— Батюшка, вы мне грехи сейчас можете отпустить? — спрашивает мой случайный
собеседник, неуверенно улыбаясь.
Что ж, вопрос задан...
Как часто эту фразу слышит священник, и не только в Церкви, даже зачастую и не
в церкви [1], а в гуще народа, в повседневном
круговороте мирской жизни, где-нибудь на предприятии или в военной части, в
ЖЭКе или в магазине, просто на улице или в транспорте. И вопрос этот можно
услышать от кого угодно — от генерала или бомжа, от работника исполкома или
«валютчика». Вот ведь как живо сознание греха в душе человека! — Десятки лет
вытравливали — и не вытравили. И спрашивают чаще всего именно об исповеди.
Редко-редко когда спросят: «Как причаститься?», не всегда произносится это с
настоящей болью — иногда и полушутя вроде бы, а вот спросить именно об этом
что-то толкает.
«Душа по природе своей христианка»,— говорил Тертуллиан [2],—
и интуитивно чувствует она грех как нечто чужеродное, опасное, «болеет грехом»
и избавиться от него желает. Но как? — Вот этого-то наш современник,
внецерковный, а часто и совсем безрелигиозный человек вовсе не знает.
Чувствует: батюшка чем-то тут может помочь, и будет душе легче. Да желательно
бы только поскорее это сделать, попроще, без хлопот, сейчас...
— А сколько же тебе лет? — интересуюсь я у своего случайного собеседника.
— Сорок пять уже.
— Значит, сорок пять лет грешил, а за сорок пять секунд все изгладить хочешь?
Нет, брат, так в жизни не бывает, грешить трудился, так и искупить потрудись. В
Церковь походи, помолись, к исповеди подготовься. Господь увидит твою веру,
раскаяние — тогда и о прощении грехов говорить можно будет серьезно.
Ответ отчасти и шутливый, но смысл в нем большой. Как можно отпустить грех,
если человек не знает, что такое грех? Как можно принять исповедь, если человек
не понимает, что такое исповедь? И тут уже не знаешь, чему удивляться больше:
тому ли, что за 70 лет выжигания религиозного сознания понятие греха не
изгладилось из души человека, или тому, что за 10 последних лет полной свободы
информации, в том числе религиозной — изобилия литературы, открытия церквей,—
так и сохранилась всеобщая неграмотность, даже дремучесть в этом важнейшем
вопросе христианской жизни.
А ведь, кажется, всякого рода пособий — книг, брошюр, листков — для подготовки
к исповеди издано более чем достаточно. Но... это — непонятно, то —
неинтересно, до этого — руки не дошли, да... и вообще, времени нет... А на нет
и суда нет — суда человеческого. Но будет Суд Божий, и никому его не
избежать...
|