ИНТЕЛЛЕКТУАЛЫ О БОГЕ

ВВЕДЕНИЕ

Чарльз Такстон, Доктор Философии

 Марш армий зачастую изменял ход истории. Но идеи, обуславливающие армии
осуществлять эти марши, обладали большей мощью. Управление идеями - вот
путь к управлению миром! Неудивительно, что именно на арене идей идет
ожесточенная борьба. Откладывая в сторону все перипетии развития,
историю человеческой мысли можно представить в виде повести о двух
городах - о Городе Бога и Городе Человека. Иными словами, перед нами
опять ставший историческим конфликт между теизмом и натурализмом. Теизм
представляет собой широкую категорию мыслей, фундаментальных концепций,
которые разделяют Создателя и создание. Натурализм же тоже представляет
собой широкую категорию идей, но они отрицают отличие между абсолютным
Создателем и созданием.

В современном мире наук предметы столь фрагментарны, а интеллектуальные
загадки в каждой отрасли столь сложны и глубоки, что порой довольно
легко забыть, какие важные вопросы стоят на повестке дня. Разве подобные
дебаты не проходили между уединенными духовными лицами Средних Веков?
Сегодня перед нами стоит проблема выживания не только народов и
народностей, но и всего мира. Но ряд тенденций показывают, что не все
еще потеряно. Как мы ниже покажем, фундаментальные изменения мысли на
уровне ученого мира показывают, что ментальный климат становится более
склонным принимать теизм, чем это было, скажем, в период грандиозного
смещения от теизма к натурализму, последовавшего в 17 веке после
рождения современной науки. В этой книге будет приведены интервью,
которые покажут как сложившийся современный мир поможет решению этих
задач.

Хорошо известно, что современная наука родилась в Европе в недрах
теистической культуры. Как показал ученый мир, теистическая вера в
Создателя была не только обстоятельством, но и одной из весомых причин
возникновения современной экспериментальной науки. Интервью Стенли Жаки
подтверждает мои слова. Жаки написал несколько книг о влиянии теизма на
возникновение науки.

Несмотря на теистическое начало науки, ученые знали, что авторитарное
религиозное управление может удушить исследования, и они старались
избавиться от этого влияния. Поэтому они пытались освободиться от этого
влияния. Они надеялись получить свободу для своих научных методов,
основанных на наблюдении и эксперименте, а не на источниках, будьто
источники богословов или философов. Первые ученые испытывались острую
потребность в методе легитимной обработки связи между верой в Содателя и
новорожденной наукой, чтобы избежать обвинений в том, что они стараются
сделать науку религиозной. Ничего не имея на руках и опасаясь
запутанности ситуации с религией, многие просто пренебрегали этой
проблемой, действуя так, словно наука полностью нейтральна к философии и
религии. Но, как показала история, произошло худшее. Вообразите
мальчика, который пятится назад, чтобы не свалиться в пропасть, и вдруг
попадает в лапы незамеченного дракона. То же самое случилось с первыми
учеными: игнорируя (или просто не находя) соответствующих связей между
теизмом и наукой, они оказывались жертвами философского натурализма или
материализма. Разумеется, на протяжении многих лет это происходило
незаметно и скрывалось тем, что натурализм подразумевался в самом
научном методе, что, как думали, обеспечит нейтральность науки. Этот
научный метод пояснял все явления лишь вторичными причинами.
Философскими разъяснениями тогда еще не пахло.

Первые современные ученые занимались приложением научных методов для
раскрытия тайн функционирования Вселенной (назовем это операционной
наукой). Они были страшно увлечены упорядоченностью природы, которую они
едва замечали, когда натуралисты-философы выводили из этой
упорядоченности абсолютные природные законы, которым Бог (если Он
существует) должен был повиноваться. Иными словами, в 18 веке, в эпоху,
когда все привыкли размышлять через термины абсолютного мира, природа
начинала заменять Бога. Разумеется, оставались внешние признаки
религиозного ортодоксализма, но в интеллектуальном мире происходили
мысленные отклонения, становившиеся началом радикального смещение от
теизма к натурализму. Более чем 200 лет многие были ослеплены успехами
науки, и многим казалось, что результатом "антибожеских" сообщений,
поступающих почти со всех уголков науки, стало онаучивание
натуралистической (материалистической) философии. Понадобилось долгое
время, чтобы разобраться в ситуации, а, разобравшись, было обнаружено,
что материалистическая философия маскировалась под науку. Мы не говорим,
что вся наука материалистична, мы утверждаем, что люди довольно инертны,
чтобы различить материализм от действительной науки.

Не прошло много времени от рождения, как наука, которая верила в
Создателя как в важный краеугольный камень, начала спеулировать на тему,
как зарождался мир. Забыв жизненную роль, сыгранной философской мыслью в
развитии науке, (в действительности все большее число ученых начали
сознательно претендовать на философскую нейтральность), ученые с
натуралистическим уклоном начали размышлять на тему происхождения.
Наука, доселе занимавшаяся поисками упорядоченных моделей в
функционировании Вселенной, значительно отходила от этой цели. Ряд
ученых-натуралистов полностью стали заниматься наукой о происхождении. В
науке о происхождении с целью обращения к вопросам происхождения
используется такой же метод, как и в судебной медицине, но в несколько
модифицированной форме. В первые дни этот шаг признавался отклонением от
традиционной науки. В астрономии этоу науку назвали космогонией, то есть
происхождением космоса. Космология изучает структуру Вселенной, ее
законы, которые необходимы для функционирования Вселенной. Декарт, Кант
и Лаплас способствовали возникновению современной космогонии. К
сожалению, метод разделения науки о происхождении от операционной науки
через их названия (например, космогония и космология) не нашел своего
продолжения. Сегодня многие пользуются именами космогонии и космологии
почти взаимозаменяемо. Такая терминология не нашла своего продолжения в
геологии, биологии и т.д.

В конце 19 века сформировалась универсальная позиция: наука с
философской позиции нейтральна и всецело объективна. Возникло новое
поколение ученых, которые не только забыли, что наука имеет теистические
корни, но и стали охватывать, хотя для многих и на несознательном
уровне, философский натурализм. Натурализм отрицал разделение создания
от своего Создателя. Поэтому вполне логичным стало то, что наука
осуществляла попытки ответить на вопросы о происхожденеии без упоминания
Создателя. Налицо было торжество новой формы развития мысли
(натурализма), даже если его не признавали большинство. В натурализме не
было никаких клерических ловушек, не было храмов, символов, мест
поклонения. Поэтому он соответствовал своему предназначению - а именно
тому, что на каждый вопрос о происхождении давался ответ, в котором
присутствовал вызов к новомубожеству - к Закону Природы.

Дарвин попытался объяснить происхождения видов с помощью этих законов.
Прошла реклама революций, сначала в биологии, а затем и в других
дисциплинах. Появился миф, что Дарвин провел свое исследование на
объективной основе, хотя фактически Дарвин был убежден в своей точке
зрения задолго до проведения своих исследований. Дарвин был ребеноком
своей эпохи, которая глубоко дышала свежим, подбадривающим воздухом
философского натурализма. Вот точка зрения Профессора Истории Науки
МакМастерского Университета Джорджа Гриннелла на деятельность Дарвина:

Я провел очень много исследований по Дарвину и могу сказать с некоторой
долей уверенности, что Дарвин не выводил свою теорию на основе законов
природы, а получил ее скорей наложением отдельной философской точки
зрения на природу и последующей растратой 20 лет на попытки собрать
факты с целью определения этой точки зрения.

Чем дальше в лес - тем больше дров.

Все научные дисциплины начали испытывать бурный рост, достигли успехов в
области операционных наук, то есть в сфере разъяснения строения и
функционирования Вселенной на основе вторичных причин. Наука
сталкивалась с многочисленными трудностями в сфере науки о
происхождении, где попытки объяснить явления вторичными причинами не
были столь успешными. В действительности, именно ограничение
исследования уровнем вторичных причин называет эту область исследований
происхождения философским натурализмом.

Часто заявляли, что теория эволюции является одним из сводообразующих
концепций, которая придает единство научному делу. Эта мысль принадлежит
Джулиану Хаксли, который произнес: "вся реальность - эта эволюция".
Поиски объединяющей темы в науке был ответом на фрагментарный процесс,
протекающий в узких специализированных дисциплинах учения с их
специальными словарями, обеспечивающими минимум общения в рамках
дисципины. В результате многие ученые стали экспертами в своей отрасли,
и не знали о событиях смежных дисциплин. Этим я не хочу унизить ученых,
я просто хочу сказать о темпе накоплении знаний. В результате мы
замечаем тенденцию среди ученых принимать традиционно эволюционную точку
зрения в большинстве отраслей, но (и это важно) подвергать сомнению
научный ортодоксализм в своей собственной сфере знаний.

Следует быть осторожным при этом. В нашем рвении выделить значимые
разработки в науке и предсказать их возможное влияние на теизм мы не
хотим говорить о том, что сторонники эволюции видят эволюцию в любой
опасности разрушения. То, что многие эксперты видят, это потребность
перестроиться, а не построить новый дом. Читатели сами будут решать, что
для них нужней всего. Ряд людей сегодня говорят, что эволюцию надо
заменить, что она потерпела поражение в том, что намеревалась сделать, а
именно, в объяснении происхождения, начиная от атомов и кончая ягуарами.

Интервью с Робертом Джастроу указывает на внезапное начало Вселенной, в
которое, разумеется, верят все теисты, но что против всех ожиданий
натуралистов. Джастроу в своем труде "Бог и Астрономы" полемизирует со
многими известными учеными относительно этого научного открытия и
прослеживает причинно-следственную связь таких позиций натуралистов
верой в незыблемые законы природы, где нет места Первоисточнику. Приведу
цитату из интервью Джастроу: "Причину возникновения Вселенной нельзя
изучить, исследуя причину и следствие внутри Вселенной". Это еще один
довод в пользу того, что нам нельзя надеяться на постижение истоков
Вселенной изучением ее функционирования. Вот эта точка зрения
заслуживает того, чтобы ученые, заинтересованные в вопросе
происхождения, поразмыслили над ней.

Профессор Генри Маргенау, философ науки из Йелльского Университета,
также подчеркивает внезапное начало Вселенной. Тем, кто использует науку
как инструмент неверия в Создателя, Маргенау добавляет: "Абсолютно
неразумно отвергать идею Создателя, аппелируя к науке. Наука определенно
доказала непротиворечивость концепции Созидание из ничего".

И Джастроу, и Маргенау обращаются к Антропическому Принципу (от
греческого слова Антропос, человек), то есть к той мысли о Вселенной,
когда мы говорим, что физические константы должны быть такими, какими мы
их находим, в противном случае во Вселенной не может быть никакой
разумной жизни. Хью Святого Виктора заметил нечто похожее в начале
Средних Веков: "Мир был создан для плоти человека". Интеересно, то, что
однажды было теологическим предубеждением, сегодня является современной
научной идеей. Некторые даже использовали этот принцип, чтобы доказать
прицип уникальности разумной жизни во Вселенной. Поэтому этот принцип
можно было использовать для присутствия другой разумной жизни. Джастроу
замечает, что "...Антропический Принцип...является самым теистическим
принципом, когда-либо полученной наукой". "Антропический Принцип для
меня является абсолютно убедительным", - добавляет Маргенау.

Идея первородного супа химических элементов, что способствовала жизни,
была необходимой, если возникновение жизни объяснять натуралистическими
средствами на земле. Но Чандра Викрасаминге говорит, что это неправда.
Интервью Викрасаминге показывает борьбу человека, выросшего в восточных
натуралистических традициях, пытающегося бороться с данными о
происхождении жизни и неспособного дать им стандартное механистическое,
материалистическое объяснение. Читатели могут столкнуться со
сложностями, читая его интервью о происхождении жизни из космоса. Но
критика им первородного супа кажется вполне обоснованной. Мой
собственный анализ происхождения жизни хорошо согласуется с критикой
Викрамашинге предложений механистической и материалистической теории.
Как и Викрамашинге я тоже нахожу доказательства происхождения разума
вполне убедительными. Может быть в силу родственного и культрного
наследия Викрамашинге, он, кажется, не ушел далеко от влияния Восточной
философской традиции, ибо при определении разума, он помещает его
вовнутрь космоса.

Викрамашинге делает ударение на том, что "Вселенная не уважает границы
между различными дисциплинами...они - artifact мышления , сделанные
руками человека". Я подозреваю, что именно эта проблема ведет ученого,
специализирующегося в одной области, к разрыву от эволюционистской
традиции там, но поддерживает эту традицию вне области его знаний.
Например, Джастроу показывает, что за исключением внезапного начала,
оставшаяся часть истории протянулась от "правдоподобной" идеи, что жизнь
началась в теплом бассейне химических веществ, до "довольно
убедительного" для традиционной эволюционистской точки зрения принципа,
что человек развивался по стадиям от химического супа на протяжении 4
миллиардов лет. Джастроу признает, что является научным материалистом, и
бодрым жестом добавляет: "Единственная сложность в том, что я не уверен,
что человек появился таким образом". Джастроу тщательно работает над
этой точкой зрения, замечая, что "в противовес многим из моих
коллег-ученых я не верю, что наука имеет один единственный путь
восприятия реальности".

Мы видим большее число результатов отрывочности, когда рассматриваем
интервью в аспекте разума и мозга. Джастроу (эксперт по астрономии)
признает, что он не может найти "разума, кроме нейронов и схем мозга". С
другой стороны Сир Джон Экклз, Нобелевский лауреат, посвятивший жизнь
свою исследованиям мозга, указывает, что они так и не смогли сократить
разум в мозге. С точки зрения Экклза не научные результаты, а
материалистическая философия не дает людям видеть разум раздельно от
материи. "Долгая депрессия материалистического монизма, который
распространялся по интеллектуальному миру подобно темному туману,
затмевала яркость и сияние идеалов и воображения человеческих существ",
- сокрушался Экклз. Но в своем труде "Тайна человека" Экклз принимает
действительной эволюционистскую историю от первородного супа до
человека. Знания Экклзом науки о мозге обуславливают его задаваться
вопросом об эволюционной ортокдоксальности.

Руперт Шелдрейк сегодня считается maverick биологии и его книга "Новая
Наука о Жизни" является определенно противоречивой. Престижный
британский журнал "Нейче" ("Природа") назвал этот труд "лучшим
кандидатом на сожжение вот уже много лет". Такой же маститый журнал "Нью
Сайнтист" ("Новый Ученый") назвал книгу Шелдрейка "важным научным
исследованием о природе биологической и физической реальности". Вопрос
биологического происхождения находится за пределами книги Шелдрейка и
эту книгу все еще проклинают в некоторых кругах как трактат
креациониста.

В интервью Шелдрейк касается вопрпосов происхождения лишь посредством
критики механистической и материалистической философии, которые долго
доминировали над биологией. Он указывает, что механистическая биология
принималась ортодоксальной, потому что "она выросла из общего
культурного контекста, где господствовала материалистическая философия".
Очевидное обращение к механистической биологии было потому, что она,
казалось, предлагает ученым способ слепить науку "не касаясь
теологических и философских вопросов". Все это казалось иллюзорным, ибо
материализм заменял собой теизм и становился все более разрушающим и
управляющим в силу того, что долгое время оставался на несознательном
уровне. Материалистов (и других) обманули, полагая их точки зрения
результатами тяжелых побед объективной науки. В действительности же, они
просто пользовались наукой как инструментом выражения материалистической
философии.

В конечном счете миф нейтральной, полностью объективной науки был
разоблачен посредством разработок в самой науке. Великая революция в
физике в первые десятилетия 20-го столетия, особенно в квановой и
релятивистской физике, показали ошибку устранения человека как
наблюдателя.

В психологии мы видим аналогичное странствие через механизм и
материализм до тех пор, пока в последней половины 20-го века механизм и
материализм были отвергнуты. Пол Виц замечает то, психологи, в конечном
счете, научились отвергать детерминизм и материализм, но делали это в
процессе "ненамеренного отступления в религию, в том числе в
христианство". Тем временем писохология начала отходить от детерменизма,
причем большинство психологов в своих взглядах шли по пути натурализма.
Вступая в сферу религии, логичным было рассматривать более
натуралистические религии. Восточные религии имели самую богатую историю
и и к ней сильно притягивались завязшие в механизмах строгих обитателей
Запада. Отсюда - распространие индуизма и буддизма.

Наибоьший прогресс был достигнут в равитии христианской психологии, даже
если "ее надо четко подробно анализироват", - заметил Виц. Ученый сделал
трагическое ударение на том, что текущий экономический надлом угрожает
заморозить эти натуралистические тенденции в психологии взамен будущих
христианских институтов. Даже если в христианской психологии и случаются
замечательные явления и недостаток натуралистической самопсихологии
становится очевидным, то экономика усложняет наем новых способных
членов, знакомых с этими разработками. Таким образом студенты в
христианских колледжах будут неудачниками, если они продолжат тполучать
инструкции в натуралистической самопсихологии.

Социолог Давид Мартин указывает на то, что механистическая наука
повлияла на социологию, рассмотрев человека как "просто создания
культуры, а не создателя всей культуры". Как и психология, сегодня
социология болеее терпима к религиозным идеям, чем в предыдущие годы.
Это религиозное влияние исходит как из теистической, так и
натуралистической религии. Сила, которая открыла социологию, была
простым фактом того, что нелегкие попытки социологов не могли заставить
людей вести себя как "социальные атомы" после обычаев механистической
науки. Она выдержала заманивание, заключающееся в том, что мы могли
пренебречь капризами человеческой природы и личности и обрабатывать
людей в социальных группах в виде собрания социальных атомов. Затем
можно было предсказать будущее социальное поведение и социология могла
стать истиной "научной". Но это не сработало.

Признавая неудачу механизма социологии, открылся ясный пут для новой
социологии, которая позволяет человеку быть человеком. Но откуда
возникнет видение человека? Для христианских социологов надо очень много
поработать над этим вопросом.

В заключении надо отметить, что остается еще много работыь в научных
дисциплинах. В качестве предположения, мы, может быть, подумает в
направлении сооружения на том, что построили теисты в 16-17 веках. Как
было указано выше, теистический разум осуществил значимый вклад в новое
предприятие науки. Теисты осмелились вложить новый разум в старый
материал и произвести новый результат. Короче, они действовали по своей
вере в жестокий факт, который создала природа, и развили подход, который
согласовался с этим фактом. В результате родилась современная
экспериментальная наука. Первые ученые были заинтересованы в
исследовании природы, которую они обнаружили, а не ее истоков, которые,
как предполагали, были разработаны Создателем.

Вышеприведеныне дискуссии касались натуралистической науки о
происхождении, то есть точки зрения на происхождение, которая истекает и
согласуеся с философским материализмом. Хотя даже ранее теисты не были
целенаправленно заинтересованы в исследовании происхождения, не кажется
ли вынужденным, что мы сегодня, особенно после работы функциональной
науки, начинаем развивать теистическую науку о присхождении? Почему
оставлять вопрос о происхождении натуралистическому разуму? История
показывает, что натурализм никогда не смогла бы производить операционную
науку, являющейся мертворожденной в каждй натуралистической культуре.
Если теизм был ключевым ингредиентом для начала соответствующего
исследования природы, то не разумно ли считать, что теизм может
предложить нечто ценное в исследование происхождений? Кто примет это
вызов?