|
Несколько слов о любви
Но какая любовь заповедана? Неужели та, о которой сейчас можно услышать со всех сторон, везде прочитать? Неужели та, о которой певички поют на эстраде, неужели газетно-журнальная, неужели из дешёвеньких романчиков расплодившихся повсюду «писателей»? Неужели это то, что имеется в виду под бесконечно кричащим отовсюду, бьющим в глаза и уши, с каждой постыдной и наглой рекламы — «любовь, любовь, любовь»? Конечно, нет. Там речь о плотской любви, о животной. Там речь о телесном, о страсти, — только о том, что относится к совместному ложу. Страсть может соединить двух людей, но ненадолго, если в ней нет большего. Когда она сгорит, как костёр, то ничего не останется — будет пустое место.
Взаимное влечение друг к другу должно только вводить в то грандиозное, что есть в любви истинной: в том числе бескорыстной и не имеющей в себе чувственности любви брата к брату или к сестре, матери к сыну, друга к другу, дочери к отцу и т.д., и, наконец, даже и к чужому человеку, и, как учит Христос, не исключает из своего круга и врагов. Он учит: говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда?.. И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники? (Мф. 5: 44-47).
Любовь есть непостижимая тайна, ибо она всё преодолевает, двигает горами, любящий так самоотвержен бывает, что спокойно и осознанно жертвует жизнью для другого. Надо исследовать своё чувство: таково ли оно, как велит Господь? Особенно это относится к молодым, в которых — в первую очередь и преимущественно — возгорается телесный огонь. Об истинной же любви так говорит апостол Павел в своём послании к коринфянам: Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится... А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше (1. 13: 1-8; 13).
Особенно важно будущим супругам внимательно это рассмотреть.
Итак, любовь:
долготерпит, все переносит: это значит, что сносит обиды, недомолвки, недопонимание или вовсе непонимание, противоположное мнение, укоры, уколы, слова несправедливые, болезненные, содержащие либо правду, либо ложные нападки и даже оскорбления, — и моментально всё прощает;
милосердствует: снисходит к ошибкам и немощам другого, готова помочь, войти в положение, жалеет в нездоровьи, жалеет и в здоровьи, всегда хочет понять;
не превозносится, не гордится: не думает о себе много, готова склонить голову, обходится без «я, я, я», без этого бесконечного: «Я считаю», «я сказал (а)». Не тщеславится и не полагает себя умнее, отсюда — не презирает и не надмевается;
не ищет своего: то есть не эгоистична, а жертвенна — готова поступиться временем, занятием, желанием, намерением, короче — всем;
не раздражается: что бы ни было во взаимоотношениях, — пребывает в ясном покое, в самоукорении, в сознании личной греховности и несовершенства;
не мыслит зла: не мстит, не отыгрывается, не пикируется словами, не иронизирует, не отвечает ударом на удар, а пребывает только в добре и заботе;
все покрывает, всему верит: это значит, что не питает подозрений, а всё, что звучит со стороны недоброго, отметает как навет;
не бесчинствует: соблюдает достоинство человеческое и заповеди Божии; не выходит из себя, не рвёт, не мечет; имеет тихий голос, мирное настроение, ничего не допускает жестокого и злобного, ничего безобразного — никогда не переходит границ тишины;
любовь никогда не перестает: это значит — никогда.
Всё вместе говорит о том, что любящий считает важным не себя, а другого, и свою жизнь менее важной, чем другая жизнь. Теперь видно, что ничего в такой любви нет от плоти, или, как привычно говорить, от сексуальности. Плоть заботится только о себе — себя удовлетворить, утихомирить, утучнить, напитать, упокоить; ждёт и жаждет наслаждений, не хочет ни от чего отказываться. Плоть стремится к удовольствию, к грубой физической радости, ничего нет в ней небесного, ничего возвышенного, того, к чему зовут Иисус Христос, апостолы, святые отцы.
Церковь же хочет, чтобы возлагаемый ею брачный венец сиял добродетелями. Через неё брак освящается свыше, от Бога. Венчание есть Божие повеление, чтобы брак был не просто сожительством или даже добрым жительством бок о бок, но благословенным делом, явлением, которое пронизано светом.
Святая любовь остаётся любовью при всех обстоятельствах: при достатке или нищете в доме, при не слишком красивой внешности супруга или супруги, при неудачах, бедах, психических или физических недостатках, травмах и заболеваниях, инвалидности, даже при вечной прикованности к постели того, кого любишь. Двое тогда составляют как бы одного человека. Христос напоминает нам: В начале же создания, Бог мужчину и женщину сотворил их (Быт. 1, 27). Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью; так что они уже не двое, но одна плоть (Быт. 2, 24). Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает. (Мк. 10: 6-9).
Но как же выполнить все эти христианские требования к браку? Ведь это невозможно! Однако сказал Господь: невозможное человекам возможно Богу (Лк. 18:27).
То есть с помощью Божией всё возможно, нет ничего невозможного.
«Если мы будем жаждать праведной жизни, — говорит священник Димитрий Смирнов, — видя в себе нечистоту, постоянно вступать с ней в борьбу, постоянно противостоять ей во всяких проявлениях, во всё время подвизаться [*] против своей злобы, против раздражения, гнева, зависти и остальных грехов, — то и наша душа будет омываться благодатью Божией. Господь, видя наше желание, будет давать нам благодать, которая нас будет очищать, и постепенно мы начнём преображаться. Это очень долгий, трудный процесс, в котором Господь будет нам помогать.
Росту любви очень способствует терпение — если человек стремится терпеть со смирением, с кротостью, не сердится на Бога за те скорби, что Господь ему посылает. Тогда он постепенно приобретает для своего сердца возможность любить. Любовь складывается из постоянного самоотречения. Вот, допустим, жизнь в браке: у меня свои привычки, свои представления, свои мысли, а я должен для другого всё это откладывать; мне так кажется, а ему (или ей) кажется по-другому, и если я люблю, то моя любовь желает жертвовать для любимого.
Любовь обычно понимают как некое чувство — вот возникло чувство, какое-то волнение, ещё там что-то, томление например... Но это не есть любовь. Любовь всегда целесообразна, действенна, она ищет пользы другому, а чувство — ищет пользы себе. Поэтом чувство — это “любовь наоборот”, то есть самолюбие. “Я без неё жить не могу” — что это такое? Это самолюбие. Я жить не могу, то есть речь идёт обо мне.
Когда человек становится обителью Святой Троицы, когда Господь приходит к нему в сердце, тогда он получает сразу все свойства, которые имеет Бог: и кротость, и смирение, и терпение, и любовь, и всепрощение, и готовность на жертву. Человек становится благородным, он становится как ангел. Ему не жалко ни денег, ни здоровья, ни времени для ближнего, даже для врага своего, потому Что он не различает, кто враг, кто друг: нуждается человек — пожалуйста».
Итак, мы должны иметь надежду на помощь Божию. Если любящие питают эту надежду, — они достойно идут под венец. Если есть у них даже и малое произволение Богу угодить, Он не замедлит придти на помощь. Но без надежды на Него самим не справиться.
Из сказанного понимаем, почему венчание не должно быть для венчающихся ни магией, ни языческим ритуалом, где произносятся некие заклинания. Не потому венчаются люди, что в Церкви так празднично, так торжественно, столько яркой позолоты, столько огней, а потому что хотят чистоты, любви и благородства. А золото, и свет, и праздник — это символы. И что такое врата церковные? Входя в них, венчающиеся как бы входят во врата совместного спасения.
Установление брака относится к первоначальному созданию человека. Видя, что не хорошо быть человеку одному, Бог сотворил ему помощника, соответственно ему (Быт. 2: 18). Сотворил же и Адама, и Еву по образу Своему. И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими, (и над зверями), и над птицами небесными (Быт. 1: 27-28).
Вот что означает подлинная любовь, находящаяся под благословением Божием: обладание и владычество! Но какое? Как может владычествовать одна любовь, без применения силы? — Власть её такова, что она приводит к добровольному послушанию и подчинению ей. Хорошо известно из христианской истории, что святых людей дикие звери не боялись, жили рядом с ними и даже служили им. К святому Герасиму Иорданскому приходил лев и становился смирным, как котёнок. Любовь усмиряет, угашает гнев, она обладает всепобеждающей силой, устоять перед истинной любовью невозможно. Если свирепого зверя она укрощает, то как не остановит и не утихомирит разбушевавшегося мужа, разошедшуюся жену? Видит человек, что хотят простить его и у него просят прощения — видит даже и без слов (доброе — всегда чувствуется), и весь пыл пропадает.
Вот и владычество, вот и обладание, вот и победа, и мир!
Муж, по учению слова Божия, должен любить свою жену, как Христос любит Церковь, то есть любить неизменно до конца жизни, любить до готовности страдать и умереть за неё, любить и в том случае, если бы жена и не любила его, любить, чтобы своею любовью расположить её к себе. Такая любовь способна перенести все невзгоды, в состоянии загладить и несходство характеров, и разность наружных качеств, и различные недостатки, и проч.
С другой стороны, жене вместе с любовью к мужу должно быть присуще повиновение. Хотя, по учению слова Божия, мужу и дана власть, но на эту власть он должен смотреть не как на преимущество, а как на долг. Первенство вручено Богом мужу не для унижения жены, не для господства над нею, а для разумного, кроткого управления домом. Да и какой у Апостола представляется эта власть? Самой нежной, бескорыстной, благородной. Здесь теснейшее родство, полное духовное единение, самое справедливое уравнение прав. Какое отношение может быть возвышеннее того, в каком находятся Христос и Церковь? Так и в браке двух людей должно быть.
Раньше брак без Церкви был невозможен. Жить вместе «просто так» потому лишь, что «мы ведь друг друга любим», — считалось блудом; таковым оно и было на самом деле. «Гражданский брак» — это новое изобретение. Оно возникло оттого, что в глубине души понималось: надо за какой-то вывеской скрыть блудную связь. Регистрация в ЗАГС'е — ступенькой выше, но как ранее мы уже видели, так и далее мы увидим, в чём отличие церковного благословения от оформления брака в госучреждении.
|
