|
Но, чтобы не нарушать обета девства, для сего св. Отцы приписывают следующие средства: пост, молитву и удаление от обращения с женщинами. «Воздержание, говорит св. Нил, рождает целомудрие, а чревоугодие есть мать сладострастия. Кто пресыщает чрево и дает обет быть целомудренным, тот подобен утверждающему, что он может потушить горящую солому. Ибо как нельзя удержать стремление огня, объявшего солому: так и пресыщаясь не возможно унять пламени любострастного стремления»[1]. «Старающийся о целомудрии и желающий блаженной чистоты, говорит другой учитель Церкви, которую не погрешительно можно назвать бесстрастием, должен порабощать и удручать плоть, с смирением призывая Божественную благодать; и таким образом получит желаемое. Но кто питает тело, не соблюдая умеренности в явствах, тот удручаем будет духом блуда. Ибо как большая вода угашает пламень; так глад пли воздержание, с смирением души соединенное, уничтожает разжеиие плоти и постыдныя мечтания»[2].
Другое средство для сохранения целомудрия есть молитва. Молитва есть безценное сокровище. Молитва все очищает и освящает, дела, мысли, намерения и желания. «Как невозможно Чермному морю явиться на тверди между звездами; и как нельзя человеку, ходящему по земле, не дышать здешннм воздухом; так не возможно, говорить Исихий, нам очистить сердце наше от страстных помышлений, и прогнать из него мысленных врагов,- без частого призывания имени Иисуса Христа»[3]. Но более всего св. Отцы восстают на обращение с женщинами, как очень опасное для соблюдения целомудрия. Так св. Нил говорит: «Беги обращения с женщинами, ежели хочешь соблюсти целомудрие, и не давай им иметь столько смелости, чтобы могли свободно вести себя при тебе. Ибо в начале они или имеют, или лицемерно показывают скромность; но после во всем делаются дерзски без стыда. При первом свидании глаза потупляют, говорят кротко, плачут жалостно, одеты скромно, вздыхают тяжко, вопрошают о целомудрии, и внимательно слушают. Увидя в другой раз, они уже несколько подняли глаза; в третий - уже бесстыдно смотрят в лице. Ты улыбнулся, - оне во весь рот смеются; наконец наряжаются, и прямо хотят нравиться, бросают взглады, выражающие страсть, поднимают брови, поводят ресницами, обнажают шею и разнеживаются всем телом; заводят разговоры, возбуждающие страсть и стараются выражаться пленительно для слуха, пока наконец совершенно овладеют душею. Это все для тебя уды, заманивающие своею притравою в смерть, и в хитросплетенныя сети, влекущие в погибель. Да не обольстят тебя они ласковыми своими словами: ибо в них кроется злой яд змеиный. Подходи лучше к горящему огню, нежели к молодой женщине, когда и сам молод. Подошедши к огню и почувствовавши боль, тотчас отскочишь: но прельстясь женскими словами, не скоро удалишься. Цветет трава, растущая подле воды; цветет и страсть похоти при обращеиии с женщинами. Ежели пожалеешь на войне неприятеля, он будет врагом тебе; ежели пощадишь страсть, восстанет на тебя. Взгляд женский раздражает сладострастного к похоти, а целомудренного побуждает славить Бога. Ежели страсть твоя спокойна при обращении с женщинами, не верь сему ее возвещению бесстрастия: и собака, окруженная народом, изявляет ласки, но вышедши вон, обнаруживает злость свою. Когда воспоминая о женщине, не ощущаешь в себе страстного движения, тогда можешь думать, что достиг пределов целомудрия: а когда образ ея возбуждает в тебе мечты, и стрелы ея проникают твою душу, знай, что ты далек еще от сей добродетели. Впрочем не оставайся долго с такими мыслями, и не занимайся часто в уме лицем женским: ибо страсть легко возвращается и опасность близка. Как умеренная переплавка очищает золото, а продолжительная может испортить, так продолжительное мечтание о женщине растлевает целомудренное расположение.
Нe занимайся много представившимся лицем, дабы оно не возжгло в тебе пламени страсти, и не пожгло гумна души твоея. Ибо как искра, долго таившаяся в плевелах, производит пламя, так продолжительное памятование о женщине возжигает похоть»[4]. «Женщины редко, говорит другой учитель Церкви, а лучше никогда не должны посещать твоей странноприимной кельи. Не будь часто под одною с ними кровлею; и не полагайся на свое прежнее целомудрие: не тебе быть святее Давида, и мудрее Соломона. Всегда помни, что житель рая женою доведен был до того, что потерял свою обитель»[5]. «Если в мыслях твоих,- говорит св. Афанасий Великий, родится представление красивого лица, то его должно изгонять следующим образом: выколи глаза у образа твоего, который в уме твоем представляется, отними полноту щек, отрежь и губы, и после смотри на отвратительный состав голых костей, и подумай наконец, что тут занимательного? таким образом обезображенное помышление может воспрянуть от пустого очарования. Ибо не было тут ничего привлекательного: кровь смешана с мокротою,- что самое и образованный состав есть принадлежность животных.
Сим образом и сими размышлениями, можно прогнать гнусное зло: должно выталкивать демона как гвоздь гвоздем же. Кроме того должно представить все тело любимого предмета в смердящих ранах и гною; кратко сказать, представить его внутренним очам, подобным мертвому трупу, или еще и самого себя мертвым. Таким образом можно будет избавиться сладострастия. Но более всего должно укрощать чрево; после того возможно умертвить и те удовольствия, которыя внутри оного»[6].
1. Хр. Чт. Св. Нил об восьми порочных помыслах. 2. Помысл о блуде. ^
4. Хр. Чт. Св. Нил, об восьми порочных помыслах. 2. Помысл о блуде. ^
5. Хр. Чт. Письмо блаж. Иеронима к Неоциану об обязанностях клириков. ^
6. Хр. Чт. Афанасий Алекс. в описании жизни и деяний св. Синклитикии. ^