Св. Бернар Клервосский

ВО СЛАВУ ДЕВЫ МАТЕРИ

Перевод с латинского Ю. Стасюка

(Выполнен по изданию: 

Bernard de Clervaux. A la louange de la Vierge Mиre. Sources
chrйtiennes, № 390. Paris, 1993)

ВСТУПЛЕНИЕ

Написать что-либо мне велит благочестие, но препятствуют в этом дела.
Однако же, поскольку ныне, будучи затрудняем телесным недугом, я не могу
участвовать в общей жизни братии, то не стану проводить в праздности те
краткие свободные минуты, которые мне удается улучить по ночам, хотя и
отнимая их у сна. Итак, более всего я желаю попытаться приступить к
тому, что часто волновало мой дух, а именно – сказать нечто во славу
Девы Матери о том евангельском чтении, в котором содержится история
Благовещения Господня в описании Луки. Конечно, заняться этим делом меня
побуждает отнюдь не полезность или необходимость его для братьев,
благополучию которых я должен служить; однако, поскольку оно не
препятствует мне быть готовым ответить на любые их нужды, то им, я
полагаю, не следует огорчаться, что я ублажаю свое благочестие.

{ [In laudibus Virginis Matris. Praefatio (увеличить)]}

ПЕРВАЯ ГОМИЛИЯ

Послан был  Ангел Гавриил от Бога в город Галилейский, называемый
Назарет, к Деве, обрученной мужу, именем Иосифу, из дома Давидова; имя
же Деве: Мария, и проч.

1.  Какое намерение имел Евангелист, столь точно приводя в этом месте
такое количество собственных имен? Я полагаю, он не желал, чтобы мы
слушали без прилежания то, что он так прилежно постарался изложить. Ибо
он называет по имени Вестника, который посылается, Деву, к Которой он
посылается, Господа, Которым он посылается, и также Обручника Девы; и
обозначает собственными именами род, город и область этих обоих. Зачем
всё это? Не думаешь ли, будто что-то из этого здесь излишне? Отнюдь. Ибо
если ни лист с дерева не падает на землю без причины, ни одна из малых
птиц без воли Отца Небесного, помыслю ли я, что из уст святого
Евангелиста исходит лишнее слово, особенно же когда он повествует о
священной истории Слова? Не думаю. Ибо всё преисполнено возвышенных тайн
и преизобилует небесной сладостью, если только имеет прилежного
наблюдателя, умеющего питаться медом из камня и елеем из твердой скалы.
Именно в тот день горы капали сладостью, и холмы текли молоком и медом,
когда кропили небеса свыше, и облака проливали дождь на праведного, и
раскрылась земля, в радости произведя на свет Спасителя, когда Господь
дал благо, и земля наша дала плод свой; тогда на той горе гор, горе
крепкой и тучной, милость и истина сретились, правда и мир облобызались.
В то время была одна гора, не малая между другими, то есть сей блаженный
Евангелист, возвестивший нам своим медоточивым речением желанное начало
спасения нашего; и словно веяние южного ветра, словно лучи близкого
Солнца правды проистекли с горы сей духовные благовония. О, если бы и
ныне Бог послал слово Свое и растопил их для нас: да будут они в сердцах
наших вожделеннее золота и множества драгоценных камней; да будут слаще
меда и капель сота!

2.  Итак, говорит Евангелист: Послан был Ангел Гавриил от Бога. Не
думаю, что Ангел сей – из низших [духов], которые обычно исполняют на
земле повседневные поручения; это ясно дается уразуметь и из его имени,
означающего "крепость Божия", и из упоминания о том, что посылается он
не каким-либо другим духом, высшим, нежели он, но Самим Богом. Потому-то
и написано: от Бога. Или же для того сказано: от Бога, чтобы никто не
думал, будто Бог открыл Свой замысел кому-либо из блаженных духов
прежде, нежели открыл его Деве, за исключением одного лишь Архангела
Гавриила, который настолько отличался превосходством среди себе
подобных, что оказался достоин и такого имени, и такой вести. Имя не
расходится с вестью. В самом деле, кому более подобало возвестить
Христа, силу Божию, как не тому, кто носит подобное имя? Ибо что такое
крепость, как не сила? И не должно казаться неподобающим или
несообразным то, что и господин, и вестник наделяются общим именем, ибо
хотя и сходны у обоих именования, однако не сходны их причины. Ведь
иначе Христос именуется крепостью, или силой Божией, а иначе Ангел. Ибо
Ангел лишь по называнию, Христос же – по сущности именуется и есть
Христос, Божья сила. Он есть Тот Сильнейший, который, напав на сильного,
с оружием сберегавшего дом свой, поразил его рукою Своею, и так
могущественно овладел добычей его. Ангел же назван крепостью Божией либо
потому, что удостоился права возвестить пришествие Силы Божией, либо
потому, что должен был укрепить Деву, по природе робкую, простую и
скромную, дабы Она не испугалась необычайности чуда; что он и исполнил,
сказав: Не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога. Также и Ее
Обручника, человека, несомненно, смиренного и богобоязненного, укреплял,
как не без основания полагают, тот же самый Ангел, хотя Евангелист и не
называет его тогда по имени. Иосиф, Сын Давидов! – говорит он ему, – не
бойся принять Марию, жену твою. Итак, весьма сообразно, что Гавриил
избирается для этого дела; более того, именно потому, что ему поручается
такое задание, он справедливо отмечается таким именем.

3.  Послан был Ангел Гавриил от Бога. Куда? В город Галилейский,
называемый Назарет. Посмотрим, может ли быть что доброе из Назарета, как
говорит Нафанаил. Назарет в переводе означает "цветок". Мне
представляется, что неким семенем Боговедения, как бы брошенным с неба
на землю, были речения и обетования, обращенные с неба к Патриархам, то
есть к Аврааму, Исааку и Иакову. Об этом семени написано: Если бы
Господь Саваоф не оставил нам семени, то мы были бы то же, что Содом,
уподобились бы Гоморре. Расцвело же это семя в чудесах, явленных в
исходе Израиля из Египта, в образах и загадках на всем пути в пустыне до
самой земли обетованной, и потом – в видениях и предсказаниях пророков,
а также в установлении царства и священства, вплоть до Христа. Христос
же не без основания считается плодом этого семени и этих цветов, как
говорит Давид: От плода чрева твоего посажу на престоле твоем. Итак, в
Назарете возвещается, что должно родиться Христу, ибо за цветом
ожидается и плод, из него происходящий. Однако, когда появляется плод,
цвет опадает, ибо когда истина явилась во плоти, образ миновал. Потому и
про Назарет говорится, что он город Галилеи, то есть переселения,
поскольку при рождении Христа миновало всё то, что я выше перечислил, и
что, как говорит Апостол, происходило с ними, как образы. Видим же, что
и мы, уже обретшие плод, миновали эти цветы; и когда они еще казались
цветущими, уже тогда можно было предвидеть их гибель. Потому и Давид
говорит: Утром проходит как трава, утром цветет и проходит, вечером
подсекается, отвердевает и засыхает. Вечером – то есть когда пришла
полнота времени, в которое послал Бог Сына Своего Единородного, Который
родился от жены, подчинился закону, при сем Бог говорит: Се, творю всё
новое; древнее прошло и исчезло, как опадают и засыхают цветы от
свежести созревающего плода. Потому и вновь написано: Засохла трава, и
цвет опал; но слово Господне пребывает вовек. Полагаю, ты уже не
сомневаешься, что плод – это слово, а Слово – это Христос.

4.  Итак, добрый плод – это Христос, Который пребывает вовек. Но где же
засохшая трава? Всякая плоть – трава, и вся слава ее – как цвет полевой.
Если всякая плоть – трава, значит и тот плотский народ Иудейский был
травою. И разве не засохла эта трава, когда сей народ, лишенный всех
духовных соков, последовал сухой букве? Или разве не опал цвет, когда
осталась у них лишь похвальба законом? Если же цвет не опал, где тогда
царство, где священство, где Пророки, где храм, где, наконец, те великие
деяния, коими они обычно хвалились и о которых говорили: Что слышали мы
и узнали, и отцы наши рассказали нам; и еще: Что заповедал отцам нашим
возвещать детям их?

Сие сказано о том, что написано: В Назарет, город Галилейский.

5.  В сей-то город послан был Ангел Гавриил от Бога. К кому? К Деве,
обрученной мужу, именем Иосифу. Что это за Дева, столь досточтимая, что
приветствует Ее Ангел, и столь смиренная, что обручена Она плотнику?
Прекрасен союз девства и смирения, и не в малой степени угодна Богу та
душа, в которой смирение побуждает к девству, а девство украшает
смирение. Подумай же, какого почитания достойна Та, в Которой
плодовитость возвышает смирение, а роды освящают девство! Ты слышишь о
Деве, слышишь о смиренной: если не можешь подражать девству смиренной,
подражай смирению Девы. Достохвальна добродетель девства, но более
необходимо смирение. Первое советуется, второе предписывается. К первому
приглашаешься, ко второму принуждаешься. О первом говорится: Кто может
вместить, да вместит; о втором же говорится: Если кто не станет как это
дитя, не войдет в Царство Небесное. И потому первое вознаграждается, а
второе требуется. Наконец, без девства ты можешь спастись, но без
смирения не можешь. Я говорю, что может быть смирение, оплакивающее
утраченное девство, но дерзну сказать, что без смирения даже и девство
Марии не было бы угодно Богу. На ком, – говорит Он, – почиет Дух Мой,
если не на смиренном и мирном? На смиренном, говорит Он, а не на
девственном. Следовательно, если бы Мария не была смиренной, Дух Святой
не почил бы на Ней. А если бы не почил на Ней, то и не оплодотворил бы
Ее. Каким же образом зачала бы Она от Него без Него? Итак, ясно, что
дабы зачала Она от Духа Святого, призрел Бог на смирение Рабы Своей
более, нежели на девство, как и Сама Она свидетельствует. И если угодила
Она [Богу] благодаря Своему девству, то зачала благодаря Своему
смирению. Из чего следует, что именно смирение, без всякого сомнения,
соделало угодным и девство.

6.  Что скажешь, девственник надменный? Мария, забыв о Своем девстве,
хвалится смирением; а ты, пренебрегши смирением, тешишь себя девством?
Призрел Бог, – говорит Она, – на смирение Рабы Своей. Кто Она?
Несомненно, Дева святая, Дева благоразумная, Дева благочестивая. Неужели
ты чище Ее? Неужели благочестивее? Или, неужели твое целомудрие
благодатнее чистоты Марии, что ты без смирения можешь угодить Богу
благодаря своему целомудрию, чего Она не могла благодаря [одной] Своей
чистоте? [Знай же], что чем более ты заслуживаешь похвалы за один только
дар воздержания, тем большее ты себе причиняешь зло, ибо оскверняешь
красоту этого дара, смешивая его с гордынею. Лучше было бы тебе вообще
не быть девственным, нежели чваниться девством. Ибо не всем дано
сохранять девство, а еще реже встречается девство со смирением. Итак,
если девству Марии можешь лишь удивляться, стремись подражать Ее
смирению, и довольно с тебя. Если же ты и девствен, и смирен, то кто бы
ты ни был, ты велик.

7.  Однако, есть в Марии нечто, достойное еще большего удивления, – это
плодовитость, сочетающаяся с девством. Ибо от века не слыхано, чтобы
какая-либо женщина была вместе и матерью, и девой. А если ты помыслишь
еще и о том, Чьей Она была Матерью, то куда приведет тебя твое изумление
перед столь дивным Ее величием? Не к тому ли, что ты убедишься, что не
можешь достаточно изумиться? Разве, по твоему суждению, или более того,
по суждению Истины, не будет превознесена выше сонмов ангельских Та,
Которая Самого Бога имела Сыном? Или разве не Бога и Господа Ангелов
Мария дерзновенно называет Своим Сыном, говоря: Чадо! что Ты сделал с
нами? Кто из Ангелов осмелится на это? Для них довольно, – и они
почитают то за великое благо, – что, будучи сотворены как духи, они по
благодати были призваны и стали Ангелами, о чем свидетельствует Давид:
Он творит Ангелами Своими духов. Мария же, сознавая Себя Матерью, с
уверенностью называет Своим Сыном То Величие, Которому с благоговением
служат Ангелы. И Бог не отказывается называться тем, чем Он соблаговолил
стать. Ибо чуть позже Евангелист добавляет: И был в повиновении у них.
Кто, у кого? – Бог у людей. Да, Бог, Которому повинуются Ангелы,
Которому подчиняются Начальства и Власти, был в повиновении у Марии; и
не только у Марии, но и у Иосифа, ради Марии. Дивись же тому или
другому, и избери, чему более следует дивиться: преблагостному ли
снисхождению Сына, или высочайшему достоинству Матери. То и другое
достойно изумления, то и другое чудесно: Бог стал послушен женщине –
смирение беспримерное; женщина повелевает Богу – величие несравненное.
Лишь только в хвалениях девственным поется, что они следуют за Агнцем,
куда бы Он ни пошел. Каких же хвалений достойна Та, Которая шествует
впереди Него?!

8.  Научись, человек, быть послушным; научись, земля, повиноваться;
научись, прах, подчиняться! О Создателе твоем говорит Евангелист: И был
в повиновении у них, – несомненно, у Марии и Иосифа. Стыдись, гордый
пепел! Бог смиряется, а ты превозносишься? Бог подчиняется людям, а ты,
стремясь господствовать над людьми, ставишь себя выше Создателя своего?
О если бы Бог соблаговолил ответить мне, когда я помыслю такое, как Он
ответил Апостолу Своему, когда тот прекословил Ему: Отойди от Меня,
сатана, потому что ты думаешь не о том, что Божие. Всякий раз, когда я
желаю повелевать людьми, я пытаюсь поставить себя впереди Бога, и тогда
я поистине не думаю о том, что Божие. Ибо о Нем сказано: И был в
повиновении у них. Если ты, человек, считаешь недостойным подражать
примеру человека, то, конечно, не будет для тебя недостойным последовать
за Создателем твоим. Если же не можешь следовать за Ним, куда бы Он ни
пошел, соизволь последовать хотя бы туда, куда Он снизошел ради тебя.
Это значит: если не можешь идти высокой стезей девства, то хотя бы
следуй за Богом по безопаснейшей дороге смирения. Если кто сворачивает с
этой прямой дороги, то, будь он даже из девственных, он не следует за
Агнцем, куда бы Он ни пошел. Хотя и следует за Агнцем осквернившийся
смиренный, следует и гордый девственник, но ни тот, ни другой не следуют
за Ним куда бы Он ни пошел, ибо как первый не может взойти к чистоте
Агнца, Который без порока, так и второй не желает снизойти к Его
кротости, из которой Он не только перед стригущим, но и перед убивающим
Его был безгласен. Однако же, путь следования во смирении, избранный
грешником, спасительнее, нежели путь в девстве, избранный гордецом,
поскольку смиренное раскаяние первого омоет его нечистоту, а гордыня
второго осквернит его целомудрие.

9.  Блаженна Мария, сохранявшая и смирение, и девство, причем девство
исключительное, ибо его не нарушила, но возвеличила плодовитость; также
и смирение Ее – особое, ибо его не изгнало, но возвысило плодовитое
девство, и не сравнима ни с чем плодовитость, которой сопутствует и
девство, и смирение. Всё это дивно, несравненно и исключительно. И было
бы удивительно, если бы разум твой не колебался, решая, что из этого
более достойно восхищения; другими словами, следует ли более изумляться
плодовитости Девы, или же девству Матери, или величию Чада, или
сопряженному с этим величием смирению? Разве что, не сомневаясь,
предпочесть любому из этого всё, взятое вместе; ибо несравненно
превосходнее и блаженнее принять всё, нежели что-то одно. И что
удивительного в том, что Бог, дивный во святых Своих, явил Себя еще
более дивным в Матери Своей? Итак, почитайте, супруги, непорочность
плоти в тленной плоти; изумляйтесь и вы, посвященные Богу в девстве,
непорочности Девы; подражайте, все люди, смирению Матери Божией.
Величайте, святые Ангелы, Матерь вашего Царя, вы, которые поклоняетесь
Сыну нашей Девы, Ему – нашему и вашему Царю, Восстановителю нашего рода
и Воссоздателю вашего града.

Ему, Который меж вами столь высок, а меж нами столь смирен, равно от вас
и от нас подобает благоговение ради величия Его, а ради благоволения Его
– честь и слава во веки веков. Аминь.

ВТОРАЯ ГОМИЛИЯ

1.  Нет никого, кто бы сомневался, что ту новую песнь, которую в Царстве
Божием дано будет петь лишь девственным, вместе с другими, или лучше
сказать, первая между другими будет воспевать Сама Царица девственных.
Однако, я полагаю, что кроме этой, общей со всеми девами, хотя и только
им одним дозволенной, песни, Она возрадует град Божий неким сладчайшим и
искуснейшим песнопением. Ибо ни одна из тех дев не окажется достойной
воспроизвести или выразить его сладкозвучные мелодии, поскольку оно по
справедливости предназначено лишь для Той Девы, Которая единственная
хвалится родами, и родами Божественными. Я сказал, что Она хвалится
родами, но хвалится не Сама в Себе, а в Том, Которого родила. Ибо Бог –
ведь рожденный Ею есть Бог, – восхотевший одарить Матерь Свою
несравненной славою на небесах, позаботился и о том, чтобы на земле
предварить Ее несравненной же благодатью, которою Она неизреченным
образом зачала, не познав мужа, и родила, сохранив ненарушенным девство.
Такое и подобало Богу рождение, дабы родиться не иначе, как от Девы;
равно и Деве приличествовало родить не иначе, как Бога. А потому Творец
человеков, восхотевший родиться от человека, дабы стать человеком,
должен был из всех избрать Себе, или лучше сказать, создать такую
матерь, которую счел бы для Себя подобающей, и которая стала бы угодной
Ему. Посему Он восхотел, чтобы была Девою Та, от Которой бы Он родился,
Непорочный от Непорочной, дабы очистить всех от пороков; восхотел, чтобы
была и смиренною Та, от Которой бы Он исшел, кроткий и смиренный
сердцем, дабы в Себе Самом явить всем необходимый и всеспасительный
пример сих добродетелей. Итак, даровал Деве родить Тот, Кто уже прежде
вдохнул в Нее желание девства и наделил Ее заслугою смирения. Иначе как
бы Ангел в следующих своих словах провозгласил Ее полной благодати, если
была бы у Нее хоть какая-то толика блага, не происходящая из благодати?

2.  Итак, чтобы Та, Которой надлежало зачать и родить Святого святых,
была свята телом, приняла Она дар девства; а чтобы была свята и духом,
приняла дар смирения. Потому-то царственная Дева, украшенная
драгоценными камнями сих добродетелей, сияющая двойным великолепием тела
и духа, известная на небесах славою Своею и красотою Своею, привлекла к
Себе взоры небожителей, подвигнув и дух Царя возжелать Себя, и побудив
небесного Вестника явиться к Себе от вышних. Вот что передает нам здесь
Евангелист, свидетельствуя, что Ангел от Бога направлен был к Деве. От
Бога, – говорит он, – к Деве, то есть от Вышнего к смиренной, от Господа
к Рабе, от Творца к творению. Сколь велико благоволение Божие! Сколь
велико превосходство Девы! Спешите, матери, спешите, дочери, спешите
все, которые после Евы и по вине Евы рождаетесь и рождаете в болезни!
Приступите к девичьему чертогу, войдите, если сможете, в целомудренные
покои сестры вашей. Ибо вот, Бог посылает [Ангела] к Деве, вот, Ангел
вещает Марии. Приложите ухо к стене, внимайте, что он скажет Ей; быть
может, услышите то, что утешит вас.

3.  Радуйся, отче Адам; но более ликуй ты, о матерь Ева! Вы были
родителями всех людей, но также и губителями всех; и что еще
прискорбнее, раньше соделались губителями, нежели родителями. Утешьтесь
же оба ради Дочери, и какой Дочери! Но более утешься та, от которой
произошел первый грех, и поношение которой перешло на всех женщин. Ибо
наступает время, когда снимется поношение, и не будет иметь муж, в чем
обвинять жену; муж, который, когда неразумно пытался себя оправдать, не
замедлил безжалостно обвинить ее, сказав: Жена, которую Ты мне дал, она
дала мне от дерева, и я ел. Поэтому спеши, Ева, к Марии; спеши, матерь,
к Дочери; Дочь пусть ответствует за мать, Она пусть удалит поношение,
Она пусть загладит перед отцом вину матери, ибо если муж и пал через
жену, то уже и не восстанет иначе, как через жену. Что ты говоришь,
Адам? Жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел. Слова
сии злы, и ими ты более усугубляешь вину твою, нежели устраняешь ее.
Однако же, Премудрость превозмогла злобу, ибо повод для прощения,
который Бог, вопрошая, тщетно пытался получить от тебя, нашел Он в
сокровищнице неистощимой благости Своей. Вот, возвращается тебе жена
вместо жены, разумная вместо несмысленной, смиренная вместо гордой,
Которая вместо древа смерти дает тебе вкус жизни, а вместо той ядовитой
пищи, исполненной горечи, дарует тебе сладость вечного плода. Измени же
слово неправедного извинения на глас благодарения, и скажи: Господи,
жена, Которую Ты мне дал, Она дала мне от древа жизни, и я ел, и было
сладко устам моим, лучше меда, ибо этим Ты оживляешь меня. Вот для
этого-то и был послан Ангел к Деве. О, предивная и всякой хвалы
достойнейшая Дева! О, несравненно досточтимая Жена, более всех жен
заслуживающая удивления; восставившая павших прародителей и
оживотворившая их потомков!

4.  Говорит Евангелист: Послан был Ангел к Деве: к Деве по плоти, к Деве
по духу, к Деве по обету, наконец, к такой Деве, какую описал Апостол –
святой духом и телом; не вдруг, не случайно обнаруженной, но избранной
от века; к Деве, Которую предузнал и приуготовал для Себя Всевышний,
Которую хранили Ангелы, предзнаменовали Патриархи, возвещали Пророки.
Исследуй Писания, и проверь то, что я говорю. Желаешь ли, чтобы я привел
тебе здесь из них некоторые свидетельства? Если говорить немногое о
многом: как тебе кажется, какую другую жену предвозвестил Бог, когда
сказал змею: Вражду положу между тобою и между женою? Если же ты еще
сомневаешься, что он сказал это о Марии, послушай, что следует за этим:
Она будет поражать тебя в голову. Кому предназначена была сия победа,
как не Марии? Это Она, вне всякого сомнения, сокрушила ядовитую главу,
Она свела на нет всевозможные наущения лукавого – как соблазны плоти,
так и гордыню духа.

5.  Или о какой другой жене вопрошал Соломон, говоря: Кто найдет сильную
жену? Ибо знал сей мудрый муж слабость этого пола, хрупкость его тела,
непостоянство духа. Однако же он читал о том, как Бог обещал, что
победивший чрез жену, чрез нее же и побежден будет; да и сам он полагал
это сообразным. Потому и говорил он с великим изумлением: Кто найдет
сильную жену? Говорящий так разумеет следующее: если от руки жены
зависит и спасение всех нас, и возвращение невинности, и победа над
врагом, то совершенно необходимо, чтобы была сильной та, которая
окажется способной на такое дело. Но кто найдет сильную жену? А чтобы не
показалось, будто он спрашивает с безнадежностью, добавляет к сему
пророчество: Цена ее от крайних пределов. Сие означает, что цена этой
жены не есть что-то дешевое, малое, среднее, даже и не с земли, но с
неба, и не с неба, близкого к земле, но от края небес исход Ее.

Далее: что предвозвещала некогда та Моисеева купина, горящая огнем, но
не сгорающая, если не Марию, рождающую и не претерпевающую боли? Спрошу
еще: что знаменовал цветущий жезл Ааронов, не увлажненный водою, если не
Ту, Которая зачала, не познав мужа? Сего великого чуда еще более великую
тайну разъясняет Исаия, говоря: Произойдет отрасль от корня Иессеева, и
цвет произрастет от корня его, разумея под отраслью Деву, а под цветом –
роды Девы.

6.  Если же тебе кажется, будто то, что ныне говорится о Христе,
разумеемом в цвете, противоречит сказанному ранее, то есть, что Он
знаменуется не цветом жезла, но плодом цвета, то знай, что в том же
жезле Аароновом, – который не только расцвел, но и покрылся листвою, и
дал плод – Христос означается не одним лишь только цветом, но также и
самими листьями. Если же говорить о Моисее, то знай и то, что не плод
жезла, не цвет, но сам его жезл указывает на Христа. Тот жезл, от удара
которым вода либо расступается перед теми, которым должно пройти, либо
изводится из скалы в питие им. Ибо нет ничего неподобающего в том, чтобы
по различным причинам Христос предъизображался различными вещами, и
чтобы под жезлом разумелось Его могущество, под цветом – благоухание,
под плодом – сладость, а под листвою – Его непрестанное покровительство,
которым Он не прекращает в тени крыл Своих укрывать малых, прибегающих к
Нему либо от зноя плотских прихотей, либо от лица нечестивых, нападающих
на них. О, благая и желанная тень под крылами Иисуса, где прибегающие
находят безопасное убежище, а уставшие – благодатное отдохновение!
Помилуй меня, Господи Иисусе, помилуй меня, ибо на Тебя уповает душа
моя, и в тени крыл Твоих я укроюсь, доколе не пройдут беды. А в том
свидетельстве Исаии разумей под цветом Сына, а под отраслью – Матерь,
потому что и отрасль расцвела без семени, и Дева зачала не от человека.
Ни распускающийся цвет не нарушает листву отрасли, ни священные роды –
целомудрия Девы.

7.  Приведем и другие свидетельства из Писаний, относящиеся к Деве
Матери и Богу Сыну. Что означает руно Гедеона, состриженное с плоти без
всякого вреда для плоти и положенное на землю; и вот, роса увлажняет то
шерсть, то землю? Что иное означает это, как не плоть, принятую от плоти
Девы без всякого ущерба для Ее девства? Ибо когда таяли небеса, излилась
на Нее вся полнота Божества, так что от сей полноты все мы приняли и без
нее мы воистину ничто иное, как иссохшая земля. Этому Гедеонову деянию
замечательно соответствует пророческое слово, в котором читаем: Он
сойдет как дождь на руно. Ибо чрез сказанное вслед за этим: Как капли,
орошающие землю, нам дается уразуметь то же, что и чрез землю, найденную
влажной от росы. Ведь обильный дождь, который Бог пролил на наследие
Свое, вначале тихо, без шума человеческого действия, мирным потоком
пролился в девственное чрево; а впоследствии рассеялся по всей земле
чрез уста проповедников, уже не как дождь на руно, но как капли,
орошающие землю, то есть с неким шумом слов и звуком чудес. Те облака,
которые носили дождь, вспомнили наказ, который они получили, будучи
посланы: Что говорю вам в темноте, говорите при свете; и что на ухо
слышите, проповедуйте на кровлях. И они исполнили это, ведь по всей
земле проходит звук их, и до пределов вселенной слова их.

8.  Послушаем и Иеремию, пророчествующего новое древним. Ибо Того, на
Которого он не мог указать, как на присутствующего, пламенно желал он и
с верою возвещал, как грядущего. Господь сотворил на земле нечто новое,
– говорит он, – жена охватит мужа. Что это за жена? И что это за муж?
Или, если муж, то как он охвачен женою? Или, если может быть охвачен
женою, то как же он муж? И чтобы выразиться яснее: как может он
одновременно быть и мужем, и во чреве матери? Ибо это и означает быть
охваченным женою. Мы знаем мужей, то есть тех, кто, миновав детство,
отрочество, юность и молодость, достигли возраста, ближайшего к
старости. Итак, как может столь зрелый человек быть охвачен женою? Если
бы Иеремия сказал: Жена охватит младенца, или: Жена охватит дитя, это не
показалось бы ни новым, ни удивительным. Но как он не сказал ничего
такого, а молвил: мужа, то мы и стараемся узнать, что это за новое,
которое Бог соделал на земле: что жена охватила мужа, а муж заключил
себя в членах хрупкого женского тела. Что это за чудо? Как говорит
Никодим: Неужели может человек в другой раз войти в утробу матери своей
и родиться ?

9.  Однако, я обращусь к зачатию и родам Девы, не обрету ли среди
множества нового и дивного, которое, без сомнения, зрит там прилежно
ищущий, и ту новизну, которую обнаружил я у Пророка. Ведь там познается
и краткая долгота, и тесная широта, и низкая высота, и ровная глубина.
Там познается свет не светящий, слово безмолвное, вода жаждущая, хлеб
алчущий. Посмотри внимательно, и увидишь могущество управляемое,
мудрость наставляемую, силу поддерживаемую. Наконец, увидишь Бога,
вскармливаемого молоком, но укрепляющего Ангелов; плачущего, но
утешающего несчастных. Посмотри внимательно, и увидишь радость
печальную, упование ужасающееся, спасение страдающее, жизнь умирающую,
крепость изнемогающую. Но что не менее достойно изумления: откроется там
тебе печаль радующая, ужас ободряющий, страдание спасающее, смерть
животворящая, немощь укрепляющая. Не здесь ли уже то, чего я искал?
Разве не легко тебе среди всего этого узнать жену, охватывающую мужа,
когда видишь Марию, охватывающую чревом Своим Иисуса, Мужа,
засвидетельствованного от Бога? А если я говорю, что Иисус был мужем, то
это не значит, что только тогда, когда Он называется мужем пророком,
сильным в слове и деле, но также и тогда, когда Мать ласкало нежное
крохотное тело Бога-Младенца у Себя на коленях, или носила Его во чреве.
Ибо Иисус был мужем, даже еще не будучи рожден; но премудростью, а не
возрастом, силою духа, а не тела, зрелостью чувств, а не мощью членов.
Ведь у Иисуса не менее было премудрости, или, лучше сказать, Он не менее
был Премудростью после зачатия, чем после рождения; будучи маленьким,
нежели став большим. Итак, будучи ли скрыт во чреве, или плача в яслях,
или подростком вопрошая учителей во храме, или уже в совершенных летах
уча в народе, Он воистину был равно исполнен Святого Духа. И не было
мгновения в каком бы то ни было Его возрасте, когда бы от той полноты,
которую Он получил при Своем зачатии во чреве, что-либо убавилось или
что-либо к ней прибавилось. Но Он был совершен с самого начала; да, с
самого начала Он был исполнен духа премудрости и разума, духа совета и
крепости, духа ведения и благочестия и духа страха Господня.

10.  Пусть тебя не смущает, что в другом месте ты прочтешь: Иисус же
преуспевал в премудрости, и в возрасте, и в благодати у Бога и
человеков. Ибо сказанное здесь о премудрости и благодати следует
понимать не относительно того, что было на самом деле, но относительно
того, что было видимо. Другими словами, это следует понимать не так,
будто бы Ему добавлялось нечто новое, чего у Него раньше не было, но
так, что казалось, будто Ему добавляется, когда Он Сам хотел, чтобы так
казалось. Ты, человек, когда преуспеваешь, преуспеваешь не когда и
сколько захочешь, но преуспеяние твое управляется и жизнь твоя
устрояется без твоего ведома. Младенец же Иисус, устрояющий твою жизнь,
Сам устроял и Свою; и, когда хотел и кому хотел, являлся мудрым, когда и
кому хотел – более мудрым, когда и кому хотел – мудрейшим, хотя в Самом
Себе Он никогда не был иначе как мудрейшим. Подобным образом, будучи
полон всякой благодати, Он должен был бы обладать ею как у Бога, так и у
человеков, однако по Своему усмотрению являл ее то в большей, то в
меньшей степени, в зависимости от того, насколько это соответствовало
заслугам взирающих или служило к их спасению. Итак, ясно, что Иисус
всегда имел дух мужа, хотя телом и не всегда являл Себя как муж. Как же
я сомневаюсь в том, что во чреве Он был мужем, не подвергая сомнению то,
что Он там же был Богом? Ведь быть мужем – это меньше, нежели быть
Богом.

11.  Но посмотри, разве Исаия, разъяснивший ранее значение новых цветов
Аарона, не проливает ярчайший свет также и на ту новизну, о которой
пророчествует Иеремия? Се, Дева во чреве приимет, и родит Сына, –
говорит он. Вот, уже есть жена – то есть Дева. Хочешь ли услышать, кто
таков муж? И нарекут имя Ему: Еммануил, что значит: с нами Бог. Итак,
жена, охватывающая мужа, – это Дева, зачавшая Бога. Видишь, какая
красота и согласие в дивных деяниях и таинственных речениях святых,
столь созвучных друг другу? Видишь, какого изумления достойно это единое
чудо: чудо Девы и чудо, совершившееся в Деве; чудо, которое предваряли
столь многие чудеса и которое предвозвещали столь многие пророчества?
Ведь один Дух был у Пророков, и потому различные люди, но не различным
духом предвидели и предрекли одно и то же событие, хотя и разными
способами, знамениями и в разные времена. То, что явлено было Моисею в
купине и пламени, Аарону – в жезле и цветке, Гедеону – в руне и росе, то
ясно предвидел Соломон в сильной жене и ее цене, еще яснее предрек
Иеремия [в пророчестве] о жене и муже, яснее же всего возгласил Исаия,
говоря о Деве и Боге, и, наконец, исполнил Гавриил, приветствовав Саму
Деву. Ибо Она и есть Та, о Которой ныне говорит Евангелист: Послан был
Ангел Гавриил от Бога к Деве, обрученной Иосифу.

12.  К Деве обрученной, – говорит он. Почему обрученной? Ведь Она была
Дева избранная и, как было показано, Дева, Которой надлежало зачать и
родить. Зачем же была обручена Та, которой не надлежало вступить в брак?
Скажет ли кто, что это произошло случайно? Но не случайно то, что
вызвано разумной причиной, причиной весьма полезной и необходимой,
достойной благоизмышления Божественного промысла. Поведаю о том, как
представляется это мне, и, более того, как представлялось это Отцам до
меня. Итак, причина для обручения Марии была та же, что и для сомнения
Фомы. Ибо у Иудеев был обычай, согласно которому невест от дня обручения
до самой свадьбы передавали под опеку женихам, чтобы женихи тем
ревностнее оберегали их целомудрие, чем усерднее сами хранили бы им
верность. Поэтому как Фома через сомнения и прикосновения соделался
неколебимейшим исповедником Господнего воскресения, так и Иосиф через
обручение себе Марии и прилежное наблюдение за Ее жизнью во время
затвора, соделался вернейшим свидетелем целомудрия. Великолепно
соответствие этих двух событий – сомнения Фомы и обручения Марии! Оба
эти события могли бы завлечь нас в западню сходных заблуждений, поставив
под сомнение как истинность веры Фомы, так и истинность чистоты Марии.
Однако по весьма мудрому и благостному промыслу, случилось наоборот:
откуда следовало опасаться подозрения, оттуда явилась твердая
уверенность. Ибо и о воскресении Сына я, по немощи моей, поверю скорее
Фоме, сомневающемуся и осязающему, нежели Кифе, внимающему и верующему;
и о воздержности Матери поверю легче Ее жениху, оберегающему и
испытывающему, нежели Самой Деве, приводящей в Свою защиту лишь
свидетельство Своей совести. Скажи мне, кто, видя Ее необрученной и
беременной, не назвал бы Ее скорее блудницей, чем Девой? Но не подобало,
чтобы такое говорили о Матери Господа. Терпимее и достойнее было, чтобы
на время почитали Христа рожденным от супружества, нежели от блуда.

13.  Ты скажешь: "Но разве не мог Бог дать какое-либо ясное знамение,
чтобы не было бесславимо Его рождение, и чтобы не возводились на Матерь
ложные обвинения"? Конечно же, мог; но Он не мог утаить от бесов то, что
было бы известно людям. Ибо надлежало, чтобы от Князя мира сего было на
некоторое время сокрыто таинство Божественного промысла. И не потому,
будто бы Бог опасался, что тот может Ему помешать, если Он пожелает
открыто совершить Свое дело, но потому, что Бог, Который не только
могущественно, но и премудро творит всё, что хочет, как во всех делах
Своих всегда соблюдал некое согласие вещей или времен ради красоты
порядка, так и в этом величайшем Своем деянии, то есть деле нашего
восстановления, восхотел явить не только могущество, но и мудрость Свою.
И хотя Он мог бы совершить это иначе, чем восхотел, всё же угодно было
Ему примирить с Собою человека таким же образом и в таком же порядке, в
каком произошло его падение. И как диавол вначале обманул жену, а затем
через жену победил и мужа, так и ему самому надлежало быть вначале
обманутым женою Девою, чтобы потом потерпеть поражение от Мужа – Христа.
Так искусство благочестия ввело в заблуждение коварство злобы, сила
Христа сокрушила крепость лукавого, а Бог чрез то явлен был и мудрейшим,
и сильнейшим, нежели диавол. Так подобало воплощенной Премудрости
превозмочь духовную злобу, чтобы не только могущественно распростираться
от одного края до другого, но и устроять всё благостно. Ведь она
распростерлась от края до края, то есть от неба до самой преисподней.
Взойду ли на небо – Ты там, – говорит псалмопевец, – сойду ли в
преисподнюю – и там Ты. Повсюду могущественно: и когда низверг с высот
горделивого, и когда покарал в преисподней алчного. Но подобало также,
чтобы Он устроил всё благостно, небесное и земное: изгнав с небес
мятежного, утвердил остальных в мире, а придя на землю, чтобы побороть
завистника, прежде оставил нам воистину необходимый пример Своего
смирения и кротости. И так, дивным действием Премудрости, Он явился
благостным для Своих и могущественным для врагов. Ибо какая польза была
бы в том, что Бог победил диавола, если бы мы остались в гордыне?

Итак, необходимо было, чтобы Мария была обручена Иосифу, ибо посредством
этого святыня сокрывается от псов, жених удостоверяется в девстве,
щадится скромность Девы и бережется Ее доброе имя. Есть ли что мудрее,
есть ли что достойнее Божественного Провидения? Единым таким решением к
небесным тайнам допущен свидетель, устранен от них враг, и в
неприкосновенности сохраняется доброе имя Девы Матери. Иначе как пожалел
бы праведный прелюбодейку? Ибо написано: Иосиф же, муж Ее, будучи
праведен и не желая огласить Ее, хотел тайно отпустить Ее. Хорошо
сказано, что будучи праведен, не хотел огласить Ее; ибо он никак не был
бы праведен, если бы, зная, что Она виновна, сочувствовал бы Ей. Также
не был бы он праведен, если бы осудил Ее, убедившись в Ее невиновности.
Итак, будучи праведен и не желая огласить Ее, хотел отпустить Ее. 

14. Почему он хотел отпустить Ее? Выслушай и на этот счет не мое, но
отеческое суждение. Иосиф хотел отпустить Ее по той же причине, по какой
и Петр отстранял от себя Господа, говоря: Выйди от меня, Господи, потому
что я человек грешный, и по какой сотник не позволял Ему входить в свой
дом, говоря: Господи, я не достоин, чтобы Ты вошел под кров мой. Так и
Иосиф, почитая себя недостойным и грешным, говорил сам в себе, что не
должно продолжаться семейному сожительству со столь великой Девой,
дивному достоинству Которой он ужасался. Взирал он и страшился Той,
Которая носила вернейшую печать Божественного присутствия; и не в силах
проникнуть в эту тайну, хотел отпустить Ее. Ужаснулся Петр могуществу,
ужаснулся сотник величию присутствия. Ужаснулся и Иосиф, будучи
человеком, новизне столь великого чуда, глубине тайны; и потому хотел
тайно отпустить Ее. Удивишься ли тому, что Иосиф считал себя недостойным
общества с беременной Девой, если услышишь, что и святая Елисавета могла
вынести Ее присутствие лишь с трепетом и почтением? Ибо она говорит:
Откуда это мне, что пришла Матерь Господа моего ко мне? Поэтому и Иосиф
хотел отпустить Ее. Но почему тайно, а не открыто? Несомненно, для того,
чтобы не искали причину развода и не требовали объявить основание для
него. Ибо что ответил бы муж праведный народу жестоковыйному, народу
неверующему и прекословящему? Если бы он сказал то, что думал, то, что
узнал о чистоте Марии, разве не высмеяли бы его тотчас недоверчивые и
жестокие Иудеи, разве не побили бы Ее камнями? Ибо как бы они поверили
Истине, безмолвствующей во чреве, если потом презрели Ее, возглашающую
во храме? Что сделали бы они еще не явившемуся, если потом на Него,
блистающего чудесами, возложили свои нечестивые руки? Поэтому муж
праведный с полным основанием хотел тайно отпустить Ее, дабы не
принудили его солгать или обесславить невинность. 

15.  Но быть может, кто-то думает иначе, и настаивает на том, что Иосиф
по-человечески сомневался, но, будучи праведен, не хотел жить вместе с
Ней из-за подозрения, однако, будучи благочестив, не хотел и огласить
подозреваемую, и потому хотел тайно отпустить Ее. На это я отвечу
кратко: даже и в этом случае сомнение Иосифа было необходимо, поскольку
он удостоился избавиться от него через Божественное речение. Ибо так
написано: Когда он помыслил это, то есть  чтобы тайно отпустить Ее,
Ангел явился ему во сне и сказал: Иосиф, сын Давидов! не бойся принять
Марию, жену твою; ибо родившееся в Ней есть от Духа Святого.

Итак, по этим причинам Мария была обручена Иосифу, или, более того, как
говорит Евангелист, мужу, именем Иосифу. Он называет его мужем [vir] не
потому, что он супруг, а потому, что он человек добродетельный [homo
virtutis]. Или, поскольку у другого Евангелиста он назван не просто
мужем, но Ее мужем, лучше сказать, что он заслуженно назывался тем, кем
по необходимости считался. Подобным образом и отцом Спасителя он
удостоился не быть, но называться, чтобы полагали, будто он им
действительно является, как говорит сам Евангелист: Иисус, начиная Свое
служение был лет тридцати, и был, как думали, сын Иосифов. Итак, Иосиф
не был ни мужем Матери, ни отцом Сына, хотя, как было сказано, в силу
определенных и необходимых условий некоторое время и назывался, и
считался как тем, так и другим.

16.  И все же, из этого звания, хотя и условного, которым почтил его
Бог, чтобы ему называться и считаться отцом Бога, а также и из его
собственного имени, которое ты, несомненно, переведешь как
"прибавление", ты можешь заключить, кто и какой человек был этот Иосиф.
Вспомни при этом и того великого Патриарха, некогда проданного в Египет,
и узнай, что Иосиф не только унаследовал его имя, но обрел также и его
чистоту, получил его невинность и благодать. Ибо если тот Иосиф,
проданный братьями из зависти и уведенный в Египет был прообразом
продажи Христа, то этот Иосиф бежал от зависти Ирода и принес Христа в
Египет. Тот Иосиф, храня верность господину своему, не пожелал
совокупиться с госпожою; этот, узнав о Госпоже своей и Матери Господа
своего, что Она – Дева, верно охранял Ее, сам пребывая в воздержании.
Тому было дано разумение тайн, сокрытых во снах, а этому дано было
ведение небесных таинств, коих причастником он соделался. Тот сохранял
хлеб не для себя, но для всего народа, а этот принял Хлеб живой, сшедший
с небес, чтобы сохранять Его как для себя, так и для всего мира.
Несомненно, добрым и верным человеком был сей Иосиф, которому была
обручена Матерь Спасителя. Воистину, [он есть]верный и благоразумный
раб, которого Господь поставил, чтобы он поддерживал Его Матерь, питал
Его плоть и, наконец, чтобы он был единственным на земле преданнейшим
Ему соработником великого совета. Сюда же следует отнести и сказанное о
том, что он был из дома Давидова. Ибо воистину из дома Давидова,
воистину от царственной отрасли произошел Иосиф, сей муж, славный родом,
славнейший же духом. Поистине, он – сын Давидов, ни в чем не уступающий
отцу своему Давиду. Да, говорю я, он – сын Давидов, и не только по
плоти, но и по вере, но и по святости, но и по благочестию. Он – как
второй Давид, которого Господь нашел по сердцу Своему, и которому, не
опасаясь, доверил сокровеннейшую и священнейшую тайну Своего сердца.
Ему, как второму Давиду явил Бог неясное и потаенное Премудрости Своей;
и дал ему не быть в неведении о тайне, которой никто из властей сего
века не познал. Наконец, ему дано было не только видеть и слышать то,
что многие цари и пророки желали видеть, и не видели; желали слышать, и
не слышали, но также и носить, водить, обнимать, целовать, питать и
охранять.

Однако, надо полагать, что не только Иосиф, но и Мария произошла из дома
Давидова. Иначе не была бы Она обручена мужу из дома Давидова, не будучи
Сама из дома Давидова. Итак, оба они были из дома Давидова; но в Одной
исполнилась истина, в которой клялся Господь Давиду, тогда как другой
был поверенным и свидетелем исполнившегося обетования.

17.  В конце же стиха говорит: Имя же Деве: Мария. Скажем немного и об
этом имени, которое в переводе означает "звезда моря", и весьма
приличествует Деве Марии. Ибо Она по достоинству уподобляется звезде,
поскольку как звезда испускает свой луч, сама нисколько не истощаясь,
так и Дева без всякого ущерба для Себя рождает Сына. Ни луч не угашает
яркости звезды, ни Сын не нарушает непорочности Девы. Итак, Она – та
славная звезда, взошедшая от Иакова, луч которой освещает весь мир;
блеск которой сияет на небесах, проникает в преисподнюю, рассеиваясь
также и по всей земле; и одаривая теплом более души, нежели тела,
возгревает добродетели, испепеляет пороки. Она воистину есть преславная
и величайшая звезда, которой надлежало вознестись над этим морем,
великим и пространным, сверкая заслугами, просвещая примерами. Кто бы ты
ни был, если ты сознаешь, что в непостоянном течении этого мира ты
скорее мечешься среди бурь и гроз, нежели ступаешь по земле, – не отводи
взора своего от сияния этой звезды, если не хочешь, чтобы тебя поглотила
буря! Если поднимаются ветры искушений, если наталкиваешься ты на скалы
испытаний, – воззри на звезду, призови Марию. Если бьют в тебя волны
гордыни, тщеславия, злословия, ревности, – воззри на звезду, призови
Марию! Если гнев, алчность или плотские соблазны раскачивают лодку души,
– смотри на Марию. Если потрясенный безмерностью грехов, сбитый с толку
нечистотою совести, трепещущий от ужаса в ожидании суда, ты начнешь
погружаться в бездну уныния, в пучину отчаяния, – помысли о Марии. В
опасностях, в трудностях, в сомнениях – думай о Марии, призывай Марию.
Да не удаляется Она от уст твоих, да не удаляется от сердца твоего; и
дабы испросить Ее молитвенную поддержку, не пренебрегай примером Ее
жизни. Следуя за Ней, не заплутаешь; прося Ее, не отчаешься; помышляя о
Ней, не ошибешься. С Ее поддержкой не упадешь, под Ее защитой не
устрашишься, под Ее водительством не устанешь, с Ее милостью достигнешь
цели, и таким образом на себе испытаешь, что справедливо сказано: Имя же
Деве: Мария.

Но пора уже ненадолго прерваться, чтобы и нам не только лишь походя
взирать на сияние столь великого света. Говоря словами апостольскими:
Хорошо нам здесь быть; и предпочтительно созерцать в тишине то, что не в
состоянии выразить деятельная беседа. А между тем, благоговейное
созерцание искрящейся звезды подготовит еще более оживленное
рассмотрение последующего повествования.

ТРЕТЬЯ  ГОМИЛИЯ

1.  Я охотно пользуюсь словами святых, когда это представляется мне
уместным, чтобы посредством красоты сосудов сделать для читателя более
привлекательным то, что я ему в них предлагаю. Так и ныне начну я со
слов пророческих: Горе мне!, но не потому, что я молчал, подобно сему
пророку, а потому, что говорил, ибо я человек с нечистыми устами. Увы!
Ибо вспоминаю, сколько суетного, лживого и бесстыдного изрыгнул я этими
же самыми прегнусными устами, которыми ныне собираюсь вещать небесные
глаголы. Страшусь безмерно, чтобы не услышать мне тотчас слова, ко мне
обращенные: Что ты проповедуешь уставы Мои и берешь завет Мой в уста
твои? О, если бы мне принесен был с небесного алтаря не один лишь уголь,
а огромный огненный шар, который смог бы сжечь дотла обильную и
застарелую ржавчину уст моих; чтобы я удостоился описать моим немощным
слогом благие и чистые речения Ангела к Деве и Девы к Ангелу!

p

r

h

j

уда бы он не устремлял свое движение. Ибо ангельским духам стены не
преграждают пути, но всё видимое отступает пред ними; также и все тела,
как бы тверды и прочны они ни были, легкопроницаемы и удобопроходимы для
них. Потому не следует предполагать, будто Ангел нашел открытою дверцу
[в комнату] Девы, Которая, несомненно, желала избежать посещений и
разговоров с людьми, дабы не нарушалось безмолвие Ее молитвы и не
подвергалась искушениям Ее целомудренная воздержность. Итак,
благоразумнейшая Дева затворила в тот час за Собой Свою обитель, но лишь
для людей, а не для Ангелов. Посему, хотя Ангел и мог войти к Ней,
никому из людей не было туда легкого доступа.

2.  Ангел, войдя к Ней, сказал: Радуйся, благодати полная! Господь с
Тобою. В Деяниях Апостолов мы читаем, что и Стефан был полон благодати,
и Апостолы исполнились Духа Святого, однако совсем не так, как Мария.
Ведь ни в Стефане не о обитала полнота Божества телесно, как в Марии, ни
Апостолы не зачали от Духа Святого, подобно Марии. Радуйся, благодати
полная, – говорит Ангел, – Господь с Тобою. Что удивительного в том, что
Та, с Которой был Господь, Сама была полная благодати? Но более следует
удивляться тому, как Пославший Ангела к Деве Сам был обретен Ангелом
вместе с Девою? Или Бог настолько стремительнее Ангела, что опередил
поспешающего Вестника, предварив его на земле? И это не удивительно. Ибо
когда Царь был на ложе Своем, нард Девы издавал благоухание свое, и
вознесся благовонный дым пред лице славы Его, и нашел благоволение пред
очами Господа, в то время, как окружающие Его восклицали: Кто эта,
восходящая от пустыни как бы столбы дыма, окуриваемая миррою и фимиамом?
И тотчас Царь, выйдя из святого жилища Своего, возрадовался, как
исполин, пробежать поприще, и, хотя от края небес исход Его, от
безмерного желания полетел Бог и опередил Вестника Своего у Девы,
Которую возлюбил, Которую избрал, красоты Которой возжелал. Узрев Его,
приходящего издали, ликует и радуется Церковь, говоря: Вот Он идет,
скачет по горам, прыгает по холмам!

3.  Царь же по справедливости возжелал красоты Девы. Ибо Она исполнила
всё, завещанное Ей гораздо ранее Ее отцом Давидом, говорившим: Слыши,
дщерь, и смотри, и приклони ухо Твое, и забудь народ Твой и дом отца
Твоего; и, если исполнишь это, возжелает Царь красоты Твоей. И Она
услышала и увидела; не так, как некоторые, которые слыша не слышат, и
видя не разумеют; но Она услышала – и уверовала, увидела – и уразумела.
И приклонила ухо Свое, – несомненно, к послушанию, и сердце Свое – к
наставлениям; и забыла народ Свой, и дом отца Своего, ибо Она не
заботилась ни о том, чтобы приумножить народ Свой продолжением рода, ни
о том, чтобы оставить наследника дому отца Своего. Но весь почет,
который Она могла бы иметь в народе, всё земное, что могла бы получить
от отчего дома, – всё это Она почла за сор, чтобы приобрести Христа. И
ожидания не обманули Ее, ибо Она не только обрела Христа, как Своего
Сына, но и не утратила желанного целомудрия. Итак, воистину полная
благодати Та, Которая, сохранив благодать девства, приобрела славу
плодовитости.

4.  Радуйся, благодати полная! Господь с Тобою, – говорит Ангел. Не
сказал: Господь в Тебе, но: Господь с Тобою. Ибо Бог весь равно
присутствует повсюду посредством Своей простой субстанции; посредством
же Своего действия Он иначе присутствует в разумных творениях, нежели в
остальных; а между разумными Он иначе присутствует в добрых, нежели в
злых. Так, Он действительно присутствует в неразумных творениях, однако
не познается ими. Что же касается разумных, то все они могут познавать
Бога посредством разума, но только добрые могут познавать Его также и
посредством любви. Следовательно, лишь в добрых Бог присутствует таким
образом, что Он есть также и с ними, благодаря согласию воли. Ибо
подчиняя свою волю правде так, что Бог не почитает неподобающим желать
того, чего они желают, они, тем самым, что не расходятся с Его волей,
сами духовно соединяются с Богом. 

Но хотя так обстоит дело со всеми святыми, с Марией всё совершается
особым образом. Ибо таково было согласие с Ней Бога, что Он соединил с
Собою не только Ее волю, но даже и Ее плоть, и из Своей субстанции и из
субстанции Девы произвел единого Христа, или, точнее, стал единым
Христом. Он, хотя и не был весь от Бога или весь от Девы, тем не менее
весь был Сыном Божьим и Сыном Девы; однако не два сына, но Единый Сын Их
Обоих. Итак, Ангел говорит: Радуйся, благодати полная! Господь с Тобою.
Не только Господь Сын с Тобою, Которого Ты облекаешь Твоей плотью, но и
Господь Дух Святой, от Которого Ты зачинаешь, и Господь Отец, родивший
Того, Которого Ты зачинаешь. Да, с Тобою Отец, Который Своего Сына
делает и Твоим Сыном. С Тобою Сын, Который, чтобы совершить в Тебе
дивное таинство, чудесным образом отверз для Себя сокровенное лоно,
сохранив для Тебя печать девства. С Тобою Дух Святой, вместе с Отцом и
Сыном освящающий Твое чрево. Воистину, Господь с Тобою.

5.  Благословенна Ты между женами. Хорошо также присовокупить и то, что
добавила в продолжение Елисавета, которой принадлежат сии слова: И
благословен плод чрева Твоего. Не потому благословен плод чрева Твоего,
что Ты благословенна, но оттого благословенна Ты, что Он предварил Тебя
благословениями благости. Воистину же благословен плод чрева Твоего, в
Котором благословятся все народы, от полноты Которого приняла и Ты
вместе с другими, хотя и отлично от других. И потому благословенна Ты,
но между женами, тогда как Он благословен не между людьми, не между
Ангелами, но, как говорит Апостол, Он есть сущий над всем Бог,
благословенный во веки. Говорят: "благословенный муж", "благословенный
хлеб", "благословенная жена", "благословенная земля", или когда
упоминают о чем-либо подобном, как о благословенном; но единственным
образом благословен плод чрева Твоего, ибо Он есть сущий над всем Бог,
благословенный во веки.

6.  Итак, благословен плод чрева Твоего. Благословен запахом,
благословен вкусом, благословен видом. Аромат этого благоуханного плода
ощущал тот, который говорил: Вот, запах от сына моего, как запах от поля
полного, которое благословил Господь. Воистину, разве не благословен
Тот, Кого благословил Господь? О вкусе же этого плода некто, отведавший
его, изрек: Вкусите, и увидите, как благ Господь! И в другом месте:
Сколь велика сладость Твоя, Господи, которую Ты хранишь для боящихся
Тебя! Также и кто-то другой сказал: Если только вкусили вы, что сладок
Господь. Да и Сам Плод говорит о Себе, призывая нас к Себе: Ядущий Меня
еще будет алкать, и пьющий Меня еще будет жаждать. Сказал же Он это о
сладости вкуса, по причине которой, будучи вкушен однажды, Он всё
сильнее возбуждает желание. Превосходен плод, который для душ, алчущих и
жаждущих правды, есть и пища, и питие. 

Ты слышал о запахе, слышал о вкусе; выслушай же и о виде. Если тот
смертоносный плод был не только хорош для пищи, но, по свидетельству
Писания, также и вожделен на вид, то сколь же тщательнее должны мы
исследовать животворную красоту сего живительного плода, на который, по
другому свидетельству Писания, желают взирать Ангелы! Его великолепие
видел в духе и жаждал узреть телесно говоривший: С Сиона вид красоты
Его. А дабы тебе не показалось, будто речь идет о некоей посредственной
красоте, вспомни, что читаешь в другом псалме: Ты прекраснее сынов
человеческих, благодать излилась из уст Твоих, посему благословил Тебя
Бог на веки.

7.  Итак, благословен плод чрева Твоего, Которого благословил Бог на
веки, а чрез сие благословение благословенна и Ты между женами, ибо не
может дерево худое приносить плод добрый. Поистине, благословенна Ты
между женами; Ты, Которая избежала того всеобщего проклятия, гласящего:
В скорби будешь рождать детей, а в то же время и другого: Проклята
бесплодная в Израиле. Ты обрела небывалое благословение, не оставшись
бесплодной, но и не рождая в болезни. Жестокая неизбежность и тяжелое
иго на дочерях Евы! Если рождают – мучаются, если же не рождают –
проклинаются. Боль препятствует им рождать, а проклятие – не рождать.
Как поступишь Ты, Дева, Ты, Которая слушаешь и читаешь всё это? Рождая,
будешь страдать, а оставшись бесплодной, будешь проклинаема. Что
изберешь Ты, благоразумная Дева? Тесно мне отовсюду, – говорит Она;
лучше для Меня попасть под проклятие и остаться чистой, нежели в
вожделении зачать то, что впоследствии я по справедливости буду рождать
в болезни. Ибо в первом если и вижу проклятие, но не грех, во втором же
– вместе и грех, и страдание. Наконец, сие проклятие что иное, как не
укоризны людей? В самом деле, ведь бесплодная называется проклятой лишь
потому, что подвергается поношению и презрению, как бесполезная и не
приносящая потомства, да и то в одном только Израиле. А для Меня очень
мало значит, что я не угодна людям, только бы Я могла представить Себя
Христу чистою Девою. О Дева благоразумная, о Дева благочестивая! Кто
научил Тебя, что Богу угодно девство? Какой закон, какая праведность,
какая страница Ветхого Завета заповедует, или советует, или увещевает во
плоти жить не по-плотски, но вести на земле жизнь Ангелов? Где прочла
Ты, о блаженная Дева: Помышления плотские суть смерть, и : Попечения о
плоти не превращайте в похоти? Где прочла Ты о девах, что они поют новую
песнь, которую никто другой не может петь, и следуют за Агнцем, куда бы
Он ни пошел? Где прочла Ты, что достохвальны те, которые сделали сами
себя скопцами для Царства Небесного? Где прочла Ты: Ибо мы, ходя во
плоти, не по плоти воинствуем, и : Выдающий замуж свою девицу поступает
хорошо; а не выдающий поступает лучше? Где услышала Ты: Желаю, чтобы все
вы были, как и я, и : Хорошо человеку, если останется так, по моему
совету? Относительно девства, – говорит Апостол, – я не имею повеления,
а даю совет. У Тебя же не было не только заповеди, но даже совета или
примера; и лишь помазание научило Тебя всему, и Слово Божие, живое и
действенное прежде, чем стать Твоим Сыном, стало Твоим Учителем; а
прежде, чем облечься в Твою плоть, наставило Твою душу.

Итак, Ты обещаешь представить Себя Христу Девою, но не ведаешь о том,
что Тебе надлежит представить Ему Себя также и Матерью. Ты избираешь
быть презираемой в Израиле и попасть под проклятие бесплодия, дабы
угодить Тому, Которому Ты пришлась по нраву; и вот, проклятие изменяется
в благословение, а бесплодие возмещается плодовитостью.

8.  О Дева, отвори чрево, раскрой лоно, приготовь утробу, ибо се, грядет
сотворить Тебе величие Сильный, так что вместо проклятия Израиля будут
ублажать Тебя все роды. Не опасайся плодовитости, о благоразумная Дева,
ибо она не лишит Тебя непорочности. Ты зачнешь, но без греха. Будешь
беременна, но не от соития. Родишь, но не в скорби. Не познаешь мужа, и
произведешь на свет сына. Какого сына? Ты будешь Матерью Того, чей Отец
– Бог. Сын Отчей любви будет венцом Твоей чистоты. Премудрость Отчего
сердца будет плодом девственного чрева. Наконец: Бога родишь, и от Бога
зачнешь. Ободрись же, Дева плодовитая, чистая Родительница, Матерь
непорочная, ибо Ты не будешь более проклинаема в Израиле, и не будешь
называться между бесплодными. А если Ты и поныне проклинаема Израилем по
плоти – не потому, что видят Твое бесплодие, а потому, что завидуют
Твоей плодовитости – вспомни, что и Христос претерпел проклятие креста,
Христос, благословивший Тебя на небесах, как Матерь Свою; да и на земле
благословил Тебя Ангел, и справедливо все народы земли будут
провозглашать Тебя блаженной. Итак, благословенна Ты между женами, и
благословен плод чрева Твоего.

9.  Она же, услышав сие, смутилась от слов его, и размышляла, что бы это
было за приветствие. Девам, если они истинные девы, свойственно всегда
быть робкими и никогда – беспечными. Дабы остерегаться того, чего
следует бояться, они страшатся даже безопасного, зная, что носят в
глиняных сосудах драгоценное сокровище, и весьма трудно жить как Ангел
среди людей, обитать на земле по образу небесному, и во плоти вести жить
в безбрачии. А потому во всем новом, во всем, происходящем неожиданно,
они подозревают козни, и всё почитают умышленным против себя. Оттого-то
и Мария смутилась от слов Ангела. Смутилась, но не пришла в смятение. Я
смущен, и не могу говорить, – восклицает псалмопевец, – но размышляю о
днях древних, о летах веков минувших. Так и Мария смутилась и не
говорила, но размышляла, что бы это было за приветствие. То, что Она
смутилась, свидетельствует о Ее девичьей стыдливости; то, что не пришла
в смятение – о ее отваге; а то, что Она безмолвствовала и размышляла – о
Ее благоразумии. Размышляла же о том, что бы это было за приветствие.
Благоразумная Дева знала, что зачастую ангел Сатаны принимает вид Ангела
света, а будучи смиренной и простой, Она не ожидала услышать ничего
подобного от святого Ангела; и потому размышляла, что бы это было за
приветствие.

10.  Тогда Ангел, воззрев на Деву и весьма легко обнаружив, что Ее
тревожат различные помыслы, тотчас утешает робкую, утверждает
сомневающуюся, и, дружественно называя Ее по имени, ласково убеждает Ее
не бояться: Не бойся, Мария, – говорит он, – Ты обрела благодать у Бога.
Нет здесь никакой хитрости, нет здесь никакой лжи. Не подозревай здесь
никакого обмана и никаких козней. Я не человек, но дух; Ангел Бога, а не
сатаны. Не бойся, Мария: Ты обрела благодать у Бога. О, если бы Ты
знала, сколь угодно Всевышнему Твое смирение и какое величие ждет Тебя у
Него, Ты бы не сочла Себя недостойной ни приветствия Ангела, ни его
кротости! Для чего говоришь Ты, будто Тебе не подобает благосклонность
Ангелов, когда Ты обрела благодать у Бога? Какую благодать? Мир между
Богом и человеком, разрушение смерти, восстановление жизни. Вот
благодать, которую Ты обрела у Бога. И вот Тебе знак: Се, приимешь во
чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя Иисус. Уразумей, благоразумная
Дева, из имени обетованного Сына, какую и сколь великую, небывалую
благодать обрела Ты у Бога. И наречешь Ему имя : Иисус, – говорит Ангел.
Смысл этого имени разъясняет другой Евангелист, в истолковании Ангела:
Ибо Он спасет людей Своих от грехов их. 

11.  Читаю, что два Иисуса предшествовали в образе Того, о Котором мы
теперь говорим. Оба они возглавляли народы; один из них вывел свой народ
из Вавилона, другой ввел свой в землю обетованную. Конечно, и они
защищали от врагов тех, кому предводительствовали; но разве спасали они
их от грехов их? А наш Иисус и от грехов спасает народ Свой, и вводит в
землю живых. Ибо Он спасет людей Своих от грехов их. Кто это, что и
грехи прощает? О, если бы и меня, грешного, Господь Иисус соблаговолил
сопричесть к народу Своему, чтобы спасти меня от грехов моих! Воистину,
блажен народ, у которого сей Иисус Господь Бог его, ибо Он спасет народ
Свой от грехов их! Боюсь, однако, что многих, возглашающих, будто они –
из его народа, Он Сам не считает принадлежащими Его народу. Боюсь, что
многим, почитающимся за набожнейших в Его народе, Он Сам некогда скажет:
Люди сии чтут Меня устами; сердце же их далеко отстоит от Меня. Ибо
Господь Иисус познал Своих; Он познал тех, кого избрал от начала. Что вы
зовете Меня: "Господи! Господи!" и не делаете того, что Я говорю? Хочешь
узнать, принадлежишь ли ты к Его народу? Или, лучше сказать, хочешь ли
ты быть из Его народа? Делай, что говорит Иисус, и Он сопричислит тебя к
народу Своему. Делай, что повелевает Господь Иисус в Евангелии, что
повелевает в Законе и Пророках, что повелевает через Своих служителей,
пребывающих в Церкви. Повинуйся Его наместникам, наставникам Твоим, не
только добрым и кротким, но и суровым, и научись от Самого Иисуса, ибо
Он кроток и смирен сердцем, и будешь из блаженного народа Его, который
Он избрал в наследие Себе, будешь из достохвального народа Его, который
благословил Господь, говоря: Ты – дело рук Моих, наследие Мое – Израиль.
А чтобы ты не возревновал к Израилю по плоти, Бог засвидетельствовал об
этом народе, говоря: Народ, которого Я не знал, служит Мне; по одному
слуху о Мне повинуются Мне.

12.  Послушаем, однако, что сам Ангел думает о Том, Кому, еще до Его
зачатия , он дал такое имя. Вот что он говорит: Он будет велик, и
наречется Сыном Всевышнего. Воистину велик Тот, Который удостоится
называться Сыном Всевышнего. Разве не велик Тот, Чье величие
неисследимо? И кто так велик, как Бог наш? – восклицает псалмопевец.
Поистине, велик Тот, Кто так же велик, как и Всевышний, ибо Он и Сам
есть Всевышний. Ибо Сын Всевышнего не будет почитать хищением быть
равным Богу. По справедливости следует полагать, что помышлял о хищении
тот, кто, будучи из ничего сотворен в ангельском образе, делал себя
равным Творцу, присвоив себе то, что принадлежит Сыну Всевышнего,
Который даже и не сотворен, но рожден Богом в образе Божием. Ибо
Всевышний Отец, хотя и всемогущ, всё же не мог ни создать равную Себе
тварь, ни родить не равного Себе Сына. Итак, Он сотворил великого
Ангела, но не столь великого, как Он Сам, и потому не Всевышнего. Но ни
хищением, ни несправедливостью не почитает Бог то, что один лишь
Единородный Сын во всем равен Ему, ибо Его Он не сотворил, но родил –
Всемогущий Всемогущего, Всевышний Всевышнего, Вечный – Совечного.
Следовательно, на самом деле будет велик Тот, Который наречется сыном
Всевышнего.

13.  Но почему Он будет, а не "есть" велик? Ведь Ему, всегда равно
великому, некуда расти, и после зачатия Он не станет более великим,
нежели был ранее. Может быть, Ангел потому сказал: будет, что Тот,
Который был великим Богом, станет великим человеком? Поистине, Он будет
великим: великим человеком, великим учителем, великим пророком. Ибо о
Нем так говорится в Евангелии: Великий пророк восстал между нами.
Подобным образом и некий меньший пророк возвещает грядущего великого
Пророка: Се, придет Пророк великий, и обновит Иерусалим. Ты же, о Дева,
родишь Младенца; но взирая на маленького, помышляй о великом. Ибо Он
будет велик, потому что возвеличит Его Бог пред лицем царей, так что
поклонятся Ему все цари; все народы будут служить Ему. Так величит же и
Твоя душа Господа, ибо Он будет велик, и наречется Сыном Всевышнего. Он
будет велик, и сотворит Тебе величие Сильный, и свято имя Его. Ибо какое
имя более свято, чем Сын Всевышнего, коим Он наречется? Да возвеличим же
и мы, младенцы, великого Господа, Который, чтобы сделать нас великими,
Сам стал Младенцем. Младенец родился нам, Сын дан нам, – говорит пророк.
Да, нам, а не Себе, ибо Он, прежде всех времен гораздо более совершенным
образом рожденный от Отца, не нуждался в том, чтобы родиться от Матери
во времени. Также и не Ангелам, ибо они, обладая Великим, не имели нужды
во Младенце. Следовательно, Он рожден нам и дан нам, ведь именно нам Он
необходим.

14.  Ныне же, соделаем с рожденным и данным нам то, для чего Он был
рожден и дан! Воспользуемся нашим ради нашей же пользы, совершим
спасение из Спасителя! Се, младенец поставляется посреди. О Младенец,
желаемый младенцами! Воистину, Он – Младенец, но [лишенный] не мудрости,
а порока! Постараемся же стать, как этот Младенец; научимся у Него, ибо
Он кроток и смирен сердцем, да не будет того, чтобы великий Бог без
причины стал малым человеком, зря умер, напрасно был распят. Будем
учиться Его смирению, подражать Его кротости, принимать Его любовь,
участвовать в Его страданиях, омываться в Его Крови. Принесем Его в
умилостивление за грехи наши, ибо для того Он и рожден и дан нам.
Принесем Его в умилостивление пред очами Отца, принесем Его и пред
собственными очами, ибо как Отец Сына Своего не пощадил, но предал Его
за нас, так и Сам Сын уничижил Себя Самого, приняв образ раба. Он предал
душу Свою на смерть, и к злодеям причтен был, тогда как Он понес на Себе
грехи многих, и за преступников сделался ходатаем, дабы они не погибли.
Не могут погибнуть те, за которых ходатайствует Сын, дабы они не
погибли, за которых Отец предал Сына Своего на смерть, дабы они жили.
Итак, следует равно уповать на прощение от Них Обоих, ибо равно
милосердие Их благости, равно могущество Их воли, едина сущность Их
Божества, в Котором Единый с Ними Дух Святой живет и царствует, Бог, во
все веки веков. Аминь.

ЧЕТВЕРТАЯ  ГОМИЛИЯ

1.  Нет сомнений, что все хваления, возносимые нами Матери, относятся к
Сыну, и наоборот, величая Сына, мы не перестаем прославлять Матерь. Ибо
если, по словам Соломона, мудрый сын – слава отца, то сколь более славно
стать Матерью самой Премудрости! Но к чему я тщусь восхвалять Ту,
Которую как достохвальную возвещают пророки, к Которой обращается Ангел,
и о Которой повествует Евангелист? Не хвалю я, ибо не дерзаю, но лишь с
благоговением перелагаю то, что уже изложил Дух Святой устами
Евангелиста. А он продолжает, говоря: И даст Ему Господь Бог престол
Давида, отца Его. Это слова Ангела к Деве об обетованном Сыне, которыми
он возвещает, что Сын Ее будет обладать царством Давида. В том, что
Господь происходит от ветви Давидовой, никто не сомневается. Однако,
спрошу я, каким же образом Бог дал Ему престол Давида, если Он не
царствовал в Иерусалиме и даже не дал Своего согласия толпе, желавшей
поставить Его царем, но засвидетельствовал перед лицом Пилата: Царство
Мое не от мира сего? И наконец, что великого в том, что Тому, Который
восседает на херувимах, и Которого пророк видел сидящим на престоле
высоком и превознесенном, обещано сидеть на престоле Давида, отца
Своего? Но мы знаем, что здесь предзнаменуется некий иной Иерусалим,
нежели нынешний, в котором царствовал Давид; гораздо более славный,
гораздо более богатый. Итак, я полагаю, что здесь указывается на него,
при помощи такого способа высказывания, который ты часто можешь
встретить в Писаниях, когда означающее приводится вместо означаемого. В
таком случае, воистину дал Ему Бог престол Давида, отца Его, когда
поставил Его Царем над Сионом, святою горою Своею. Но здесь пророк,
по-видимому, яснее выразил, о каком царстве он говорит, написав не «на
Сионе», но над Сионом. Ибо, быть может, потому сказано: «над», что на
Сионе царствовал Давид, а «над» Сионом – Царство того, о Ком было
возвещено Давиду: От плода чрева твоего посажу над престолом твоим. О
нем было сказано и через другого пророка: Он воссядет над троном Давида
и над царством его. Замечаешь ли, что везде ты находишь «над»? «Над
Сионом», «над престолом», «над троном», «над царством». Итак, даст Ему
Господь Бог престол Давида, отца Его: не прообразовательный, но
истинный; не временный, но вечный; не земной, но небесный. И, как уже
было сказано, потому упоминается, что сей престол принадлежал Давиду,
что тот, на котором он сидел временно, нес в себе образ сего вечного
престола.

2.  И будет царствовать в доме Иакова во веки, и Царству Его не будет
конца. Также и здесь, если мы помыслим о преходящем доме Иакова, то как
сможет Он царствовать во веки в доме, который не вечен? Значит, следует
искать небесного дома Иакова, в котором будет царствовать во веки Тот,
Царству Которого не будет конца. Разве не тот самый мятежный дом Иакова
нечестиво отрекся от Него и в безумии своем отверг Его пред лицом
Пилата, когда на вопрос последнего: Царя ли вашего распну? едиными
устами ответил, крича: Нет у нас царя, кроме кесаря? Итак, вопроси
Апостола, и он поможет тебе отличить того, кто Иудей внутренно, от того,
кто таков по наружности; и то обрезание, которое в Духе, от того,
которое на плоти; и духовный Израиль от плотского; и сынов веры
Авраамовой от сынов его по плоти. Ибо не все те Израильтяне, которые от
Израиля, – говорит он, – и не все дети Авраама, которые от семени его.
Продолжай и скажи: "Подобным образом не все те, которые от Иакова,
должны считаться входящими в дом Иакова: ибо Иаков – это тот же
Израиль". Следовательно, лишь тех, кто окажется совершенным в вере
Иакова, причисляй к тем, кто в доме Иакова; или, лучше сказать, знай,
что именно они будут духовным и вечным домом Иакова, в котором Господь
Иисус будет царствовать во веки. Есть ли среди нас такой, кто, согласно
истолкованию имени Иакова, запинает диавола, [извергая] его из сердца
своего; кто борется со страстями и похотями своими, дабы не царствовал
грех в смертном теле его, но дабы царствовал в нем Иисус, ныне – через
благодать, и во веки – через славу? Блаженны те, в которых Иисус будет
царствовать во веки, ибо и сами они будут царствовать с Ним, и царству
сему не будет конца. О, сколь славно Царство сие, в котором соберутся
цари, сойдутся воедино, чтобы хвалить и прославлять Того, Который
превыше всех есть Царь царей и Господь господствующих, созерцая сияние
Которого праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их! О, если бы
и обо мне, грешном, вспомнил Иисус  в благоволении к народу Своему,
когда приидет в Царствие Свое! О, если бы в тот день, когда предаст
Царство Богу и Отцу, Он благоволил посетить меня спасением Своим, дабы
мне видеть благоденствие избранных Его, веселиться веселием народа Его,
дабы и мне хвалить Его с наследием Его! Приди же ныне, Господи Иисусе,
изгони соблазны из Царства Твоего, то есть из души моей, дабы Ты,
Которому и подобает, царствовал в ней. Ибо идет алчность, и требует для
себя престола во мне; тщеславие желает господствовать надо мною; гордыня
хочет быть моим царем. Непотребство говорит: "Я буду царствовать";
честолюбие, злословие, зависть и вспыльчивость спорят во мне о мне
самом, чтобы решить, кому я принадлежу более. А я сопротивляюсь,
насколько могу; упираюсь, насколько мне хватает помощи. Призываю Господа
Иисуса, защищаю себя для Него, ибо сознаю, что принадлежу Ему. Его я
считаю моим Богом, моим Господом, и говорю: "Нет у меня царя, кроме
Иисуса". Приди же, Господи, расточи их силою Твоею, и будешь царствовать
во мне, ибо Ты Сам Царь мой и Бог мой, дарующий спасение Иакову.

3.  Мария же сказала Ангелу: Как будет это, когда Я мужа не знаю?
Вначале Она благоразумно молчала, пока в сомнении размышляла, что бы это
было за приветствие, безусловно, предпочитая смиренно не отвечать,
нежели опрометчиво говорить неизвестно о чем. Но теперь, ободрившись и
хорошо поразмыслив, пока Ангел говорил, а Бог успокаивал Ее сердце, –
ибо Бог был с Ней, как сказал Ангел: Господь с Тобою, – итак, ободренная
верой, изгоняющей страх, и радостью, изгоняющей робость, Она сказала
Ангелу: как будет это, когда Я мужа не знаю? Она не сомневается в
событии, но осведомляется о способе и порядке. Ибо не спрашивает, будет
ли это, но как будет. Как если бы Она сказала: "Поскольку знает Господь
Мой, свидетель совести Моей, об обете Рабы Своей не знать мужа, то каким
образом и в каком порядке будет угодно Ему, чтобы это произошло? Если
придется Мне нарушить обет, чтобы родить сына, – буду радоваться о сыне
и сожалеть о [неисполненном] намерении. Если же Я, будучи Девой, зачну
и, будучи Девой, рожу, что не будет невозможным, если только будет
угодно Ему, тогда истинно познаю, что призрел Он на смирение Рабы
Своей". Как же будет это, когда Я мужа не знаю? Ангел сказал Ей в ответ:
Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего освятит Тебя. Ранее Мария
была названа полной благодати; как же теперь говорится: Дух Святой
найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя? Разве могла Она быть
исполнена благодати, и не иметь еще Духа Святого, Который есть податель
благодатей? Если же Дух Святой был в Ней, то как же еще о Нем
возвещается, будто Он вновь найдет на Нее? Или, может быть, Ангел не
сказал просто "придет в Тебя", но: найдет на Тебя, [non dixit
simpliciter: "veniet in te", sed addidit super] потому что Он и раньше
был в Ней через обильную благодать, но теперь возвещается, что Он найдет
на Нее ради полноты еще более обильной благодати, которую Он изольет на
Нее? Однако, если Она уже была полная благодати, как может вместить еще
более? Если же может вместить еще что-то, то как понять, что Она ранее
была полная благодати? Или же первая благодать преисполнила лишь Ее дух,
а последующая должна наполнить также и чрево, дабы полнота Божества,
прежде обитавшая в Ней духовно, как и во многих святых, стала обитать в
Ней также и телесно, как ни в одном из святых?

4.  Итак, Ангел говорит: Дух Святой найдет на Тебя, и сила Всевышнего
осенит Тебя. Что означает: И сила Всевышнего осенит Тебя? Кто может
вместить, да вместит. И кто, – за исключением, может быть, Той, Которая
одна сподобилась блаженнейшим образом испытать это в Себе Самой, – кто
смог бы вместить умом, распознать разумом, как сей неприступный свет
проник в девичью утробу, а чтобы Мария смогла вынести приближение к
Себе  неприступного, из одушевленной частицы Ее же тела, с которой Он
смешал Себя, сотворил сень для всего остального? Особенно же потому,
быть может, сказано: осенит Тебя, что дело сие произошло воистину
таинственно, и то, что Сама Троица Одна восхотела совершить в одной и с
одной лишь Девой, дано знать одной лишь Той, Которой одной дано было
испытать. Следовательно, когда говорится: Дух Святой найдет на Тебя, –
то есть, "Тот, Который Своим могуществом соделает Тебя плодовитой", – и
сила Всевышнего осенит Тебя, это означает, что "Христос, Божия сила и
Божия премудрость, по Своему собственному замыслу через осенение так
сокроет и утаит способ, которым Ты зачнешь от Духа Святого, что он будет
ведом лишь Ему и Тебе". Всё равно, как если бы Ангел ответил Деве: "Что
Ты спрашиваешь меня о том, что Сама вскоре испытаешь? Узнаешь, узнаешь,
и счастливо узнаешь, но научит Тебя Тот, Который и соделает это. Я же
послан возвестить девственное зачатие, а не совершить его. Как не может
научить никто, кроме Дающего, так не может и научиться никто, кроме
Принимающей. Посему и рождаемое от Тебя Святое наречется Сыном Божиим".
Это значит: Ты зачнешь не от человека, но от Духа Святого; зачнешь же
силу Всевышнего, то есть Сына Божьего". Посему и рождаемое от Тебя
Святое наречется Сыном Божиим, то есть: "не только Тот, Который, из
недра Отчего придя во чрево Твое, осенит Тебя, но и то, что Он приобщит
к Себе от Твоего существа, наречется уже Сыном Божиим; так же, как и
Тот, Который рожден был от Отца прежде веков, отныне будет считаться
Твоим Сыном. Итак, рожденное от Него, будет Твоим, как и рождаемое от
Тебя, будет Его; однако же не два сына, но Один. И хотя одно будет от
Тебя, другое от Него, однако уже не у каждого Свой, но один будет Сын у
Обоих.

5.  Посему и рождаемое от Тебя Святое наречется Сыном Божиим. Обрати
внимание, как благоговейно он сказал: рождаемое от Тебя Святое. Почему
же он говорит так просто: Святое, без всякого добавления? Думаю, потому,
что ему нечем было точно и достойно назвать то превосходное, то
величественное, то досточтимое, что от чистейшей плоти Девы вместе со
Своей душой должно было соединиться с Единым Сыном Отчим. Он полагал,
что если скажет: "святая Плоть", или "святой Человек", или "святой
Младенец", или что-то подобное, то скажет слишком мало. И потому
выразился неопределенно, сказав: Святое, ибо, чем бы ни было То, что
родила Дева, Оно было, вне всякого сомнения, святым, и святым
исключительным образом, как через Духа освящения, так и через восприятие
Словом.

6.  А Ангел добавил: Вот и Елисавета, родственница Твоя, и она зачала
сына в старости своей. Какая необходимость была возвещать Деве также и
том, что зачала эта неплодная женщина? Разве что, может быть, почитая Ее
сомневающейся и не верующей предсказанию, Ангел желал утвердить Ее,
[сообщив о] недавнем чуде? Отнюдь. Мы читаем, что неверие Захарии было
наказано тем же самым Ангелом; относительно же Марии мы не читаем, что
Она была обличена в чем-то подобном; напротив, мы знаем о Ее вере,
которую восхвалила Елисавета, пророчествуя: Блаженна Ты, Уверовавшая, –
говорит она, – потому что совершится сказанное Тебе от Господа. Но для
того возвещается Деве о том, что зачала Ее неплодная родственница, чтобы
через добавление чуда к чуду радость приумножилась радостью. Ибо
необходимо было, чтобы Та, Которой надлежало вскоре с радостью Святого
Духа зачать возлюбленного Сына Отчего, прежде воспламенилась жарким
огнем ликования и любви. И только в весьма благочестивом и
жизнерадостном сердце могло вместиться такое преизобилие сладости и
воодушевления. Или же потому возвещается Марии о том, что зачала
Елисавета, что безусловно подобало, дабы весть, которая вскоре
распространится повсюду, Дева прежде узнала от Ангела, нежели услышала
от человека, чтобы Матерь Божия не оказалась как бы устраненной от
замыслов Сына, пребывая в неведении относительно того, что происходит
так близко на земле. Или же, скорее, о том, что зачала Елисавета, Марии
было возвещено для того, чтобы, извещенная сначала о пришествии
Спасителя, а затем – Предтечи, Она сохранила в памяти время и
последовательность событий, дабы впоследствии лучше открыть истину
священнописателям и провозвестникам Евангелия, будучи от начала в
совершенстве наставлена небесным посланником о всех тайнах. Или же о
том, что зачала Елисавета, Марии возвещается еще и для того, чтобы,
заслышав о беременности Своей пожилой родственницы, Она помыслила о
необходимости послужить ей и, пойдя с поспешностью, тем самым
предоставила младенцу-пророку возможность и случай засвидетельствовать
еще младшему Господу начало своего служения. И таким образом,
благочестие матерей и младенцев возгревалось бы ими друг в друге во
время этой встречи, а чудо стало бы еще более дивным от этих чудес.

7.  Смотри, однако, не ожидай, что сии столь великие дела, о которых
предвозвестил Ангел, будут совершены им самим. Если же хочешь узнать,
кем, – выслушай самого Ангела: Ибо у Бога, – говорит он, – не останется
бессильным никакое слово; как если бы сказал: "Я не говорю, будто то,
что я столь уверенно обещаю, произойдет моею силою, но силою Пославшего
меня, ибо у Него не останется бессильным никакое слово". Да и какое
слово может быть бессильным у Того, Который всё сотворил Словом? В
словах Ангела впечатляет меня еще и то, что он не говорит ясно: "Ибо у
Бога не останется бессильным никакое дело", но: никакое слово. Потому ли
он сказал слово, что насколько легко люди могут говорить всё, что им
вздумается, даже и то, чего они никоим образом не могут сделать,
настолько же легко, вернее, несравненно легче, Бог на деле в силах
исполнить всё, что они в состоянии выразить словом? Скажу яснее: если бы
людям было столь же легко делать, как и говорить, то, что им вздумается,
то и у них не оставалось бы бессильным никакое слово; но ныне, как верно
выражаются в народе, есть большая разница между "говорить" и "делать";
однако же, это у людей, а не у Бога. Поистине, у одного лишь Бога, для
Которого делать – это то же, что и говорить, а говорить – это то же, что
и хотеть, – у одного лишь Бога не останется бессильным никакое слово. К
примеру, пророки могли предвидеть и предсказать, что Дева или бесплодная
зачнет и родит, но разве могли они сделать так, чтобы она зачала или
родила? Бог же, давший им способность предвидеть, сколь легко мог тогда
через них предсказать, что хотел, столь же легко смог и ныне, когда
восхотел, Сам исполнить обещанное. Ибо у Бога ни слово не расходится с
намерением, ибо Он есть истина, ни деяние со словом, ибо Он есть сила,
ни способ с деянием, ибо Он есть премудрость. А поэтому у Бога не
останется бессильным никакое слово.

8.  О Дева, Ты слышала о деянии, слышала и о способе: то и другое дивно,
то и другое радостно. Ликуй от радости, дщерь Иерусалима. И поскольку
Тебе было дано услышать радость и веселие, да услышим и мы от Тебя
желанный нами всерадостный ответ, дабы возрадовались, наконец, кости
сокрушенные. Ты слышала о деянии, – сказал я, – слышала, и уверовала.
Поверь же и в способ, о котором слышала. Ты слышала, что зачнешь и
родишь Сына; слышала, что не от человека, но от Духа Святого. Ангел ждет
ответа, потому что настало время ему вернуться к Пославшему его. Ожидаем
и мы, о Владычица, слова сострадания; мы, над которыми плачевно довлеет
осуждающий приговор. И се, предлагается Тебе цена нашего спасения:
тотчас будем избавлены, если согласишься. Все мы были сотворены
предвечным Словом Божиим, и се, погибаем; Твоим кратким ответом надлежит
нам быть восставленными, чтобы вновь быть призванными к жизни. О благая
Дева, о сем ответе молит Тебя злосчастный Адам, вместе со своим
потомством изгнанный из рая. О нем просит Авраам, и Давид, и другие
святые Патриархи, Твои отцы, также живущие в стране тени смертной. Его
ожидает весь мир, поверженный к Твоим коленям. И это не напрасно, ибо от
Твоих уст зависит утешение несчастных, избавление пленных, освобождение
осужденных, наконец, спасение всех сынов Адама, всего рода Твоего.
Поспеши, о Дева, дать ответ! О Владычица, ответствуй словом, которого
ожидает земля, ожидает преисподняя, ожидают и небеса. Также и Сам Царь и
Господь всех, сколь сильно возжелал красоты Твоей, столь же сильно
желает и согласного ответа, посредством которого Он решил спасти мир. И
Тому, Которому Ты была угодна Своим безмолвием, теперь еще более угодишь
словом, ибо и Сам Он взывает к Тебе с небес: О, прекрасная между женами,
дай Мне послушать голос Твой! Итак, если дашь Ему послушать голос Твой,
Он даст Тебе узреть спасение наше. Разве это не то, чего Ты искала, о
чем стенала, о чем днем и ночью воздыхала в молитве? Что же? Ты ли Та,
Которой было обетовано это, или ожидать нам другую? Без сомнения, это
Ты, а не другая. Да, Ты – обетованная, Ты – ожидаемая, Ты – желанная, от
Тебя святой Твой отец Иаков, уже приблизившись к смерти, чаял жизни
вечной, говоря: Буду ожидать спасения Твоего, Господи! Наконец, в Тебе и
через Тебя Сам Бог , Царь наш от века постановил совершить спасение
посреди земли. Зачем ожидаешь от другой то, что предлагается Тебе? Зачем
надеешься [узреть] через другую то, что вскоре будет явлено через Тебя,
как только Ты дашь согласие, изречешь ответное слово. Итак, ответствуй
скорее Ангелу, точнее, чрез Ангела – Господу. Ответствуй словом и прими
Слово; произнеси Твое и зачни Божие; изреки преходящее и охвати вечное.
Что медлишь? Что колеблешься? Поверь, исповедуй и прими! Да обретет
смирение отвагу, а сдержанность – доверие. Ныне совсем ни к чему
девичьей простоте забывать о благоразумии. На этот единственный раз да
не устрашится благоразумная Дева поспешности, ибо если в безмолвии и
похвальна сдержанность, то теперь более необходимо милосердие в слове. О
блаженная Дева, отвори сердце вере, уста - исповеданию, утробу -
Создателю! Се, Желаемый всеми народами снаружи стучится в дверь. О, что
если, пока Ты медлишь, Он пройдет мимо; и тогда вновь начнешь Ты в
скорби искать Того, Которого любит душа Твоя?! Встань, беги, отвори!
Встань верою, беги любовью, отвори исповеданием!

9.  Се, Раба Господня, – говорит Она, – да будет Мне по слову Твоему.
Божественной благодати всегда сопутствует добродетель смирения. Ибо Бог
гордым противится, а смиренным дает благодать. Итак, ответ Ее смирен,
чтобы им был подготовлен престол благодати. Се, Раба Господня, – говорит
Она. Что это за столь высокое смирение, которому не свойственно
отступать перед почестями, и которое не умеет превозноситься славою?
Мария избирается стать Матерью Божией – и называет Себя Рабой. Знак
незаурядного смирения – обретя такую славу, не забыть о смирении.
Невеликое дело – быть смиренным в отринутости; но весьма великая и
редкая добродетель – смирение среди почестей. Когда Бог попустил, по
причине моих грехов или грехов моих подчиненных, чтобы Церковь,
введенная в заблуждение моим притворством, возвела меня, жалкого
человека, хотя бы и на незначительную почетную должность, не забыл ли я
тотчас, кем был, считая себя таким, каким считали меня люди, которые не
смотрели на сердце? Верю молве, не прислушиваюсь к голосу совести, и,
приписывая не почет добродетели, но добродетели почету, полагаю, что чем
более я превознесен, тем более свят. Заметь, что и многие в Церкви,
сделавшиеся из незнатных знатными, из бедных – богатыми, сразу же
становятся чванными и, забыв о вчерашнем безродстве, стыдятся своего
происхождения и отвергают своих низкородных родителей. Заметь и то, как
многие состоятельные люди, быстро достигнув почетных церковных
должностей, вскоре начинают похваляться своей святостью, изменив лишь
одеяние, но не дух. Они почитают себя достойными того достоинства, к
которому пришли кружными путями; я даже дерзну сказать, что они
приписывают своим заслугам то, что приобрели за деньги. Не говорю уже о
тех, кого ослепляет тщеславие; для них и сам почет – это основание для
гордости.

10.  Но еще тяжелее мне видеть то, что некоторые, презрев мирские
прелести, в школе смирения научаются скорее гордыне, и под крылами
кроткого и смиренного Наставника всё более превозносятся, становясь в
затворе еще нетерпимее, нежели были в миру. И что еще более нелепо –
многие в доме Божием не желают сносить пренебрежения, хотя в своем доме
они постоянно были пренебрегаемы; и, таким образом, те, которые не
заслужили себе места там, где все стремятся к почестям, хотят казаться
достойными почета хотя бы там, где почести всеми презираются. Вижу я и
то, на что нельзя смотреть без скорби, а именно, что иные, уже вступив в
воинство Христово, вновь связывают себя делами житейскими, вновь
окунаются в земные страсти, с великим тщанием возводят стены [muros] и
не заботятся о нравах [mores], а также, под предлогом общей пользы,
восхваляют богатых и наносят визиты состоятельным женщинам. Они идут
наперекор указу своего Повелителя, вожделея чужого и со спорами требуя
назад своего, не внимая Апостолу, провозглашающему по приказу Царя: Ваше
преступление в том, что вы имеете тяжбы. Для чего бы вам лучше не
оставаться обиженными? Неужели они так распяли для себя мир, и себя для
мира, что, едва ли будучи ранее кому-либо известны в своей деревне или
городке, теперь, обходя провинции и делаясь завсегдатаями при дворах,
они приобретают известность у королей и дружбу с князьями? А что
говорить об одежде! Для них не важно, как она греет, а важно, как
выглядит, и заботятся они более о совершенствовании одеяний, нежели
добродетелей. Стыдно сказать! Даже слабых женщин превосходят монахи в
своем пристрастии к роскоши в одежде, не довольствуясь необходимым. Не
сохранив даже благочестивой наружности, воины Христовы стремятся
украшаться одеждою, а не вооружаться. Те, которым надлежало
приготовиться к битве и против сил, рассеянных в воздухе, поднять знамя
бедности, которого больше всего страшатся противники, вместо этого,
мягкими одеждами являя знак мира, безоружные добровольно сдаются врагам
без пролития крови. Все эти бедствия происходят не иначе как от того,
что отринув смирение, благодаря которому мы отринули мир, тем самым
обречены мы вновь следовать суетным мирским влечениям, становясь псами,
возвращающимися на свою блевотину. 

11.  Итак, сколько бы нас таких ни было, послушаем, что ответит Та,
Которая была избрана стать Матерью Божией, однако не забыла о смирении:
Се, Раба Господня, – говорит Она, – да будет Мне по слову твоему. Да
будет – это изъявление желания, а не знак сомнения. Надо думать, что
словами Да будет Мне по слову твоему Она скорее выражает чувства той,
которая желает, а не требует исполнения обещанного, подобно той, которая
сомневается. Впрочем, ничто не препятствует понимать это да будет как
слова молитвы. Никто ведь не молится о том, во что не верит и на что не
надеется. Бог же хочет, чтобы у Него просили даже то, что Он уже обещал.
И может быть поэтому многое из того, что Он решил даровать, Он вначале
обещает, дабы обетование побуждало к благочестию, и таким образом, то,
что Он собирался дать даром, заслужила бы благочестивая молитва. Так
милостивый Господь, Который хочет, чтобы все люди спаслись, для нас же
самих производит из нас заслуги и предваряет нас, давая то, за что потом
воздает, делая это даром, дабы давать не даром. Это и поняла
благоразумная Дева, когда к предваряющему Ее дару безмездного обетования
присоединила заслугу Своей молитвы, говоря: Да будет Мне по слову
твоему. Да будет Мне [fiat mihi] от Слова по слову твоему. Слово,
Которое было в начале у Бога, да будет плотью от Моей плоти. Умоляю: да
будет у Меня [fiat mihi] Слово не произнесенное и преходящее, но зачатое
и пребывающее, то есть облеченное плотью, а не воздухом. Да будет у Меня
Слово, Которое можно не только слышать ушами, но и видеть глазами,
осязать руками и носить на руках. Да будет у Меня Слово не написанное и
немое, но воплощенное и живое, то есть не начертанное в немых образах на
мертвых кожах, но в образе человеческом запечатленное в моем чистом
лоне, причем не линиями от мертвого пера, но действием Святого Духа.
Итак, да будет это Мне таким образом, каким не было никому прежде Меня и
не будет никому после Меня. Бог многократно и многообразно говорил
издревле Отцам в пророках. При этом понимается, что одним Слово Господне
было в уши, другим – в уста, а третьим – в руку; Я же молю: да будет Оно
и во чреве Моем, по слову твоему. Не хочу, чтобы Оно было Мне
громогласно возвещено, или знаменовано в образах, или призрачно явлено
во сне; но чтобы было вдунуто в тишине, личностно воплощено, телесно
внедрено в мою утробу. Итак, Слово, Которое в Себе Самом не могло и не
имело необходимости становиться [fieri], да благоволит стать во Мне,
стать для Меня [mihi fieri], по слову твоему! Да будет Оно вообще для
всего мира, но особым образом да будет Мне [fiat mihi], по слову твоему.


ОПРАВДАНИЕ

Я изъяснил евангельское чтение, как смог, и для меня не секрет, что не
всем это понравится. Я знаю, что навлеку на себя негодование многих, и
что мой труд будут осуждать как бесполезный или самонадеянный, поскольку
вслед за Отцами, в совершенстве изъяснившими это место, я дерзнул
поднять руку на то, чтобы составить новое изъяснение. Однако, если нечто
сказано после Отцов, но не противоречит Отцам, то я полагаю, что это не
должно быть неугодным ни Отцам, ни кому бы то ни было еще. Что же
касается тех мест, в которых я сказал нечто, заимствованное у Отцов, то
я терпеливо выслушаю обвинения в их бесполезности, дабы тем самым
избежать горделивой самонадеянности и не потерять плодов благочестия. Да
будет, однако, известно тем, которые насмехаются над моим якобы праздным
и ненужным толкованием, что в мои намерения входило не столько изъяснять
Евангелие, сколько взять из Евангелия повод, чтобы говорить о том, что
доставляет наслаждение. Если же я и согрешил тем, что более стремился
чрез то возгревать собственное благочестие, нежели искал общей пользы,
то благая Дева, Которой я с величайшим благоговением посвятил свой
ничтожный труд, сумеет испросить у Своего милосердного Сына прощение
моего греха.