Совершенно ясной сделается тут же "непонятность": почему тот, или другой, или третий человек и пытался, вроде бы, обратиться к Церкви, да не прижился в Ней? Что же тут непонятного?
      Диаволу же – "нож в сердце" – если человек пошел в Церковь. Ведь этот человек вот-вот сделается его врагом и врагом сознательным, а потому, особенно страшным. Понятное дело, что этот "обманщик" и "обольститель" использует весь свой многовековой опыт, употребит весь арсенал своих обманных средств, чтобы отвести этого человека от Церкви, не допустить воцерковления. В Библии сказано: "Сын мой! если ты приступаешь служить Господу Богу, то приготовь душу твою к искушению" (Сир. 2, 1).
      Почти с каждым человеком, переступающим церковный порог, совершается в разных вариантах, но по существу одно и то же:
 

      Кому-то свечница не додаст сдачу – "Ах, и в Церкви жулики!", кого-то обругает церковная уборщица – "Ах, и в Церкви хамство!", кому-то встретится жадноватый, а то и пьяненький священник – "Ах, да и батюшки – такие же грешники!"
      Очки показывают: "И в Церкви – все плохо, все как в миру. Ничего особенного". Диавол подсказывает: "Так и нечего тебе тут делать. Брось ты эти свои наивные мечтания о "правде", живи "как все" – нигде нет правды...".
      И человек возвращается жить "как все". Потом и другим еще рассказывает: "Да пробовал я ходить в Церковь – и там, как везде". Остался при очках и пошел в них по жизни дальше.

 

      А если б удалось их сбросить, так тотчас же и увидел бы: "Что мне судить свечницу, или уборщицу, или священника?.. – сам-то я каков?! Их-то грехи я вижу лишь отчасти – а свое-то убожество знаю вполне. Они-то не только грешат, но, наверное, и каются – и Господь, может быть, простит их – а я-то со своей бездной нераскаянных грехов, грязный, ничтожный, мерзкий, да и теперь уйду из храма без покаяния и пойду грешить дальше – я-то где окажусь?! Нет мне дела до чужих грехов – от своих бы очиститься!"

      Есть стихотворение на эту тему:

      Приходит, например, молодой, здоровый человек на богослужение и вдруг обнаруживает, что не выстоять ему два часа в храме, – и ломает-то его, бедного, и крутит, и поясница болит так, что, кажется, сейчас сломается...
      Диавол подсказывает: "Нет – эти утомительные богослужения не для тебя. Да и не понимаешь ты ведь ровным счетом ничего, что они там поют и читают на своем церковно-славянском языке. Стоишь, как осел, и только праздно проводишь время-да еще и поясница болит..."
      И человек решает: "Может быть, Церковь с Ее богослужениями – и хорошее дело, да только очень уж трудное и непонятное – мне такого не потянуть, чего бы попроще..." И человек выходит из православного храма и направляется в молитвенный дом к баптистам: там тоже говорят про Христа, но только по-русски – понятно; и слушать можно, сидя в мягком, уютном кресле – приятно. И легче, и проще...

 

      Можно ведь сообразить: не было еще в мире ни одного святого, который бы стяжал Духа Святаго Божьего – в мягком, уютном кресле. Можно ведь сказать себе: "Если я не понимаю языка и смысла православного богослужения – так в этом виновато не православное богослужение, а я сам..." Понятное дело, что, сидя за столом с китайцами, будешь скучать – хотя бы те вели и очень интересные беседы – но ты-то слышишь только сочетания звуков, если не понимаешь языка...
      Так надо, значит, выучить церковно-славянский язык – сделать это для русского человека совсем несложно: разница между церковно-славянским языком и русским – не большая, чем между русским и украинским. Но русские люди учат английский, немецкий, французский, испанский, даже китайский – только церковно-славянского им не одолеть.

 

      Всякий человек, взявший на себя труд познакомиться с богослужебным языком Русской Православной Церкви – не может не влюбиться в этот язык. Это язык уникальный! В мире больше нет таких языков! Особенность, его заключается в том, что он создан специально для богослужения: для обращения на нем к Богу. Мы ведь в разных случаях, обращаясь к разным людям, применяясь к разной обстановке – и слова употребляем разные. Об одном и том же можно сказать по-разному. Можно сказать: "есть, кушать", можно сказать: "вкушать", можно сказать: "жрать, чавкать" и т.п. Все об одном же – о приеме пищи, но слова – эти грубее, те обыденнее, другие возвышеннее. Чем больше мы любим и уважаем человека, тем более возвышенным языком стараемся с ним говорить.
      Бога мы, православные христиане, любим и почитаем более всякого человека. Поэтому и язык, на котором мы обращаемся к Богу – самый возвышенный язык, какой только могли составить люди. И составляли его – святые люди! Даже некоторые из нас, досточтимые отцы и братья, православные христиане – толкующие о переводе церковного богослужения на русский язык – очевидно не вполне отдают себе отчет: каким сокровищем они обладают и от чего хотят отказаться?
      Чтобы богослужение было понятным для народа Божия, стоящего в храме, можно пойти двумя путями: либо богослужение перевести на русский язык, либо народ научить церковно-славянскому. Первый путь – легче, но он, несомненно, всех нас духовно обеднит. Второй путь – сложнее, но, несомненно, одарит народ колоссальным духовным богатством. Зачем же нам идти по пути обеднения? Потому что он легче? Но тогда давайте уж и кресла расставим в наших храмах. Чтоб совсем уж легко стало. И будем стяжевать Духа Святаго Божьего, сидя в креслах, положив нога на ногу, может быть, еще и покуривая, – для совсем уж полного комфорта...

 

      Трудно тебе выстоять двухчасовое богослужение? И ты считаешь – богослужение виновато?
      Нет, чадце мое милое, – диавол виноват. Для тебя он приготовил вот такое искушение – тяжесть физическую... А ты ее перетерпи, ты превозмоги тяжесть-то эту. Скажи себе: "Что же я, молодой, здоровый, и не могу двух часов постоять? Нет – буду стоять. Вот же рядом со мной восьмидесятилетние старушки стоят – и как стоят: всю службу, как свечечки, не пошелохнувшись, – они стоят, а я не могу? Что ж я слабей восьмидесятилетней старушки? Нет, что-то тут не так. Потерплю, постою, посмотрю: что-то дальше будет?"
      И когда скажешь так, да потерпишь, так и посрамишь "обманщика" – отступит он от тебя вскоре, увидев твердость твою, и поясница болеть перестанет, и многочасовые службы будут пролетать, как мгновенье одно – но это, когда в тебя станет заглядывать Дух Святой. А пока ты не Его жилище – "обманщик" в тебе живет.
      Всех искушений, наваливающихся на человека, направляющегося к церковной ограде, тут перечислить, конечно, невозможно. Уловки диавола – безконечно разнообразны. К каждому он старается найти "свой подход".
      У кого-то поднимается буря в семье: "Какой там еще храм! Как будто в доме делать нечего..." Над кем-то начинают потешаться на работе: "Посмотрите на этого святошу, богомолец выискался..." Кому-то диавол в собственный ум всевает сомнения и недоверие: "Да есть ли и вправду Бог? Не поверю ли я в вымысел только и фантазию?.." Кого-то он отводит от храма "заботами, богатством и наваждениями житейскими" (Лк.8, 14). Искушений, повторяю, безчисленное множество – и я не беру на себя задачу всех их тут назвать по именам. Остановлюсь пообстоятельнее только на одном еще искушении, имеющем сегодня колоссальное распространение. Оно не только выводит людей из Церкви, но не позволяет им добраться даже и до порога-то церковного. Оно называется:

 

      Совершенно нет времени! Времени не хватает ни на что!.. Нет времени у школьников, нет времени у студентов, нет времени у домохозяек, нет времени у работающих людей, даже у пенсионеров нет времени; у руководящих работников – и вовсе нет времени. Ни у кого нет времени, чтобы сходить в храм. На другое – есть время. Чтобы пойти в храм – нет времени.

 

      Бог ведь даже не поровну поделил наше время. Не сказал: "Половину времени вы работайте на себя, а половину отдайте Мне". Нет, Он себя "обделил", сказав: "Ваши – шесть дней в неделю. Мне посвятите только один". И в этот-то один день, за богослужением проходит только несколько часов. Но нам и этих нескольких часов в воскресный или праздничный день не выкроить для Бога. Нет времени!

 

      Или и тут: "обманщик" напялил тебе на нос очки и тебе сквозь них не разглядеть – как много у тебя есть времени! Как много ты его выбрасываешь на ветер, проводишь впустую, праздно, а то и с прямым вредом для себя! На праздную бессмысленную болтовню, на сплетни и пересуды, на пьяные застолья, на чтение пустых книг и бульварных газет, на многочасовое сидение у "телеящика", из которого потоками истекают разврат, насилие, прочая гниль, – на все это у тебя находится время. Чтобы губить свою душу, – на это у тебя находится время; и тебе его не жалко. Нет только времени, чтобы спасать душу. Гибнуть – готов хоть 24 часа в сутки, спасаться – некогда.

 

      Всякий человек – хочет он этого или не хочет, сознает это или не сознает – имеет в своей душе иерархию ценностей. У одних людей эта иерархия – одна, у других – другая, но у любого – хоть какая-то, да есть. Что-то человек считает для себя более ценным, что-то второстепенным, что-то – третьестепенным, а что-то является для него делом двадцатой важности.
      Крайне важно, чтобы ценности в этой иерархии располагались в правильном порядке: самые ценные находились наверху, менее ценные – ниже, еще менее – еще ниже... Что человек будет считать главной ценностью в своей жизни – для этого он и будет жертвовать всем остальным.
      Если человек считает главной ценностью в своей жизни семью – так он пожертвует ради семьи и работой, и личными интересами, и остальным. Если человек считает главной ценностью работу – он ради работы пожертвует семьей, личными интересами и прочим. Если у человека на первом месте деньги – он ради денег пойдет на все; да-да: ради очень больших денег – пойдет на все.
      Очень многие люди сегодня живут с искаженной иерархией ценностей. Людей, которые бы видели ее сегодня "без очков", прямо надо сказать, единицы.
      У пьяниц, например, ценность номер один – спиртное. Ради "стакана" они забудут про все – про семью, работу, совесть, честь – все пропьют. Разве эти люди не в "очках"? У наркоманов ценность № 1 – наркотик. Ради него они превращаются в безвольных, бездумных, двуногих животных. Разве эти люди не в "очках"?
      Как много усердных служителей у сатаны! Они готовы служить ему день и ночь, жертвуя всем... Богу так служат – единицы.
      Оттого и жизнь наша теперешняя приобретает все более адские черты. Русский певец и патриот Игорь Тальков, помнится, пел:

      В этом Игорь ошибался: сатана гулять не устал. Он со своими усердными клевретами – еще только разгуливается. То ли еще будет... Бал продолжается, и самые захватывающие, кульминационные его моменты – если все пойдет по тому "сценарию", который составлен сатаной, – еще впереди...
      Но "сценарий" может быть и нарушен. Если служители Божии проявят такую же ревность – ну хоть бы малую долю того усердия, какое проявляют служители сатаны, служа своему "хозяину", – этот "сценарий" непременно будет нарушен. "Бал" придется закончить преждевременно и обойтись без заготовленных "сюрпризов". Жизнь на земле станет приобретать все более благообразный вид, походить более на рай, чем на ад. Это же естественно: кто здесь берет верх – тот и "правит бал". Активнее служители сатаны – на земле воцаряется ад; станут активнее служители Божии – воцарится рай.
      Тебе хочется сказать: неважно, что происходит на земле, главное – там. Это бесспорно. Главное – там, в вечности. Но там мы продолжим то, что начнем здесь.
      А здесь пока, повторяю, правит бал сатана. Ему служат денно и нощно, жертвуя всем – миллионы. У Бога таких служителей – единицы. У подавляющего большинства людей для служения Богу – нет времени. Чтобы себя спасать – нет времени. А между тем это-то и есть:

 

      Ценность №1 в правильной иерархии ценностей – "спасти душу". Все остальное – второстепенно, третьестепенно – ибо преходяще: семья, работа, учеба, развлечения, богатство, слава – все пройдет и оставлено будет здесь, перед порогом вечности.
      Когда мы предстанем на суд Божий, Он не станет нас спрашивать: "Богаты ли вы были? – если богаты, то пожалуйте, пожалуйста, вот сюда, у нас тут в раю для богачей есть местечко поуютнее..."
      Бог не станет спрашивать: "Учен ли ты был? Славилось ли твое имя? Добился ли ты министерского или президентского кресла? – Если да, то проходите вот в этот уголок рая, у нас тут место для президентов, министров, ученых и прочих славных людей..."
      Он спросит: "Как ты жил? Соблюдал ли заповеди Мои?.." А какое соблюдал,– если в погоне за богатством или "креслом" – лгал, ловчил, "шел по головам", "работал локтями", обижал людей, грешил напропалую?..
      Это крайне важно осознать: ценность № 1 для тебя – это твоя душа, которую надо спасти. Все остальное – пройдет. А ей предстоит идти в вечность – либо в вечную радость, либо в вечную муку. В этой коротенькой земной жизни тебе надо решить твою будущую вечную участь. Дела серьезнее и ответственнее для тебя нет и быть не может.
      Человек, прочувствовавший всем сердцем своим чрезвычайную серьезность и ответственность этого дела, неузнаваемо изменит свою жизнь: поступки, слова, мысли. И уж, конечно, такой человек сумеет потеснить свои дела с тем, чтобы выкроить несколько часов в неделю для храма Божия, для соборной, церковной молитвы...
      И, к удивлению своему, этот человек обнаружит, что и прочие-то его дела (семейные, рабочие и другие) – не только не потерпят никакого ущерба от того, что у них отобрано будет несколько часов на богослужение, но, наоборот, пойдут еще лучше и успешнее, чем когда они поглощали все время, не оставляя ничего для храма. Но чтобы этому поверить – это тоже надо проверить.
      Знаю, что очень трудно будет решиться на такую проверку разного ранга руководящим работникам – они ведь у нас самые занятые люди. Причем, чем выше ранг – тем больше занятость. И в то же время отчетливо вижу, что им-то даже еще и нужнее посещение храма, регулярные Исповедь и Причащение, чем рядовым людям. Причем, тоже: чем выше ранг – тем нужнее.

 

      С маленького человека – и спрос маленький. За свою только жизнь он перед Господом станет ответ держать. А тому, кому вверено и другими людьми руководить – десять ли, сотня ли, тысяча ли людей под твоим руководством находится – такому человеку придется перед Господом и за них ответ держать: как ты ими руководил? Способствовало ли твое руководство их спасению или растлению их ты способствовал? Очень ведь многое зависит от руководителя – как он сориентирует свой коллектив? Какая атмосфера будет царить в нем – благочестивая, мирная, духовная, или – нечестивая, немирная, страстная и плотская? Иконы будут висеть в кабинетах его подчиненных и в его собственном кабинете, или стены кабинетов будут залеплены порнографией?.. Да, многое зависит от руководителя, и великая ответственность лежит на нем за вверенных ему людей. Привести их всех до единого в рай, или, наоборот, загнать всех в ад – этого, конечно, не может ни один руководитель, ибо у каждого из его подчиненных есть и своя свободная воля, тяготеющая более к добру или злу... Но содействовать их спасению или их погибели – это руководитель может, и очень существенно может.
      И Господь спросит с него – чему ты содействовал? Причем, чем больше тебе было вверено людей – тем строже будет спрос: что происходило во вверенном тебе городе или стране? Протекало ли там "тихое и безмолвное житие", или творились беззакония, царил дикий разгул страстей, лилась кровь?..
      Придется ведь за все отвечать!
      Не затем существуют в человеческом обществе руководящие посты, чтоб занимающие их люди имели возможность пользоваться различными привилегиями перед прочими людьми: вкуснее есть, да мягче спать... Руководящий пост – это прежде всего не особые привилегии, а особая ответственность! И руководителю любого ранга, чувствующему на себе эту колоссальную ответственность, конечно же, очень необходима поддержка церковная: благодатная помощь Божия, получаемая в Таинствах, мудрый совет духовника... А у них – нет времени! Вот беда-то.

 

      Может быть, однако, вдохновятся они и найдут-таки время для посещения храма Божия, если поставлен им будет в образец руководитель самого высокого ранга: царь.
      Описывая времена царствования "тишайшего царя" Алексея Михайловича (второго из династии Романовых, отца Петра I), профессор русской истории Василий Осипович Ключевский так рисует облик государя:
      "В зрелые годы царь Алексей представлял в высшей степени привлекательное сочетание добрых свойств верного старине древнерусского человека с наклонностью к полезным и приятным новшествам. Он был образцом набожности, того чинного, точно размеренного и твердо разученного благочестия, над которым так много и долго работало религиозное чувство древней Руси. С любым иноком мог он поспорить в искусстве поститься и молиться: в Великий и Успенский пост, по воскресеньям, вторникам, четвергам и субботам царь кушал раз в день, и кушанье его состояло из капусты, груздей и ягод без масла; по понедельникам, средам и пятницам во все посты он не ел и не пил ничего. В Церкви он стоял иногда часов по пяти и по шести сряду, клал по тысяче земных поклонов, а в иные дни и по полторы тысячи..." [4; с.347].
      Другой русский историк Иван Егорович Забелин в своем исследовании "Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях" описывает распорядок дня этого же царя:
      "Государь вставал обыкновенно часа в четыре утра. Постельничий, при пособии спальников и стряпчих, подавал государю платье и одевал его. Умывшись, государь тотчас выходил в Крестовую палату, где его ожидали духовник или крестовый поп и крестовые дьяки. Духовник или крестовый священник благословлял государя крестом, возлагая его на чело и ланиты, причем государь прикладывался ко кресту и потом начинал утреннюю молитву; в то же время один из крестовых дьяков поставлял перед иконостасом на аналое образ святого, память которого праздновалась в тот день. По совершении молитвы, которая продолжалась около четверти часа, государь прикладывался к этой иконе, а духовник окроплял его святой водою...
      После моления крестовый дьяк читал духовное слово из особого сборника "слов", распределенных для чтения в каждый день на весь год... Окончив крестовую молитву, государь, если почивал особо, посылал ближнего человека к царице в хоромы спросить о ее здоровье, как почивала? Потом сам выходил здороваться с нею в переднюю или столовую. После этого они вместе слушали в одной из верховых церквей заутреню, а иногда и раннюю обедню.
      Между тем, с утра же рано собирались во дворец все бояре, думные и ближние люди – "челом ударить государю" и присутствовать в Царской Думе... Поздоровавшись с боярами, поговорив о делах, государь в сопровождении всего собравшегося боярства шествовал, в часу девятом, к поздней обедне в одну из придворных церквей. Если же тот день был праздничный, то выход делался... в храм или монастырь, сооруженный в память празднуемого святого. В общие церковные праздники и торжества государь всегда присутствовал при всех обрядах и церемониях. Поэтому и выходы в таких случаях были гораздо торжественнее.
      Обедня продолжалась часа два... После обедни, в комнате в обыкновенные дни государь слушал доклады, челобитные и вообще занимался текущими делами... Заседание и слушание дел в комнате оканчивалось около двенадцати часов утра. Бояре, ударив челом государю, разъезжались по домам, а государь шел к столовому кушанию, к которому иногда приглашал некоторых из бояр, самых уважаемых и близких...
      После обеда государь ложился спать и обыкновенно почивал до вечерни часа три. В вечерню снова собирались во дворец бояре и прочие чины, в сопровождении которых царь выходил в верховую церковь к вечерне. После вечерни иногда тоже слушались дела и собиралась Дума. Но обыкновенно все время после вечерни до ужина государь проводил уже в семействе или с самыми близкими людьми. Во время этого отдыха любимейшим занятием государя было чтение церковных книг, в особенности церковных историй, поучений, житий святых и тому подобных сказаний, а также и летописей.
      Оканчивая день после вечернего кушания, государь снова шел в Крестовую и точно так же, как и утром, молился около четверти часа..." [1; с.227-228].
      Ведь это – монастырское почти житие: полностью почти проживался весь богослужебный день. Каждый день: утреня, Божественная Литургия, вечерня – до полного монастырского чина не хватает лишь повечерия и полунощницы.
      Так жил царь.
      Не директор завода, не президент какого-нибудь акционерного общества – царь. Ему ведь не заводом, не фабрикой, не акционерным обществом надо было руководить – страной. Что же, у него меньше было дел и забот, чем у нынешних наших директоров?.. Но вот, ведь находил время для молитвы.
      Не жалейте, дорогие мои, не жалейте времени для Господа!.. Да и не требуется ведь от вас сегодня того, что делал "тишайший государь" Алексей Михайлович – стоять по пять-шесть часов в храме, да класть по тысяче-полторы поклонов – так сегодня, признаюсь вам откровенно, и монахи-то не живут: худосочные мы стали молитвенники. Но пять-шесть часов в неделю-то – неужели не найти для храма Божия?..
      Дорогие мои, время, отданное молитве, богослужению – никогда нельзя считать потерянным, проведенным зря. Господь сторицей воздаст! И успех пошлет во всех делах ваших такой, какой вам и не снился, когда вы работали над этими своими делами без выходных, без праздников, не разгибая спины...

 

      А если Господь не станет посылать успех – значит, надо задуматься: а богоугодное ли дело я делаю – не богопротивное ли?.. Конечно, у владельца какого-нибудь ликероводочного завода, или директора типографии, штампующей порнографическую продукцию, или на видеостудии, множащей фильмы, пропагандирующие садизм и насилие, или в ночном кабаре со стриптиз-шоу – конечно, во всех этих местах дела могут даже занеладиться, "забуксовать", вместо ожидаемого успеха... Но тогда, значит, надо оставить такие дела – которые ясно осознаны как дела богопротивные – оставить эти дела, какие бы баснословные прибыли они тебе не приносили. Какая тебе будет польза, зачем тебе нужны будут эти миллионы или миллиарды, нажитые на таких делах – когда предстанет твоя душа на суд Божий? Не откупишься ведь от этого Судьи миллиардами, нажитыми на слезах, на горе людском, на крови человеческой!..
      "Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою? Ибо приидет Сын Человеческий во славе Отца Своего с Ангелами Своими, и тогда воздаст каждому по делам его" (Мф. 16, 26-27).
      Богоугодным же делам, повторяю, молитва не помешает и не повредит, а только поможет, пошлет больший успех. Но, чтобы в это поверить – это надо проверить.

 

      Итак, человек приходит в храм, и тут же сталкивается со всевозможными искушениями. У одного этот период "искуса" бывает более продолжительным, у других менее, но с ним имеют дело, за очень редкими исключениями, почти все. И у многих, к сожалению, не хватает ни мудрости, ни терпения, ни смирения для того, чтоб распознать тут козни "обманщика" и скинуть с себя его "очки". У многих этот первый искусительный период оказывается и последним периодом их церковной жизни.
      Почему же диавол так усиленно искушает и обольщает именно новообращенных? Понять это просто. Прежде всего потому, что их проще обольстить. Они ж еще несмышленыши в делах веры. Гораздо легче сломать маленький, едва начавший расти дубочек, чем разросшийся, могучий дуб. Есть и еще причина. Ее тоже просто понять, даже пожитейски рассуждая. Если у тебя в доме есть кровать, так ты про нее особенно и не думаешь: есть и есть. А когда бы ее у тебя не было, да спал бы ты на полу, – так, наверное, только и думал бы: как бы мне кровать раздобыть, жестко на полу спать... Так и диавол: что ему особенно заботиться и думать о тех людях, которые у пивных ларьков стоят с синюшными носами. Что ему их обманывать – они уж и так обмануты и находятся в полной его власти. А вот когда человек уходит из-под его контроля – на этого-то человека он обращает особое внимание, особенно "заботится" о нем. Жалко же ему потерять своего "очкарика".

 

      Но вот первый период "искуса" проходит. Что же дальше? Что ожидает тех немногих, которые остались все-таки в церковной ограде? Для этих людей наступает второй период церковной жизни, получивший в среде церковного народа даже особое название: "первая благодать". Об этом периоде своей жизни в душе каждого церковного человека, обратившегося к Богу уже в зрелом возрасте – а таких сегодня в Церкви большинство – сохраняются самые нежные, теплые и светлые воспоминания.
      В Евангелии от Луки есть притча про двух сыновей. Господь сказал:
      "У некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: отче! дай мне следующую мне часть имения. И отец разделил им имение.
      По прошествии немногих дней младший сын, собрав все, пошел в дальнюю сторону и там расточил имение свое, живя распутно. Когда же он прожил все, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться; и пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней: и он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему.
      Придя же в себя, сказал: сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода; встану, пойду к отцу моемy и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; приими меня в число наемников твоих. Встал и пошел к отцу своему.
      И когда он был еще далеко, увидел его отец и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его.
      Сын же сказал емy: отче! Я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твои.
      А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться! Ибо этот сын мой был мертв, и ожил, пропал и нашелся. И начали веселиться.
      Старший же сын его был на поле; и возвращаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и ликование; и, призвав одного из слуг, спросил: что это такое? Он сказал ему: брат твой пришел, и отец твой заколол откормленного теленка, потому что принял его здоровым.
      Он осердился и не хотел войти. Отец же, выйдя, звал его. Но он сказал в ответ отцу: вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими, а когда этот сыч твой, расточивший имение свое с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка.
      Он же сказал ему: сын мой! Ты всегда был со мною, и все мое твое, а о том надо было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся" (Лк. 15, 11-32).
      А кто сегодня мы-то, православные христиане, в подавляющем большинстве своем? Да вот такие же самые "блудные сыновья" и "блудные дочери", которые, одни дольше, другие менее долго, искали себе счастья в "далекой стороне", а нашли там только "свиные рожки": свинскую, скотскую жизнь, душевное опустошение и разочарование. И вот, когда остались мы одни, голодные и раздетые духовно (а часто и материально), никому не нужные – тогда-то лишь и вспомнили: а ведь у нас есть Отец!.. Тогда-то лишь и зашевелились наши губы в робкой и неумелой еще молитве:

      "Отче наш, иже еси на небесех...".

      Тогда-то мы и ощутили на себе сполна любовь Отчу. Тогда поняли, что это мы, мерзкие, недостойные дети забыли про Отца своего – а Он-то про нас никогда не забывал. И всегда жила саднящая боль в сердце Отцовом: где ты, сын? С кем ты, доченька?..
      "Первая благодать" – это радостная встреча истомившейся души с любящим Отцом. Это несказанное счастье оказаться в объятиях Отчих, когда всею душою чувствуешь, что и рабом-то у Него ты быть недостоин – а тут: объятия! И любовь! И какая любовь!..
      Это – "первая благодать".