ЕПИСКОП АФАНАСИЙ —
СТАРЕЦ И ПОСЛУШНИК

Афанасий (Сахаров), епископ Ковровский (2 июля 1887— 28 октября 1962) — архиерей тихоновского поставления, в судьбе которого отразилась вся трагическая послереволюционная судьба Русской Православной Церкви. По воспоминаниям современников, “старец-епископ был один из тех редчайших людей, которым хочется поклониться до земли и припасть к коленям, ища у них неоскудевающего мужества и неугасимого тепла. А поклониться можно было бы, даже если знать только одни чисто внешние факты его жизни”. [1] Сам Владыка писал в конце 50-х годов, на склоне своей жизни, что он провел “на епархиальном служении 33 месяца, на свободе, не у дел — 32 месяца, в изгнании — 76, в узах и горьких работах — 252 [месяца]”. [2] У архиерея-исповедника в лагере была “любимая работа” — уборка отхожих мест и вывоз нечистот; он понимал это “послушание” лагерным властям как роднящее его со святым гимнографом Православной Церкви — преподобным Иоанном Дамаскиным.

Гимнографическое наследие самого епископа Афанасия еще ждет своих исследователей. Но и не зная имени молитвенника о земле Русской, прихожане часто всем храмом, соборно поют стихиры на стиховне из службы “Всем Святым, в земле Российской просиявшим”: “Новый доме Евфрафов, уделе избранный, Русь Святая, храни веру Православную, в нейже тебе утверждение”. [3] Составитель этой службы, владыка Афанасий, является еще автором величаний многим святым и иконам Божией Матери, особенно чтимым в Русской Церкви, службы иконе Божией Матери “Максимовской”, замечательного исследования “О поминовении усопших по Уставу Православной Церкви”.

На Поместном Соборе 1917-1918 годов в Соборный Совет тогда еще иеромонахом Афанасием был представлен доклад “О внесении в церковный месяцеслов всех русских памятей”, по которому было вынесено определение:

1. Должен быть издан полный месяцеслов с полным указанием всех празднеств в честь икон Божией Матери и всех памятей святых, как вселенских, так и местно чтимых, с тропарями и кондаками, с краткими сведениями о святых иконах и из житий святых, с указанием места их почитания. Означенный месяцеслов должен быть разослан во все храмы.

2. Имена святых, почитаемых всею Русскою Церковью, вносятся в месяцеслов при всех богослужебных книгах, где этот месяцеслов печатается.

3. Должны быть собраны все имеющиеся службы русским святым, и в честь икон Божией Матери, исправлены, пополнены синаксарями и впредь печатаемы — в минеях месячных; службы в честь св. икон и святых, местно чтимых, должны быть помещены в минеях дополнительных.

4. Должны быть изданы полные лицевые святцы с изображениями как вселенских, так и всех русских святых и с изображениями икон Богоматери. [4]

Собиранию материалов во исполнение этого Соборного определения — служб празднеств в честь икон Божией Матери и местночтимых святых, житийных справок и сведений о почитании иконописных изображений — Владыка Афанасий посвятил всю жизнь. Обширная переписка отражает величие проделанной работы. Результатом было появление (уже после кончины Владыки) полных богослужебных Миней в 1970-1980 годах, подготовленных к печати и изданных к юбилею 1000-летия Крещения Руси Издательством Московской Патриархии.

О другом своем “делании” епископ Афанасий писал: “...Священный Собор 1917-1918 гг., признавая дело исправления богослужебных книг настоятельно необходимым, высказал пожелание, чтобы учрежденная с этой целью при Святейшем Синоде временная комиссия была преобразована в постоянное учреждение, что и осуществлено Святейшим Патриархом Алексием, который резолюциею от 6 ноября 1956 г. учредил при Священном Синоде Богослужебно-календарную Комиссию”. [5]

Интересно обратиться к истории вопроса исправления богослужебных книг. Еще Святитель Феофан, Затворник Вышенский, писал по этому поводу: “Наши богослужебные песнопения все назидательны, глубокомысленны и возвышенны. В них вся наука богословская и все нравоучение христианское, и все утешения, и все устрашения. Внимающий им может обойтись без всяких других учительных христианских книг. А между тем большая часть из сих песнопений непонятны совсем. А это лишает наши церковные книги плода, который они могли бы производить, и не дает им послужить тем целям, для коих они назначены и имеются. Вследствие сего, новый перевод церковных книг богослужебных неотложно необходим... Необходим упрощенный и уясненный перевод богослужебных книг... Необходим новый славянский (курсив мой — А. И.) перевод” (Собрание писем. Вып. II, Письмо 289.). Остроумно и прозорливо высказывался по этому вопросу Патриарх Московский и всея Руси, святитель Тихон: “Для русской Церкви важно иметь новый славянский перевод богослужебных книг (теперешний устарел и во многих местах неправильный), чем можно будет предупредить требование иных служить на русском обиходном языке”.

В предсоборной дискуссии начала века большинство архиереев единодушно высказывались за исправление богослужебных текстов, в которых греческая грамматика и словопроизводство порой скрывают, а часто и искажают смысл и содержание многих богослужебных чтений и песнопений. Но также говорилось об уроках, которые надо извлечь из церковно-книжного исправления в XVI и XVII веках, когда хорошо организованное дело, порученное целому штату справщиков, кроме пользы привело еще и к печальным событиям времен патриарха Никона. В дискуссиях как обязательное звучало требование перевода текстов на славянский язык — язык общий для всех славянских племен в родной православной вере. (Кстати, в этих дебатах были пожелания и для издателей: необходимо выпускать маленькие богослужебные книжки для раздачи в храме народу, чтобы каждый мирянин успешнее изучал язык и строй службы. Не только “читал и воспевал” сам, но и сделал невозможным небрежное совершение богослужения...)

Владыка Афанасий и этот труд — труд справщика — сделал послушанием всей жизни. Сразу по возвращении из ссылки в 1955 году он пишет к ректору Московской Духовной академии архимандриту Сергию Голубцову: “С давних пор я начал марать мои минеи и другие богослужебные книги, исправляя старый славянский текст. Исправление богослужебных книг я считаю неотложным делом... И все мои запачканные книги я хотел бы отдать... в родную академию, — разумеется после смерти”. [6] Владыка понимал свою работу как начало и, завещая материалы в академию, предполагал, что она поможет приступить к решению большой научно-практической задачи, насущность которой ясно осознавалась еще в начале столетия.

В архиве владыки Афанасия сохранилась тетрадь молитв и молитвенных чинов для обиходного употребления. Несколько страниц в ней занимают сокращенные записи “Молитвословий за трапезой”, которые представляют собой не только замечательное историческое свидетельство нашего времени, научную и богословскую разработку небольшой, но важной темы, но еще и драгоценную крупицу молитвенного опыта старца-исповедника. Во вступительной статье к “Молитвословиям” Владыка делится своим сокровенным знанием, советуя перед обедом петь составленный им новый тропарь пророку Илии — святому, который “является питателем в наше время, особенно для молитвенно его призывающих”.

И. Я. Авдиев