Глава XXXIV
Высочайшая аудиенция. Отъезд в Белгород.
Курский архиепископ Тихон. Губернатор А.П.Багговут. Посещение церковно-приходской
школы
Высочайший Указ о моем назначении последовал
15 сентября 1916 года, а 18 сентября, или днем позже, точно не помню, я
был вызван в Царское Село к Ея Величеству. К сожалению, об этой аудиенции
у меня не сохранилось никаких воспоминаний... Мой дневник, какой я вел
с раннего детства, чуть ли не с 8 лет, убежденный доводами, что этим путем
можно научиться писать и выработать умение владеть стилем, погиб вместе
с прочим имуществом в Киеве, будучи похищен большевиками. Там, на его страницах,
имелась подробная запись и об этой первой, после моего назначения, аудиенции,
оставившей мне сейчас воспоминания лишь об общих впечатлениях... Та же
материнская любовь к России, те же болезненно переживаемые скорби о ее
тревожном настоящем и грядущем будущем, та же сердечная заботливость о
церковных нуждах и пастырях Церкви, какие отличали мудрую, непонятую, неоцененную
Императрицу... Напутствуемый добрыми благопожеланиями, тронутый вниманием
Государыни, я вернулся в Петербург, с мыслью оправдать доверие Ея Величества
ценою каких угодно жертв...
То, другими относилось к области фантазии
и мистицизма, то для меня являлось реальной действительностью. Участие
в моем назначении Св.Иоасафа казалось мне до того очевидным, что я не мог
пройти мимо этого факта и заявил Обер-Прокурору Н.П.Раеву, что, прежде
вступления своего в должность, считаю обязательным для себя поехать к Святителю,
в Белгород, за благословением...
Как я ни старался придать своей поездке частный
характер, как ни хотелось мне прибыть в Белгород в качестве простого паломника,
однако о моем отъезде из Петербурга были посланы предуведомления и, по
прибытии в Курск, я был встречен на вокзале местными властями и духовенством,
а архиепископ Курский Тихон выслал за мной свой экипаж. Я был вынужден
отправиться к Владыке, что не входило в мои планы, ибо я желал, не останавливаясь
в Курске, ехать дальше, в Белгород. С Преосвященным Тихоном, бывшим Костромским,
я встречался уже раньше, когда, несколько лет тому назад, гостил у Костромского
губернатора А.П.Веретенникова, посетив его после торжеств по случаю прославления
Св.Анны Кашинской. Однако встреча была мимолетная и не оставила никаких
воспоминаний. Встреченный архиепископом и губернатором А.П.Багговутом,
я прошел в гостиную, куда вскоре явились и консисторские служащие, которых
Владыка и представил мне.
«Вам будет угодно проследовать и в нашу консисторию?»
– спросил меня архиепископ.
«Нет, Владыка: я желал бы прежде испросить
благословения у Святителя Иоасафа и сегодня же быть в Белгороде», – ответил
я.
Но в этот момент ко мне подошел попечитель
вновь открытой церковно-приходской школы, с неотступной просьбой посетить
школу, где ожидают этого посещения как дети, так и учительский персонал,
заранее предуведомленные о приезде Товарища Обер-Прокурора. Я вспомнил
о просьбе протоиерея А.И.Маляревского посетить эту школу и обещал заехать
в нее. По окончании церемонии представления должностных лиц, я остался
в обществе архиепископа и губернатора, и между нами завязался разговор
на общие темы. Архиепископ говорил о нашумевшей ереси имябожников на Афоне
и высказал мысль, что весь этот шум поднял своими газетными статьями архиепископ
Антоний (Храповицкий).
«Если бы не это, то не было бы и вздутия дела»,
– сказал архиепископ.
Я невольно улыбнулся и заметил:
«Именно, «вздутия» бы никакого и не было».
Губернатор рассказывал о выборах в Думу и
подчеркивал, что на этот раз пройдут правые. В устах губернатора Багговута,
известного мне с тех сторон, какие делали его одним из лучших губернаторов
России, такое заявление не было фразой.
Пробыв у архиепископа положенное для официального
визита время, я направился в церковно-приходскую школу и по пути завез
визитную карточку губернатору.
Школа действительно блистала своей внешностью.
Дети до того бойко отвечали, так мастерски декламировали разные стихи,
так стойко выдерживали натиск учителя и учительницы, забрасывавших их всевозможными
вопросами по всем предметам школьной программы, что даже рассмешили меня.
Тренировка была изумительная. Но именно по этой причине, наученный горьким
опытом, я опасался предлагать ученикам свои вопросы, ибо был уверен, что
не получу на них ответа... Я часто видел эти великолепные ажурные здания,
которые разбивались при первом дуновении ветерка. На лицах детей, выделывавших
эти фокусы и эквилибристику с памятью, не отражалось никакой мысли; они
абсолютно не понимали того, о чем говорили; их внимание было сосредоточено
только на автоматической передаче заученного. Это были типичные жертвы
той школьной рутины, какая, казалось, преследовала единственную цель –
убить в самом зародыше проблески сознания и уничтожить самую способность
мышления. Скрывая свое тягостное впечатление, я, прощаясь со школой, обратился
к учительскому персоналу с нижеследующей речью:
«Вам было угодно просить меня посетить Вашу
школу в краткий промежуток моего пребывания в Курске. Я охотно исполнил
Вашу просьбу и вижу, что учебно-воспитательное дело в Вашей школе действительно
вполне отвечает требованиям, какие к нему обычно предъявляются. Дети опрятны,
выдержаны, отвечают на задаваемые вопросы бойко и свидетельствуют о том,
что Вы вложили много труда в дело, которое любите.
Но, далекий от мысли омрачать Ваше впечатление
от моего посещения школы, я хотел бы, однако, сказать Вам о том, о чем
говорю в каждом учебном заведении, какое посещаю, ибо то, что является
в моих глазах недостатком, присуще каждой школе, от низшей до высшей. Я
хочу Вам сказать, что еще мало прививать ученикам знания, а нужно и научить
умению использовать эти знания для целей, ему предназначенных. Центральным
местом всякой школьной программы должен быть Закон Божий, не как предмет
науки, а как закон Бога, одухотворяющий всякую науку и дающий ей смысл,
нормирующий основные требования, предъявляемые Богом к человеку в сферах
частной и общественной жизни и регулирующий взаимоотношения людей между
собой. Само собой разумеется, что, при этих условиях, оценка знаний ученика
должна иметь место в совершенно иной плоскости и меньше всего там, где
ныне допускается. Не тот ученик хорош, кто знает притчу о богатом и Лазаре,
а тот, кто, при встрече с нуждой, горем и страданием, не проходит мимо
них равнодушно, а протягивает свою руку помощи, кто понял сущность этой
притчи и проводит ее в личной жизни. Не тот должен получить высший балл,
кто хорошо усвоил притчу о мытаре и фарисее, а тот, в ком Вы заметите истинное
смирение, и т.д... Между тем, мои наблюдения утверждают меня в том, что
Вы следите лишь за усвоением учениками фактов, из которых они или вовсе
не делают никаких выводов, или делают неверные. Я не помню ни одного ученика,
который бы не прочитал мне молитвы Духу Святому, великолепно всеми усвоенной.
Однако, на мой вопрос, о чем просят в этой молитве Духа Святого, никто
мне не ответил. Когда и указывал ученикам на то, что основная мысль этой
молитвы выражена словами: «приди и вселися в ны», и спрашивал, замечали
ли они когда-либо, чтобы Дух Святой исполнял их просьбу и вселился в них,
мне давали один и тот же ответ: «Нет, не замечали».
Между тем, обязанность преподавателя, казалось
бы, в том и состоит, чтобы помочь ученикам разбираться в этом и подобных
вопросах, указать им на ту перемену ощущений и настроений, какие связываются
с их отношением к Богу в тот или иной момент. Что такое «окамененное нечувствие»,
или противоположное ему состояние сердечной теплоты и умиления, как не
показатели нашего расстояния от Бога?!
Остановитесь только на одной молитве к Духу
Святому, раскройте ученикам всю глубину ее содержания; укажите на процесс
душевных переживаний в момент борьбы человека со злой волей; помогите разобраться
в той «невидимой брани», какую ведет каждый человек; обнажите источник
этой брани, и тогда молитва к Духу Святому явится в глазах Ваших учеников
одним из способов борьбы со злой волей, с греховными навыками и страстями:
тогда Вы дадите им действительное оружие в этой борьбе, которое они уже
не выпустят из своих рук и которым будут всегда пользоваться в жизни. А
иначе они забудут эту молитву так же, как и все прочее, приобретаемое в
школе. То же самое нужно сказать и по отношению ко всем прочим молитвам,
ибо каждая из них выражает конкретную просьбу к Богу: нужно указать, в
чем эта просьба заключается, каковы признаки того, что она исполнена, и
в чем выразились результаты обращения к Богу. А притчи Христовы и неисчерпаемая
глубина их содержания!.. Каждая из них – предмет глубочайшего психологического
анализа, целая программа жизни... Между тем, их рассматривают только как
рассказы, и отношение к ним такое же, как и ко всем прочим фабулам и рассказам,
с которыми ученики знакомятся в школе. Не могли мне ответить даже ученики
старших классов гимназии на вопрос, почему Христос Спаситель любил детей
и в чем видел их преимущества перед взрослыми... И нужно было видеть, с
каким захватывающим вниманием слушали они мои объяснения той или иной молитвы,
или притчи Христовой, рассматриваемых мной с точки зрения их практической
ценности... Закон Божий – не предмет науки, а теория и практика богоугодной
жизни. Так и смотрите на него.
Правда, вы можете мне сказать, что выполняли
лишь общую учебную программу и должны были к определенному сроку пройти
ее, как выражаются ученики – «отсюда и досюда»; что не ваша вина в несовершенстве
этих программ и пр. Вы будете отчасти правы... Мысль о коренном пересмотре
школьных программ духовного ведомства является одной из первейших моих
забот... Но, прощаясь с вами, я, все же, не могу не сказать вам, что не
тот ученик хорош, кто много знает, а тот, кто умеет использовать свои знания
во славу Божию и на пользу ближним, кто вышел из школы с запасом нравственных
сил... Давайте пищу уму, но давайте ее и сердцу, ибо самый умный есть все
же самый добрый, наиболее нравственно дисциплинированный человек»...
Простившись с детьми и учебным персоналом
школы я вернулся к архиепископу Тихону, откуда через полчаса уехал на вокзал,
следуя в Белгород. Мог ли я думать, что, несколько лет спустя, архиепископ
Тихон примкнет к революции, страха ради иудейска изменит Православию, и
в качестве митрополита Киевского сделается гонителем Церкви...