Преподобнейшему и богопочтенному отцу Косьме, святейшему епископу Майюмы Иоанн монах Сознавая ограниченность своего разума и неискусство своего языка, я, о блаженные, не решался, подобно какому-нибудь гордецу и смельчаку, взяться за то, что превышает мои силы, и отважиться на невозможное, ибо я вижу опасность, угрожающую тем, кто дерзает на что-либо подобное. Если божественный этот Моисей, законодатель, отрешившийся от всякого человеческого зрелища, оставивший треволнения жизни, освободившийся от всяких вещественных проявлений, очистивший духовное зрение и через то сделавшийся способным созерцать Бога; если удостоившийся видеть человеколюбивое нисхождение к нам Бога Слова и Его сверхъестественное воплощение — в купине и невещественном огне, которым горел и пламенел терновник, но так, что, воспринимая блеск огня, не сожигал-ся, не уничтожался им и не лишался свойственной ему природы; если тот, кто был первым посвящен в имя сущего — и подлинно сущего превыше всякой сущности, — получивший от Бога предстатель-ство своих соплеменников, называл себя гугнивым и косноязычным (Исх. 1:10) и поэтому не могущим послужить божественной воле, объявить ее [всенародно] и стать посредником между Богом и человеком, то как же я, запятнанный всяким видом греха, носящий в самом себе многомятежную бурю помыслов, не очистив своего ума и рассудка, чтобы стать зеркалом Бога и Божественных явлений, не владеющий словом, которое в достаточной степени могло бы выразить мои мысли, — как же я стану говорить о Божественном и неизреченном, превосходящем постижение всякой разумной твари? Размышляя об этом, я не решался [приступить] к слову и боялся порученного, чтобы, правду сказать, не подвергнуться двоякому осмеянию — за невежество, а вместе с тем, что всего тяжелее, за безумие, ибо вина невежества еще простительна, если она не от нерадения происходит. Но при невежестве воображать, что имеешь знание, это тяжелая вина, которая заслуживает порицания, недостойна никакого снисхождения и является признаком гораздо большего, чтобы не 51 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН сказать, самого крайнего невежества. Но так как плод преслушания — смерть, тогда как смиренный и послушный подражатель Христов восходит на высоту и приобретает от Бога световодящую благодать и, отверзая уста, исполняется духа, очищает сердце, просветляет ра зум и получает слово в открытии уст своих (Еф. 6:19), не заботясь о том, что скажет, являясь органом говорящего через него Духа, — то, повинуясь Христу, Который священноначальствует в вашем лице, подчиняюсь повелению и открываю уста, надеясь, что силою ваших молитв они исполнятся духа и я изреку слова, которые будут не плодом моего разума, но плодом Духа, просвещающего слепцов, принимая то, что Он даст, и именно это излагая. И прежде всего я предложу то, что есть самого лучшего у эллинских мудрецов, зная, что если есть что-либо благое у них, то оно даровано людям свыше от Бога. Ибо всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит от Отца светов (Иак. 1:17). Если же что противно истине, то это — темное изобретение сатанинского заблуждения и измышление злополучного разума, как сказал великий в богословии Григорий5. Посему, подражая образу пчелы, я воспользуюсь тем, что близко к истине, и от самих врагов получу плод — спасение; напротив, отвергну все, что негодно и заключает в себе лжеименное знание. Затем я изложу приверженные этому вздорные учения богоненавистных ересей, чтобы, познав ложь, мы крепче дер жались истины. После этого с помощью Бога и его благодати раск рою истину, губительницу заблуждения и прогонительницу лжи, изукрашенную и убранную, словно некоей золотой отделкой, слова ми богодухновенных пророков, богонаученных рыбарей и богонос- ных пастырей и учителей. Слава этой истины, изнутри сияя, просве щает своими лучами тех, кто подходит к ней с должным очищением, отрешившись от суетных помыслов. Своего же, как я сказал, я не скажу ничего, а, по возможности совокупив воедино добытое труда ми наиболее надежных учителей, кратко изложу это, во всем следуя вашему повелению. Но я прошу вас, богочтимые, быть снисходи тельными ко мне, повинующемуся вашим предписаниям, и, прини мая от меня послушание, воздать мне помощью ваших молитв. ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ1 52 I. 0 познании. II. Какова цель [сочинения]? О философии. О сущем, субстанции2 и акциденции3. V. О звуке. VI. О разделении. VII. О предшествующем по природе. VIII. Об определении. IX. О роде. X. О виде. XI. Об индивидууме 4. XII. О различии. Об акциденции. О свойстве. XV О сказуемом. XVI. О сказуемом синонимическом и омонимическом. XVII. О подлежащем. XVIII. О сказуемом, отвечающем на вопрос: что есть предмет и каков предмет? XIX. Сходства и различия пяти названий. XX. Сходство и различие между родом и различием. XXI. Сходство и различие между родом и видом. XXII. Сходство и различие между родом и свойством. XXIII. Сходство и различие между родом и акциденцией. XXIV Сходство и различие между различием и видом. XXV Сходство и различие между различием и свойством. XXVI. Сходство и различие между различием и акциденцией. XXVII. Сходство и различие между видом и свойством. XXVIII. Сходство и различие между видом и акциденцией. XXIX. Сходство и различие между свойством и неотделимой акциденцией. XXX. Об ипостаси, воипостасном (еуилштатои) и безипостас- ном (сттоотатои). XXXI. О субстанции, природе и форме; об индивидууме, лице и ипостаси. XXXII. Об омонимах. XXXIII. О синонимах. 53 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН О полионимах. О различных (exepcov) и разноименных предметах. XXXVI. О паронимах. XXXVII. О десяти самых общих родах. XXXVIII. Об однородном и принадлежащем к одному и тому же виду, о разнородном, о разновидном и различающемся числом. XXXIX. О том, что находится в другом. XL. Еще о субстанции. XLI. О природе. XLII. О форме. XLIII. Об ипостаси. XLIV. О лице. XLV О воипостасном. XLVI. О безипостасном. XLVII. Разделение сущего и субстанции. XLVIII. О том, что такое свойство субстанции. XLIX. Еще об однородном и принадлежащем к одному и тому же виду; о разнородном и разновидном; о единоипостасном и различающемся численно. L. О количественном и количестве. LI. О предметах относительных. LII. О качественном и качестве. LIII. О действии и страдании. LIV О положении. LV О месте. LVI. О времени. LVII. Об обладании. LVIII. О противоположностях. LIX. О принадлежности и лишении. LX. О предыдущем и последующем. LXI. О том, что вместе. LXII. О движении. LXIII. Об имении. LXIV О суждении, утверждении и отрицании. LXV О термине, посылке и силлогизме. LXVI. Шесть определений философии. 54 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ LXVII. Об ипостасном соединении. LXVIII. [Различные определения]. Гл. I. О познании. Нет ничего более ценного, чем познание, ибо познание есть свет разумной души. Наоборот, незнание есть тьма. Ибо как лишение света есть тьма, так и отсутствие познания есть помрачение разума. Неразумным существам свойственно незнание, разумным — познание. Поэтому, кто, будучи от природы способен к познанию и ведению (егаотгцяпахсЬ), не имеет его, тот, хотя он от природы и разумен, тем не менее по нерадивости и слабости души бывает хуже неразумных. Под познанием же я подразумеваю истинное познание сущего. Если же знания относятся к сущему, то ложное познание, как познание не сущего, есть более незнание, чем знание, ибо ложь есть не что иное, как не сущее. И вот, поскольку мы живем не одной душой, но душа наша, как бы сокрытая завесой — плотью, имеет подобие ока — видящий и познающий ум, воспринимающий познание и ведение сущего, но это познание и ведение она имеет не от себя самой, а нуждается в обучающем, то приступим к неложному учителю — истине. Христос же есть ипостасная мудрость и истина, в Котором сокрыты все сокровища премудрости и ведения (Кол. 2:3), Который есть Бога и Отца мудрость и сила (1 Кор. 1:24). Поэтому послушаем голоса Его, говорящего нам через Священные Писания, и научимся истинному познанию всего сущего. Приступая же, приблизимся прилежно и искренне, не замутняя страстями мысленное око нашей души. Ибо даже самым чистым и самым ясным оком кто-нибудь едва сможет всмотреться в истину. Итак, если свет, который в нас, т.е. ум наш, тьма, то какова же тьма (Мф. 6:23)? Итак, приступим всею душою и всем разумом6. Ибо как невозможно часто переводимым и перебегающим взором ясно созерцать видимое, но необходимо остановить пристальный взгляд на рассматриваемом предмете, так и мы, отрешившись от всякого волнения помысла, невещественно приступим к истине. А приступая и достигнув врат, не ограничимся этим, но громко постучим, чтобы, когда нам откроются двери брачного покоя, увидеть заключенные в нем красоты. Итак, буква есть врата; находящийся же за вратами покой означает скрытую под ней красоту мыслей, т.е. Дух истины. Громко постучимся, т. е. прочтем раз, два, будем часто чи- 55 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН тать, и так углубляясь, найдем сокровище знания и насладимся богатством. Будем искать, исследовать, рассматривать, спрашивать. Ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят (Мф. 7:8). А также: вопроси отца твоего и возвестит тебе, и старцы твоя в знании и рекут тебе (Втор. 32:7). Поэтому если мы будем любознательны, то будем и знать многое; ибо все достигается старанием и трудами, а также, прежде всего и после всего, благодатью дарующего Бога. А так как апостол говорит: все испытывайте, хорошего держитесь (1 Фес. 5:21), будем исследовать также и учения внешних мудрецов. Может быть, и у них мы найдем что-либо пригодное и приобретем что-либо душеполезное; ибо всякий художник нуждается в некоторых орудиях для изготовления производимого. Подобает же и царице пользоваться услугами служанок. Поэтому возьмем учения, служащие истине, но отвергнем нечестие, поработившее их во зло, и не воспользуемся дурно хорошим, и не будем употреблять словесное искусство для обольщения простецов, но, хотя истина и не нуждается в разнообразных приемах, мы тем не менее воспользуемся ими для опровержения нечестных противников и лжеименного знания. С этого мы и начнем, как с азов и с того, что приличествует имеющим еще нужду в молоке, призвав в помощники Христа, во-ипостасное Слово Божие, Которым подается всякое даяние доброе и всякий дар совершенный (Иак. 1:17). Задачей же читающих будет привести свой ум к блаженной цели, состоящей в том, чтобы через чувства взойти к Тому (лрос; xov), Кто выше чувства и постижения, Кто есть Причина, Творец и Создатель всего. Ибо от красоты созданий своих сравнительно рододелатель их познавается (Прем. 13:5), и невидимое Его от создания мира через рассматривание творений видимы (Рим. 1:20). Поэтому мы достигаем желаемого, стремясь к познанию нетщеславным и смиренным умом. Ибо вы не можете веровать в Меня, сказал Христос, истина, — когда друг от друга принимаете славу (Ин. 5:44). А также: всякий возвышающий сам себя унижен будет, а унижающий себя возвысится (Лк. 14:11). Гл. П. Какова цель [сочинения]? Так как всякий, кто принимается за дело без определенной цели, как бы во тьме блуждает — ведь трудящийся без цели нищенствует во всем, — скажем вна- 56 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ чале о поставленной для этой книги цели, чтобы излагаемое легче усвоялось. Итак, целью нашей будет начать с философии и вкратце по возможности поместить в этой книге разнообразные знания. Поэтому пусть она именуется «Источником знания». Итак, я ничего не буду говорить от себя, но в связном виде изложу то, о чем в различных местах сказано у божественных и мудрых мужей. И лучше прежде всего узнать в точности, что такое философия. Гл. III. О философии. 1) Философия есть познание сущего как такового, т. е. познание природы сущего. И снова: 2) философия есть познание божественных и человеческих вещей, т. е. видимого и невидимого. 3) Философия, опять-таки, есть помышление о смерти произвольной и естественной. Ибо жизнь двойственна: естественная, которой мы живем, и произвольная, в силу которой мы со страстью держимся за настоящую жизнь. Двойственна и смерть: естественная, которая есть отделение души от тела, и произвольная, в которой мы, пренебрегая настоящей жизнью, стремимся к будущей. 4) Затем, философия есть уподобление Богу. Уподобляемся же мы Богу через мудрость, т. е. через истинное познание добра, а также через справедливость, которая каждому воздает свое и нелицеприятно судит; наконец, через святость, которая выше справедливости, т. е. через добро и благодеяния обидчикам. 5) Философия есть искусство искусств и наука наук. Ибо философия есть начало всякого искусства: благодаря ей изобретено всякое искусство и всякая наука. Искусство, по мнению некоторых, кое в чем погрешает; наука же не погрешает ни в чем; но только философия не погрешает [вообще]. По мнению других, искусство есть то, что исполняется при помощи рук. Наука же — всякое словесное искусство: грамматика, риторика и тому подобное. 6) Опять-таки, философия есть любовь к мудрости; Бог же есть истинная мудрость. Посему истинная философия есть любовь к Богу. Философия разделяется на теоретическую и практическую. Теоретическая — на богословие, физиологию и математику, а практическая — на этику, экономику и политику. Теоретической философии свойственно украшать знание. Посему богословие есть рассмотрение бестелесного и невещественного: прежде всего Бога, поистине невещественного, а затем ангелов и души. Физиология есть познание материального и непосредственно нам доступного, то есть жи- 57 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН вотных, растений, камней и т. п. Математика есть познание того, что само по себе бестелесно, но усматривается в теле, я имею в виду чисел и гармонии звуков и, кроме того, фигур и движения светил. При этом рассмотрение чисел составляет арифметику, рассмотрение звуков — музыку; рассмотрение фигур — геометрию; наконец, рассмотрение светил — астрономию. Все это находится посредине между телами и бестелесными вещами. Ведь число само по себе бестелесно, но усматривается и в теле — в зерне, например, или в вине, или в чем-либо подобном. Практическая философия занимается добродетелями; ибо она упорядочивает нравы и учит, как следует устроять свою жизнь. И если она предлагает законы одному человеку, то называется этикой; если же целому дому — экономикой; если же городам и странам — политикой. Но некоторые пытались устранить философию, говоря, что ее нет, и никакого знания или постижения. Таким мы скажем: на каком основании вы говорите, что нет философии, нет знания или постижения, — познав и постигнув это или не познав и не постигнув? Так вот, если постигнув, то познание и постижение существуют; а если не познав, никто вам не поверит, так как вы рассуждаете о предмете, познания которого не достигли. Итак, ввиду того, что есть философия и есть познание сущего, мы скажем о сущем. Следует же знать, что начнем мы с логической части философии, которая скорее есть орудие философии, чем ее часть, ибо та пользуется ею при всяком доказательстве. Итак, мы поговорим пока о простых словах, которые через простые понятия обозначают простые вещи, — ибо, объяснив вначале значение слов (Af^ecov), тогда уже рассмотрим и относительно речей (Xoycov). Гл. IV. О сущем, субстанции и акциденции. Сущее (то 5v) есть общее имя для всего существующего. Оно разделяется на субстанцию и акциденцию. Субстанция (ошю) есть нечто главнейшее, так как она имеет существование в себе самой, а не в другом. Акциденция (аи(д,|38|3г|х6д) же есть то, что не может существовать в самом себе, а усматривается в субстанции. Субстанция есть подлежащее (imoxdnevov), как вещество. Акциденция же есть то, что усматривается в субстанции, как в подлежащем. Например, медь и воск суть субстанции, а фигура, форма, цвет — акциденции; и тело — субстанция, а его цвет — акциденция, и душа — субстанция, а зна- 58 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ ние — акциденция. Не тело находится в цвете, а цвет в теле, и не душа — в знании, но знание — в душе, и не медь и воск — в фигуре, но фигура — в воске и меди. Не говорят: тело цвета, но цвет тела; не душа знания, но знание души; не воск фигуры, но фигура воска. И цвет, и знание, и фигура изменяются, тело же, душа и воск остаются теми же самыми, так как субстанция не меняется. Кроме того, субстанция и вещество тела одно; цветов же много. Подобным же образом и со всем остальным: подлежащее есть субстанция; то же, что усматривается в подлежащем, т. е. в субстанции, есть акциденция. Определяют же субстанцию таким образом: субстанция есть самосуществующая вещь, не нуждающаяся для своего существования в другой. Акциденция, напротив, есть то, что не может иметь бытие в самом себе, но имеет свое существование в другом. Таким образом, субстанцией будет Бог и всякое творение, хотя Бог есть пресущественная субстанция. Есть же и сущностные качества, о которых мы будем говорить 7. Гл. V. О звуке. Так как мы имеем в виду рассуждать о всяком чисто (ajucbg) философском звуке (cpcovf)), а прежде нам необходимо определить, с каким звуком философия имеет дело, мы, начиная свою речь с самого звука, говорим: звук бывает или незнаменательный (бсогцход), или знаменательный (ощюупхц). Незнаменательный звук — тот, который ничего не обозначает; знаменательный — тот, который что-либо обозначает. Далее, незнаменательный звук, в свою очередь, бывает или нечленораздельный, или членораздельный. Нечленораздельный звук — тот, который не может быть записан; членораздельный же — тот, который может быть записан. Таким образом, бывает нечленораздельный и незнаменательный звук, как, например, тот, который производится камнем или деревом: ибо он не может быть записан и ничего не означает. Бывает звук незнаменательный и членораздельный, например, скиндапс: ибо он может быть написан, но ничего не обозначает: ведь скиндапса и не было, и нет. Философии нет дела до незнаменательного звука, как нечленораздельного, так и членораздельного. В свою очередь, знаменательный звук бывает или членораздельный, или нечленораздельный. Нечленораздельным знаменательным звуком будет, например, лай собак: он обозначает собаку, так как есть голос собаки; равным образом он обозначает и чье-то прису- 59 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН тствие; но это нечленораздельный звук, потому что он не записывается. Посему до этого звука философии тоже нет дела. Знаменательный звук бывает или общим, или частным <единичным>. Общим звуком будет, например, «человек»; частным — Петр, Павел. И частный звук философия тоже не рассматривает, но лишь звук знаменательный, членораздельный и нарицательный, т. е. обобщенный, высказываемый применительно ко многим предметам. Этот звук, в свою очередь, бывает или сущностным (ошкаблд) или присущностным (елошкйблд). Сущностным называется тот звук, который выражает субстанцию, или природу вещей; присущностным же — выражающий акциденции. Например: человек есть смертное разумное живое существо. Все это будут сущностные звуки. Ибо если что-нибудь из этого отнимешь у человека, он не будет человеком. Ведь если ты скажешь, что он не живое существо, то он уже не человек; и если скажешь, что он не разумен, то он уже — не человек; подобным образом, если скажешь, что он не смертен, он — не человек; ибо всякий человек есть и живое существо, и разумное, и смертное. Посему [эти звуки] называются сущностными, так как они восполняют природу человека, и невозможно, чтобы человек состоялся вне их. Подобным образом и в каждой вещи сущностным называется то, что составляет ее природу; присущностным же — акциденции, которые могут быть или не быть в подлежащем, скажем, человеке или лошади, или в чем-либо другом таковом, — например, белое. Ибо будет ли кто белым или черным, он ничуть не менее будет человеком. Это и подобное называется присущностным, или акциденциями, которые у нас могут быть и такие, и противоположные им. Сущностный звук обозначает или что есть вещь, или какова эта вещь. Например, отвечая на вопрос, что такое человек, мы говорим: живое существо. Затем на вопрос, какое животное, говорим: разумное, смертное. Итак, сущностный звук, показывающий, каков есть предмет, называется различием (бкхсрора); показывающий же, что есть предмет, обозначает или многие виды и составляет род, или же многие [индивидуумы], различающиеся между собою числом, но ни в коем случае не видом, и составляет вид. Первое, т. е. род, есть, например, субстанция, ибо субстанция обозначает и человека, и лошадь, и вола, потому что каждое из этих существ называется и есть 60 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ субстанция, но одно составляет один вид, другое — другой. Второе же, т. е. вид, есть, например, человек, ибо это слово обозначает многих, то есть всех отдельных людей, которые различаются друг от друга числом (ибо один — Петр, а другой — Павел, и они не суть одно, но два), — видом же, т. е. по природе, они не различаются (ведь все они и называются, и суть люди). Таким образом, есть наиболее частное, различающееся между собою числом, например, Петр, индивидуум, а также лицо и ипостась (jipoocojiov xod vnooiaoiq). Оно обозначает такого-то. Так, когда нас спрашивают: «кто этот [человек]», мы говорим: «Петр». Означает это и «другого» — ибо один есть Петр, а другой — Павел, и «сам», и «этот», и «тот». Все это и подобное, что существует само по себе, прилагается к индивидууму. Напротив, то, что заключает в себе индивидуумы, называется видом и есть более обобщенное, чем индивидуум, так как обнимает многие индивидуумы, — например, «человек». Ибо это слово обнимает и Петра, и Павла, и всех единичных людей. Вид у святых отцов называется природою (сршщ), и сущностью (ошю), и формою (ц,орфг|). То же, что обнимает множество видов, называется родом, — например, «живое существо», ибо [это слово] обнимает человека, вола, лошадь и является более общим, чем вид. Святые же отцы как вид, так и род называют природою, формою и сущностью. Вид, — иначе сказать, природа, сущность, форма, — производит не кого-то иного или инаковость, но нечто иное. Так, мы говорим, что человек по природе одно, а лошадь — другое, но не один и другой. В отношении же вида говорится: это, оно, то и подобное, что отвечает на вопрос: «что есть предмет?» Различие (бкхсрора) производит инаковость, — существо разумное таково, а неразумное инаково, — и «таковое», и «какое», и «каковое». Присущностное же название принадлежит или одному виду, или многим. Если оно принадлежит одному виду, то называется свойством; например, способность смеяться, которая принадлежит только человеку, способность ржать, которая принадлежит только лошади. Если же оно принадлежит многим видам, то оно составляет акциденцию, — например, белизна, ибо она принадлежит и человеку, и лошади, и собаке и многим другим видам. Таковы те пять названий, к которым сводится всякое философское название. И нам нужно знать, что именно каждое из них обозначает, и в чем они сходны 61 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН друг с другом, и в чем различаются. Эти названия суть: род, вид, различие, свойство и акциденция. Род есть то, что высказывается, т. е. говорится и называется, в отношении многих предметов, различающихся между собою по виду, и отвечает на вопрос: что есть предмет? Ибо высказываться значит быть сказанным о чем-либо. Вид есть то, что высказывается в отношении многих предметов, различающихся между собою числом, и отвечает на вопрос: что есть предмет? Различие есть то, что высказывается в отношении многих предметов, различающихся между собою по виду, и отвечает на вопрос: каков предмет? и принимается в определение в качестве сущностного признака. Именно различие есть то, что не может быть и не быть в одном и том же виде, и невозможно, чтобы его не было в том виде, которому оно принадлежит. Присутствуя, оно его сохраняет, и отсутствуя, разрушает. И невозможно, чтобы в одном и том же виде было и различие, и противоположное ему. Например, невозможно, чтобы у человека не было разумности, ибо неразумное существо уже не человек. Присутствуя, разумность составляет природу человека, а отсутствуя, разрушает; ибо неразумное существо уже не человек. Следует принять к сведению, что различие называется существенным, природным ((puoixf|), составляющим (оштсижп), разделяющим, а также видообразующим различием, сущностным качеством и природным свойством и свойством природы, которое философы называют ее различием в самом узком смысле, так как оно наиболее особенно и выражает ту сущность, которой принадлежит. Свойство же есть то, что принадлежит одному виду, всему и всегда, и допускает обращение8, — например, способность смеяться. В самом деле, всякий человек способен смеяться, и всякое существо, способное смеяться, есть человек. А акциденция есть то, что высказывается относительно многих предметов, различающихся по виду, и отвечает на вопрос: каков предмет? Она не принимается в определение, но может и наличествовать, и не наличествовать. Акциденция, присутствуя, не сохраняет, и, отсутствуя, не разрушает. Она называется присущностным (елошкйблд) различием и качеством. Она бывает или отделимой, или неотделимой. Отделимая — это то, что в одной и той же ипостаси то присутствует, то отсутствует, как, например, сидение, лежание, стояние, болезнь, здоровье. Неотделимая же — это то, что не входит в состав 62 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ сущности, так как не усматривается во всем виде. Однако, коль скоро она принадлежит известной ипостаси, то уже не может быть отделена от нее. Таковы, например, курносый или крючковатый нос, светлые глаза и т. п. Такая неотделимая акциденция называется также отличительною особенностью (xaproanpiaxixov Шща), ибо это отличие составляет ипостась, т. е. индивидуум. Индивидуум же есть то, что осуществляется само по себе из субстанции и акциденций и существует, отделяясь от подобных ему по виду числом и показывая не «что», но «кого». Но с этим мы, с Божьей помощью, обстоятельнее познакомимся потом. Гл. VI. О разделении. Разделение есть первое расчленение вещи; например, живое существо разделяется на разумное и неразумное. Дополнительное разделение (fcrci6iaipeoig) есть второе расчленение той же вещи. Например, живое существо дополнительно разделяется на безногое, двуногое и четвероногое: безногое — рыба, двуногое — человек или птица, четвероногое — вол, лошадь и подобное. Подразделение есть расчленение выделенной части. Например, живое существо разделяется на разумное и неразумное, разумное же — на смертное и бессмертное. Вот первое разделяется на два члена: разумное и неразумное; а разделение одного из этих членов, говорящее: разумное разделяется на смертное и бессмертное, есть подразделение. Однако разделение и дополнительное разделение бывают не всегда, но в том случае, когда первым разделением обнимаются не все. Например, живое существо разделяется на разумное и неразумное. Но как в разумных, так и неразумных животных усматривается двуногость. Поэтому необходимо дополнительное разделение, т. е. мы производим второе деление того же самого предмета, а именно живого существа, и говорим: живое существо разделяется на безногое, двуногое и четвероногое. Способов разделения восемь, по следующему основанию. Все, подлежащее разделению, разделяется или само по себе, т. е. по субстанции, или по своим акциденциям. Если что-либо разделяется само по себе, то оно разделяется или как вещь, или как название. Если как вещь, то или как род на виды, как это бывает при разделении живого существа на разумное и неразумное, или как вид на индивидуумы, как при разделении человека на Петра, Павла и прочих отдельных людей, или как целое на части, причем двумя способами: 63 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН или на подобные части, или на неподобные. Предмет состоит из подобных частей, когда его части принимают название и определение как целого, так и друг друга, — например, мясо разделяется на много кусков мяса, и каждый кусок называется мясом и принимает определение мяса. Наоборот, предмет состоит из неподобных частей, когда выделенные части не принимают ни названия, ни определения ни целого, ни друг друга, — например, если разделить Сократа на руки, ноги и голову. Ведь нога, отделенная от Сократа, уже не называется Сократом или головой и не принимает определения Сократа или определения головы. Или как омонимичное название — на разные значения. И это разделение опять бывает двоякого рода, так как названием обозначается или нечто целое, или часть. Целое, как, например, название «пес». Ведь оно употребляется и в приложении к сухопутному псу, и звездному, и морскому, из которых каждый есть нечто целое, а не часть животного. Как часть, когда, например, название языка прилагается и к верхней части сандалий или флейты, и к вкусовому органу живых существ: все это суть части, а не целые. Так производится разделение, когда предмет делится сам по себе. По акциденциям же — или тогда, когда субстанция делится на акциденции, — например, когда я о людях скажу, что одни из них белые, другие черные, ибо люди — субстанция, а белый цвет и черный — акциденции; или когда акциденция делится на субстанции, — например, когда я скажу, что одни из белых предметов одушевленные, другие неодушевленные, ибо белый цвет — акциденция, одушевленность же и неодушевленность — субстанции; или когда акциденция разделяется на акциденции, — например, когда я скажу: одни из холодных предметов белые и сухие, другие черные и сырые, ибо холод, белый цвет, черный, сырость, сухость — все это акциденции. Есть и другой способ разделения, именно на предметы, происходящие от одного предмета и относящиеся к одному предмету. От одного, а именно от медицины, происходят и медицинская книга и медицинский инструмент, ибо они названы медицинскими от одного предмета — медицины. К одному предмету относятся полезное для здоровья лекарство и полезная для здоровья пища, ибо они имеют в виду один и тот же предмет — здоровье. Что касается предметов, происходящих от одного и того же, то некоторые из них получают свое название от известной причины, — например, изображе- 64 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ ние человека получает название от истинной причины, т.е. человека; а другие от чего-либо исключительного, — например, медицинский нож и тому подобное. Таково общее разделение предметов, по которому разделяется все, что допускает разделение: или как род на виды, или как вид на индивидуумы, или как целое на части, или как омонимичное название на разные значения, или как субстанция на акциденции, или как акциденция на субстанции, или как акциденция на акциденции, или на предметы, происходящие от одного или относящиеся к одному и тому же предмету. Некоторые же не признают деления вида на индивидуумы за разделение, предпочитая называть его исчислением, потому что разделение имеет два, три, очень редко четыре члена; вид же разделяется на бесконечное множество членов; ибо отдельных людей, например, бесконечное множество. Следует заметить, что ни при каком способе разделения в членах деления не усматривается предшествующее и последующее по природе, а также большая и меньшая степень. Но при делении по происхождению от одного или по отношению к одному и тому же предмету усматривается и предшествующее и последующее по природе, и большая и меньшая степень, и то, от чего наименование9. Гл. VII. О предшествующем по природе. Предшествующим по природе называется вводимое другим, но не вводящее вместе с собой, то, что вместе с собой устраняет и другое, но не устраняется вместе с ним. Например, живое существо по природе предшествует человеку, ибо раз устраняется и не существует живое существо, то по необходимости не будет и человека — ведь человек есть живое существо. Если же уничтожится и не будет существовать человек, живое существо может существовать, ибо будет лошадь, собака и подобные, которые суть живые существа. С другой стороны, если вводится человек, то непременно вводится и живое существо, ибо человек есть живое существо. Если же вводится живое существо, то человек не вводится непременно, но может вводиться и лошадь, и собака, и что-либо подобное, ибо и они суть живые существа. Поэтому Петр не предшествует по природе Павлу или разумное существо неразумному, ибо если устранен и не существует Петр, Павел будет существовать; и когда вводится Павел, не вводится 65 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН вместе и Петр, равно как, когда вводится Петр, не вводится вместе и Павел. И Петр не более, т. е. не в большей степени, есть человек или живое существо, чем Павел, равно как Павел не более, чем Петр. Но одно лекарство оказывается действеннее другого, и одна медицинская книга целительнее другой. Гл. VIII. Об определении. Определение есть краткая речь, выражающая природу подлежащего, т. е. речь, обозначающая эту природу немногими словами. Например: человек есть живое существо разумное, смертное, восприимчивое к уму и знанию. Ибо многие изложили о природе человека речи пространные, т. е. протяженные и длинные, но они не суть определения, поскольку не кратки. Есть же и краткие речи, как, например, изречения (штофОеуцата), но так как ими не выражается природа вещи, они не суть определения. И имя, хотя оно часто и выражает природу подлежащей вещи, однако не есть определение, ибо имя есть одно слово (Щ,щ), определение же есть речь (Хоуод), а речь слагается по крайней мере из двух различных слов. <Посему термин есть распространенное имя, а имя — термин в сжатом виде.> Определение состоит из рода и из образующих (оиотошшу), т. е. сущностных (oliaio)6o)v) различий, как в определении живого существа: живое существо есть одушевленная субстанция, обладающая способностью ощущения. В этом определении субстанция есть род, а одушевленность и способность ощущения — образующие различия. Составляется [определение] и из вещества и формы. Например: статуя есть то, что делается из меди и изображает человека. Стало быть, медь есть вещество, а «изображает человека» — форма статуи. При этом вещество соответствует роду, форма же — различию. Составляется определение также из подлежащего и цели. Например: медицина есть искусство, имеющее своим предметом человеческие тела, а целью — здоровье. Здесь предмет медицины — человеческие тела, цель же ее — здоровье. Описание же слагается из присущностных признаков, т. е. свойств и акциденций. Например: человек есть живое существо, способное смеяться, имеющее прямую походку и плоские ногти. Ведь все это — присущностные признаки. Поэтому и описание называется [по-гречески] Ьпоуращ, так как оно дает как бы тень предмета и выражает не сущностное бытие, но то, что ему сопутствует. Описатель- 66 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ ное же определение смешано из сущностных и присущностных признаков предмета. Например: человек есть разумное живое существо, имеющее прямую походку и плоские ногти. Определение называется брюцод через перенос с земельного межевания. Ибо как межа отделяет собственность каждого от чужой собственности, так и определение отделяет природу каждой вещи от природы другой. Достоинство определения заключается в том, чтобы не быть ни недостаточным, ни избыточным в словах, а порок — в скудости или избыточности слов. Совершенным определением будет такое, которое допускает обращение с определяемым предметом; несовершенным — такое, которое не допускает обращения. Посему ни определение с недостающими, ни с избыточными словами не допускает обращения. Ибо когда определение изобилует словами, то приводит к недостатку в предметах; когда же ему недостает слов, предметы оказываются в избытке. <Таким образом, можно сказать, что природа изобрела удивительное приспособление: скудость изобилующую и богатство, притворяющееся скудостью. > Например, совершенное определение человека таково: человек есть разумное смертное живое существо. Вот оно допускает обращение: ибо всякое разумное смертное живое существо есть человек, и всякий человек есть разумное смертное живое существо. Если же в этом определении будет недоставать одного слова, то оно будет уже с избытком предметов, — например: человек есть разумное животное. В этом определении недостает одного слова, так как я не добавил: смертное, и получился избыток предметов, ибо не один человек есть разумное живое существо, но и ангел; и обращения оно не допускает. Если же я скажу: человек есть живое существо разумное, смертное и ученое, то это определение тоже не допускает обращения, ибо в нем избыток слов из-за добавления «ученое», а в предметах — недостаток. Ведь оно определяет не всякого человека, но только ученых. Действительно, всякое живое существо, разумное, смертное и ученое, есть человек; но не всякий человек есть животное разумное, смертное и ученое, ибо не всякий человек — ученый. Итак, совершенными будут определения, обратимые по отношению к определяемому предмету. Но так как и свойство допускает обращение с тем предметом, которому оно принадлежит, — ибо если 67 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН нечто есть человек, то оно и способно смеяться, и если оно способно смеяться, то это человек, — поэтому мы должны, прибавляя к данному раньше определению, сказать, что совершенные определения суть те, которые составляются из рода и образующих различий, в которых сказано не более и не менее, чем следует, и которые допускают обращение с определяемым, а равным образом и те, которые составляются из обоих, подлежащего и цели, а также из обоих, вещества и формы. Иногда же и такие определения, которые состоят из одного подлежащего, а именно когда это подлежащее не подлежит другому искусству, как, например, стекло — стекольному искусству, — и из одной цели, когда эта цель не может быть целью других искусств, как в случае кораблестроения. Так что из всего этого следует сделать вывод, что совершенство определения заключается в его способности к обращению. «Определение» (брюцбд) отличается от «термина» (брод) как более общее от более частного. Ведь термин шире, чем определение. Ибо «термин» (брод) обозначает и земельную межу, и решение, например, когда мы говорим (bpioev |3aaiki)g (царь решил). Означает он и то, на что разлагается посылка, как мы, с Божьей помощью, узнаем позже. Обозначает он и определение; определение же означает только краткую речь, выражающую природу подлежащей вещи. Следует же знать, что определение возможно только в отношении субстанции и ее видов. Определения же индивидуума и акциденций мы дать не можем, а только описание, так как определение составляется из рода и образующих различий, описание же — из присущностных признаков. Гл. IX. О роде. Следует знать, что в отношении омонимов нужно доискиваться трех вещей: есть ли это омоним, сколько предметов он обозначает и о каком из них идет речь. Посему вначале нужно сказать, что такое омоним. С омонимом мы имеем дело тогда, когда два или больше предметов имеют одно имя; при этом каждый из них означает нечто иное и имеет иную природу, то есть принимает иное определение, как и в данном случае в отношении рода, ибо род принадлежит к числу омонимов. Во-первых, говорят о роде по отечеству и родителю, причем в каждом случае двояко: в близком и отдаленном смысле. По близкому отечеству, как кто-нибудь называется иерусалимлянином; а по дальнему — палестинцем. Подобным 68 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ же образом от близкого родителя, как когда Ахиллес, будучи сыном Пелея, называется Пелидом, а от отдаленного предка — когда тот же Ахиллес по деду Эаку называется Эакидом, ибо Эак был отцом Пелея. Далее, родом называется отношение одного человека ко многим происшедшим от него: например, все ведущие свое происхождение от Израиля называются израильтянами. Итак, о рассмотренных значениях слова «род» философы речь не ведут. Далее, родом называется то, под что подпадает вид. Например, под живое существо подпадают человек, лошадь и другие виды. Посему живое существо есть род. Об этом-то роде и говорят философы. Итак, род есть то, что сказывается о многих и различающихся по виду предметах и отвечает на вопрос: что есть предмет? Например, живое существо как род сказывается о человеке, лошади, воле и многих других, различающихся между собою по виду, и отвечает на вопрос: что есть предмет? В самом деле, один вид человека, другой лошади и третий вола. Род сказывается на вопрос: что есть предмет? Ибо когда нас спрашивают, что такое человек, мы отвечаем: живое существо. Так же и с лошадью: когда нас спрашивают, что такое лошадь, мы говорим: живое существо. Таким образом, род есть то, подлежащее чего есть вид. Ведь род разделяется на виды и является более общим, чем вид, охватывает виды и стоит выше них. Ибо следует знать, что более общее понятие называется высшим, а более частное — низшим и подлежащим в отношении своего сказуемого. Ибо есть подлежащее в отношении существования, как субстанция, ибо она служит основанием для существования акциденции, поскольку акциденция осуществляется в ней. И есть подлежащее в отношении сказывания, частное, ибо род сказывается в отношении вида и вид в отношении индивидуумов. Ясно, что род имеет большую общность, чем вид, и вид — большую общность, чем индивидуумы. Обо всем этом мы более обстоятельно, с Божьей помощью, узнаем потом. Теперь же, поговорив о роде, скажем и о виде. Гл. X. О виде. Вид принадлежит к числу омонимов и употребляется в двух смыслах. Видом называется форма, а также фигура каждой вещи. Сообразно с этим говорится: первый вид достойный царства. Видом, с другой стороны, называется то сущностное, что подпадает под род. И опять-таки, видом называется то, о чем сказы- 69 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН вается род, отвечая на вопрос, что есть предмет? И вновь, род есть то, что сказывается о многих различающихся числом предметах на тот же вопрос. Но два первые описания вида различаются между собою лишь относительно, как восхождение и нисхождение, и подходят ко всякому виду. Третье же и последнее описание подходит лишь к самому низшему виду, находящемуся непосредственно над индивидуумами, обнимающему ипостаси; в этом смысле мы, например, говорим: вид человека. Мы сказали, что название «род» употребляется в трех смыслах: по родителю, по отечеству — в том и другом случае в двояком смысле — и, в-третьих, род означает то, под что подпадает вид. Вид же имеет два значения: во-первых, вид означает фигуру каждой вещи и, во-вторых, то, о чем сказывается род и что подпадает под род, как член его деления. Об этом роде и виде и говорят философы. Так как, рассуждая о роде, мы упомянули о виде, говоря: род есть то, что разделяется на виды, и опять-таки, рассуждая о виде, упомянули о роде, говоря: вид есть то, на что разделяется род, то нужно знать, что как, говоря об отце, мы по необходимости упоминаем и о сыне — ибо отец тот, у кого есть сын, а говоря о сыне, по необходимости упоминаем и об отце, ибо сын — тот, кто имеет отца, так же и в данном случае нельзя рассуждать о роде, не касаясь вида, или о виде, не касаясь рода. Ибо род непременно разделяется на виды, и то, что не имеет видов, на которые оно делится, не есть род; равно и виды суть то, на что делится род, и то, что не имеет рода, не есть вид. И как первый человек, т. е. Адам, не называется сыном, потому что не имел отца, но называется отцом, потому что имел сыновей, а Сиф называется и сыном своего родителя (ведь у него был отец — Адам), и отцом в отношении родившегося от него (ведь он родил Эноса), а вот Авель называется сыном, ибо он имел отца Адама, но не называется отцом, ибо не имел сына, — точно так же и с родом и видом. Первый род, поскольку он не есть то, на что делится другой род, и не имеет предшествующего ему рода, есть только род и не есть вид; этот род называется самым общим родом (Yevixdraxxov Yevog — genus generalissimum), и, определяя его, говорят: самым общим родом будет тот, который, будучи родом, не есть в то же время вид, не имея вышестоящего рода. А члены деления этого рода, если 70 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ под ними есть другие виды, на которые они разделяются, суть виды в отношении того, что им предшествует, т. е. вышестоящего, что на них разделяется, а в отношении того, на что они сами разделяются, т. е. нижестоящих, — роды; поэтому они и называются подчиненными родами и видами. Последние же и низшие виды, которые не имеют под собою других видов, т. е. охватывают не виды, а индивидуумы, или ипостаси (гитоотаоец;), уже не называются родами, но только видами, ибо нельзя назвать родом то, что не обнимает видов. Поэтому вид, заключающий в себе не виды, но ипостаси (гитоотаоец;), называется низшим видом, ибо, будучи видом, он не есть в то же время и род, так же как род, который не есть одновременно и вид, называется высшим родом. Следует иметь в виду, что виды по необходимости принимают как наименование, так и определение рода и рода их рода и так далее до их высшего рода; но виды не могут принимать определение друг друга. Итак, чтобы изложенное стало яснее, мы скажем вот как. Субстанция есть первый и высший род. Сущее есть вещь самосуществующая и не нуждающаяся в другой для своего существования или вещь, не могущая существовать сама по себе, но имеющая свое существование в другой. Субстанция же есть самосущая вещь, не нуждающаяся для своего существования в другой. Таким образом, субстанция не принимает всего определения сущего. Так что сущее не есть род субстанции, равно как и субстанция не есть вид сущего, ибо вид принимает все определение своего рода без остатка. Но и акциденция не есть вид сущего, ибо она принимает не все определение сущего, но половину. Ведь акциденция есть вещь, не могущая быть сама по себе, но имеющая существование лишь в другом. Таким образом, ни субстанция, ни акциденция не принимают всего определения сущего, но субстанция принимает одну половину, а акциденция — другую. Так что, хотя сущее и разделяется на субстанцию и акциденцию, однако оно не составляет их рода. Субстанция же разделяется на тело и бестелесное. Значит, тело и бестелесное существо суть виды субстанции, ибо каждое из них принимает наименование и совершенное определение субстанции. Так что субстанция не есть вид, поскольку не имеет над собою рода, но она есть первый и высший род. В свою очередь, тело разделяется на одушевленное и неоду- 71 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН шевленное. Здесь опять тело, будучи видом в отношении субстанции, есть род для одушевленного и неодушевленного. Одушевленное, опять-таки, разделяется на ощущающее и неощущающее. Ощущающее есть живое существо, имеющее жизнь и ощущающую способность. Неощущающее есть растение, так как оно не имеет ощущающей способности. А одушевленным растение называется потому, что у него есть питательная, возрастательная и порождающая сила. Живое существо вновь разделяется на разумное и неразумное; разумное — на смертное и бессмертное; смертное — на человека, лошадь, вола и подобные, что уже не разделяется на другие виды, но разделяется на индивидуумы, или ипостаси. Так, человек разделяется на Петра, Павла, Иоанна и прочих отдельных людей, которые уже не суть виды, но ипостаси. Ибо виды, как мы сказали, не принимают определения друг друга: например, тело не принимает определения бестелесного, человек не принимает определения лошади. Петр же, Павел и Иоанн принимают одно определение, определение человека, подобным же образом и прочие отдельные люди, так что они не суть виды человека, но индивидуумы, или ипостаси. Опять-таки, вид при разделении сообщает ниже его стоящим и имя, и определение. Петр же, если его разделить на душу и тело, ни душе, ни телу не сообщает своего имени и определения, ибо Петр не есть только душа или только тело, но оба вместе. Кроме того, всякое разделение рода на виды достигает двух, трех, редко четырех видов, так как не может быть того, чтобы род разделялся на пять и более видов. Человек же разделяется на всех отдельных людей, которых безграничное число. Поэтому некоторые отказываются назвать деление вида на индивидуумы разделением, а называют его исчислением (om:api9nr|Giv). Отсюда ясно, что Петр, Павел и Иоанн не суть виды, но индивидуумы, или ипостаси. Равным образом и человек не есть род Петра и прочих ипостасей, но вид. Поэтому человек есть низший вид. Он есть вид в отношении вышестоящего, поскольку охватывается им, и вид в отношении нижестоящего, поскольку он охватывает его, ибо то, что охватывается родом, есть вид, и то, что обнимает индивидуумы, т. е. ипостаси, тоже есть вид. Посему низшим видом будет такой вид, который находится непосредственно над индивидуумами, и определяют его так: низший вид есть то, что сказывается в отношении многих различаю- 72 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ щихся числом предметов, отвечая на вопрос: что есть предмет? Подобным образом и лошадь, и собака, и подобные суть низшие виды. То же, что лежит между самым общим родом и низшим видом, суть подчиненные роды и виды — виды в отношении вышестоящего и роды в отношении нижестоящего. Именно они суть сущностные и природные различия и качества, которые называются разделяющими и образующими; разделяющими в отношении вышестоящих, а образующими в отношении нижестоящих. Так, тело и бестелесное существо разделяют субстанцию; подобным образом одушевленное и неодушевленное разделяют тело; подобным же образом ощущающее и неощущающее разделяют одушевленное. Но те же понятия образуют живое существо. Ибо я беру субстанцию одушевленную, ощущающую, и получаю живое существо, ибо живое существо есть субстанция одушевленная, ощущающая. Беру субстанцию неодушевленную, неощущающую, и получаю камень. Опять же, беру субстанцию неодушевленную, не ощущающую, и получаю растение. Далее, разумное и неразумное разделяют живое существо, смертное и бессмертное разделяют разумное, наземное и водяное разделяют неразумное. Поэтому если я возьму живое существо, которое служит для этих понятий родом, а также разумное и смертное, то образую человека, ибо человек есть живое существо разумное, смертное. А если я возьму живое существо и прибавлю: неразумное, смертное, земное, то образую лошадь, собаку и т. п. А если возьму живое существо и присоединю: неразумное, смертное, водяное, то образую рыбу. Сущностными же и природными различиями эти понятия называются потому, что через них один вид различается от другого вида и одна сущность от другой сущности и природы10. Гл. XI. Об индивидууме. Слово «индивидуум» (неделимое) употребляется в четырех значениях. Индивидуумом называется то, что не рассекается и не делится, например: точка, теперь, единица; подобные вещи называются также бесколичественными. Индивидуумом называется и трудноразделяемое, то есть с трудом рассекаемое, например: алмаз и подобное. Индивидуумом называется вид, не делящийся уже на другие виды, т. е. самый низший вид, например: человек, лошадь и т. п. В собственном же смысле индивидуумом называется то, что хотя и разделяется, однако после деления 73 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН не сохраняет своего первоначального вида. Например, Петр делится на душу и тело. Но ни душа сама по себе не есть уже полный человек или полный Петр, ни тело. Философы и говорят об индивидууме в этом смысле, согласно которому он обозначает основывающуюся на субстанции ипостась. Гл. XII. О различии. Различие, качество и свойство в отношении предмета суть одно; в отношении же действия это разные вещи. Так, разумность называется и качеством, и свойством, и различием человека, но при этом она берется различным образом. Если она берется как нечто создающее и как бы оформляющее субстанцию, то она называется качеством. Далее, если она берется, как нечто, ставшее свойственным этой субстанции, то называется свойством. А если она берется в отношении к неразумному, скажем, волу, мулу или собаке, то называется различием; ибо ею человек отличается от неразумных. Различие, в свою очередь, употребляется в трех смыслах: общем, собственном и исключительном (Шкхгахта). Ведь невозможно, чтобы два каких-либо предмета чем-либо не отличались друг от друга. Посему вид от вида отличается одним, ипостась от ипостаси того же вида и субстанции — другим, и ипостась от себя самой — третьим. Например, вид человека и вид лошади различаются между собою разумностью и неразумностью; поэтому разумность и неразумность носят название сущностного различия. Подобным же образом все, чем различается вид от вида, называется природным, сущностным, образующим (оштатш]), видовым (eiSoxcoio^) различием, или качеством, <а также природным свойством, которое неизменно присуще всему виду>, которое у философов называется различием в собственнейшем смысле (Шкхпша), как более сродственное и выражающее природу. Опять-таки, человек отличается от человека, лошадь от лошади, собака от собаки <т. е. индивидуум от индивидуума того же вида> тем, что один высокого роста, другой мал; один стар, другой юн; <у одного нос курносый, у другого крючковатый>; один умен, другой глуп. Все эти признаки называются присущност-ными различиями и качествами, что есть акциденция, о которой мы теперь и будем говорить. Гл. XIII. Об акциденции. Акциденция есть то, что в предметах и бывает, и отсутствует, не разрушая подлежащего. И снова: 74 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ это то, что может одному и тому же предмету как принадлежать, так и не принадлежать. Ведь человек может быть белым, а может и не быть, подобно же и высоким, умным, курносым. Такие вещи и наличествуя не сохраняют вида, — ибо не принимаются в определение вида, — и отсутствуя не разрушают его. Так, хотя эфиоп и не бел, это нисколько не мешает ему быть человеком. Посему такой признак приходит и уходит и не наносит ущерба подлежащей субстанции, ибо мы сказали, что субстанция есть подлежащее акциденций и некая материя их. Акциденция бывает двух видов: различие в общем смысле и различие в обособленном смысле. Различием в общем смысле будет отделимая акциденция, например: один сидит, а другой стоит. Когда сидящий встает, а стоящий садится, их различие допускает отделение и принятие одного различия вместо другого. А что кто-либо различается от самого себя, говорится в отношении отделимой акциденции, ибо от самих себя мы различаемся тем, что сидим или встаем, бываем молоды или стареем, болеем или бываем здоровы, и тому подобное. В обособленном же смысле различие есть неотделимая акциденция, например: курносый нос. Курносого носа уже нельзя отнять у человека, равно как и светлых глаз и подобного. Вот такими неотделимыми акциденциями и различается индивидуум от индивидуума, т. е. одна ипостась от другой ипостаси. Но сами от себя этими акциденциями мы никогда не отличаемся. Для определения неотделимые акциденции не имеют значения, ибо человек может быть курносым, а может и не быть. И если у человека глаза не светлые, он ничуть не менее остается человеком. Гл. XIV. О свойстве. Свойство употребляется в четырех смыслах. Во-первых, свойством называется то, что принадлежит только одному виду, но не всему, как, например, человеку — быть геометром. Ведь только человек бывает геометром, однако не всякий человек — геометр. Во-вторых, то, что принадлежит всему виду, но не ему одному, как, например, две ноги. У всякого человека две ноги, но не только человек имеет две ноги, а также и голубь, и подобные. В-третьих, то, что принадлежит всему виду и одному этому виду, но не всегда, как, например, седина — человеку. Седина может быть у всякого человека и только у человека, но не всегда, а лишь в старости. В-четвертых, то, что имеет место при совпадении трех пер- 75 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН вых случаев, т. е. когда что-либо принадлежит всему виду, одному этому виду и всегда. Это допускает обращение. Так, например, способность смеяться принадлежит человеку, способность ржания — лошади и тому подобное. Один только человек имеет способность смеяться, притом всякий человек и всегда, хотя он и не всегда пользуется ею. <И если какое-либо существо есть человек, то оно обязательно способно смеяться, и если оно способно смеяться, то обязательно есть человек, в этом и состоит обращение. Философы говорят о свойстве в этом последнем смысле. > Описывая его, мы говорим: свойство есть то, что принадлежит всему виду, только этому виду и всегда. Свойства же подразделяют натрое: на относящиеся к строению тела — например, плоские ногти <а также прямая поход-ка> у человека; относящиеся к действию — например, у огня, что он стремится вверх, и к способности (силе) — например, мы говорим, что огонь обладает нагревающей способностью, превосходящей теплоту других тел. Свойство называется присущностным (елошпабес;) признаком. Гл. XV. О сказуемом. Всякое сказуемое или шире подлежащего, или равно ему; но уже подлежащего оно никогда не бывает. Сказуемое бывает шире подлежащего в том случае, когда более общее высказывается о более частном; более общие — это вышестоящие, а более частные — нижестоящие. Самое общее из всех понятий есть сущее, поэтому оно и сказывается обо всем. Ведь и субстанция называется сущим, и акциденция называется сущим. Но мы не можем сказать, что сущее есть субстанция, ибо не только субстанция есть сущее, но и акциденция. Равным образом и роды сказываются о видах, так как они более общи, виды же не сказываются о своих родах, ибо виды более частны, чем роды. Поэтому субстанция сказывается о живом существе, а живое существо о человеке, ибо живое существо есть субстанция, а человек есть живое существо. Но эти высказывания не допускают обращения, ибо всякий человек есть живое существо, но не всякое живое существо есть человек: ведь и лошадь, и собака тоже живые существа. Равным образом всякое живое существо есть субстанция, но не всякая субстанция есть живое существо, ибо и камень, и дерево — субстанции, но они не живые существа. Подобным же образом и вид сказывается об охватываемых им индивидуумах, т. е. ипостасях, как более общее. Индивидуум же, или 76 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ ипостась, не сказывается о виде, ибо ипостась есть нечто более частное, чем вид. Поэтому и Петр есть человек, и Павел есть человек; но не всякий человек — Петр или Павел: ведь есть и другие ипостаси вида человек. Различия же сказываются и о видах, которым принадлежат, и об индивидуумах этих видов, ибо различия более общи, чем виды. Так, «разумное» имеет большую общность, чем вид человека: ведь всякий человек разумен, но не всякое разумное существо — человек; так, например, ангел, будучи разумен, не есть человек. Таковым бывает сказуемое, когда оно шире подлежащего. Сказуемое равно по объему с подлежащим, когда оно допускает обращение. Так, свойства сказываются о видах, которым они принадлежат; но и виды сказываются о своих свойствах. Всякий человек обладает способностью смеяться, и всякий, обладающий способностью смеяться, есть человек. Ибо хотя и говорят об обезьяне, что она смеется, однако она не смеется сердцем, а лишь по наружному виду, так как она подражательное животное. Таким образом, когда род сказывается о виде, различие — о виде, вид — об индивидууме, то сказуемое бывает шире подлежащего. Когда же сказываются свойства, то сказуемое бывает равно с подлежащим. Такое равное сказуемое называется обратимым и взаимоприменимым. Гл. XVI. О сказуемом синонимическом и омонимическом. Сказуемое бывает синонимическим тогда, когда подлежащее принимает и название, и определение самого имени. Например, живое существо сказывается о человеке, и человек принимает как название, так и определение живого существа. Ведь живое существо есть субстанция одушевленная, чувствующая, и человек принимает это определение, ибо человек есть субстанция и одушевленная, и чувствующая. Сказуемое бывает омонимическим тогда, когда подлежащее имя принимает, а определения нет. Например, изображение человека принимает название человека, определения же человека не принимает. Ведь определение человека таково: живое существо разумное, смертное, восприимчивое к уму и знанию. А изображение и не живое существо (ибо оно неодушевленно), и не разумно, и не восприимчиво к уму и знанию. Следует знать, что все, что синонимически сказывается о каком-либо предмете, как подлежащем, будет высказываться и о под- 77 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН лежащем тому предмете. Например, живое существо синонимически сказывается, как о подлежащем, о человеке, а человек сказывается о Петре, ибо Петр есть подлежащее в отношении человека. Поэтому живое существо сказывается и о Петре, так как и Петр — живое существо. Гл. XVII. О подлежащем. Подлежащее употребляется в двух смыслах: в смысле основы существования и в смысле предмета высказывания. В смысле основы существования — как субстанция есть подлежащее для акциденций: ибо в ней они имеют свое бытие и помимо нее не существуют. Подлежащим в отношении высказывания является более частное, потому что более частное подлежит более общему как сказуемому. Например, живое существо сказывается о человеке. Об общем говорят, что оно относится к подлежащему, а о более частном — что оно есть подлежащее в отношении сказуемого. Об акциденции же говорится, что она находится в субстанции, как в подлежащем, а о субстанции — что она есть подлежащее, составляя основу существования. Гл. XVIII. О сказуемом, отвечающем на вопрос: что есть предмет и каков предмет? Сказуемое, отвечающее на вопрос: что есть предмет, отлично от сказуемого, отвечающего на вопрос: каков предмет. Первое — это сказуемое родов относительно их видов, то есть обозначающее, что есть подлежащее, а также видов относительно их индивидуумов. Так, отвечая на вопрос: что есть предмет, мы говорим: живое существо; а на вопрос: что есть Петр, говорим: человек. Сказуемое же, показывающее, каков предмет, — это сказуемое различий относительно видов, которым они принадлежат, и акциденций — относительно индивидуумов, которым те принадлежат, то есть обозначающее, каково подлежащее. Ибо на вопрос: какое живое существо есть человек, мы отвечаем: разумное, смертное. Разумное же и смертное суть сущностные различия. Опять-таки, на вопрос: какой человек Петр, мы отвечаем: большого роста, например, или малого, или курносый, или крючконосый. А то, что отвечает на вопрос: зачем, обозначает цель, то есть причину, по которой искомый предмет возник. Ибо на вопрос: зачем кровать, мы говорим: для отдыха людей11. Следует же знать, что о предметах, различающихся по природе, 78 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ говорят: одно и другое. Ибо мы говорим: человек — одно (аХко), а лошадь — другое (акХо): другое, разумеется, по природе, ведь человек составляет один вид, а лошадь — другой. О предметах же, различающихся лишь числом, говорят: один и другой. Ибо мы говорим: Петр один (aKkoQ), а Павел другой (Шод). Но мы не можем сказать, что Петр одно (akho), а Павел другое (аХко), иначе солжем, ибо по природе они одно, а числом — не один. Нужно знать, что о субстанции говорится «одно» (аХко), так же как и о сущностных различиях. Но об акциденции говорят: одного, другого качества (cdXolov), потому что сущностные различия рассматриваются относительно вида или природы и образуют ее, акциденция же рассматривается относительно индивидуума, так как акциденции составляют ипостась. Поэтому человек одно, а лошадь другое, Петр же одного свойства (Шхнод) и один (Шод), а Павел другого свойства (Шшод) и другой (акХос). Но всякое различие, сущностное и присущностное, производит инаковость (eupoTov жни), ибо инаковость обозначает как одно и другое, так и одного и другого качества (aXhoiov). И природа означает, что именно есть предмет, а ипостась — такого-то и то-то; всякое же различие — каков предмет. Гл. XIX. Сходства и различия пяти названий. Следует знать, что пять названий имеют между собою то сходство, что все они сказываются о многих предметах. Различаются же они друг от друга тем, что род сказывается о многих предметах, различающихся между собою по виду, и отвечает на вопрос: что есть предмет; вид сказывается о многих предметах, различающихся между собою числом, и отвечает на вопрос: что есть предмет; различие же и акциденция сказываются о многих различающихся между собою по виду предметах и отвечают на вопрос: каков предмет; свойство сказывается о многих предметах, различающихся между собою числом, т. е. сказывается об одном виде и входящих в него индивидуумах, и отвечает на вопрос: каков предмет? Отличается же различие от акциденции тем, что различие есть сущностное качество, т. е. часть подлежащей субстанции, акциденция же есть не часть субстанции, но присущностное качество. Гл. XX. Сходство и различие между родом и различием. Сходство между родом и различием состоит в том, что 79 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН оба они охватывают виды и синонимически сказываются о видах и индивидуумах. Следует же знать, что то, что синонимически сказывается о чем-либо, как о подлежащем, будет синонимически сказываться и о подлежащем этого подлежащего; а то, что сказывается омонимически, — никоим образом. Особенности же рода по сравнению с различием таковы: род шире подчиненных ему различий и трех других названий; род охватывает различия силою; род по природе предшествует различиям; род отвечает на вопрос: что есть предмет, а различие — каков предмет; ближайший род — один, а различий много; род соответствует материи, различие же — форме. Гл. XXI. Сходство и различие между родом и видом. Общее у рода и вида: и тот и другой сказывается о многих предметах и отвечает на вопрос: что есть предмет; и тот и другой по природе предшествует тому, что под них подпадает; и тот и другой есть нечто целое (oXov). Различие же между родом и видом: роду принадлежит большая общность, чем виду; у вида больше различий, чем у рода; род синонимически сказывается о виде, вид же не сказывается о роде; не может быть самого низшего рода (yevog Јi6ixd)TaTOv), ни самого высшего вида (вбод Yevixdraxxov), и наиболее общее не будет видом, равно как наиболее частное не будет родом. Гл. XXII. Сходство и различие между родом и свойством. Общее у рода и свойства: оба они следуют видам, т. е. сказываются о них; как род, так и свойство совпадают по объему со своим подлежащим; и род, и свойство сказываются синонимически. Разница же между родом и свойством та, что род о природе предшествует свойству; что род сказывается о многих видах, свойство же — об одном; что свойство взаимообратимо с видом, род же — нет; что свойство принадлежит только одному виду, род же не только одному. Гл. XXIII. Сходство и различие между родом и акциденцией. Общее у рода и акциденции то, что они сказываются о многих предметах. Разница же между ними та, что род предшествует тем видам, которым принадлежат акциденции, акциденции же являются по отношению к видам последующими; что род принадлежит всем видам в одинаковой степени, акциденции же не в одинаковой; что акциденция прежде всего принадлежит индивидуумам, а за- 80 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ тем уже видам, род же — наоборот; что род в сказуемом отвечает на вопрос: что есть предмет; акциденция же на вопрос: каков предмет, или в каком состоянии находится предмет. Гл. XXIV. Сходство и различие между различием и видом. Общее у различия и вида то, что и различие, и вид принадлежат предметам в одинаковой степени; что они всегда наличествуют у тех предметов, у которых они есть. Особенности различия и вида состоят в том, что различие в сказуемом отвечает на вопрос: каков предмет; вид же — на вопрос: что есть предмет; что различие обнимает множество видов, а также индивидуумов, вид же обнимает лишь входящие в него индивидуумы; что различие по природе предшествует видам; что одно различие сочетается с другим различием, вид же с видом никогда не сочетается. Гл. XXV. Сходство и различие между различием и свойством. Общее у различия и свойства то, что и различие, и свойство сказываются о тех предметах, которым они принадлежат, что они присущи им всегда и притом всему виду. Особенности же различия и свойства состоят в том, что различие обнимает множество видов, свойство же — только один, что различие не взаимообра-тимо с видом, а свойство взаимообратимо. Гл. XXVI. Сходство и различие между различием и акциденцией. Общее у различия и акциденции то, что оба понятия сказываются о многих предметах и отвечают на вопрос: каков предмет; а также в том, что и различие и неотделимая акциденция всегда принадлежат тем предметам, о которых они высказываются. Разница же между различием и акциденцией в том, что различия охватывают (jiepiexcuaiv), сами же не охватываются ничем другим, а акциденции охватываются. Ведь как различие, так и акциденция охватывают виды, поскольку они сказываются о многих видах. Но различие не охватывается видами, так как один и тот же вид не принимает противоположных различий. Акциденция же охватывается, так как один и тот же вид и один и тот же индивидуум принимает множество акциденций, часто даже противоположных друг другу. [Разница также в том], что различие не бывает более или менее, акциденции же бывают; что противоположные различия несовместимы между собой, а противоположные акциденции совмещаются. Гл. XXVII. Сходство и различие между видом и 81 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН свойством. Общее у вида и свойства то, что они взаимно сказываются друг о друге, то есть взаимообратимы; что они в одинаковой степени принадлежат индивидуумам, так как один индивидуум не участвует в них более или менее другого индивидуума. Разница между видом и свойством: вид сущностей, свойство же присущностно; вид всегда актуален, свойство же и потенциально и актуально; и еще: имея разные определения, они и сами, разумеется, различны. Гл. XXVIII. Сходство и различие между видом и акциденцией. Общее у вида и акциденции то, что они сказываются о многих предметах. Различие между видом и акциденцией: что вид в сказуемом отвечает на вопрос: что есть предмет; акциденция же — на вопрос: каков предмет; что предмет может принадлежать лишь к одному виду, акциденций же у него может быть несколько; что вид по природе предшествует акциденции; что вид принадлежит индивидуумам в одинаковой степени, акциденция же может принадлежать и в большей, и в меньшей степени. Гл. XXIX. Сходство и различие между свойством и неотделимой акциденцией. Общее у свойства и неотделимой акциденции то, что предметы, которым они принадлежат, не могут без них существовать, а также в том, что оба они наличествуют всегда. Различие между свойством и акциденцией: что свойство принадлежит одному виду, акциденция же многим видам; что свойство взаимообратимо с видом, акциденция же нет; что акциденция допускает большую и меньшую степень, свойство же никогда. Гл. XXX. Об ипостаси, воипостасном и безипос-тас ном. Слово «ипостась» (vnoomoiQ) имеет два значения. Взятое в общем смысле (ЬяХщ), оно означает субстанцию вообще. В собственном же смысле «ипостась» означает индивидуум, а также отдельное лицо. Подобным же образом и слово «воипостасное» (evDJiOGTaxov) имеет два значения, ибо оно означает и сущее вообще — в этом смысле мы называем воипостасным не только субстанцию вообще, но и акциденцию; но оно означает и самостоятельную ипостась, или индивидуум. Слово «безипостасное» (avimoGTaTOv) также имеет два значения. Безипостасным называется и то, что никогда и никаким образом не существовало; безипостасным, опять-таки, называется и акциденция, так как акциденция не имеет самостоятельного существования, но существует в субстанции. 82 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ Гл. XXXI. О субстанции, природе и форме; об индивидууме, лице и ипостаси. Языческие философы, как уже было сказано, различали субстанцию (oiioia) и природу (фшщ). Именно, субстанцией они называли бытие вообще, природой же субстанцию, оформленную сущностными различиями и обладающую, наряду с бытием вообще, качественной определенностью бытия: разумную или неразумную, смертную или бессмертную, или, как скажем мы, то самое неизменное и непреложное начало, причину и силу, вложенную в каждый вид Творцом для движения: ангелам — для мышления и сообщения друг другу своих мыслей без помощи произносимого слова; людям — для мышления, рассуждения и сообщения друг другу своих внутренних мыслей при помощи произносимого слова; у неразумных животных — силу жизни, ощущения и дыхания; у растений — способность питания, произрастания и рождения; у камней — способность нагреваться и охлаждаться, а также свойственное неодушевленным предметам перемещение с места на место под действием другого движения. Это они назвали природою, т. е. самые низшие виды (та еШкатата еТбг|), например: ангела, человека, лошадь, собаку, вола и т. п., как более общие, чем ипостаси, и охватывающие их, заключаясь в каждой охватываемой ими ипостаси равным и неизменным образом. Так что ипостасью они называли более частное; более же общее и охватывающее ипостаси они назвали природою; наконец, существование вообще они назвали субстанцией. Но святые отцы, отказавшись от пространных словопрений, общее и о многих предметах высказываемое, т. е. низший вид, назвали субстанцией (oMav), природою (cpiiaiv) и формою (|юрфг|у), -например, ангела, человека, собаку и т. п. Ведь [слово] oliaia — субстанция — происходит от [глагола] eivai, и природа (фшщ) — от jiecpuxevai, а eivai и jiecpuxevai означают одно и то же — быть. Равным образом слова вбод — вид и |юрфг| — форма означают то же, что и фшщ — природа. Единичное же (nepixov) они назвали индивидуумом (aTO|K)v), лицом, ипостасью, например, Петра, Павла. Ипостась же должна иметь субстанцию с акциденциями, существовать сама по себе и созерцаться через ощущение, или актуально (evepYeia). Две ипостаси не могут не различаться между собою акциденциями, раз они различаются друг от друга числом. Следует за- 83 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН метить, что отличительные свойства — это акциденции, характеризующие ипостась12. Гл. XXXII. Об омонимах. Омонимами называются предметы, имеющие одно и то же название, но различающиеся между собою определением или описанием. Например, собака есть омоним, ибо это название означает и сухопутную, и морскую собаку. Но собака сухопутная имеет одно определение, а собака морская — другое, так как природа той и другой собаки различная. Описывают же омонимы так: омонимами называются такие предметы, которые имеют только общее имя (буоцхх), но у которых понятие субстанции (6 xf|g oiioiag), относящееся к имени, различно. Под понятием здесь разумеется определение или описание. Слова же «соответствующее имени» (хата тошоца) указывают на то, что существует и другое определение того же самого имени, по которому получаются омонимы. Например, сухопутная и морская собаки в отношении наименования «собака» — омонимы. Ведь если бы кто пожелал дать определение сухопутной и морской собаки, поскольку каждая из них называется собакой, то он дал бы сухопутной собаке одно определение, а морской собаке — другое. При этом они могут иметь общее и в имени, и в определении, ибо и та и другая собака называются живыми существами и принимают определение живого существа. Однако в отношении имени живого существа они не суть омонимы, а скорее синонимы. В отношении омонимов следует исследовать три вещи: относятся ли предметы к омонимам? Сколько предметов обозначается одним именем? О каком из обозначенных предметов идет речь?13 Гл. XXXIII. О синонимах. Синонимы суть такие предметы, которые имеют как общее имя, так и общее определение или описание этого имени. Например, «живое существо» означает и человека, и лошадь. В отношении этого имени, т. е. живого существа, они суть синонимы, ибо каждое из них принимает как имя, так и определение живого существа. Описывают же синонимы так: синонимами называются такие предметы, у которых общие и имя, и соответствующее имени понятие сущности. Гл. XXXIV. О полионимах. Полионимы суть такие предметы, которые по определению совпадают, а по имени различаются, то есть когда один и тот же предмет называется многими именами. 84 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ Например: нож, меч, палаш, кинжал, клинок. Все эти названия принимают одно определение, а именно: обоюдоострое железо, т.е. железо, отточенное с обеих сторон. Определяют полионимы так: многие имена, прилагаемые к одному и тому же предмету. Гл. XXXV. О различных и разноименных предметах. Предметы, различающиеся между собою в обоих отношениях, т. е. как по имени, так и по определению, или имеют одно подлежащее и называются разноименными (гетеронимами), например: восхождение и нисхождение, ибо они имеют одно общее подлежащее — лестницу; или же не имеют одного подлежащего и называются различными, например, субстанция и акциденция; ибо они имеют и различное наименование, и различное определение и не имеют одного общего подлежащего. Описание же тех и других, т. е. как разноименных, так и различных, таково: «у которых и название, и определение различны». Гл. XXXVI. О паронимах. Есть такие предметы, которые занимают среднее положение между омонимами и синонимами и как по имени, так и по определению отчасти совпадают, отчасти различаются. Они называются паронимами, т. е. производными: так, от грамматики производится грамматик. Грамматики и грамматика имеют общее в наименовании, но различаются окончанием имени, т. е. последним слогом. Точно так же и со стороны определения они и совпадают, и различаются: грамматика есть знание, а грамматик — субстанция, которой это знание принадлежит. Итак, паронимы суть такие предметы, которые получают название от другого названия, отличаясь от него словоизменением, т. е. именным окончанием. Следует же знать, что грамматика, музыка, справедливость не суть паронимы, но — музыкант, грамматик, справедливый; ибо грамматик производится от грамматики, музыкант — от музыки, справедливый — от справедливости. Следует также знать, что паронимы содержат в себе те предметы, от которых они получили свое название: так, грамматику присуща грамматика, справедливому — справедливость. Те же предметы, которые получили название по происхождению от одного, — никоим образом, ибо медицинский инструмент не содержит в себе медицины. Гл. XXXVII. О десяти самых общих родах. Из того, 85 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН что говорится, нечто говорится просто и без связи, например: субстанция, акциденция и т. п., а что-то в связи, например: лошадь бежит, Сократ философствует. Из всего, что говорится просто, без связи, одно обозначает субстанцию, например: человек, лошадь; другое — количество, например: два, три, двух локтей, трех локтей; третье — отношение, например: отец, сын; четвертое — качество, например: белый, черный; пятое — место, например: на корабле, на площади; шестое — время, например: в прошлом году, вчера, сегодня; седьмое — положение, например: стоять, сидеть; восьмое — состояние, например: быть одетым, быть обутым; девятое — действие, например: жечь, резать; десятое — страдание, например: подвергаться жжению, резанию. Эти десять видов названий именуются категориями, т. е. сказуемыми, поскольку они говорятся о чем-либо, — ибо сказывать (то avopeiieiv) значит говорить. Нужно знать, что каждая из этих десяти категорий есть самый общий род. Но из этих десяти категорий, самых общих родов, только одна — субстанция; остальные же девять — акциденции. Перечень категорий таков: 1) субстанция, 2) количество, 3) отношение, 4) качество, 5) время, 6) место, 7) положение, 8) состояние, 9) действие, 10) страдание. Гл. XXXVIII. Об однородном и принадлежащем к одному и тому же виду, о разнородном, разновидном и различающемся числом. Однородны те предметы, которые подпадают под одну и ту же категорию. Разнородны те предметы, которые подпадают под различные категории: эти предметы различаются родом. К одному и тому же виду принадлежат те предметы, которые входят в один и тот же вид и имеют общее определение сущности, как Петр и Павел. Разновидны те предметы, которые различаются друг от друга видом, т. е. те, которые различаются определением сущности, например: человек, лошадь. Числом же различаются те предметы, особенность (Шютпд) ипостаси которых определяется через сочетание акциденций и которые получили самостоятельное бытие, т.е. индивидуумы, как Петр и Павел и каждый из людей. У совершенно разнородных предметов и различия бывают различными в отношении вида, — например, различия живого существа и знания. Ведь живое существо относится к категории субстанции, а знание — к категории качества. Посему у живого существа 86 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ различия — образующие: одушевленность, чувствительность; разделяющие: разумное, неразумное, крылатое, наземное, водяное. У знания же образующие различия: принадлежность существам одушевленным и разумным, а также трудноизменяемость; разделяющие: грамматика, философия. Ибо к какой категории принадлежит род, к той же категории принадлежит и вид, и различия этого вида. Но что касается подчиненных родов и видов, то ничто им не мешает иметь те же самые различия, хотя и не все. Под различиями здесь я имею в виду образующие их. Следует же знать, что каждая из девяти категорий, — не считая субстанции, — хотя она и есть акциденция, однако имеет образующие и разделяющие различия; и каждая из них есть самый высший род и имеет виды, подчиненные роды и самые низшие виды. Ибо обязательно, что, где род, там и виды и разделяющие различия, так как именно они разделяют род на виды. А где виды, там и образующие различия, ибо именно они образуют виды. Название «одно» (то ev) употребляется в трех смыслах: или в отношении рода; например, человек и лошадь со стороны рода суть одно и то же, ибо они подпадают под один род — живое существо. Или в отношении вида: так, мы говорим, что Сократ и Платон, принадлежащие к одному виду — человек, со стороны вида одно и то же. Или по числу: например, о Сократе мы говорим, что сам по себе он есть один, отдельно от прочих людей. Гл. XXXIX. О том, что находится в другом. То, что находится в другом, находится в нем одиннадцатью различными способами. 1) Как род в виде: например, живое существо в определении человека, будучи для человека родовым понятием. 2) Как вид в роде: например, человек в разделении живого существа. 3) В смысле места: например, священник в храме. 4) В смысле времени: например, Ной во время потопа. 5) В смысле сосуда: например, вино в чаше. 6) Как целое в частях: например, Сократ в его членах: голове, руках, ногах. Впрочем, целое здесь находится не в другом, а в других. 7) Как часть в целом: например, голова, рука в Сократе. 8) Как форма в веществе: например, форма статуи в меди. 9) Как в производящей причине: например, все — в Боге. 10) Как в целевой причине: например, кровать в отдыхе людей, ибо ради этого отдыха делается кровать. 11) Как в подлежащем: например, белизна на теле. 87 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН Следует знать, что «части целого» говорят, «целое же частей» никоим образом, но «целое в частях». Гл. XL Еще о субстанции. Субстанция есть самосуществующая вещь, не нуждающаяся для своего существования ни в чем другом; и снова: субстанция есть все, что самоипостасно (aiiGujio-GTaxov) и не имеет своего бытия в другом, т. е. то, что существует не ради другого и не в другом имеет свое существование и не нуждается в другом для своего существования; но существует само по себе, — в чем и акциденция получает свое существование. Ибо цвет возник ради тела, чтобы окрашивать его, а не тело ради цвета. Равным образом цвет имеет свое бытие в теле, а не тело в цвете, почему и говорят «цвет тела», а не «тело цвета». Поэтому при частых переменах и изменениях цвета субстанция, т. е. тело, не изменяется, но остается той же самой. Название же свое субстанция (сущность, ош'кх) получила от eivai (быть, существовать). Гл. XLI. О природе. Природа есть начало движения и покоя каждой вещи. Так, земля движется в смысле произведения растений, но покоится в смысле перехода с места на место, ибо она не движется с одного места на другое. Итак, начало и причина ее движения и покоя, по которым ей свойственно двигаться и покоиться, сущностно, или по природе, а не акцидентально, — называется природой, поскольку она таким-то образом и создана, и существует. Природа есть не что иное, как субстанция; ибо от субстанции вещь имеет такую способность, т. е. способность движения и покоя, и субстанция есть причина ее движения и покоя. Именуется же природа (сршц) от jiecpuxevai - родиться. Гл. XLII. О форме. Форма (цорсрл) есть субстанция, как бы сформированная и видообразованная сущностными различиями (бкхсрора); она и есть самый низший вид. Так, субстанция, сформированная и видообразованная признаками тела одушевленного и чувствующего и составляющая живое существо, если к ней присоединить еще признаки разумности и смертности, составит вид человека. Этот самый низкий вид называется формой, как бы оформленной субстанцией. Святые отцы самому низшему виду прилагают название и субстанции, и природы, и формы, утверждая, что субстанция, природа, форма суть одно и то же, самый низший вид. И индивидуумы, 88 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ входящие в один и тот же самый низший вид, у них называются единосущными, единоприродными, однородными и единообразными. А самые низшие виды они называют различными по сущности, природе, виду, роду и форме. Ибо невозможно, чтобы один вид в отношении другого вида, одна природа в отношении другой природы, или субстанция — субстанции, не были различны и по сущности, и по природе, и по форме. Следует знать, что из двух субстанций, или природ, не может образоваться одна сложная; ибо невозможно, чтобы в одной и той же вещи находились образующие различия противоположного свойства. Но из различных природ может образоваться одна сложная ипостась (шботаоц;): так, человек составлен из души и тела. Хотя природа людей и называется единой, тем не менее каждый в отдельности человек не называется существом единой природы. Ведь сложная природа людей называется единой потому, что все сложные ипостаси людей сводятся к одному виду. Но каждый отдельный человек не называется существом единой природы, так как каждая ипостась людей состоит из двух природ, а именно души и тела, и сохраняет их в себе неслиянными, о чем свидетельствует разделение, происходящее из-за смерти. Гл. XLIII. Об ипостаси. Название «ипостась» имеет два значения. Иногда оно означает простое существование. В этом значении субстанция и ипостась одно и то же. Поэтому некоторые из святых отцов говорили: «природы, или ипостаси». Иногда же «ипостась» обозначает существование само по себе и самостоятельное. В этом значении под ним понимается индивидуум, отличающийся от других числом, например: Петр, Павел, такой-то конь. Ибо нужно знать, что ни субстанция не существует сама по себе без вида, ни сущностное различие, ни вид, ни акциденция, но одни только ипостаси, или индивидуумы. В них усматриваются (GecopoxJvrai) и субстанции, и сущностные различия, и виды, и акциденции. При этом простая субстанция усматривается одинаково во всех ипостасях: в неодушевленных и одушевленных, в разумных и неразумных, в смертных и бессмертных. Напротив, сущностные различия у неодушевленных иные, чем у одушевленных; у разумных иные, чем у неразумных; у бессмертных иные, чем у смертных. Одним словом, ипостасям каждого самого низшего вида свойственны 89 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН одни и те же сущностные различия, которые, с одной стороны, соединяют их друг с другом через определение субстанции, с другой — отделяют их от ипостасей другого вида. Подобным же образом усматриваются в них, т. е. в ипостасях, и акциденции, обособляя каждую ипостась от ипостасей того же вида. Поэтому индивидуум и называется по преимуществу именем ипостаси, ибо в нем субстанция получает действительное существование (evepveia гкрижпш), принимая акциденции. Гл. XLIV. О лице. Лицо есть то, что в своих действиях и свойствах обнаруживается очевидным и отграниченным от однородных существ образом. Например, Гавриил, беседуя с Пресвятой Богородицей, был одним из ангелов, но присутствовал там и беседовал с ней только он один, отграниченный от единосущных с ним ангелов присутствием в определенном месте и тем, что он беседовал. И Павел, когда он держал речь на лестнице (Деян. 21:40), был одним из людей, но своими свойствами и действиями он отделялся от всех других людей. Следует же знать, что святые отцы названиями «ипостась», «лицо» и «индивидуум» обозначали одно и то же, а именно то, что, состоя из субстанции и акциденций, существует само по себе и самостоятельно, различается числом и выражает такого-то, например, Петра, Павла, такого-то коня. Название «ипостась», linoaxaaig происходит от iicpeaTavai, стоять в основании чего-либо. Гл. XLV. О воипостасном. Название «воипостасный» также иногда обозначает простое бытие. В этом смысле воипостасной мы называем не только чистую субстанцию, но и акциденцию, которая в собственном смысле не воипостасна, а иноипостасна. Иногда же оно означает ипостась саму по себе, т. е. индивидуум, который в собственном смысле есть и называется ипостась, а не воипостасное. В собственном же смысле воипостасным называется то, что не существует само по себе, но усматривается в ипостасях: так вид, или природа людей, усматривается не в собственной ипостаси, но в Петре, Павле и в прочих человеческих ипостасях, — или то, что соединяется с другим, субстанциально различным, в нечто целое и образует одну сложную ипостась. Так, человек составлен из души и тела, причем ни душа, ни тело, взятые в отдельности, не называются ипостасями, но воипостасными; то же, что образуется соединением 90 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ обоих, называется их ипостасью, ибо ипостасью в собственном смысле называется то, что существует само по себе и самостоятельно. Кроме того, воипостасной называется природа, воспринятая другою ипостасью и в ней получившая свое существование. Отсюда и плоть Господа, не существовавшая самостоятельно ни в один момент времени, есть не ипостась, а скорее воипостасное, ибо, будучи воспринята ипостасью Бога Слова, она ею была осуществлена и обрела и имеет ее своей ипостасью. Гл. XLVI. О безипостасном.И название «безипостасный» употребляется двояко; иногда оно означает то, чего никогда никоим образом не было, т. е. не сущее, а иногда то, что не имеет бытия в самом себе, а имеет свое существование в другом, т. е. акциденцию. Гл. XLVII. Разделение сущего и субстанции. Сущее разделяется на субстанцию и акциденцию, но не как род на виды, а как омонимичное название или как то, что происходит от одного предмета и находится к нему в определенном отношении. Субстанция есть самый общий род. Он разделяется: Гл. XLVIII. О том, что такое свойство субстанции 14. Итак, сказано, что такое субстанция, природа, форма и что такое ипостась, индивидуум, лицо, воипостасное и безипостасное, и какое различие между субстанцией и акциденциями, и что субстанция важнее акциденции, так как акциденции в ней имеют свое существование. Сказано и о разделении субстанции и чем она отличается от сущностных различий, — а именно тем, что образуемая ими субстанция составляет определенный вид и делается такой, а не иной. Сказано и о том, что такое природа, форма, ипостась, лицо, индивидуум, как думали об этом внешние и как определили святые отцы, ученики и учители истины и подлинной философии. Теперь же мы скажем и о свойствах субстанции. Свойство субстанции заключается в том, что она не существует в каком-либо субстрате (подлежащем). Ибо скорее она составляет подлежащее для акциденций, а не сама имеет существование в другом. Это свойство принадлежит и сущностным различиям. Ибо то, что в субстрате, не сохраняет вещи, присутствуя в ней, и не разрушает ее, отсутствуя, почему и не вносится в определение, так как является несомненной акциденцией. Сущностные же различия не 91 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН суть акциденции. Будучи налицо, они сохраняют вещь, отсутствуя, разрушают. Поэтому они и вносятся в определение. Свойство субстанции заключается и в том, что она сказывается синонимически, т. е. передает и имя, и определение и не имеет ничего противоположного себе, — ибо камню, т. е. самой субстанции камня, нет ничего противоположного, — и не принимает большей или меньшей степени. Это свойство принадлежит и сущностным различиям. Так, человек не более лошади есть субстанция или живое существо, равно как и лошадь не более человека. Наконец, субстанции свойственно принимать противоположности, каждую порознь, не оставаясь при этом той же самой, но подвергаясь изменению. Под противоположностями я имею в виду присущностные акциденции. Ибо разумное не допускает неразумного, а вот тело нагревается и, изменяясь, делается холодным. Равно и душа усвояет иногда добродетель, а иногда порок. на тело и бестелесное тело на одушевленное и неодушевленное одушевленное на чувствующее и нечувствующее (живое существо, животно-растительное и растение) живое существо на разумное и неразумное разумное на смертное и бессмертное смертное на человека, вола, лошадь, собаку и т. п. человек на Петра, Павла и прочих единичных людей, которые суть индивидуумы, ипостаси, лица. Тело есть вид субстанции и род одушевленного, Одушевленное есть вид тела и род чувствующего, Чувствующее живое существо есть вид одушевленного и род разумного, Разумное есть вид животного и род смертного, Смертное есть вид разумного и род человека. Человек есть самый низший вид, ибо человек есть вид в отношении смертного и вид же в отношении Петра и Павла. Согласно святым отцам, это и есть природа, форма и субстанция. 92 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ Гл. XLIX. Еще об однородном и принадлежащем к одному и тому же виду; о разнородном и разновидном; о единоипостасном и различающемся численно. Однородны те предметы, которые подпадают под одну и ту же категорию; например, под категорию субстанции. Подобным же образом обстоит дело и в отношении прочих девяти категорий. Ибо нужно знать, что всех категорий или самых общих родов десять, и к ним сводится всякое название, употребляемое независимо. Категории эти следующие: 1) субстанция: например, камень; 2) количество: например, два, три; 3) отношение: например, отец, сын; 4) качество: например, белое, черное; 5) где: например, в Дамаске — это указывает место; 6) когда: например, вчера, завтра — это указывает время; 7) обладание: например, носить одежду; 8) положение: например, стоять, сидеть; 9) действие: например, жечь; 10) страдание: например, подвергаться жжению. Разнородны те предметы, которые относятся к различным категориям. Так, человек и конь будут однородны, ибо и тот и другой относятся к категории субстанции. Напротив, человек и знание разнородны, ибо человек относится к категории субстанции, а знание — к категории качества. Одного вида те предметы, которые относятся к одному и тому же виду и совпадают между собою в определении их сущности, — например, Петр и Павел. Оба относятся к одному и тому же виду — человек. Разновидны же те предметы, которые различаются друг от друга видом, т. е. определением сущности: например, человек и лошадь. Святые же отцы однородные и принадлежащие к одному виду предметы принимают за одно и то же — за предметы единосущные, т. е. за ипостаси одного и того же вида. Предметы бывают единоипостасными (оцогтоотата), когда две природы соединяются в одной ипостаси и производят одну сложную ипостась и одно лицо, как душа и тело. Разноипостасны же и численно различны те предметы, которые сочетанием акциденций отграничили особенность собственной ипостаси, иначе сказать, которые друг от друга отличаются акциденциями и имеют отдельное и самостоятельное существование, как индивидуумы Петр и Павел, ибо тот один, а этот — другой. Гл. L О количественном и количестве. Количество 93 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН есть совокупность единиц, саму же единицу называют не количеством, но началом количества. Итак, когда одна единица соединяется с другой единицей, получается два. Таким образом, количество есть не разделение, но совокупность, сочетание единиц, ибо разделение имеет место тогда, когда мы два разлагаем на один и один по отдельности; когда же говорим, что один и один составляют два, то это скорее будет сочетание. Следует знать, что количество есть самая мера и число, измеряющее и исчисляющее; количественное же есть то, что подлежит числу и мере, т. е. измеряемое и исчисляемое. Что касается количественного, то оно бывает раздельное и непрерывное (связное). Непрерывное количественное — это когда измеряемое одно; например, одно дерево бывает в два локтя, три локтя, или камень, или что-либо подобное, и, будучи одним, измеряется и называется непрерывным. Раздельное же количество состоит из отдельных друг от друга предметов; например, десять камней или десять фиников: ибо и камни, и финики суть отдельные друг от друга предметы. Вот о таком количественном говорят, что оно исчисляется, если только оно, вследствие незначительной величины и множества составляющих его предметов, не измеряется модием15 или подобною мерою, как зерновой хлеб и что-либо подобное. Непрерывные величины определяют как такие, части которых связываются между собой в какой-либо общей границе. Ибо если есть одно бревно в два локтя, т. е. имеющее два локтя, то в нем конец одного локтя и начало другого совпадают, ибо они соединены и связаны вместе и не отделены друг от друга. Раздельные же величины определяются как такие, части которых не соединяются в каком-либо общем пределе, как, например, у десяти камней. В самом деле, если отсчитать пять и пять камней, то они не будут иметь общего предела, который бы их связывал. Ведь если что-нибудь вставить между пятью и пятью, то будет уже одиннадцать, а не десять. На это указывает и само имя величин: непрерывной и раздельной. К раздельному количеству относится число и речь. Числом в данном случае мы называем исчисляемое, ибо исчисляемое, как было показано выше, непременно является раздельной величиной. Речь тоже раздельная величина, ибо она исчисляется словами и не имеет общего предела, соединяющего ее части. Так, если речь состо- 94 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ ит из десяти слов и если ее разделить на пять и пять слов, то они не будут иметь общего, соединяющего их предела, — ведь если между этими частями вставить что-либо, то их будет уже одиннадцать, а не десять. Подобным же образом и слово, исчисляемое слогами, не имеет общего, соединяющего слоги предела. Например, слово «Сократ»: между слогом «Со» и слогом «крат» нет общего, соединяющего их предела. Непрерывных величин пять видов: тело, поверхность, линия, место, время. Следует же знать, что точка не имеет величины, ибо она не измеряется и не исчисляется, так как не имеет ни одного измерения. Линия имеет одно измерение, ибо она есть как бы длина без ширины. Посему она принадлежит к непрерывным величинам, ибо, будучи едина, она измеряется, и части ее имеют общий предел, которым они между собой соединяются, именно находящуюся между ними точку. Поверхность есть наружная часть тела, потому что она наверху, то есть на виду. Она имеет два измерения: длину и ширину. Будучи единой, поверхность тоже измеряется, и части ее имеют общий предел, коим они соединяются между собой, а именно проходящую между ними линию. Нужно знать, что гладкая и ровная поверхность называется плоскостью, негладкая же и искривленная — просто поверхностью. Тело имеет три измерения: длину, ширину и глубину, или толщину. Будучи единым, оно измеряется, и части его имеют общий предел, коим они соединяются, а именно поверхность. Место есть поверхность воздуха. Например, твое место есть поверхность или предел окружающего тебя воздуха и, как поверхность, относится к непрерывным величинам. Время тоже измеряется, разделяясь на прошедшее и будущее, причем эти части времени имеют общий предел — настоящее. Само же настоящее не имеет величины. Таким образом, не имеют величины единица, точка и настоящее. Величинами же в собственном смысле называются вот эти семь: 1) число, 2) речь, 3) время, 4) место, 5) линия, 6) поверхность, 7) тело. По акциденции мы называем величинами то, что в них рассматривается, — действие, движение, цвет и т. п. Так, если действие и движение происходит в течение долгого времени, мы говорим, что действия много и движения много; если же короткого, то мало. Подобным же образом, если белизна присутствует в большой телесной 95 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН массе, мы говорим, что много белизны; а если в небольшой — то мало. Кроме того, одна величина имеет предел, другая же беспредельна. Величина, имеющая предел, может измеряться и исчисляться. Беспредельная же величина превосходит всякую меру и всякое число неким преимуществом. Ее безразлично называют и многою и великою: так, например, мы говорим о многом милосердии Божием, о великой тайне домостроительства Бога Слова. Следует же знать, что Аристотель великое и малое, многое и немногое, большее и меньшее, менее многочисленное и более многочисленное, двойное и половину и т. п. причисляет к отношениям. Посему мы говорим, что возможно, что одна и та же вещь, рассматриваемая с различных сторон, будет относиться к различным категориям. В самом деле, как ранее перечисленные названия, поскольку они выражают число и меру, относятся к величинам; а поскольку они имеют определенное отношение друг к другу и поскольку употребляются в отношении друг друга, постольку принадлежат к отношениям, ибо большое называется большим в отношении малого, двойное в отношении половины; подобно и с остальными. Но тело, рассматриваемое как физическое тело, относится к категории субстанции. А поскольку оно есть математическое тело, т. е. подлежит измерению, — к категории количества. Кроме того, количественное разделяется на величину и множество: величина измеряется, множество исчисляется. Величина отвечает на вопрос: как велико? Множество же на вопрос: сколько? Количество имеет три свойства, которые называются сопутствующими свойствами (яарахоХои9г||л,ата). Первое свойство состоит в том, что само по себе оно не имеет ничего противоположного себе. Ведь тело само по себе не имеет ничего противоположного себе, а поскольку оно, скажем, белое, постольку имеет нечто противоположное, а именно черное. Следует же знать, что число два не имеет противоположного ему числа. Ведь если бы таковое было, то их было бы много. Ибо все остальные числа были бы противоположны числу два. И тогда природа оказалась бы несправедливой, противопоставив одному и тому же множество противоположностей, ибо множество противоположностей для одного и того же есть нечто недопустимое. Второе свойство количества состоит в том, что оно не 96 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ принимает большей и меньшей степени. Так, два финика не в большей степени два, чем два человека. Что не имеет противоположного себе, то и не принимает большей или меньшей степени. Третье свойство только количества и всего его — это равенство и неравенство. Так, одна линия бывает равна и не равна другой линии. Гл. LI. О предметах относительных. Относительными являются те предметы, о которых говорится, что то, что они есть, принадлежит другому предмету или находится в каком-либо ином отношении к нему. «Принадлежит другому» говорится как отец сыну, ибо отца, конечно, называют отцом сына. Относится к другому, например, большое к малому, многое к немногому, ибо не говорят: многое немногого, но многое в отношении немногого. Следует же знать, что когда что-либо рассматривается само по себе, то оно не есть относительный предмет. Об отношении говорят тогда, когда что-либо вступает в отношение к другому. Так что бытие и ипостась (шботсюц;) относительных предметов состоит в том, чтобы называться ввиду другого или находиться в отношении к этому другому, ибо этим взаимным отношением и производятся относительные предметы. Они из относительных предметов называются одним и тем же именем, например: друг — друг друга, враг — враг врага; другие — различными именами, например: отец — отец сына, учитель — учитель ученика. Затем, одни относительные предметы находятся друг к другу в отношении превосходства: например, больший — больше, чем меньший; другие — в отношении судящего и подлежащего суждению: например, знание есть знание того, что может познаваться, ибо знание судит о том, что подлежит познанию, то есть ведение судит о ведомом; подобным же образом ощущение есть ощущение ощущаемого, положение — положение положенного, стояние — стояние поставленного, возлежание — возлежание возлежащего и т. п. Третьи — в отношении силы и бессилия. В отношении силы — например, согревающее и согреваемое; в отношении же бессилия при недостатке силы — например, когда мы говорим, что зрение бессильно видеть беззвездное небо. Четвертые — в отношении причины и производного — например, отец — отец сына. Свойство же относительных предметов состоит в том, что они 97 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН обратимы (например, один друг называется другом друга и другой тоже — другом друга; учитель называется учителем ученика и ученик — учеником учителя), и в том, что они существуют вместе с природой. Совместность же с природой означает, что когда вводится или устраняется один предмет, то вводится и устраняется и другой. Так, если есть отец, то обязательно будет и сын, и если нет отца, то не будет и сына, ибо чей он будет сын, если нет отца? И если не будет сына, то не будет и отца, ибо не имеющий сына уже не будет отцом. Таким образом, с устранением отца устраняется и сын, и с устранением сына устраняется и отец. Но устраняется не ипостась того и другого, но отношение, ибо хотя сын и остается, однако он не остается сыном; как будет сыном тот, у кого нет отца? Если же мы говорим о сыне умершего, то или говорим это не в собственном смысле, но в переносном, или же имеем в виду то, что отец, в силу бессмертия души, не сгинул и не отошел в небытие. Нужно знать, что каждая категория есть самый общий род и имеет подчиненные и роды, и виды, и различия, разделяющие для родов и образующие для видов, и самые низшие виды, и индивидуумы. Но как лишь образующие различия субстанции, и ничего другого, называются сущностными, так и индивидуумы называются ипостасями только субстанции, и ничего другого. Следует знать, что сама субстанция, так как она есть род и имеет отношение к другому, подводится под категорию отношения. Ведь род есть род видов, и виды суть виды рода и принадлежат к числу тех предметов, которые относятся к чему-либо. Далее, предметы относительные и допускающие обращение имеют отношение или к самостоятельным вещам, т. е. субстанциям, или к несамостоятельным, т.е. акциденциям. Если к самостоятельным, то свойственное им отношение или естественно, как, например, отношение отца к сыну, или же неестественно. Если неестественно, то оно зависит или от судьбы, как отношение раба и господина, или от искусства, как отношение учителя и ученика, или от произволения, как друг и друг, враг и враг. Если же к несамостоятельным, но к акциденциям, то отношения бывают естественные, как, например, отношение двойного и половины, или неестественные. Относительные предметы сперва необходимо подвести под другую категорию, рассматривая их сами по себе, а затем уже, пос- 98 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ кольку у них есть отношение к другому предмету, подвести под категорию относительных предметов; ибо вначале нечто должно существовать безотносительно, а затем уже в нем усматривается отношение. Гл. LII. О качественном и качестве. Качество есть то, благодаря чему о предметах говорится, какого они качества. И снова: качество есть то, от чего получают свое название причастные к нему предметы. Так, от благоразумия получает название благоразумного тот, кто имеет благоразумие; и теплым называется тот, кто причастен к теплоте. Следует заметить, что качественное обладает большею общностью, чем качество. Ведь качественное означает качество, а также причастное к тому — например, теплоту и теплое, то, что имеет теплоту; ибо качественным называется то, что имеет качество, — например, имеющие теплоту предметы называются теплыми. Теплые — качественные, теплота же качество. Часто и само качество называется качественным. Подобным же образом дело обстоит и с количественным, и с количеством. Одни качества находятся в одушевленных и разумных существах, как знания и добродетели, болезни и здоровье, и называются состояниями (ЈЈeig) и расположениями (бкхОшец;). Другие качества существуют и в одушевленных, и в неодушевленных телах, каковы тепло и холод, форма и фигура, сила и бессилие. Из этих качеств одни присущи вещам потенциально, другие актуально. Если потенциально, то производят силу и бессилие; если актуально, то производят качества, которые или распространяются вглубь, как теплота распространяется на весь огонь, белизна — на все молоко и на весь снег, и дают страдание и страдательное качество; или ограничиваются поверхностью и образуют фигуру и форму. Таким образом, существует четыре вида качеств: состояние и расположение, сила и бессилие, страдание и страдательное качество, фигура и форма. Состояние отличается от расположения тем, что состояние мало изменчиво и более длительно — например, благоразумие: ибо не скоро переходит кто-либо от благоразумия к неразумению. Так же и знание: если кто-либо точно знает, то это знание у него трудно поддается перемене и есть состояние. Подобным образом и мужество, и умеренность, и справедливость. Расположения, наоборот, подвижны 99 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН и легко меняются, например, теплота, холод, болезнь, здоровье и тому подобное, ибо сообразно с ними человек находится в том или ином расположении. Легко изменяется человек, из теплого делаясь холодным, из больного — здоровым. И сами эти вещи, здоровье, болезнь и подобные, суть состояния, если они устойчивы и мало изменчивы. Расположение имеет большую общность, чем состояние, ибо и то и другое называется расположением, так как они выражают, в каком положении, соответственно им, находится человек; но мало изменчивое расположение называется состоянием, а легко меняющееся — только расположением. Второй вид качества есть сила и бессилие, не проявившиеся в действии. Но в них есть способность и естественная возможность или неспособность. Так, мы говорим о ребенке, что он музыкален в возможности, ибо, хотя в действительности музыка ему не присуща, однако он имеет способность к ее восприятию. А бессловесное животное мы называем немузыкальным, поскольку оно музыкой не владеет и не способно к ее восприятию. Подобным же образом твердое тело имеет способность не скоро разделяться. Третий вид качества есть страдательное качество и страдание, каковы теплота, холод, белизна, чернота и т. п. Страдание, как и расположение, легко утрачивается, — например, если кто-нибудь от стыда краснеет, а из-за страха бледнеет. Страдательное же качество неподвижно и мало изменчиво. При этом некоторые из страдательных качеств не образовались в силу страдания, т. е. от другого, но сущностно присущи предмету, как у огня теплота и у меда сладость. Ведь тепло для огня не есть приобретенное качество, а сладость — для меда. И не так, что прежде огонь и мед не имели этих качеств, а затем восприняли теплоту и сладость. Однако по нашему ощущению они производят то же самое претерпевание. Так, огонь, будучи теплым, согревает нас, а мед, будучи сладким, дает нам ощущение сладости. А некоторые страдательные качества образовались в силу некоего страдания или смешения (хршесод) и иногда вызывают в нашем чувстве претерпевание, но это претерпевание и это качество не то, какое они сами имеют. Таковы цвета. Ведь белый цвет образовался вследствие некоторого страдания или смешения, и в нашем зрении он вызывает претерпевание, т. е. различение, расширение и освещение; но при этом он не делает нас самих белыми. Итак, стра- 100 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ дательное качество, если оно не является приобретенным, принадлежит или целому виду, как теплота принадлежит всякому огню, или не всему виду, как черный цвет — эфиопам, ибо не все люди черного цвета. Все это имеет место не только в отношении тела, но и в отношении души. Четвертый вид качества составляют фигура и форма: фигура принадлежит как одушевленным, так и неодушевленным телам, форма же — только одушевленным. Если же название «форма» высказывается о предметах неодушевленных или если их называют прекрасными по форме, то в этом случае слово употребляется не в собственном смысле, а в переносном. Фигуре принадлежит большая общность, чем форме, так как и форма называется фигурой, тогда как фигура предметов неодушевленных не называется формой. К качествам относятся также и прямизна, или правильность, и искривленность, или изогнутость. Следует знать, что предметы, обладающие качествами, по большей части получают от них свое название, — так, от теплоты предмет называется теплым. Но некоторые называются омонимично: например, музыкальное искусство и музыкальная женщина, т.е. женщина, владеющая музыкальным искусством. Некоторые же предметы, хотя и редко, называются другим именем, как от добродетели — порядочный человек (алонбаюд), ибо добродетельный человек называется и добропорядочным. Следует иметь в виду, что страдание бывает двух видов. Страданием называется или уже перенесенное страдание, и оно подводится под категорию качества — так, выбеленная одежда называется белой, — или страданием называется страдание, претерпеваемое в настоящий момент, и оно подводится под категорию страдания, — например, одежда, еще не выбеленная, но подвергающаяся белению в настоящий момент. Нужно знать, что качества не суть тела, но бестелесны, ибо если бы они были телами, то подходили бы под категорию субстанции. И все акциденции тоже бестелесны и не существуют сами по себе, если не усматриваются в субстанции. Нужно знать, что сущностные качества относятся к категории субстанции, ибо эти качества суть части субстанции, на которые она разделяется, и вносятся в определение ее видов; а под какую катего- 101 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН рию подводится целое, под ту же категорию должны подводиться и ее части. Так, тяжелое и легкое усматриваюется или в тяжестях (oyxoiQ), как это имеет место в отношении взвешиваемых предметов, и подводятся под категорию количества; или в субстанции, например в стихиях, т. е. огне, земле, и подводятся под категорию субстанции, как сущностные качества. Подобным же образом обстоит дело с плотным и редким, т. е. тонким, ибо они или сущностно рассматриваются в стихиях и относятся к категории субстанций, или же как привходящие, [например], в одеждах, и тогда относятся к категории положения (xeioGai), ибо существуют по положению. Качество обладает следующими тремя свойствами, или сопутствующими признаками (ларахоХсиОгцд-ата). Во-первых, оно допускает противоположение: так, теплое противоположно холодному, белое — черному. Во-вторых, большую и меньшую степень, ибо где есть противоположность, там обнаруживается и большая и меньшая степень. «Большая» означает усиление, а «меньшая» — ослабление. Поэтому можно сказать, что данный вид более бел, чем другой, или менее холоден, чем другой. Третий сопутствующий признак, составляющий главное свойство качества, — это сходство и несходство. Следует иметь в виду, что фигура не допускает противоположности. Нужно знать, что не все лишения (оирцощ) выражаются через отрицание; есть и такие лишения, которые выражаются утвердительно, как слепота и глухота. С другой стороны, не всякий вид именуется утвердительно, но и отрицательно. Например, невоздержанность (axokaoia) есть вид, однако она получила не утвердительное, а отрицательное наименование. Ибо положительное суждение называется утверждением, например: он красив; а отрицательное — отрицанием: например, он некрасив. <Когда же говорим: беззаконный (avonog), то а обозначает отрицание, как ov>. Когда об одном белом говорят, что оно равно другому белому, то они берутся не как качества, а как количества и равенство имеет место между поверхностью первого предмета и поверхностью второго. Равным образом и о месте говорят как о подобном и неподобном не поскольку оно есть количество, а поскольку участвует в качестве. Гл. LIII. О действии и страдании. Нужно знать, что действие и страдание, т. е. сила действующая и сила страдательная, относятся к категории качества, а то, что действует, и то, что страда- 102 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ ет, есть определенная субстанция, действующая или претерпевающая определенным образом. Итак, действовать значит в самом себе иметь причину действия; страдать же значит иметь причину страдания и в себе, и в другом; например, создатель и создаваемое. Ведь создатель в самом себе имеет причину создания; создаваемое же в создателе имеет причину создания, в самом же себе — способность к восприятию страдания. Под создателем в данном случае мы подразумеваем ремесленника, например, плотника; под создаваемым же — тот материал, с которым имеет дело ремесленник, — например, дерево, ибо оно подлежит [обработке] плотника. О действии и страдании иногда говорят просто, как применительно к производительным ремеслам, например, плотничьему, кузнечному и под., у которых произведение остается и с прекращением действия; так, когда архитектор перестал строить, построенное остается, — а иногда говорят «делать», когда делаемое не сохраняется с прекращением деятельности. Так, если играющий на флейте перестанет играть, то не сохранится, а исчезнет и игра на флейте. Иногда же говорят «созерцать» — например, заниматься астрономией, геометрией, размышлять и т. п., а также о видах, усматриваемых в неодушевленных предметах: огне, камне, дереве и т. п. Итак, первые три вида действия свойственны разумным; последний же — неодушевленным и неразумным. В этом случае предмет действует не постольку, поскольку он одушевлен, но поскольку одно тело приближается к другому. [Рассматриваемая категория] имеет два свойства. Во-первых, она допускает противоположение; так, нагревание противоположно охлаждению. Во-вторых, она принимает большую и меньшую степень, ибо возможно более нагреть и менее охладить, равно как и более нагреться и менее охладиться. Итак, во всех категориях усматривается действие и страдание: в субстанции — рождать и рождаться, в количестве — исчислять и исчисляться, в отношениях — удваивать и удваиваться, в качестве — белить и белиться, в положении — помещать и помещаться, в состоянии (e'xeiv) — нести и быть носимым, в категории места — содержать и содержаться, в категории времени — содержать и содержаться в настоящем, прошедшем и будущем времени. 103 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН Гл. LIV. О положении (xeioGai). Положение есть состояние предмета в отношении другого предмета. Так, мы говорим о таком-то положении тела, например: лежание, сидение, стояние. Положение бывает трех видов: стояние, сидение, лежание. Прямое положение дает стояние; когда нечто отчасти лежит, отчасти стоит — это сидение, когда же совершенно лежит, тогда лежание. Положение не означает ни предмета, ни места, но выражает самое положение предмета в отношении места. Из предметов, находящихся в определенном положении, одни по своей природе находятся в этом положении, как стихии в свойственных им местах, — например, земля, вода, воздух, огонь и т.п.; другие же потому, что они были приведены в это положение искусственно, как, например, статуя, колонна и т. п. Существует и другое подразделение предметов со стороны их положения. По этому подразделению одни предметы неподвижны, например земля; другие подвижны, например небесные тела. Кроме того, одни предметы находятся в определенном положении потенциально, например, существа, могущие переходить с места на место; другие же актуально, когда они помещаются там-то. Гл. LV. О месте. Категория, отвечающая на вопрос «где?», обозначает время. Ибо если нас спросят: где находится такой-то, мы говорим: в доме, в городе, а это обозначает место. Виды данной категории определяются различием мест: вверху, внизу, справа, слева, впереди и позади. Гл. LVI. О времени. Категория, отвечающая на вопрос «когда?», обозначает место. Ибо если нас спрашивают, когда было то-то, мы говорим: в прошлом, в позапрошлом году, что обозначает время. Видов рассматриваемой категории столько же, сколько различий имеет время, а таковых три: настоящее, прошедшее, будущее. Гл. LVII. Об обладании (тог) fe'xeiv). Обладание бывает тогда, когда одна субстанция обладает другой. Оно означает, что одна вещь объемлет или объемлется, но не составляет части предмета. Объемлет хитон, доспех и подобное; объемлется кольцо и какая-нибудь подобная мелочь. Как объемлемое, так и объемлющее должны быть субстанциями, так как если одно будет субстанцией, а другое акциденцией, например, наука и ученый, то их уже нельзя будет подвести под категорию обладания. Различия категории обладания 104 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ соответствуют различиям сущего. Ведь то бывает или одушевленным, или неодушевленным, и под обладанием разумеют обладание одушевленных предметов, например, сына, лошади и т.п., и неодушевленных предметов, например кольца, сандалий и т. п. Обладание употребляется омонимически и во многих других значениях, о которых мы скажем потом. Гл. LVIII. О противоположностях. Все противополагаемое противопоставляется или как вещь, или как слово. Если как слово — слову, то получается утверждение и отрицание. Утверждение есть речь о том, что принадлежит какому-либо предмету; например, он красив. Отрицание есть речь о том, что не принадлежит какому-либо предмету: например, он некрасив. И то и другое называется суждением. Если же нечто противополагается как вещь, то это говорится или о взаимообратимых предметах и образует отношения, которые взаимно и вводят друг друга, и устраняют, или о таких, которые не обращаются взаимно и не имеют между собою отношения. А те или не переходят друг в друга, однако же по природе противоположны и производят противоположное, как теплота и холод, или одно переходит в другое, а другое не переходит в первое. При этом одно из них естественно, а другое противоестественно, и получается противоположность лишения и обладания — например, зрение и слепота; слепота же есть лишение обладания, т. е. зрения. Из противоположностей одни из них не имеют среднего, другие имеют среднее. Среднего не имеют те противоположные вещи, из которых одна необходимо должна присутствовать в их подлежащем, или в том предмете, о котором они сказываются, — например, болезнь и здоровье, имеющие подлежащим тело живого существа. При этом в теле по необходимости обязательно присутствует или болезнь, или здоровье. Болезнью мы называем всякое расстройство (яаратрояг|) природы. Среднее имеют те противоположности, из которых одна не обязательно должна находиться в их подлежащем, или в том предмете, о котором они сказываются. Таковы, например, белое и черное. Они противоположны друг другу, но не обязательно всякому телу быть белым или черным, — ведь тела бывают также серые и красные. Исключение составляют те случаи, когда одна из противоположностей принадлежит какой-либо вещи по природе, как теплота огню и холод снегу. Из противоположностей, имеющих 105 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН среднее, одни имеют [для этого среднего] названия — так, среднее между белым и черным называется серым; другие не имеют названий — так, среднее между справедливым и несправедливым не имеет названия, но определяется посредством отрицания, как нечто промежуточное, именно: и несправедливо, и не несправедливо. Противоположностям сопутствуют четыре свойства. Во-первых, добру необходимо противополагается зло; злу же иногда добро, а иногда другое зло. Ибо целомудрию противополагается распущенность, а распущенности — иногда целомудрие, иногда же слабоумие. Слабоумие же — это когда отсутствуют и не возбуждаются страсти. Посему распущенность есть недостаток целомудрия, а слабоумие — чрезмерный избыток (imЈp|3oW]), избыток же противоположен недостатку. Во-вторых, противоположности не могут принадлежать одним и тем же индивидуумам в одном и том же отношении. Так, Сократ не может одновременно быть и здоровым, и больным, один и тот же его член не может одновременно и нагреваться, и охлаждаться. В-третьих, противоположности находятся в одном и том же подлежащем: или роде, или виде, или исчисляемом (api9|Kp). В роде — например, в теле вообще белое и черное; в виде — например, в теле живого существа здоровье и болезнь; в исчисляемом — это ясно, ибо одно и то же тело, вследствие испытываемых им изменений, оказывается способным к принятию противоположностей. В-четвертых, противоположности принадлежат или одному и тому же роду, как белое и черное — цвету, или противоположным родам, как справедливость или несправедливость — добру и злу, которые противоположны друг другу, или, наконец, сами являются противоположными родами, как противоположными родами являются добро и зло. Гл. LIX. О принадлежности и лишении. Принадлежностью называют действие как того предмета, который имеют, так и того, который имеет, как доспехов, так и облаченного в доспехи, то есть и одевающего, и одетого; во-вторых, отличающиеся устойчивостью привнесенные действия, как физические, так и психические: физические — например, теплота в нагретых телах; психические — например, знание; в-третьих, то, что еще не имеет, но способно воспринять, — это и составляет первое значение термина «потенциаль- 106 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ ный» (тог) бшаця); в-четвертых, физическое качество, или физическое состояние: например, теплота огня и зрение спящего, — это составляет второе значение термина «потенциальный»: ибо огонь может жечь, но на деле не жжет, и первое значение термина «актуальный» (той evepYeia); в-пятых, полное действие: например, зрение, уже видящее, теплота, уже согревающая. Лишение есть утрата принадлежности. Итак, первому значению принадлежности противополагается отсутствие доспехов, то есть одежды; второму — утрата приобретенных состояний, когда, например, нагретое охладится; третьему — то, что весь род, к которому принадлежит вещь, по природе своей не может иметь известного действия; так, ребенка мы называем способным к музыке, смоковницу же ни в коем случае. Таким образом, смоковница лишена этого, так как род растений не имеет способности к восприятию музыки. Или же род имеет определенную способность, а какой-либо из видов не имеет ее. Так, живое существо имеет способность видеть, а крот, будучи видом живого существа, не имеет способности видеть. Четвертому значению соответствует утрата способности, соединенной с обладанием; пятому — утрата полного действия; этот случай выше мы назвали противоположностью по обладанию и лишению, т. е. силы — деятельной и страдательной. Этот случай характеризуется следующими тремя признаками: что свойственно вещи и чего она совершенно не имеет, но вполне лишена; когда вещь по природе имеет известную принадлежность, и где она имеет ее? Так, мы не называем камень слепым, ибо ему не свойственно иметь зрение. Равно новорожденного щенка собаки мы не называем слепым, новорожденного младенца беззубым, так как и тому и другому в это время не свойственно иметь эти принадлежности. Точно так же и ногу мы не называем слепой, ибо живому существу не свойственно в ноге иметь зрение. Итак, о лишении мы говорим тогда, когда вещь в этих трех смыслах способна иметь известную принадлежность, но не имеет ее. Гл. LX. О предыдущем и последующем. Предыдущее имеет четыре различных значения, и в собственном смысле оно есть предыдущее по времени. При точном словоупотреблении в применении к одушевленным существам предшествующее называется старшим, а в применении к неодушевленным — более древним; при не- 107 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН точном же одно слово употребляется вместо другого. Второй вид предшествующего есть предшествующее по природе, т. е. то, что вводится вместе с другим, но не вводит другого, и что устраняет другое, а само не устраняется им. Так, живое существо есть предшествующее в отношении человека. Ведь если нет живого существа, то не будет и человека; ибо человек есть живое существо. Наоборот, если нет человека, то живое существо будет, так как и лошадь, и собака — живые существа. И если есть человек, то непременно будет и живое существо, ибо человек есть живое существо. Если же есть живое существо, то не обязательно будет человек, но, быть может, лошадь или собака, и т. п., так как и они живые существа. Третье — предшествование по порядку. Так, альфу мы называем первою, бету второю; то же самое и в отношении слов и избирательных голосов. Четвертое есть предшествование по достоинству, как мы говорим: сначала епископ, потом пресвитер. Впрочем, некоторые не признают этого вида, так как возможно, что первый по порядку будет последующим по достоинству. Пятый вид — это когда мы говорим о причине (aixiov) и действии причины (amaxov). Так, Сократ предшествует собственному изображению, потому что он сам есть его причина. И отец предшествует сыну и больше (nd^cov) его, потому что отец есть причина сына, ибо от отца рождается сын. Поэтому и блаженный Григорий в этом смысле понимает изречение Господа нашего в Евангелиях: Отец Мой более Меня (Ин. 14:28). Другие к этим видам присоединяют еще предшествующее по замыслу. Так, стена предшествует фундаменту. Но этот вид сводится к четвертому виду — предшествующему по достоинству. Ведь предшествующее по замыслу на деле бывает последующим. Сколько различных значений имеет предшествующее, столько же значений имеет и последующее. Предыдущее же и последующее, как и большая и меньшая степень, принадлежат не к числу омонимов, но к тому, что происходит от одного предмета. Гл. LXI. О том, что вместе. В собственном смысле слово «вместе» (ацд) прилагается к тем предметам, происхождение которых относится к одному и тому же времени, — например, два каких- 108 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ либо человека родились в один и тот же момент. В этом смысле «вместе» противоположно первому значению предшествующего. Второе значение слова «вместе» прилагается к таким предметам, которые существуют совместно друг с другом, но не являются один для другого причиной и действием, — например, двойное и половина, ибо они существуют совместно и друг друга вводят и устраняют. В этом смысле «вместе» противоположно второму и пятому значению предшествующего. Ибо при втором значении предыдущее и последующее не вводят и не устраняют друг друга; а при пятом одно есть причина, а другое — ее производная. В третьем своем значении слово «вместе» применяется к видам, находящимся между собою в отношении противоположности. Находящимися в отношении противоположности называются те виды, которые произошли от одного и того же деления; например, разумное и неразумное произошли от разделения живого существа. «Вместе» в этом значении противоположно первому, второму и до некоторой степени трем остальным значениям предшествующего. Гл. LXII. О движении. Движение есть осуществление (энтелехия) потенции как таковой. Так, медь потенциально есть статуя, ибо медь может принять вид статуи. Посему осуществление меди, которая потенциально есть статуя, состоит в отливании, формовке, полировании: все это — движения. В каких категориях усматривается потенция, в таких же должно усматриваться и движение; а в каких категориях нет ничего потенциального, в тех не должно быть и движения. Итак, потенциальное усматривается в субстанции, в количестве, в качестве, в категории места. В субстанции — возникновение и разрушение; в количестве — увеличение и уменьшение; в качестве — изменение; в категории места — движение по кругу, называемое вращением, а также движение по прямой, называемое прямолинейным движением. Движение по прямой имеет шесть видов: вверх, вниз, внутрь, наружу, направо, налево. Таким образом, вместе с вращательным движением существует семь видов пространственного движения. Все изменяется или само по себе, или в отношении чего-либо находящегося в нем, или в отношении чего-либо, находящегося вокруг него. И если предмет изменяется сам по себе, то имеет место возникновение и разрушение; если в отношении чего-либо находящегося в нем самом, то изменение происходит или в отноше- 109 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН нии количества — и тогда имеет место увеличение и уменьшение, или в отношении качества — и тогда имеет место изменение. Если же перемена происходит в отношении окружающего, то тогда возникает изменение в отношении места, ибо место не есть само движущееся и не то, что находится в движущемся, но сопровождает движущееся и находится вокруг него. Различают возникновение и разрушение. Возникновение есть переход из небытия в бытие, так как возникает то, чего прежде не было. Разрушение, наоборот, есть изменение из бытия в небытие. Увеличение и уменьшение: увеличение есть движение к большему, а уменьшение — движение к меньшему. При изменении опять-таки имеют место противоположные претерпевания: теплота противоположна холоду, белому — черное. Таким образом, происхождению противоположно разрушение, увеличению — уменьшение, а изменению — противоположное состояние и покой: так, нагреванию противоположно охлаждение, а также покой, ибо когда нагреваемое тело достигнет предела нагревания и высшей степени теплоты, то оно успокаивается и перестает нагреваться. Равным образом и перемене места противостоит противоположное движение и покой: противоположное движение, например движение вверх, противополагается движению вниз и покою: если, например, бросить камень вверх, то он начнет движение вниз не прежде, чем достигнет некоторого состояния покоя. Небесному же движению нет противоположного движения. По-видимому, изменение (оЛХснсооц;) сопутствует всем другим родам движения. Ведь и возникающее, и разрушающееся, и увеличивающееся, и уменьшающееся, и движущееся в пространстве, несомненно, изменяется. При физических движениях хотя мы и находим сопутствующее прочим движениям изменение, однако возможно изменение без другого рода движения — как, например, с камнем. Камень нагревается и охлаждается, но не увеличивается и не возникает. Так же обстоит дело и с остальным. Таким образом, хотя изменение и сопутствует другим видам движения, однако возможно рассматривать его само по себе. Поэтому признается его отличие от них. Аристотель же называет движением перемену. Ибо в пятой книге «Чтений по физике» он доказал, что возникновение и разрушение суть перемена, но не движение, так как движение происходит 110 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ при сохранении предмета. Если же мы говорим, что изменению и перемене места соответствуют две противоположности — противоположное движение и покой, то следует знать, что у одного предмета в различных отношениях могут быть две противоположности. Покой противоположен перемене, как состояние и лишение — принадлежности; противоположное же движение — как охлаждение нагреванию. Гл. LXIII. Об имении. Слово «имение» употребляется в восьми смыслах. В отношении принадлежности и состояния или другого качества. Так, о нас говорят, что мы имеем знание и добродетель. Или в применении к количеству. Так, о дереве говорят, что оно имеет толщину в три локтя. Или применительно к одной субстанции в ее отношении к другой. Этот случай представляет собою высший род. А он имеет место или в отношении целого тела — например, хитон, или в отношении некоей части — например, кольцо на пальце; или в отношении части, находящейся в целом; так, о нас говорится, что мы имеем руку; или в отношении сосуда — например, когда говорим, что в кувшине есть вино; или в отношении к имуществу: говорится, что мы имеем дом или поле. Говорится также, что мы имеем жену, равно как и что жена имеет мужа; однако, по-видимому, этот смысл чужд слову «иметь», так как здесь возможно обращение. То, что муж имеет жену, означает не более, чем то, что жена имеет мужа. Ибо никто из них не владеет другим, но оба стоят друг к другу в одинаковом без различия отношении. Правда, владелец имеет имущество, и имущество — владельца, и здесь возможно обращение; однако не в том смысле, как муж имеет жену и жена — мужа, ибо владелец есть самостоятельный и высший распорядитель имущества. Поэтому о владельце скорее говорится, что он имеет, а в отношении имущества— что его имеют. Ясно же, что слово «иметь» принадлежит к числу омонимов. По мнению некоторых, слову «иметь» свойственно столько же разновидностей, сколько действию и страданию. Ибо как то, что действует, и то, что страдает, бывает или одушевленным, или неодушевленным, точно так же и здесь тот, кто имеет, и то, что имеют, бывает или одушевленным, или неодушевленным. Но как у различных родов могут быть те же самые разновидности? Но можно сказать, что имение прилагается или к целому телу, или к части, а ш СВ. ИОАНН ДАМАСКИН также, что это или защита, или украшение. Гл. LXIV. О суждении, утверждении и отрицании. Следует знать, что как утверждение, так и отрицание называются суждением. Утверждение показывает, что принадлежит какому-либо предмету, т. е. чем является какой-либо предмет: например, Сократ мудр, Сократ прогуливается. Отрицание, напротив, показывает, что не принадлежит какому-либо предмету, т. е. чем какой-либо предмет не является: например, такой-то не мудр, такой-то не прогуливается. А так как всякому утверждению соответствует противоположное ему отрицание и всякому отрицанию — противоположное ему утверждение, то отрицание, противоположное утверждению, и утверждение, противоположное отрицанию, называется противоречием. Одно из них по необходимости ложно, а другое истинно. Гл. LXV. О термине, посылке и силлогизме. Следует знать, что логика имеет своей задачей рассуждать о доказательстве. Доказательство есть силлогизм. А силлогизм состоит из двух истинных посылок и заключения. Например, желая доказать, что душа бессмертна, я говорю: все, что находится в непрерывном движении, бессмертно. Это первая посылка. Далее я высказываю вторую посылку: душа находится в непрерывном движении. Затем следует заключение: следовательно, душа бессмертна. Каждое слово посылки называется термином, термином же называется то, на что разделяется посылка. Например, посылка гласит: все, что находится в непрерывном движении, бессмертно. «Все» называется термином, поскольку оно есть часть посылки. Подобным же образом называется термином и выражение «что находится в непрерывном движении» (то aЈixivr|TOv). Равно называется термином и «бессмертно», и «есть». Нужно знать, что посылки необходимо должны быть истинными, а заключение соответствовать посылкам. В самом деле, если окажется, что одна из посылок или заключение ложно, то будет паралогизм, а не силлогизм. Простое название, имя, слово, речение, термин — все эти пять различных слов по предмету ничем не отличаются друг от друга, различие их заключается только в отношении. Например, «человек» как простое обозначение именуется простым словом, как подлежащее — именем, как занимающее место сказуемого — гла- 112 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ голом (ргцдх), как часть утверждения и отрицания — речением (фшщ), а как часть посылки и силлогизма — термином. Следует знать, что в посылке, будь она утвердительной или отрицательной, подлежащее называется именем, сказуемое же — глаголом. Возьмем, например, утверждение: человек прогуливается; здесь человек есть подлежащее и называется именем; прогуливается занимает положение сказуемого и называется глаголом. Сократ хорош (какое, естп). «Сократ» есть подлежащее и называется именем; «хорош» занимает положение сказуемого и называется глаголом, как часть утверждения, хотя у грамматиков «прекрасен» называется именем. И вообще говоря, то, что сопровождается словом «есть», и в утверждении, и в отрицании, у философов называется глаголом, как сказуемое, будь это имя или глагол. Нужно знать, что следующие пять названий: суждение, посылка, вопрос, возражение, заключение — нисколько между собой не различаются. Ибо когда я просто высказываю, что душа бессмертна, то это называется суждением. Когда же выражение «душа бессмертна» берется как часть силлогизма, то оно называется посылкой. Когда кто-нибудь возражает против данной посылки, говоря: «Откуда видно, что душа бессмертна?» — то это называется возражением. Когда затем мы снова предлагаем к исследованию: «Действительно ли душа бессмертна?» — то это называется вопросом. Наконец, когда из посылок делается вывод, то этот вывод называется заключением. Например: душа находится в беспрерывном движении; то, что находится в беспрерывном движении, бессмертно. Из этих посылок выводится: следовательно, душа бессмертна; это и будет заключение. Посылка (лротаоц;) есть речь, выражающая или отсутствие у известного предмета какого-либо признака, каково, например, отрицание: Сократ не смеется, или присутствие этого признака, каково, например, утверждение: Сократ смеется. Термин есть составная часть посылки. Силлогизм есть такая речь, в которой, если полагается или допускается одно, с необходимостью из допущенного вытекает и другое, и именно благодаря сделанному допущению, ибо заключение получается благодаря допущенным посылкам и не нуждается в каком-либо другом подтверждении извне. Вопрос (яр6|ЗХгцдх) есть исследование, приводящее или к определенному выбору, или к 113 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН уклонению от него, т. е. или к отрицанию, или к утверждению знания и созерцания. Расспрашивание (nvo\ia) есть вопрос, требующий обстоятельного или пространного ответа. Вопрос отличается от расспрашивания тем, что за вопросом следует быстрый, то есть немногословный, ответ, за расспрашиванием же — продолжительный и многословный. Речь называется диалогической, когда она состоит из вопросов и ответов. Возражением называется то, что с самого начала опровергает рассуждение. Опровержение (агштараатаоц;) же имеет место в том случае, когда сказанное противником принимается как справедливое, но при этом доказывается, что это не наносит никакого ущерба выставленному положению. Лемма (кщцстоу) есть то, что принимается как общепринятое для подтверждения чего-либо. Ересь (аГротц;) есть мысль или мнение значительного числа людей, которые согласны между собой, но не согласны с другими. Общепринятою же мыслью называется та, относительно которой согласны все. Такова, например, мысль, что существует солнце. Тезис (9шц;) есть необычное утверждение какого-либо известного философа, необычная мысль, как учение Парменида, что сущее едино, и как учение Гераклита, что все движется. Общее есть то, что усматривается во многом или высказывается в отношении многого. Общее же говорят в четырех различных смыслах. Общим называется или то, что допускает деление на части, — например, делимая между наследниками земля или то, что, не допуская деления, находится в общем пользовании, только не одновременно, — например, один раб или одна лошадь, находящиеся у двух господ и исполняющие приказание иной раз одного, иной — другого; или то, что первым занимающим присваивается, однако предоставляется всякому, — например, место в театре или в бане; или то, что, будучи неделимо, предлагается к общему и тождественному пониманию, — например, голос глашатая. В этом смысле надлежит понимать слово общее в отношении омонимов и синонимов, имеющих общее имя. Само по себе (xa9' alno) есть то, что принадлежит чему-либо изначально и субстанционально (xaf oiiaiav), а не акцидентально (хата аи(д,|38|3г|х6д), как, например, свойство разумности принадлежит человеку. Всеобщим (xaGoXou) называется то, что означает многие предметы, — например, человек, живое существо, субстанция. Акцидентально то, что может и принадлежать како- 114 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ му-либо предмету, и не принадлежать ему, как, например, человеку принадлежат болезнь и здоровье. Слово «производить» употребляется в отношении производительных искусств, у которых сохраняется продукт, как это, например, имеет место в плотничьем искусстве и подобных ему. Так, кровать остается и после того, как она сделана. Слово «делать» употребляется и в отношении таких искусств, в которых сделанное, или продукт, не сохраняется; это имеет место, например, при игре на флейте и при танцах. Созерцать (GecopeTv) значит размышлять, заниматься астрономией, геометрией и подобным. Слово emvoia, при правильном его понимании, имеет два значения. Во-первых, это есть как бы некое размышление и задумыва-ние, развертывающее и проясняющее целостное и нерасчлененное созерцание предметов и знание о них. Так, то, что для чувств представляется простым, тщательному исследованию открывается как сложное и разнообразное: например, человек, кажущийся простым, при размышлении понимается двусоставным, состоящим из души и тела. Во-вторых, это есть вымысел, создающий и мнящий, путем соединения чувства и фантазии, из существующего никоим образом не существующее. Таковы, например, баснословные сказания о кентаврах, сиренах, трагелафах. Ибо, заимствуя у целого его части и из частей образуя нечто иное, эти сказания, применяя широкий произвол и с большой легкостью создали то, что никоим образом не усматривается в ипостаси и сущности, — создали сначала в уме и словах, а затем, дав измышленному материальное выражение, превратили его в образ. Это называется чистым примышлением (i|)iXf| emvoia). Соединение (evcoou;) происходит различными способами: или через замешивание, как с различными сортами муки, замешиваемыми и смешиваемыми между собой; или через спайку, как с медью и свинцом; или через прилаживание, как в отношении камней и дерева; или через сплав, как в отношении топящихся веществ и металлов: топящихся веществ — например, воска, смолы и т. п., металлов — например, золота, серебра и т. п.; или через растворение, как в отношении жидкостей, например — вина и воды или вина и меда. Что касается соединения через сочетание (хата aiivGeaiv), то оно состоит во взаимопроникновении частей без уничтожения; тако- 115 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН во соединение души и тела, которое некоторые называли смешением (оиухраоц) или сращением (оицхриТа). Следует же знать, что некоторые из отцов не принимали термина «смешение» (хршеох;) в применении к тайне Христа, тогда как термин «соединение» через сочетание (хата oiivGeaiv) принимали все. Именно это и есть ипос-тасное соединение, то, которое через сочетание. Итак, ипостасно едина вещь, осуществившаяся из различных природ. И снова: ипостасно едино то, что из двух вещей, но в одном лице. Равным образом ипостасное единство имеет место в том случае, когда природа присоединяется к другой ипостаси. Смешение же состоит в соположении тел и взаимном перенесении качеств. С другой стороны, смешение есть схождение разных субстанций и взаимообмен присущих им качеств. Смешение есть сочетание тел, примешивающих одно к другому свои качества. Бывает единство и через соположение и, по-видимому, также и через прилаживание. Далее, единство называется личным, когда кто-либо, принимая лицо другого человека, говорит вместо него. И относительное соединение— например, друга с другом. Несторий же измыслил и другие виды единства, а именно по достоинству, по рав-ночестности, по тождеству воли, по благоволению и по единству наименования. Следует же знать, что при ипостасном соединении умопостигаемое и соединяется с тем, что его способно принять, например с тленным, и, соединившись, остается неслитным, неразрушимым и неизменным, как соположенное; ибо такова природа умопостигаемого. Гл. LXVI. Шесть определений философии. 1) Философия есть познание сущего как такового, т. е. природы сущего. Философия есть познание божественных и человеческих вещей. Философия есть помышление о смерти произвольной и естест венной. 4) Философия есть уподобление Богу в возможной для че ловека степени. Мы уподобляемся Богу через справедливость, свя тость и добро. Итак, справедливость состоит в правильном распре делении, т. е. в том, чтобы не наносить и не терпеть обид, не быть лицеприятным в суде, но каждому воздавать по его делам. Святость же выше справедливости и совпадает с добром, состоя в том, чтобы сносить несправедливость, уступать обидчикам и даже благотворить 116 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ им. 5) Философия есть искусство искусств и наука наук. Ибо философия есть начало всякого искусства, так как ею было изобретено всякое искусство. 6) Философия есть любовь к мудрости, а истинная Премудрость есть Бог. Посему любовь к Богу — вот истинная философия. Разделяется же философия на теоретическую и практическую; теоретическая философия разделяется на богословие, математику и физиологию. Математика разделяется на арифметику, музыку, геометрию и астрономию. Практическая философия разделяется на этику, экономику и политику. Теоретическая философия имеет своей задачей рассматривать бестелесное, невещественное, т. е. Бога, Который прежде всего и в собственном смысле бестелесен и невеществен, затем ангелов, демонов и души, которые в сравнении с телом называются нематериальными, хотя по сравнению с невещественным в строгом смысле, т. е. с Божеством, они вещественны. Итак, все это составляет предмет богословия. Теоретическая философия имеет своей задачей рассмотрение также и природы вещественного, т. е. животных, растений, камней и т. п. — это составляет физиологию, а равно и того, что занимает среднее место между невещественным и вещественным, что иногда рассматривается в веществе, а иногда вне вещества, — это составляет математику. Ибо число само по себе невещественно, рассматривается же в веществе, например в хлебе или вине, ибо мы говорим: десять модиев хлеба, десять кружек вина. Подобным же образом и с другими видами математики. Практическая же философия упорядочивает нравы и учит, как следует устроять свою жизнь. При этом, если она воспитывает одного только человека, то называется этикой; если целую семью, то называется экономикой; если же целый город, то называется политикой. Следует знать, что существует четыре диалектических или логических приема: 1) разделительный, который разделяет род на виды через промежуточные различия; 2) определительный, который, исходя от рода и различий, выделенных разделительным приемом, определяет подлежащий предмет; 3) аналитический, разлагающий более сложный предмет на более простые составные части, т. е. тело на соки, соки на плоды, плоды на четыре стихии, стихии на материю 117 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН и форму; 4) доказательный, который доказывает выставленное положение через посредство среднего термина. Например, мне нужно доказать, что душа бессмертна. Я беру какой-нибудь средний термин, например находящееся в постоянном движении, и строю такой силлогизм: душа находится в непрерывном движении; то, что находится в непрерывном движении, бессмертно; следовательно, душа бессмертна. Следует же знать, что силлогизмы относятся к доказательному методу. Нужно знать, что анализ бывает трех видов. Есть анализ физический, наподобие того, о котором говорилось выше. Есть анализ логический, когда мы расчленяем данный силлогизм, подводя его под соответствующую фигуру. Есть анализ математический, когда мы, приняв искомое за известное, доходим до чего-либо несомненного, откуда уловляется выдвинутое положение. Пусть искомым будет у нас положение: бессмертна ли душа? Я принимаю это искомое за известное и говорю: если душа бессмертна, то существует воздаяние за дурные и добрые дела. А если существует воздаяние, то есть судимый и судящий. Если же есть судимый и судящий, то есть Промыслитель и промысел. Таким образом, мы дошли до промысла, который признают все. Отсюда, наконец, соединяя все вместе, я говорю: так как есть промысел и Судья, то есть и воздаяние; а так как есть воздаяние, то есть и судимый. Если же есть судимый, значит, душа бессмертна. Гл. LXVII. Об ипостасном соединении. Нужно знать, что ипостасное соединение дает одну сложную ипостась вошедших в соединение природ, в которой сохраняются неслитно и неизменно участвующие в соединении природы, их различия и присущие им естественные свойства. Ипостась же в отношении самой себя не имеет никакого ипостасного различия, ибо на нее переносятся различия каждой из входящих в соединение природ — различия, которыми каждая из них отделяется от вещей одного с ней вида. Так, например, обстоит дело с душой и телом. В самом деле, из души и тела получается одна сложная ипостась, скажем, Петра или Павла, но она сохраняет в себе обе полные природы — природу души и природу тела и их видовые различия несмешанными и их свойства неслитными. В ней присутствуют отличительные свойства каждой природы: свойства души, которыми она обособляется от прочих 118 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ душ, и свойства тела, которые обособляют его от прочих тел, но которые нисколько не обособляют душу от тела, а, напротив, соединяют и связывают ее с ним и одновременно обособляют единую составленную из них ипостась от остальных ипостасей одного и того же вида. Если природы единожды ипостасно соединились между собой, то они навсегда остаются неотделимыми друг от друга. Ибо, хотя со смертью душа и отделяется от тела, тем не менее ипостась их остается одна и та же, ибо ипостась есть изначальное образование самостоятельного существования каждого. Посему и тело, и душа остаются, всегда удерживая одно и то же начало своего существования и ипостаси, хотя и разлучаются друг с другом. Следует же знать, что как природы могут соединяться между собою ипостасно, как в человеке, так возможно и природе быть воспринятой ипостасью и в ней получить существование. И то и другое мы видим во Христе. Ибо в Нем и природы, божественная и человеческая, соединились, и одушевленная плоть Его осуществилась в существовавшей прежде ипостаси Бога Слова и ее возымело своей ипостасью. Но совершенно невозможно, чтобы из двух природ образовалась одна сложная природ, или из двух ипостасей— одна ипостась. Ибо невозможно, чтобы противоположные сущностные различия сосуществовали друг с другом в одной природе, ибо их дело отделять друг от друга те природы, которым они присущи. С другой стороны, невозможно, чтобы то, что однажды существовало само по себе, возымело другое начало своего ипостасного существования, ибо ипостась есть существование само по себе. Нужно знать, что в отношении к Святой Троице ипостась есть безначальный способ вечного существования каждого лица. Надлежит иметь в виду, что, когда образуется сложная природа, то ее части должны быть одновременными, а равно она должна отличаться от составивших ее частей, не сохраняя их, но превращая и изменяя. Так, когда тело образуется из четырех стихий, то оно становится отличным от них, так что оно уже не есть совершенный огонь или что-нибудь из остальных и не называется им. Равным образом от коня и ослицы происходит лошак, который уже не есть ни конь, ни осел и не называется ни первым, ни вторым; он отличается от обоих и не сохраняет в неслитном и неизменном виде то, из чего он составлен. 119 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН Гл. LXVIII. Различные определения. Необходимость есть причина силы. Стихия вообще есть то, из чего что-либо первоначально происходит и в то же в конце концов разрешается. В частности же стихия есть то, из чего происходит тело и в то же разрешается, т. е. огонь, вода, воздух, земля. Огонь — тело тончайшее и самое горячее и самое сухое; земля — тело самое сухое и самое тяжелое; вода — тело влажное и самое холодное; воздух — тело самое влажное и мягкое. Возникновение — движение по сущности из несущего к бытию. Разрушение — движение из сущности в небытие. Рост — движение в количестве в сторону увеличения. Убыль — движение в количестве в сторону уменьшения. Перемена — движение в качестве по изменению. Перемещение — движение с места на место. Вращение — движение на том же месте. Самодвижение — движение души в живых существах. Время есть мера движения и число предшествующего и позднейшего в движении. День есть перемещение солнца над землей или время, в течение которого солнце перемещается над землей. Ночь есть тень земного тела или время, в продолжение которого солнце перемещается под землей. Сутки — это кругообращение мира. Месяц — время от схождения луны с солнцем до следующего схождения. Год — время, в течение которого солнце проходит круг зодиака. Благовремение (xaipog) — время успеха. Безвремение есть отсутствие времени, необходимого для достижения предмета желаний ищущего. Пора (юра) — четвертая часть года или двенадцатая часть дня, цветущая пора души, или расцвет тела, или красота юности. Весна — время, когда господствует влажность; лето — время, когда господствует теплота; осень — время, когда господствует суша; зима — время, когда господствует холод. «Бородатая звезда» (ncoYOViag, barbata stella) — звездовидное собрание огня, имеющее впереди лучи. Комета есть огневидное собрание звезд, наподобие волос на голове, испускающее лучи вокруг себя. Aoxtag есть звездоводный шест или бревно, испускающее огненный луч вверх. Факел (Лацлад) есть пламя и собрание огня. Радуга СФ1?) есть великолепное отражение солнца на выпуклом и влажном облаке, являющееся на своде небесном в виде круга. Образуется она через сгущение воздуха для ощущения или проявления 120 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ звезды, словно в зеркале. «Побочное солнце» (Партию?) есть круглое облако, плотное, подобное солнцу, или отражение солнца на плотном и ровном облаке. Перун есть спиралеобразный дух, производящий огненное движение, несущийся сверху вниз пламенным огнем и воспламеняющий все кругом. Ураган есть спиралеобразное движение мрачного воздуха, направленное сверху на землю. Буря (стрг|отг|р) есть спиралеобразное движение прозрачного воздуха, несущееся сверху. Гроза (охлятод) есть перун без облаков. Град (xcdo^a) есть замерзшая вода, сжавшаяся над землей. Лед есть вода, замерзшая на земле. Снег есть полузамерзшая вода, нисходящая из облаков на землю. Иней есть замерзшая вода, прикрепленная к земле другим влажным веществом. Ливень (5(д,|3род) есть масса воды, выделяющейся из облаков; дождь (liexog) есть собрание капель. Капля (г|)Јхад) есть влага множества брызг. Туман есть сгущение, предшествующее облаку. Пар есть множество испарений на земле. Озеро есть множество воды, пресной и собранной в одно место, благодаря скату и наклону находящейся в состоянии покоя. Море есть вода соленая и горькая, наполняющая полости складок самой нижней земли. Ключ есть начало изливающегося источника или вода, появляющаяся и вытекающая при изменении земли. Землетрясение есть движение воздуха, разом проникающее под землю и принуждающее ее сотрясаться. Кратер есть устье подземного огня, который течет наружу, и отдушина. Лира есть основа, снабженная струнами. 121 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН 122 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ 123 СВ. ИОАНН ДАМАСКИН 124 ФИЛОСОФСКИЕ ГЛАВЫ 125