"Человека не познаешь, верит он или не верит. Считаешь по виду человека надежным, а он внутри сосуд лжи. Как разузнать дух его?"
      Святой сказал: "Приими сию примету и будешь знать, как я говорю тебе: когда отыму руку Мою от них (святой говорит именем Господним), когда отымется благодать Святаго Духа, живущая ныне в православном монашестве, тогда будут творить бдения и литургии вскачь по большой дороге, как то и ныне на западе... Будут взаимно посылать послания и получать послания разнообразного содержания и по различным предлогам, т.е. монашествующие вдадутся в литературу, в исследования научных и политических вопросов, как то и ныне на западе; расположение же их от духовных благ обратится всецело к суете".

      Не должно быть во священнике никакого земного вожделения, дабы имел он очи, но зрения не имел, имел уши, но слушания не имел, имел уста, но разговаривания (т.е. о земном) не имел, имел руки, но делания не имел (т.е. рвения о земном), имел ноги, но расхаживания не имел, имел тело, но как бы не имел.
      Спрашиваю я тебя, иерей, таков ли ты, как я говорю, или нет? - Если в тебе сего нет, - ясно, что ты недостоин.
      Иерею подобает быть смиренным во взоре, смиренным в слухе, смиренным в беседе, смиренным в делании, смиренным до глубины сердца своего, как сказано: "Научитеся от Мене, яко кроток есм и смирен сердцем". - Но ныне иереи не имеют такого смирения.
      Ради этого прежние отцы не хотели рукополагаться во священную должность, вменяя себя за недостойных. Да, правду говорили, ибо кто может назвать себя достойным священства? Тот, который говорит, что он достоин, тот и есть недостоин священства. Поэтому у прежних отцов были монастырьки, а в монастырьках при множестве братий не было ни одного иерея, чтобы литургисать, но приглашали извне. Спрашиваю я тебя, иерей: в монастырьке том, в котором много было братий, ужели не было ни одного, который достоин бы был во иерея? Ужели все были недостойны? - Ей, все имели добродетель, все были достойными, а называли себя недостойными. Каждый сам себя презирал, почитая себя недостойным неба и земли. Но сегодня люди других охуждают, а себя похваляют, якобы они достойные, чисты - нечистые, незапятнанны - запятнанные; делают сие ради того, чтобы звали их "батюшками". Говорят сегодня ему: "батюшка", и "батюшками" зовут их... "Что делает батюшка?"
      - "Батюшка сюда". - "Батюшка садись!" - "Где батюшка?" - "Батюшка, тебя спрашивают!" Ради сего хиротонисаются иереями, чтобы их звали иереями и батюшками. Придают себе угрюмо-лицемерный вид, чтобы их и в духовники поставили. Для этого стараются поставить посредников в простом народе, чтобы им дали должность духовника. Таким способом достигают желаемого, получая название духовника, и оставляют прежнее название, "батюшкой"; теперь его зовут "духовник" (на востоке это звание особое): "Здесь духовник?" - "Где духовник?" - "Куда пошел духовник?" - "Тебя ищут, духовниче!" Слушая такое славословное имя, мнят о себе с льстящею, лживою мыслию, якобы приобрели нечто; ради этого начинают снисходить, тщеславясь и возгордившись именем своим, своим отступлением от Божественных канонов церковных...
      Так недостойный иерей, с лживою мыслею своею, успел проникнуть на должность духовника, но по деяниям своим познался, что недостоин неба и земли. Простой народ, увидев его недостойные поступки, начал покидать его и удаляться от него. Те же, которые были подобны ему, продолжали сообщаться с ним и не удалялись от него, но исповедывались ему и его словам следовали, потому что он был к ним снисходителен, снисходил ко всяким грехам человеческим, - делались чрез сие люди погибшими с духовником, который был таким же погибшим. С духом погибельным старается духовник погублять духовных чад своих, а в то же время воображает себе, что он кормчий их; других духовников обвиняет как недостойных быть кормчими. Чрез эти обвинения тщеславящегося духовника проникает бес осуждения в среду духовников, ибо и другой, слыша, что тот обвиняет его, начинает осуждать сего таким же образом, начинает осуждать и других. Видя это, простой народ мнит, что осуждение есть добродетель и путь спасения; начинает простой народ следовать путем осуждения ради пути спасения; таким образом развивается проклятое осуждение и делается язвою в человеке.