Глава XLIV
Комиссия по расследованию злоупотреблений
при покупке воска за границей
Если не ошибаюсь, собранный в начале 1916 года
Свечной Съезд постановил образовать комиссию для расследования злоупотреблений
при закупке воска за границей и выделил из своего состава группу членов
Съезда, оставшихся в Петербурге, на которых возложил обязанность следить
за работами означенной комиссии. Остальные же члены Съезда разъехались
по местам, и Съезд закрылся. Председателем этой группы Съезд выбрал члена
Св.Синода, протопресвитера А.Дернова; а председателем комиссии по расследованию
злоупотреблений был назначен Товарищ Обер-Прокурора Н.Ч.Заиончковский.
С его уходом, эта тяжелая обязанность перешла ко мне, к вящей досаде А.Осецкого,
полагавшего, что, после отставки А.Н.Волжина и Н.Ч.Заиончковского, отношение
к нему новых представителей Обер-Прокуратуры изменится и комиссия будет
закрыта.
Самый факт избрания протопресвитера Дернова
председателем группы и его своеобразные приемы зашиты А.Осецкого убеждали
меня в несомненной виновности последнего, для чего, впрочем, имелись основания
и помимо моего личного убеждения. Но обосновать обвинения фактическими
данными было трудно потому, что сношения Хозяйственного Управления с германскими
фирмами по поставке воска велись на немецком языке, и требовалось много
времени для рассмотрения и изучения документов, сваленных в кучу и заполнивших
почти целую комнату. Лично для меня казалось несомненным то, что в таком
переводе документов на русский язык не было ни малейшей надобности и что
он был предпринят с умышленной целью затянуть дело и отсрочить развязку...
Было совершенно очевидно, что для такого перевода понадобились бы многие
месяцы, а может быть и годы. Не было в этом надобности еще и потому, что
обвинения, предъявлявшиеся Осецкому, сводились к указанию на предпочтение
им иностранной фирмы, а не русской, несмотря на то, что условия последней
были выгоднее. Нужно было выяснить причины такого предпочтения и опровергнуть
утверждения печати о проявлении А.Осецким недобросовестности и допущенной
им умышленной растрате казенных денег, уплаченных им за купленный в Германии
воск.
Однако А.Осецкий, имея поддержку не только
у протопресвитера A.Дернова, но и со стороны Синода и даже Государственной
Думы, создавал условия, при которых отказ Комиссии в дальнейшем переводе
немецких документов на русский язык мог бы истолковаться как действие враждебное
к нему, и Обер-Прокурор не находил возможным допускать этого. Вот почему
я стал назначать заседания комиссии по мере поступления ко мне новых материалов,
и на этих заседаниях старался выяснить попутно и общие вопросы. Среди членов
комиссии почти все были убеждены в виновности Осецкого и находили, что
я не должен приглашать ни эти заседания Осецкого, дабы его присутствие
не стесняло комиссию.
Я ответил, что комиссия призвана не судить
А.Осецкого, а лишь рассмотреть те обвинения, какие к нему предъявляются
печатью, громко кричащей о Синодальной панаме и бросавшей тень даже на
Синод; что, каковы бы ни были личные предположения, но доколе мы не выслушаем
противной стороны, мы не вправе выносить никаких обвинений, и что по этим
соображениям я считаю обязательным приглашать в свою комиссию и Осецкого.
С моими доводами согласились, и Осецкий явился.
Здесь и разыгрался эпизод, уже описанный мной в 6 главе.
На другой день состоялось заседание Св.Синода,
и протопресвитер Дернов в очень резкой форме потребовал от меня ускорить
работы моей комиссии, настаивал на том, чтобы я зафиксировал определенный
срок их окончания. Я отказался это сделать, ибо работы комиссии тормозились,
главным образом, переводами документов; мне же было неизвестно, когда эти
переводы закончатся.
Дернов был до того взбешен, что со всего размаха
ударил кулаком по столу, забыв, что он сидит в зале заседаний Св.Синода,
в присутствии членов Синода, и что в этом месте не подобает держать себя
так, как он, вероятно, привык держаться у себя дома...
Безобразное впечатление произвела на меня
эта дикая выходка священника, добравшегося до сана протопресвитера, увешанного
звездами и не научившегося держать себя прилично...
Она, кроме того, повредила и Осецкому, ибо
превратила подозрения в его виновности в убеждения и заронила сомнения
даже в среде иерархов.
Комиссии так и не суждено было закончиться...
Подошла революция и замела следы всех преступлений, частью предав их забвению,
частью использовав их для своих целей.