Итак, сподобил нас Господь Бог дождаться Светлого Христова Воскресения. Возрадуемся и возвеселимся в сей день, слушатели благочестивые!
     И как не радоваться, как не веселиться в нынешний праздник! Мы страшимся ада – теперь нечего его страшиться, он ныне разрушен. Мы трепещем смерти – теперь нечего ее трепетать, жало ее уничтожено. Мы боимся диавола – нечего и его бояться, он низложен. Мы желаем рая – отверсты райские двери. Все готово, чего только наша душа желает; все доставило нам Воскресение Спасителя.
     Впрочем, слушатели, несмотря на то, что реки радости текут везде, двери отверсты всем, несмотря, говорю, на то и ныне есть много печальных между нами, христианами, унылых среди общего веселия, мрачных при полном сиянии радости.
     Кто же эти унылые и печальные? Унылы и печальны ныне бедные, впрочем, не те только бедные, которые стоят у дверей храма, ходят по домам, кланяются на переулках. Эти бедные имеют голос: добрые люди не дадут им долго плакать. Ныне особенно унылы и печальны те бедные, которые не имеют чем жить, но не умеют просить, которые бедствуют, но скрывают свою бедность, льют слезы горести, но таят их от других. Это люди, имеющие свое, бедное, состояние, не соответствующее их званию, возрасту, достоинству. Это – бедные вдовы с малыми детьми, небогатые отцы с большими долгами, дома, некогда знатные, теперь пришедшие в крайнее разорение. Эти-то бедные ныне унылы и печальны. Горе и в простые дни не сладко, но как оно мучительно в светлый праздник! Нужды и всегда не легки, но как они тягостны среди общего довольства!
     Конечно, при сердечном веселии и лицу весело; при внутренней красоте можно обойтись и без внешнего украшения; в мирном семействе и черствый кусок хлеба вкусен; но... не в праздник, слушатели.
     Унылы и печальны ныне грешники; впрочем, не те только грешники, которые грешат против Бога: одна слеза раскаяния, один вздох моления – и Бог простит им грехи, и они веселы. Но ныне унылы и печальны особенно те грешники, которые грешат против нас, и грешат часто потому только, что живут с нами или зависят от нас. Это – люди, прогневавшие нас, с которыми мы еще не помирились; это – подчиненные наши, нами унижаемые и пренебрегаемые; это – родные и близкие, нами оставляемые без всякого внимания; это – рабы и служители, работающие и служащие нам из-за куска хлеба. Это вообще все те люди, которые, имея отношение к нам или находясь при нас, или зависев от нас, не видят и ныне ласкового взгляда, не слышат приветливого слова. Видно, навсегда прошли те времена, когда для светлого праздника ссоры забывались, тягостные приличия оставлялись, различия в звании и состоянии игнорировались. Прошли и, видно, никогда не воротятся те времена, когда в нынешний день подчиненный спокойно веселился со своим начальником, раб беспечно радовался со своим господином, небогатая родня радостно ликовала с родней богатой, когда общий для всех праздник праздновали все вместе.
     Впрочем, никому так не горько ныне, как бедным заключенным. Для них и колокольный нынешний звон заглушается громыханием их собственных цепей; они и в сей светлый праздник едва видят солнечный свет, тускло светящий им сквозь каменные ограды и железные решетки. Горько и тем страждущим, которыми наполнены больницы и богадельни, которые и ныне с нетерпением ожидают себе куска хлеба из рук корыстолюбивого попечителя, вопли которых и ныне от излишней радости не слышат те, которые обязаны слушать их всегда. Горько бесприютным сиротам, коими наполнены дома призрения; брошенные отцами и матерями, они и ныне забыты теми, которые обязались за ними смотреть.
     Итак, вот кто ныне уныл и печален: унылы и печальны те, которых Иисус Христос называет меньшей Своей братией, с которыми Он делит печаль и уныние, как всегда, так особенно ныне. Аминь.