословил войско, но и послал сопровождать его двух монахов из своего монастыря, один из которых, Пересвет, первым вступил в бой на Куликовом поле, приняв вызов татарского великана Челубея. Единоборство закончилось, как известно, смертью обоих богатырей и, таким образом, первым "положившим живот свой за други своя" с русской стороны был воин-монах.
      Это Церковь, в лице патриарха Гермогена, вырвала Россию из цепких лап смуты в период "междуцарствия", когда пресеклась на русском троне династия Рюриковичей и не воцарилась еще новая династия Романовых. Живя под стражей в осажденном Кремле, угнетаемый поляками и своими же русскими изменниками за нежелание служить иноземцу и иноверцу (польскому королю Сигизмунду), первосвятитель тайно рассылал по русским городам воззвания ("грамотки"), звавшие русских людей к объединению и защите веры и Отечества. Эти "грамотки" и вызвали к жизни знаменитое нижегородское ополчение (состоявшее, впрочем, не из одних жителей Нижнего Новгорода, но и других городов – от Казани до Коломны) под началом князя Дмитрия Пожарского и нижегородского земского старосты Козьмы Минина Сухорука – ополчение, освободившее от "непрошеных гостей" Московский Кремль. Это патриарх Филарет (Романов) являлся фактической главой государства во дни юности своего сына, первого царя романовской династии Михаила...
      Я бы мог еще долго говорить о многочисленных исторических примерах, иллюстрирующих неразрывную связь русского государства с русской Церковью. Но убеждать в этом людей, знакомых со своей родной историей, – странно: для них эта связь несомненна и не требует никаких доказательств. Людям же, не знающим своего исторического прошлого, но желающим понять, какую роль и значение в этом прошлом имела Церковь – я бы просто посоветовал почитать Н.М.Карамзина, С.М.Соловьева, И.Е.Забелина, В.О.Ключевского, А.Нечволодова – любого русского историка. Добросовестное знакомство с этим историческим материалом убедит любого: история России и история Русской Православной Церкви – это одно целое; одна история без другой немыслима.
      Поэтому те люди, которые сегодня говорят о "возрождении России", но сами в Церковь – "ни ногой" и будущее этой "возрожденной России" представляют себе, как-то обходясь без Православия, – эти люди, может быть, и искренни в своих намерениях, может быть, и впрямь желают блага родной стране, но только возродят они уже не Россию, а какую-то иную страну... Может быть, она будет называться Соединенными Штатами России или даже сохранит историческое название "Россия" – но внутреннее содержание, духовное лицо этой страны неузнаваемо изменится, станет качественно иным. Как же этого не понять?! Россия без преподобных Сергия Радонежского и Серафима Саровского – не Россия!

 

      Еще, говоря об аргументах в пользу Церкви, указывают на общецерковную историю. Ведь история Русской Православной Церкви – это лишь частица в общей истории Церкви Христовой. Мы живем, исповедуя Христа, тысячу лет – десять веков – долго! – но общий-то возраст Церкви Христовой еще в два раза больше: без малого два тысячелетия. Две тысячи лет – шутка сказать! – сколько за это время пережито. Каким только гонениям не подвергалась Церковь! Ее пытались разрушить извне, Ее пытались разложить изнутри... Какие только общества, организации и учреждения не возникали среди людей за эти долгие два тысячелетия. Менялись формы общественного устройства, появлялись разные естественно-научные и философские учения, течения общественной мысли, теории переустройства общества и мира... Но это все приходило и уходило. А Церковь Христова стояла и стоит. Значит, и дальше будет стоять.
      Уже один факт такого исторического долгожития Церкви является, на мой взгляд, ручательством удивительной жизнеспособности Ее в любых жизненных ситуациях, при любых, самых неблагоприятных для Нее, условиях. Но если Церковь Христова имеет такую "точку опоры", которая позволяет Ей выжить и сохранить самое Себя в любых обстоятельствах, – значит и мы обретем такую же надежную "точку опоры", станем жизнеспособны в любых обстоятельствах, – если доверимся Церкви, сольемся с Ней, будем жить в Ней.

 

      Таковы два "исторических" аргумента в пользу Церкви. Однако главный аргумент виден мне все же не в истории. Главный аргумент – в настоящей живой церковной действительности, которая даже и теперь, при самом нашем плачевном положении, так же полна благодати Божией, как и две тысячи и тысячу лет назад. Аргумент этот, правда, не убедителен для человека, не имеющего собственного опыта церковной жизни. Хотя бы такой человек и "интересовался религиозными вопросами". Можно иметь сколь угодно большие познания в области церковной истории и даже богословия, но все эти знания не дадут ни малейшего понятия о благодати Божией, если останутся только "знаниями".
      Знать, как жила Церковь и чему Она учит, и жить в Церкви – это две разные вещи. Можно сколько угодно читать о том, как сладка вишня, но узнать, как она сладка, можно, лишь попробовав ее. Так же и тут. Для того, чтобы познакомиться с благодатью Божией, недостаточно читать святых отцов – надо подражать их жизни. Недостаточно читать о Церкви – надо жить в Ней: участвуя в Ее богослужениях, в Ее святых Таинствах, регулярно исповедуясь, причащаясь.
      Но для того человека, который хотя бы однажды вкусил этого неизреченного блаженства, – присутствия благодати Божией в своей душе – "исторические аргументы", конечно, блекнут. Что за дело ему до возраста Церкви? Хоть бы Она появилась и вчера, а не два тысячелетия назад, – но если Она способна изливать такую благодать, какие еще нужны "доказательства"? К кому нам еще идти?.. Что за дело такому человеку до того факта, что Россия – православная страна и уже тысячу лет исповедует Христа? Вкусивший благодать Православия – станет православным, даже если бы Россия тысячу лет исповедывала Будду или Магомета. Собственный религиозный опыт – конечно, главный аргумент.
      Но этот опыт – индивидуален. Другому человеку его "по наследству" не передашь. Для того, чтобы в этот главный аргумент поверить, нужно его проверить – пожить церковно. Все, что я дальше буду говорить, – попытка побудить хотя бы к этому последнему, к проверке: можете не верить моим словам – я буду удовлетворен уже и тем, если вам их захочется проверить.

 

      Драгоценные мои братья и сестры, посмотрите вы, что представляет из себя жизнь людей, забывших о Боге?! Мыслимо ли таких людей объединить взаимным согласием и хотя бы уважением – я уж не говорю любовью друг ко другу?..
      Поистине, нет!
      Люди-то ведь мы все – разные. И интересы у нас – разные. Причем, эти интересы бывают сплошь да рядом не только разными, но и взаимопротивоположными. Что интересно для одного человека или группы лиц – прямо невыгодно для других людей. Жителю деревни, например, есть интерес как можно дороже продать молоко и картошку, а жителю города, наоборот, выгодно как можно дешевле купить эти продукты. Рабочему интересно зарабатывать побольше, а работодателю выгодно платить поменьше. И так далее.
      И вот, если смотреть на человеческую жизнь с человеческой только точки зрения, так она представляет из себя сплошное поле таких "взаимопересекающихся" интересов... Поистине, плачевна была бы участь людей, если бы жизнь человеческая определялась только человеческими интересами. Представляла бы она из себя сплошное поле раздоров, споров, обид – и ни одного светлого пятна. Но, к счастью, кроме людей и их интересов, есть еще Бог и Его воля. И, к счастью, не перевелись еще люди, старающиеся в меру сил своих, согласовывать жизнь свою с этой волей. Эти-то люди, руководствующиеся в жизни не "собственными интересами", а волей Божьей – умеющие отвергать свои "интересы", когда они вступают в противоречие с заповедями Божьими – эти-то только люди и освещают темное, безрадостное поле жизни.
      Если бы люди в устройстве своей жизни были предоставлены собственным лишь силам, жизнь их представляла бы из себя вечное неустройство. Собственными силами человек даже для себя-то лично счастливой жизни устроить не может. Много ли вы встретите людей, которые бы на вопрос: "счастливы ли Вы?" – тут же, не раздумывая, ответили бы: "Да, счастлив". Очень мало таких людей, днем с огнем не найдешь. Что же говорить об устройстве счастливой жизни в обществе, состоящем сплошь почти из несчастных людей?..

 

      Счастливой человеческая жизнь – и личная, и общественная – становится лишь тогда, когда немощным силам человеческим вспомоществует всемогущая, благодатная помощь Божия.
      Почему так?
      Потому что Бог – это единственная под этим небом "инстанция", "заинтересованная" в том, чтобы хорошо жилось всем! Ибо все мы – и крестьяне, и горожане, и рабочие, и работодатели – Его дети, которых Он одинаково любит и жалеет. И Он, Отец наш Милосердный, не только хочет для нас хорошей жизни, но и знает, что от нас для этого требуется, и нам об этом сообщает: через пророков, апостолов, святых Божиих людей, через Единородного Сына Своего... Но за нами остается выбор: слушаться Бога, руководствоваться в своей жизни Его волей? Или слушаться каждый себя, руководствоваться в своей жизни не заповедями Божьими, а своими "интересами"? К сожалению, многие люди, очевидно, считают себя мудрее Бога – предпочитают слушаться себя... Губительность такого самомнения обнаруживается всегда: жизнь-то не ладится. Но обнаруживают это многие люди уже слишком поздно, когда последняя страница жизни перевернута и ад здешний, временный закончился – отверсты двери ада тамошнего, вечного... И ничего не изменить – переписать жизнь заново не дано.

 

      Умоляю же вас – пока не поздно – станем жить, как Бог велит! Милые мои, куда же мы забрели и куда еще забредем со своими "интересами"?.. Полно слушаться их – послушаем Бога!
      "...Не заботьтесь и не говорите: "что нам есть?" или: "что пить?" или: "во что одеться?" Потому что всего этого ищут язычники и потому что Отец ваш небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царствия Божия и правды Его, и это все приложится вам" (Мф. 6, 31-33).
      Доколе же мы будем подобны этим "язычникам"? Доколе головы и сердца наши будут забиты только этим: "что есть?", "что пить?", "во что одеться?.." Драгоценные мои, еще ли не видно, что усердно ища "всего этого" и не радея о "Царстве Божие и правде Его", – мы даже и "этого-то всего" имеем все меньше и меньше: мы все нищаем и нищаем...
      Взыщем же Царства Божия! Заживем по правде Его – соблюдая заповеди Его! Неужели мы при этом останемся без пищи, питья, одежды, без материальных благ?.. Воздаст Господь сторицей! Может ли сообщество людей, отказавшихся от лжи, воровства, пьянства, сквернословия и других пороков, устремившееся к святой, богоугодной жизни, – может ли такое сообщество нищенствовать?..

 

      Кажется, рецепт прост: слушайся Бога и твори волю Его – поверяй свои желания заповедями Божьими: богоугодные только желания исполняй, а богопротивные отгоняй – и гарантируешь себе счастье, рай, Царство Божие, как в здешней, временной, так и в будущей, вечной жизни. Только доверься Богу! Он-то уж не обманет и безусловно даст то, чего обещал. Безусловно – значит, независимо ни от каких условий. Если Бог обещает: "слушайся Меня, и будешь счастлив", – так Он исполнит Свое обещание, в каких бы жизненных "условиях" ты не оказался.
      Тут мне придется сделать маленькое отступление и поговорить о том,

 

      Очень многие люди сегодня считают, что счастье прямо зависит от материального благополучия. Чем человек богаче – тем и счастливей. Но это неправда! Совершенная неправда! Нет совсем никакой такой прямой зависимости наличия радости в душе от количества денег в кармане. И понять-то это просто. Представьте себе ситуацию. Перед вами два человека: один – нищий, которому только что подали стотысячную купюру; другой – миллионер, которому в это же самое время сообщили, что обанкротился банк, в котором находилась половина его состояния, сто миллионов.
      Кто из них в данный момент более счастлив?
      Конечно, нищий.
      А почему?
      Он же и теперь, при своих ста тысячах – все еще в тысячу раз беднее миллионера, имеющего в другом банке еще сто миллионов. А счастья-то в его душе – в тысячу раз больше, чем в душе этого миллионера.
      Почему?
      Где прямая зависимость счастья в душе от денег в кармане?.. От чего же зависит счастье?

 

      Драгоценные мои, счастье зависит прежде всего от цели, какую преследует тот или иной человек в своей жизни. А еще точнее: от успехов или неудач, приближающих или удаляющих его от этой цели.
      У нищего ближайшая цель в жизни – не помереть сегодня с голоду. А тут ему подали столько, что хватит на месяц вперед, – как же ему не быть счастливу?
      У миллионера цель в жизни – стать миллиардером. А тут он отброшен от этой цели на сто миллионов назад – как же ему не быть несчастну?
      А у другого человека, например, цель в жизни – портфель министра – понятно, он будет радоваться всему, что приближает его к министерскому креслу, и огорчаться, когда его обходят конкуренты.
      А у спортсмена цель в жизни – стать мировым рекордсменом, у него свои радости и свои огорчения. И так далее.
      Это крайне важно осознать: нет никакой прямой зависимости счастья от уровня благоустроенности. Кто станет искать счастья на этом пути – "повышения уровня материального благосостояния", – никогда не найдет искомого.

 

      Посмотрите вы, драгоценные мои, как живут люди, уповающие найти счастье в деньгах. Имеющий в кармане сто тысяч думает: "Так, теперь мне хорошо, но вот если бы было двести тысяч – было бы еще лучше". Имеющий двести тысяч думает: "Есть у меня двести тысяч. Неплохо. Где бы раздобыть миллион?" Имеющий миллион думает: "С миллионом хорошо, но что теперь миллион? И машину-то на миллион не купишь – вот бы миллиончиков двадцать!.." И так далее. Сколько бы человек ни имел – все ему мало. Все ему кажется, что еще бы чуть-чуть добавить – и вот тогда бы уж был вполне счастлив. Но сколько ни добавляет – счастье, как сказочная жар-птица, летит перед ним, но не дается в руки. И не дастся!

 

      Не так уж много: крышу над головой, несколько тряпок – наготу прикрыть, кусок хлеба – наесться, кружку воды – напиться, и если на душе все хорошо, то и хватит. Даст Господь маслица на хлеб – хорошо. Не даст – тоже слава Богу: и с одним хлебушком живы будем.
      Для того, чтобы просто жить, человеку в этой области надо мало. Если же человек не довольствуется минимальным уровнем материальных благ и решает искать счастья в их увеличении – так он уж не будет счастлив никогда. То, что ему нужно было для счастья в этой области, – у него уж было. То, что еще нужно, – надо искать в другом месте.
      Где же?

 

      Надобно, драгоценные мои, разыскать для себя такую цель в жизни, которая бы гарантировала счастье непременно и в любых жизненных обстоятельствах.
      Что же это может быть за цель такая?
      Богатство, как мы уже убедились, для такой цели не подходит: ни вполне счастливым оно человека не делает, да к тому же и обуславливается многими независимыми от нас обстоятельствами. Сегодня твой бизнес процветает – ты счастлив. А завтра сгорел банк с твоими миллионами – счастье закончилось.
      Какую же цель избрать?
      Здоровье?
      Но и здоровье – не вполне в нашей власти. Сегодня – здоров, а завтра – сломал ногу или кирпич на голову упал...
      Власть?
      Власть – еще меньше в нашей власти. Рвущихся к президентскому креслу – тысячи. А занять его может – лишь один. Где гарантия, что этим "одним" окажешься именно ты? Гораздо вероятнее, что ты окажешься одним из тех тысяч, которые не достигнут цели.

 

      Может ли быть под этим небом такая цель, достижение которой находилось бы в безраздельной власти самого человека? Зависело бы только от него?
      Хочет он – делает успехи на пути к этой цели.
      Не хочет – не делает.
      Но если хочет – так никто и ничто ему помешать не может.
      Есть такая цель?.. Есть!
      Чада мои милые, есть!
      – Как она называется?
      Она называется спасение души.
      – Что надо делать для достижения этой цели?
      – Жить, как Бог велит.
      – Может ли нам кто-либо или что-либо помешать жить, как Бог велит?
      – Никто и ничто не может.
      Блажен человек, избравший для себя в жизни эту цель – "спасение души".
      Захочет он – и в жизни его будут одни только радости и никаких огорчений.
      Надо только очень сильно захотеть!

 

      Ведь что значит "жить, как Бог велит"?
      "Жить, как Бог велит" – значит делать одно только добро и никакого зла.
      Делай одно добро и никакого зла – и будешь иметь в жизни одни радости и никаких огорчений. Ибо на пути к желанной цели у тебя будут одни успехи и никаких неудач.
      Причем, каждый твой "успех" (каждое твое доброе дело) – это не только твоя радость, но и еще чья-то радость (радость ближних твоих, коим ты творишь добро).
      Даже если один человек, в одиночку, всею душою, всем разумением, всею крепостью сил своих – устремится к этой цели – даже и один такой человек несказанно осчастливит мир.
      А представьте-ка себе, если все так заживут: каждый человек на нашей планете будет изо всех сил стараться сделать как можно больше добра и никогда никакого зла.
      Трудно себе даже и представить, какое счастье расцветет в этом случае на нашей планете...
      А покуда мы живем не "как Бог велит", а как подсказывают нам наши "интересы", – сами знаете, что творится на нашей планете...
      Итак, рецепт прост: слушайся только Бога и исполняй Его заповеди – и все проблемы будут решены. Все станут счастливы. Кажется, все яснее ясного.
      Но вот тут-то, когда все кажется таким ясным и легким, и начинаются главные трудности.

 

      Тот, кто обрадуется найденному лекарству и примется усердно врачевать им свою жизнь, – такой человек очень скоро обнаружит, что слушать-то Бога – легко, а вот исполнять Его требования – очень трудно. Причем, главные трудности тут неожиданно возникают даже не в "окружающей среде", а внутри самого человека. Внутри себя такой человек вдруг обнаруживает какую-то загадочную силу, препятствующую всем его благим начинаниям. Отныне этот "внутренний враг" становится самым коварным и самым главным его противником на "всю оставшуюся жизнь". Одолеть этого "внутреннего врага" бывает для него подчас гораздо труднее, чем справиться с целой армией врагов "внешних".
      Классическим примером из нашей родной истории тут является покаянное признание Петра I, который, как известно, был на редкость волевым человеком. И вот, даже Петр, названный потомками Великим – при всей своей воле, вздернувшей на дыбы всю страну, подобно тому коню, что стоит на Сенатской площади, – но даже этот человек, с его недюжинным характером и силой воли, в минуты покаяния горестно сокрушался: "Одолел Софью, усмирил стрельцов, победил Карла... А себя превозмочь не могу!.."
      Классическим примером из Священного Писания тут является известное "недоумение" святого апостола Павла: "Нe понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю... желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а мое, которого не хочу, делаю... по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону yма моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих. Бедный я человек!..." (Римл. гл. 7, ст. 15,18-19,22-24). Если уж святой первоверховный апостол – "бедный человек!" – что говорить про нас, грешных?
      Жить свято легко – в глазах того человека, который лишь читал о святой жизни, да рассказывал про нее другим. Но при первых же попытках перейти от слов к делу, при первых же попытках не только учить святой жизни, но и самому зажить, как учишь, – сейчас же согласишься с преподобным Серафимом Саровским, что "учить так легко, как бросать с нашего собора на землю камушки, а проходить делом то, чему учишь – так же трудно, как если бы носить эти камушки наверх нашего собора".

 

      Итак, мы знаем, как надо жить. Мы попытались жить, как надо. И убедились, что одного "знания" для этого недостаточно. Для нас очевидно, что если бы все люди на земле зажили так, как заповедовал нам Спаситель, – на земле был бы рай. Почему же люди не живут по Его заповедям? Не получается!
      Не поддается даже у тех, кто искренне этого желает! Не хватает внутренних, духовных сил. Слишком силен оказывается подчас "внутренний враг".
      Что же делать?
      Где почерпнуть недостающие силы?
      Чадца мои милые, по совести могу назвать только одно место: в Церкви.
      Другого источника благодатной помощи Божией на земле нет.
      Вне Церкви Христовой есть только учение Христа – бесспорно, возвышенное, бесспорно, высокоморальное... Но ведь учение-то о святой жизни – при всей его возвышенности и высокоморальности – само по себе еще не делает жизнь святой. Нужны еще силы для осуществления этого учения в жизни. Без этих сил – учение остается учением, красивой, но безжизненной теорией.
      Где же получить силы для исполнения учения Христова?
      Есть, повторяю, только одно место: Церковь Христова с Ее богоучрежденными святыми таинствами. Лишь в этих благодатных, святых Таинствах можно получить силы для благодатной, святой жизни. А если бы эти силы можно было получать еще где-то – так и святых мы находили бы везде и всюду. Но святые почему-то встречаются лишь в Церкви...

 

      Знаю, хочется тебе заявить, что порядочные люди есть везде. С этим, радость моя, кто же спорит?
      Конечно, порядочные люди есть везде: и среди буддистов, и среди баптистов, даже среди атеистов.
      Однако, порядочный человек и святой человек – два разных человека.
      Святой человек – это уже не совсем даже и человек, это – человек плюс живущий в нем Дух Святой.
      Стяжать этого Духа Святого – сложно. Крайне сложно. "Внутренний враг" ни за что не хочет уступить Ему место в душе человеческой. Но в этом лишь "стяжании Духа Святаго Божьего", по слову преп. Серафима Саровского, и состоит весь смысл и цель нашей христианской жизни. Вот чего надобно всю жизнь "копить", "искать" и "добиваться".

 

      А многочисленный сонм святых, в Церкви Христовой просиявших, – достаточная порука в том, что добьешься. За это ручается многоликость церковной святости. Ведь святые-то – какие все разные люди: знатные и простые, богатые и бедные, и совсем нищие, блестяще образованные и вовсе безграмотные, мужчины и женщины, юноши и старцы, здоровые и больные, цари и князья, воины и земледельцы, монахи и миряне, бояре, митрополиты, священники, юродивые – люди всякого возраста, рода и звания.
      Всякий чин есть в раю – всюду можно спастись. О чем это говорит? Это говорит о том, что негоже нам кивать на "условия жизни" и оправдывать ими свою греховность. Греховным можно стать в любых "условиях". Но и спастись можно тоже в любых условиях. Сила Божия – и в немощи совершается. Причем, в "немощи"-то – даже еще и чаще, чем в силе. (См. 1 Кор. 1, 26-29 и 2 Кор. 12, 9). Надо только принять с благоговением эту благодатную помощь Божию, вспомоществующую нашей беспомощности.

 

      Конечно, святой человек по внешнему виду своему может и не отличаться от просто "порядочного". Как же, спросишь, узнать: где святой, а где просто порядочный? Как отличить одного от другого?
      У священника Павла Флоренского, в его работе "Эмпирея и Эмпирия", есть прекрасное рассуждение об отличии человека духовного от душевного. Читай: "душевный" – просто порядочный, а "духовный" – святой, – и узришь, чем отличается один от другого.
      "Представь себе, что у тебя имеется кусок стекла и кусок льда, отшлифованные одинаковым образом. На глаз эти куски, – если лед чистый, – почти неразличимы, и тебе может показаться, что кусок льда нисколько не интереснее и не прекраснее куска стекла. Но, с точки зрения молекулярного строения, лед имеет над стеклом преимущество, подобно тому, как игра оркестра над базарным шумом. Во льду – музыка, а в стекле – шум; во льду – стройность и упорядоченность, а в стекле – хаос и беспорядок; во льду – организация, в стекле – анархия. Каждая частица стекла только для себя и, самое большее, толкается о соседние; целого нет. Во льду наоборот: тут каждая частица занимает в правильной ткани целого в организации чудесного строения определенное, ей присущее место.
      Но это различие внутренней структуры, являющееся как бы символом различия человека душевного от человека духовного, на глаз совершенно незаметно..."[2; с.161].
      "Почти каждый человек с самого детства подчиняется нравственным и гражданским законам, по крайней мере, не делает очень заметных уклонений от них. Всякий человек старается слыть искренним, всякий ищет славы справедливого. Да и кто захотел бы предстать в обществе естественно, сняв с себя все покровы, если бы это повлекло за собой неприятности? И действительно, почти все кажутся искренними и справедливыми, как будто они были такими в глубине сердца. Злой и добрый, душевный и духовный – каждый человек, если он не желает прослыть человеком ненормальным и преступным, живет, в общих чертах, так же как и другой. Разница главным образом не в способах действования, а в интимных пружинах действий – мотивах. Человек душевный не выходит из нормы, потому что у него есть опасения заслужить наказание или приобрести дурную славу, есть те или иные почести, которых он может лишиться, ради которых он лицемерит; если бы душевные люди не боялись законов и наказаний, если бы не дрожали за потерю своей репутации, своих почестей, своего состояния, одним словом, если бы внешние связи перестали вынуждать их к исполнению дела Божия, то эти люди, не имея внутреннего сознания своего мирогражданства, своего назначения в историческом процессе, своей связанности с единым организмом Церкви... не желая переносить центр своего бытия в Абсолютное и утверждая ось мира в себе и в своих прихотях, – эти люди сорвались бы со сдерживающей их цепи, обманывали бы и грабили других, обижали и убивали, потому что делать все это для человека при внутреннем, волевом отрицании Абсолютного, не только выгодно, но и само по себе приятно, привлекательно. Попробуй тогда очеловечить и обобразить такого. Но покуда пшеница и плевелы растут вместе и связаны эмпирическою действительностью, они не могут развернуться вовсю и для эмпирического наблюдения делают приблизительно одно и то же. Только духовный человек, утверждая Бога и открываясь для Его воздействия, тем самым делается уже сознательным проводником Божественных сил, живым органом тела Христова, исполняющим с радостью свою функцию. Такой не живет для себя и не умирает для себя; живет ли, умирает ли, – для Господа живет и умирает (Рим. 14,7-8). Вот почему такой может сказать: "Мы имеем ум Христов" (1 Кор. 2, 16). Вот почему такой человек имеет право заявить: "И уже не я живу, но живет во мне Христос" (Гал. 2, 20) [3; с.163-164].

 

      Да, и порядочный человек, подобно святому, может жить добродетельно: не воровать, не лгать, не блудить... Даже и атеист может ничего такого не делать. Но если он этого не делает – это не значит, что он этого и не хочет делать. Внутри-то у него – хаос, смятение, страшное противоборство: хочется ему грешить, но он собирает в кулак всю свою волю – и удерживается от греха. А иной раз – и не удерживается. И мучается, и клянет себя, и опять ведет борьбу с грехом, и опять: то удерживается, то не удерживается.
      У святого же – внутри целостность, мирность, гармония. Он всецело доверил себя Богу и живет, чутко прислушиваясь и беспрекословно повинуясь внушениям Святаго Духа. Он не грешит не потому, что превозмогает грех своею крепкой волей, – нет у него никакой своей воли, ни крепкой, ни слабой – он не грешит потому, что вверил себя всего без остаточка воле Божией, – он не грешит потому, что ему не хочется грешить. Потому что в нем Дух Святый Божий. А где Дух Божий – там немыслимо желание греха. Может ли Дух Божий желать грешить?..
      Но возыметь в себе этот Дух Божий – не от человека зависит. В силах человеческих – только "стяжевать" Духа, умолять Его: "прииди и вселися в ны", подкреплять свои мольбы богоугодной жизнью, но не приказывать Духу: "Я уже готов. Давай-ка, заходи и поселяйся во мне".
      Многие бы люди хотели иметь внутри себя такую всегдашнюю целостность, мирность, гармонию – когда это нисходит в душу, тогда человек переживает минуты наивысшего блаженства; в такие только минуты и можно, не раздумывая, воскликнуть: "Остановись мгновенье! Хочу, чтобы это продолжалось вечно!" Любое "удовольствие", продолжающееся вечность, – надоест. Только это – не способно надоесть. Но это – если Бог дает, так дает; а если не дает – так никакими собственными стараниями и трудами в себя не вселишь.
      Однако же, повторяю, стремиться к тому, чтобы стать "жилищем Духа Божия" – является единственным смыслом и целью христианской жизни.
      Цель – желанная. Тот человек, в которого Дух Божий заглядывал хотя бы на минуточку – этой минуточки уже никогда не позабудет и не сравнит ее ни с чем другим. Для него теперь – одно на потребу: чтобы эти минуточки повторялись почаще, чтобы Дух Божий жил в нем подольше; верх желаний – чтобы Он насовсем поселился в нем и ни на минуточку уже не оставлял бы его.
      Вот, что такое святость. Да, такие святые люди, по внешнему своему виду, могут и не отличаться от прочих, обыкновенных людей. Но при встрече с ними дуща – неведомо какими путями – тотчас прозревает их неотмирность: они хоть и такие же – да не такие... Доверие к такому Божьему человеку появляется тотчас же – и доверие безграничное. Душа сразу чувствует: вот этому человеку можно верить вполне; ему можно верить даже больше, чем себе... Он скажет тебе то, что сказал бы Сам Бог...
      Такие святые люди – всегда были и теперь есть – редкость. И таких редкостных людей я встречал лишь в Церкви. Одного такого человека я могу здесь назвать по имени – он уже простился с этим миром: это покойный митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн. Господь одарил меня несказанным счастьем быть духовным чадом этого Владыки. Встречался я, грешный и поистине недостойный такого счастья, и с другими святыми Божьими людьми, но те еще живы, и потому рано называть их имена.
      Итак: счастье – поистине чистое, высокое и безусловное, т.е. не подвластное никаким "условиям" – такое счастье сам для себя человек создать не может. Таким счастьем может одарить человека лишь благодать Божия. А благодать Божия подается лишь в благодатных церковных Таинствах. Мы опять пришли к тому же, от чего ушли: вне Церкви есть лишь учение Христа. Силу исполнять это учение можно получать только в основанной Христом Церкви – для этого и основанной.

 

      Я отдаю себе отчет, что подступаю тут вплотную к очень серьезному, сложному и очень больному сегодня вопросу.
      – Неужели благодать Божия – в Православной только Церкви?
      – Неужели все прочие религии, конфессии – безблагодатны?
      Вопросы эти так остро обсуждаются сегодня в церковной среде, что я даже опасаюсь, как бы это обсуждение не переросло в очередной церковный раскол: не хватало нам еще расколоться на почве спора – есть ли благодать у баптистов, или нет благодати у баптистов?
      Чадца мои милые, не хочу я никого обидеть, не хочу никого унизить, не хочу говорить, чего не знаю, но и кривить душой, говорить, чего не думаю, – тоже не хочу. Господи, благослови.
      Некрасиво и неприлично, кичиться и хвастаться своими преимуществами перед кем-либо, даже если эти преимущества и впрямь есть.
      Но и уравнивать в цене вещи разноценные – продавать, например, по одной цене настоящий бриллиант и подделанную под него стекляшку – тоже нехорошо, даже преступно (в тюрьму сажают за такие вещи).
      Дух Божий "дышит, где хочет" (Ин. 3, 8) а не где мы решим, что Ему можно дышать.
      Наше ли дело: определять – где Дух Божий есть, а где Его нет. Это же прямо кощунство какое-то – определять границы действия всемогущего и вездесущего Духа Божия...
      Нисходит ли благодать в душу баптиста или иеговиста – не знаю я этого. Не был я ни баптистом, ни иеговистом. Знаю крепко одно: в православную душу – нисходит.
      Вижу ясно одно: в Православии – сонм святых; у баптистов – в лучшем случае – порядочные люди. Не хочу я, повторяю, их ни обидеть, ни унизить, но просто не могу себе представить, чтобы среди баптистов просиял преп. Сергий Радонежский, или среди иеговистов – преп. Серафим Саровский. Думаю, что и баптисты с иеговистами не смогут себе такого представить. Что же, скажу: нет у них благодати? Не дерзну такого сказать. Не дерзну помыслить даже себя способным расставлять для благодати Божией "пограничные столбы" и предписывать ей: куда она может заходить, куда совсем не может, а куда – если только бочком...
      Что же, скажу: есть у них благодать? И этого не скажу.
      А скажу, что есть под этим небом вопросы, на которые, положа руку на сердце, можно ответить только одно: "не знаю".
      И таких вопросов – довольно много. Кто знает ответы на все вопросы – пусть отвечает, показывая тем самым, что он еще ничего не познал, как должно.
      Спор о "присутствии благодати Божией у инославных" в среде православного церковного народа – при всей его раздутости – кажется мне надуманным, привнесенным, пустым.
      Что уж мы так озаботились: "спасутся ли лютеране?" – когда сами гибнем?.. Или мы хотим – если решится, что и лютеране спасутся – обратиться в лютеранство?
      Зачем?
      Благодать у инославных, повторяю: не знаю – есть ли, нет ли? А благодать в нашем с вами родном Православии – есть бесспорно. Сонм святых, просиявших в Православии в течение его двадцативекового исторического прошлого и живущих с нами теперь, сегодня, в настоящем – достаточная тому порука. Куда же нам еще идти? Чего искать?.. Лютеранина-то, не знавшего Православия, но благочестиво живущего, – Господь, по неизреченному милосердию Своему, может быть, и помилует. А вот православного, оставившего свое бесспорно спасительное Православие и подавшегося за спасением в сомнительное иноверие, – пощадит ли?..
      В Церковь, в Церковь, в Церковь – и ни ногой из Церкви!
      "Человек, который уже нашел Истину – и продолжает еще чего-то искать – ищет уже не Истину, а ложь", – говорят святые отцы.
      "Овец, отбившихся от стада, пасут не пастыри, а волки", – гласит народная мудрость.

 

      Кажется, опять все просто: воцерковляйся – и живи благодатной церковной жизнью, радуясь сам и радуя ближних, – пусть хоть маленькой, но полноценной клеточкой "тела Христова".
      Это св. ап. Павел сравнивал Церковь Христову с "телом", глава которого – Христос, а мы – суть члены ( 1 Кор. 12, 27; Кол. 1, 18). Но что представляет из себя тело? Это единый организм, состоящий из отдельных маленьких клеточек. Что же превращает эти индивидуальные клеточки в единый организм? То, что все они омываются единой кровью, циркулирующей по всему телу. Подобно этому и мы становимся единым целым только у Святой Чаши – когда причащаемся Честной Крови Господней и Пречистого Тела Его. В этом случае, и в нас всех, причащающихся из одной Чаши – циркулирует одна и та же Кровь Христова. Она и сближает нас, и объединяет. Она и роднит нас – подчас даже крепче, чем узы кровного родства. Она же – и очищает, и омывает нас от грехов наших.
      Как все это происходит: как вино и хлеб пресуществляются в Кровь и Плоть Господни? Как потом эта Кровь роднит нас и очищает нас от грехов? Этого ничего мы не знаем. Да, и тут ответ тот же для тех, кто станет вопрошать: "Не знаю". Совершаем мы это, не потому что знаем, как это происходит и можем объяснить, – ничего мы тут объяснить не можем. А совершаем мы это, потому что всей душой чувствуем, что это происходит. Вот это-то уж мы знаем точно и несомненно: что после Причастия Господь нисходит в нас и наполняет душу радостью, любовью и покоем. Спадает короста греха. И мы из самолюбивых эгоистов, из завистливых, обидчивых, враждующих друг с другом грешников – превращаемся в любящих друг друга детей Божиих. Не сами мы производим в себе это чудесное превращение. И не за наши "заслуги" Господь его совершает в нас. Про наши "заслуги" – "срамно есть и глаголати". Недостойны мы, недостойны Твоих благодеяний, Господи! И "заслуживаем" мы, по грехам нашим, одних только вечных мук!.. Но милость Твоя безмерна! И человеколюбию Твоему нет конца!..

 

      Кажется, все просто: требуется одно лишь – воцерковление.
      Отчего ж в храмах наших – полупусто?
      Причин много. Но главная – одна.
      Ах, солнышки мои, было бы все на свете просто – когда бы были на свете только мы – люди, любящие Бога, да Бог, любящий нас. Но есть еще третье лицо – лицо страшное: диавол.
      Причин, отводящих людей от Церкви – много. Но причина всех причин – диавол и его клевреты (слуги).
      Господь хочет, "чтобы все люди спаслись и достигли познания истины" (1 Тим. 2, 4).
      Диавол – в дословном переводе с греческого: "клеветник", "обманщик, обольститель". Спаситель назвал его "отцом лжи" (Ин. 8, 44). Диавол хочет, чтобы все люди погибли и находились во лжи.

 

      За душу человеческую идет смертельная война. Но и сам человек в этой войне – не пассивное только "поле битвы". Одаренный Создателем своим свободой воли, свободой выбора – он не просто переходит, как "завоеванный город", из одних рук в другие – но и сам активно участвует в борьбе, помогая то Богу, то диаволу, способствуя своему спасению или содействуя своей гибели.

 

      Главный драматизм этой борьбы заключается сегодня в том, что многие люди участвуют в ней бессознательно – совершенно не понимая своего места и назначения в этом мире; не отдавая себе отчета: для чего они живут, в чем смысл их жизни; не сознавая той огромной ответственности, какая лежит на них – ведь за каждое "праздное слово" – не дело даже, а слово – и не грязное даже, а всего лишь "праздное" – придется дать ответ (Мф. 12,36).
      Многие люди считают, что они ответственны только перед собой, никому ничем не обязаны, никому не служат и "живут, как хотят". Такие люди – особенно легкая добыча диавола. Он без труда заставит их "хотеть" всякой грязи и безделушек. Он ведь – обманщик. И обманщик – искусный. Он подсунет человеку стекляшку – и тот помчится за ней, принимая ее за бриллиант... Обман, конечно, рано или поздно обнаружится. Горько только, что обнаруживается он часто, очень часто – слишком поздно – в аду: когда вся земная жизнь прожита во лжи – закономерно и в иной жизни оказаться в одном месте с "отцом" этой лжи. Кого ты слушался здесь – с тем окажешься и там.
      Да, в современном нам мире – это, пожалуй, главная ложь диавола: что можно жить и никому не служить.
      Это невозможно!
      Можно только думать, что ты живешь и никому не служишь – но жить и никому не служить нельзя. Каждый день, каждый час, каждую минуту, каждое мгновенье своей жизни – мы кому-нибудь, да служим. Каждым делом, каждым словом, каждой мыслью даже – мы кому-то служим. Добрым словом, добрым делом, доброй, молитвенной мыслью – служим Богу, способствуем своему спасению. Грязными и порочными делами, злобными и пустыми словами, грешными, завистливыми, нечестивыми мыслями – служим диаволу, готовим для себя гибель.

 

      Это крайне важно: осознать свое положение в мире; понять, что ты вызван к жизни не для того, чтобы совершить здесь "увеселительную прогулку" – а для участия в смертельной войне; сделать правильный выбор: на чьей стороне я буду воевать? Кому буду служить? С кем хочу разделить ожидающую меня вечность?
      У человека, продумавшего для себя эти вопросы и сделавшего сознательный выбор, как будто открывается второе зрение, и очень многие "непонятности" этого мира делаются прозрачно ясными, многие вещи предстают совсем в ином свете, чем виделись раньше... Точнее, это даже не "второе зрение" – а его естественное зрение, освобожденное от очков диавола, обманных очков, искажающих правильное видение мира... Горько лишь опять-таки от того, что многие люди даже не замечают на своем носу этих очков, напяленных на них обманщиком-диаволом. Так и ходят в них по жизни, видя все в ней в ложном свете, встречая кругом "непонятности", "запутанности", "неразрешимые трудности"...