Глава XXXIII
Выводы
Может быть, я слишком подробно остановился
на истории своего назначения, точнее – на обстоятельствах, сопровождавших
его и вызванных А.Н.Волжикым. Но да не подумает читатель, что я имел в
виду сводить какие-либо личные счеты с последним. Чувство обиды, в свое
время глубокое и острое, давно у меня исчезло; а месть – не в моем характере.
Нет, не личные причины руководили мною, когда
я останавливался на этом эпизоде в своей жизни, который и в моих воспоминаниях
должен занять место только эпизода, хотя, по ходу изложения, мне, может
быть, и придется не раз еще вернуться к нему.
Что выражала собой борьба А.Н.Волжина с митрополитом
Питиримом и со мной?! Да и можно ли было назвать «борьбой» односторонние
нападения А.Н.Волжина на нас, когда ни митрополит, ни я не наносили А.Н.Волжину
ответных ударов? Жаловался ли митрополит Питирим на А.Н.Волжина Их Величествам,
распространял ли о нем дурные слухи в обществе? Нет, Владыка был слишком
умен для того, чтобы колебать престиж царских слуг, не говоря уже о том,
что, по свойству своего характера, был готов самого себя принести в жертву
общему миру, что и делал.
Что касается меня, то в беседах с Государем
Императором я ни разу не упомянул даже имени А.Н.Волжина, а Императрице
давал о нем только добрые отзывы. Да иначе я и не мог бы поступить, во-первых,
потому, что и сам считал А.Н.Волжина, хотя и ограниченным, но хорошим человеком,
а во-вторых, и потому, что Императрице было известно отношение А.Н.Волжина
ко мне, и всякий другой отзыв о нем был бы, конечно, истолкован как борьба
соперников из-за власти.
И митрополит, и я видели в А.Н.Волжине только
один недостаток – он не разбирался ни в порученном ему деле, ни в людях,
ни в окружавшей его политической обстановке, был неискренен и, потому что
был неискренен, потому и попался в расставленные сети и способствовал клевете,
распространявшейся вокруг имени митрополита и моего, вместо того, чтобы,
по долгу присяги, бороться с нею. Но, как митрополит, так и я, связанные
долгом к Царю, предпочитали терпеть обиды, вместо того, чтобы «реабилитировать»
себя ценою унижения престижа царских сановников.
«Борьба» А.Н.Волжина с нами была лишь одним
из выражений той болезни, какая свела Россию в могилу. Болезнь же эта была
эпидемической и поражала всех. В тот момент вся Россия уже являла признаки
сумасшедшего дома, в котором были заперты и больные, и здоровые, где люди
не понимали друг друга, не имели общего языка, где дрались между собой,
нанося удары и правым, и виноватым. Интернационал перемешал все карты в
политической игре, а выдвинутая им фигура Распутина заслоняла собою буквально
всех.
Везде мерещился Распутин; везде на первом
плане было это роковое лицо, и чтобы ни делали и ни говорили Царь с Царицей
– везде то кричали и шептались, то про себя думали, что за спиною Их Величеств
стоял Распутин и руководил Их действиями и помыслами. Этот дурман охватывал
все высшие круги, завлекал и преданных царских слуг, которые оказывались
еще большими врагами Престола и династии, ибо они громче всех кричали о
Распутине, усматривая в нем государственную опасность, еще энергичнее защищали
Царя и Россию, не понимая, по недомыслию, того, что такая «защита» могла
бы выразиться только в одном – в замалчивании имени Распутина.
Почему же общество так легко попадалось в
расставленные сети?!
Потому, что не имело веры в Промысл Божий;
потому, что перестало понимать религиозную сущность самодержавия и рассматривало
Царя не как Выразителя воли Господней, Помазанника Божия, а как человека,
не только творившего свою собственную волю, но даже отдавшего эту волю
Распутину.
Эта мысль превосходно выражена О.В.Винбергом,
писателем неподкупной честности убеждений, одним из тех людей, с которыми
Россия никогда бы не погибла и без которых должна была погибнуть. Вот что
О.В.Винберг пишет в своей книге «Крестный путь», на стр. 2:
«Тот, кто умеет проникновенно видеть духовным
взором, кто понимает силу и значение Таинства Миропомазания и чувствует
неразрывную связь между Царем и народом, которая, санкционируя историческую
преемственность, невидимо образуется силой этого Таинства, тот знает, почему
теперь так страдает русский народ... Ныне свершается Суд Божий!..»
В этих проникновенных словах одного из тех
людей, мимо которых проходит толпа, или не замечая их, или побивая камнями,
ключ к уразумению не только настоящего России, но и ее далекого, далекого
прошедшего.