ПРИЛОЖЕНИЕ
УЧЕНИЕ О МЕТОДЕ ТЕЛЕОЛОГИЧЕСКОЙ
СПОСОБНОСТИ СУЖДЕНИЯ
§79
СЛЕДУЕТ ЛИ ТРАКТОВАТЬ ТЕЛЕОЛОГИЮ
КАК ПРИНАДЛЕЖАЩУЮ К УЧЕНИЮ О ПРИРОДЕ
В энциклопедии всех наук
каждая наука должна иметь свое определенное место. Если
это философская наука, то место ее должно находиться в те-
оретической или практической части философии, причем ес-
ли ее место в первой части, то место ее либо в учении о при-
роде, поскольку она взвешивает, что может быть предметом
опыта (следовательно, в учении о телах, в учении о душе и
общей космологии), или в учении о Боге (о первооснове ми-
ра как совокупности всех предметов опыта).
Возникает вопрос: какое же место принадлежит те-
леологии? Относится ли она к так называемому собст-
венно естествознанию или к теологии? Возможно только
либо то, либо другое; ибо к переходной стадии от одного
к другому ни одна наука принадлежать не может, это
означало бы только членение и организацию системы,
а не место в ней.
Что телеология не относится к теологии в качестве ее
части, хотя и может найти в ней важное применение,
ясно само по себе. Ибо предметом ее служат порождения
природы и их причина, и хотя она и указывает на эту
причину как на лежащее вне природы и над ней основание
(божественного созидателя), но делает это она не для
определяющей, а только для рефлектирующей способности
суждения в рассмотрении природы (только для того, чтобы
подчинить суждение о вещах в мире подобной соответст-
вующей человеческому рассудку идее в качестве регуля-
тивного принципа).
Однако в такой же степени телеология не принадлежит
как будто и естествознанию, которому для того, чтобы ука-
290
________КРИТИКА ТЕЛЕОЛОГИЧЕСКОЙ СПОСОБНОСТИ СУЖДЕНИЯ________
зать на объективные основания действий природы, нужны не
просто рефлектирующие, а определяющие принципы. В са-
мом деле, теория природы или механическое объяснение ее
феноменов действующими причинами ничего не выигрывает
от того, что их рассматривают в аспекте отношения целей
друг к другу. Установление целей природы по ее продуктам,
в той мере, в какой они составляют систему по телеологиче-
ским понятиям, относится, собственно говоря, к описанию
природы, следующему особой руководящей нити; в этом опи-
сании разум совершает, правда, прекрасное, поучительное и
практически в ряде отношений целесообразное дело, но не да-
ет никакого объяснения возникновению и внутренней воз-
можности этих форм, что в первую очередь интересует тео-
ретическое естествознание.
Следовательно, телеология как наука не принадлежит ни
к какой доктрине, а относится только к критике, причем к
критике особой познавательной способности, а именно спо-
собности суждения. Однако поскольку в ней содержатся ап-
риорные принципы, она может и должна указать метод, по-
средством которого надлежит судить о природе соответствен-
но принципу конечных причин; таким образом, ее учение о
методе оказывает, во всяком случае, негативное влияние и на
исследование в теоретическом естествознании, а также на от-
ношение, которое естествознание может в метафизике иметь
к теологии в качестве ее пропедевтики.
§ 80
О НЕОБХОДИМОМ ПОДЧИНЕНИИ ПРИНЦИПА
МЕХАНИЗМА ТЕЛЕОЛОГИЧЕСКОМУ ПРИНЦИПУ
В ОБЪЯСНЕНИИ ВЕЩИ КАК ЦЕЛИ ПРИРОДЫ
Право исходить из чисто механического объяснения
всех продуктов природы само по себе совершенно неог-
раничено; но вследствие свойства нашего рассудка, когда
он имеет дело с вещами как с целями природы, способ-
ность обходиться лишь этим не только очень ограничена,
но и ограничена вполне отчетливо; а именно так, что в
соответствии с принципом способности суждения приме-
нение только механического принципа ни в коей мере не
объясняет целей природы; следовательно, суждение о та-
кого рода продуктах всегда должно быть подчинено те-
леологическому принципу.
19*
291
________И. КАНТ________
Поэтому разумно, даже похвально, следовать механиз-
му природы для объяснения ее продуктов, пока это можно
совершать с достаточной вероятностью, более того, отка-
зываться от этой попытки надо не потому, что проникнуть
в цели природы механическим путем само по себе не-
возможно, а только потому, что это невозможно нам,
людям; для этого требуется иное, не чувственное, созер-
цание и определенное знание умопостигаемого субстрата
природы, исходя из которого могло бы быть обнаружено
основание механизма явлений в соответствии с частными
законами, что полностью превосходит нашу способность.
Следовательно, для того, чтобы естествоиспытатель не ра-
ботал впустую, он должен в суждении о вещах, чье понятие
как целей природы без всякого сомнения обосновано (об ор-
ганизмах) , всегда класть в основу какую-либо изначальную
организацию, которая сама пользуется этим механизмом,
чтобы создавать другие органические формы или развивать
свою форму в новые образования (следующие, однако, всегда
из указанной цели и соответственно ей).
Похвально обозревать с помощью сравнительной анато-
мии великое творение органической природы, пытаясь обна-
ружить, не содержится ли в нем нечто подобное системе, при-
том по принципу порождения, чтобы не требовалось останав-
ливаться на принципе суждения (который ничего не
объясняет в их порождении) и малодушно отказываться от
всякого притязания на понимание природы в этой области.
Соответствие столь многих видов животных одной общей схе-
ме, которая как будто лежит в основе не только строения их
костей, но и устройства остальных частей, где при порази-
тельной простоте плана посредством укорачивания одних ча-
стей и удлинения других, посредством свертывания одних и
развертывания других могло быть создано такое многообра-
зие видов, позволяет, пусть даже слабо, надеяться на то, что
здесь можно прийти к некоторому пониманию с помощью
принципа механизма природы, без которого вообще не может
быть науки. Такая аналогия форм, поскольку они при всем
различии кажутся созданными по общему прообразу, усили-
вает предположение о подлинном родстве их происхождения
от общей праматери в ходе сближения по ступеням одного ро-
да животных с другим, начиная с того, в котором как будто
больше всего выражен принцип целей, от человека и доходя
до полипа, а от него даже до мхов и лишаев и, наконец, до са-
мой низкой обнаруживаемой нами ступени природы, до гру-
292
________КРИТИКА ТЕЛЕОЛОГИЧЕСКОЙ СПОСОБНОСТИ СУЖДЕНИЯ________
бой материи; из нее и ее сил происходит, по-видимому, в со-
ответствии с механическими законами (подобно тем, по ко-
торым она действует при образовании кристаллов) вся техни-
ка природы, столь непонятная нам в организмах, что мы по-
лагаем необходимым мыслить для понимания этого другой
принцип.
Здесь археологу природы предоставляется возможным вы-
вести из сохранившихся следов ее древнейших катаклизмов
в соответствии с известным или предполагаемым механизмом
возникновение великой семьи творений (ибо таким образом
следовало бы ее представлять себе, чтобы названное всеобщее
взаимосвязанное родство имело основание). Он может пред-
ставить себе, как из материнского лона Земли, только что вы-
шедшей из хаотического состояния (подобно большому живо-
тному) , сначала рождаются творения менее целесообразные
по своей форме, а они в свою очередь порождают другие, фор-
мирующиеся в большем соответствии с местом их рождения
и их взаимоотношениями; это продолжается до тех пор, пока
прародительница, отвердев и закостенев, не ограничивает
свои порождения определенными, не меняющимися более ви-
дами; при этом ее многообразие остается таким, каким оно
было в конце действия упомянутой плодотворной формирую-
щей силы. Однако названный археолог должен приписать
этой общей праматери на стадии завершения ее деятельности
создание целесообразной организации всех ее творений, ибо
в противном случае возможность целенаправленной формы
продуктов животного и растительного царства совершенно
немыслима*. Но это означает, что он лишь отодвинул осно-
* Гипотезу такого рода можно назвать рискованной авантюрой ра-
зума; пусть даже это подчас приходило в голову немногим, быть может,
самым проницательным естествоиспытателям. Она не столь нелепа, как
generatio aequivoca50, под которой понимают порождение организма ме-
ханизмом грубой неорганизованной материи, и все еще была бы generatio
univoca51 в самом общем значении этого слова, поскольку порождалось
бы только нечто органическое другим органическим, хотя и специфически
отличным от него в этом виде существ, например, если некоторые
водяные животные постепенно преобразовались бы в болотных, а эти
через несколько поколений — в наземных. Априорно, в суждении разума,
в этом нет противоречия. Однако из опыта мы таких примеров не
знаем; напротив, в соответствии с опытом всякое порождение есть
generatio homonyma52, а не только univoca, в отличие от порождения из
неорганического вещества; оно производит продукт, однородный и по
организации с порождающим, a generatio heteronyma53 , насколько нам
известно из нашего опытного знания природы, нигде не встречается.
293
________И. КАНТ________
вание объяснения и не может притязать на то, что поставил
порождение этих двух царств вне зависимости от условия ко-
нечных причин.
Даже то, что касается изменений, которые случайно
проявляются в некоторых особях органических видов, то,
обнаруживая, что их измененный таким образом характер
становится наследственным и воспринятым способностью
воспроизведения, его следует рассматривать как случайное
развитие исконно наличного в данном виде целесообраз-
ного задатка для самосохранения вида; ибо при полной
внутренней целесообразности организма порождение себе
подобных тесно связано с условием не вводить в способ-
ность порождения ничего, не принадлежащего в подобной
системе целей к одному из неразвитых исконных задатков.
Если не следовать этому принципу, то нельзя быть уве-
ренным, не случаен ли и не лишен ли цели по своему
происхождению также ряд особенностей формы, встреча-
ющейся теперь в определенном виде, а принцип телеоло-
гии — не считать в организме нецелесообразным ничего
из того, что сохраняется в его воспроизведении, — стал
бы весьма ненадежным для применения и значимым толь-
ко для исконного рода (который нам не известен).
Юм высказывает против тех, кто считает необходимым
объяснять подобные цели природы телеологическим прин-
ципом суждения, то есть наличием архитектонического
рассудка, следующее возражение: с таким же основанием
можно было бы спросить, как возможен подобный рассу-
док, другими словами, каким образом ряд способностей и
свойств, составляющих возможность такого рассудка, об-
ладающего одновременно и созидающей силой, могли так
целесообразно объединиться в одном существе. Однако это
возражение несерьезно. Ведь вся трудность, связанная с
вопросом о первом возникновении вещи, содержащей в
самой себе цели и только потому понятной, состоит в
вопросе о единстве основания для соединения многообраз-
ного вне друг друга в этом продукте; если это основание
полагается в рассудок созидающей причины как простой
субстанции, то на этот вопрос, поскольку он телеологичен,
дается достаточно удовлетворительный ответ; если же при-
чину искать только в материи как агрегате многих суб-
станций вне друг друга, то полностью утрачивается един-
ство принципа для внутренне целесообразной формы ее
образования, и автократия материи в порождениях, ко-
294
________КРИТИКА ТЕЛЕОЛОГИЧЕСКОЙ СПОСОБНОСТИ СУЖДЕНИЯ________
торые могут быть поняты нашим рассудком только как
цели, становится словом, лишенным какого-либо значения.
Этим объясняется, что те, кто ищет для объективно
целесообразных форм материи высшее основание их воз-
можности, не приписывая этому основанию рассудок,
склонны представлять себе целостность мира в виде единой
всеохватывающей субстанции (пантеизм) или (что состав-
ляет лишь более определенное объяснение предыдущего)
в виде совокупности многих присущих единой простой
субстанции определений (спинозизм); и все это только
для того, чтобы получить условие целесообразности, един-
ство основания; при этом они, правда, удовлетворяют
посредством чисто онтологического понятия о простой суб-
станции одному условию задачи, а именно единству в
целевой связи, но оставляют без внимания другое усло-
вие — отношение этой субстанции к ее следствию как
цели, посредством чего это онтологическое основание дол-
жно быть в этом вопросе определено более точно, и,
таким образом, не дают никакого ответа на весь вопрос
в целом. Остается этот вопрос без ответа (для нашего
разума) и в том случае, если мы представляем себе эту
первооснову вещей не как простую субстанцию, ее осо-
бенность создавать специфическое свойство основываю-
щихся на ней форм природы, а именно единство целей, —
не как особенность мыслящей субстанции, а ее отношение
к этим формам (вследствие случайности, обнаруживае-
мой во всем том, что мы мыслим возможным только как
цель) — не как отношение каузальности.
§ 81
О ПРИСОЕДИНЕНИИ МЕХАНИЗМА К ТЕЛЕОЛОГИЧЕСКОМУ
ПРИНЦИПУ В ОБЪЯСНЕНИИ ЦЕЛИ ПРИРОДЫ КАК
ПРОДУКТА ПРИРОДЫ
Подобно тому как, согласно
предыдущему параграфу, одного механизма природы недо-
статочно, чтобы мыслить возможность организма, и он дол-
жен быть исконно подчинен (по крайней мере в связи со
свойством нашей познавательной способности) преднаме-
ренно действующей причине, точно так же одного телеоло-
гического основания организма недостаточно, чтобы рас-
295
________И. КАНТ________
сматривать организм как продукт природы и судить о нем
как о продукте природы, если его механизм не присоединя-
ется к телеологическому принципу как бы в качестве орудия
преднамеренно действующей причины, целям которой при-
рода подчинена в своих механических законах. Возможность
подобного соединения двух совершенно различных видов ка-
узальности — природы в ее всеобщей закономерности и
идеи, которую природа ограничивает особенной формой, ос-
нования для чего она сама не имеет, — нашему разуму не-
понятна; эта возможность заключена в сверхчувственном
субстрате природы, о котором утвердительно определить мы
можем только то, что он есть сущность сама по себе, извест-
ная нам только в явлении. Но принцип, согласно которому
все, что мы считаем принадлежащим этой природе
(phaenomenon) и ее продуктом, связанным с ней, мы долж-
ны мыслить и по механическим законам, тем не менее оста-
ется в силе, так как без этого вида каузальности организмы
как цели природы не были бы продуктами природы.
Если принимается телеологический принцип порожде-
ния этих организмов (а иначе и быть не может), то в
основу причины их внутренне целесообразной формы мож-
но положить либо окказионализм54 , либо престабилизм55 .
Согласно первому, высшая причина мира в соответствии
со своей идеей непосредственно дает органическое обра-
зование при каждом совокуплении смешивающейся в нем
материи; согласно второму, высшая причина мира зало-
жила в первоначальные продукты своей мудрости только
задатки, посредством которых организм производит себе
подобных, вид же постоянно сохраняется; сокращение чис-
ла индивидов постоянно возмещается природой, работаю-
щей одновременно и над их разрушением. Если принять
точку зрения окказионализма в создании организмов, то
природа совершенно теряется, а с ней — и всякое ис-
пользование разума в суждении о возможности такого
рода продуктов; следовательно, можно предположить, что
эту систему не примет ни один человек, в какой-либо
степени интересующийся философией.
Престабилизм может действовать двояко. Он рассмат-
ривает каждый организм, порожденный ему подобным,
либо как эдукт56 , либо как продукт первого. Система
порождений только в качестве эдуктов называется систе-
мой индивидуальной преформацш57 или теорией эволю-
ции; система порождении в качестве продуктов — системой
296
________КРИТИКА ТЕЛЕОЛОГИЧЕСКОЙ СПОСОБНОСТИ СУЖДЕНИЯ________
эпигенеза58 . Последнюю можно называть также системой
родовой преформации, так как продуктивная способность
порождающих была по своим внутренним целесообразным
задаткам, доставшимся их роду, следовательно, специфи-
ческая форма, virtualiter59 преформирована. Исходя из
этого, противоположную теорию индивидуальной префор-
мации лучше было бы называть теорией инволюции (или
теорией включения).
Поборники теории эволюции, изымающие каждый ин-
дивид из формирующей силы природы, чтобы получить
его непосредственно из рук творца, все-таки не рискнули
принять гипотезу окказионализма, согласно которой сово-
купление не более, чем формальность, при которой высшая
разумная причина мира каждый раз непосредственно со-
здает плод, предоставляя матери лишь его развитие и
питание. Они высказались в пользу преформации, как
будто не все равно, возникают ли сверхъестественным
образом подобные формы в начале мира или в процессе
его развития, и как будто случайным творением не сни-
мается огромное количество сверхъестественных мер, не-
обходимых, чтобы образованный в начале мира эмбрион
не пострадал за долгое время до своего развития от раз-
рушительных сил природы и сохранился невредимым, а
также не становится ненужным и бесцельным неизмеримо
большее число подобных реформированных существ, ко-
торые должны некогда развиться, и вместе с ними —
столько же творений. Однако они по крайней мере хотели
кое-что в этом предоставить природе, чтобы не впасть в
полную гиперфизику, способную обойтись без всякого ес-
тественного объяснения. Правда, они еще держались своей
гиперфизики, находя даже в уродах (которых ведь невоз-
можно считать целями природы) поразительную целесо-
образность, хотя смысл ее может сводиться лишь к тому,
что когда-нибудь анатом ощутит от такой бесцельной
целесообразности смущение и удивление. Однако они ни-
как не могли ввести в рамки системы преформации рож-
дение ублюдков и должны были признать, что мужское
семя, которому они, впрочем, приписывали только меха-
ническое свойство служить средством питания для эмбри-
она, обладает, сверх того, также целесообразно формиру-
ющей силой, которую, когда речь идет о продукте рож-
дения от двух особей одного рода, они отрицают у обоих.
Если даже не знать о большом преимуществе сторонника
297
________И. КАНТ________
эпигенеза, которое он имеет перед сторонником индивиду-
альной преформации в вопросе об эмпирических основаниях
для доказательства своей теории, разум должен был бы уже
заранее со всей благосклонностью принять способ его объяс-
нения, так как он рассматривает природу в ее отношении к
вещам, которые первоначально можно было представить себе
возможными только по каузальности целей, по крайней мере
в том, что касается размножения, как самопорождающую, а
не только развивающую, и таким образом отдавая минималь-
ную дань сверхъестественному, все последующее предостав-
ляет природе (не определяя ничего в этом первом начале, на
которое вообще наталкивается физика, какую бы последова-
тельность причин она ни применяла).
Для теории эпигенеза никто не сделал больше, как для ее
доказательства, так и для установления подлинных принци-
пов ее применения, отчасти посредством ограничения ее
слишком смелого использования, чем господин надворный со-
ветник Блуменбах. Весь физический способ объяснений этих
образований он начинает с органической материи. Ибо он с
полным основанием объявляет противоречащим разуму, что
грубая материя сама формировалась по механическим зако-
нам, что из природы безжизненного могла возникнуть жизнь
и что материя сама приняла форму самой себя сохраняющей
целесообразности; вместе с тем, однако, он отводит механиз-
му природы, действующему в соответствии с недоступным на-
шему исследованию принципом некой первичной организа-
ции неопределимую, но несомненную роль; в этой связи он
называет способность материи (в отличие от вообще прису-
щей ей чисто технической способности к формированию) в
органическом теле стремлением к формированию (как бы
подчиняющимся высшему руководству и указаниям первой).
§ 82
О ТЕЛЕОЛОГИЧЕСКОЙ СИСТЕМЕ
ВО ВНЕШНИХ ОТНОШЕНИЯХ ОРГАНИЗМОВ
Под внешней целесообразно-
стью я понимаю ту, при которой одна вещь природы служит
средством к цели. Вещи, которые не имеют внутренней це-
лесообразности или не предполагают ее для своей возможно-
сти, например, земля, воздух, вода и т. д., тем не менее мо-
298
________КРИТИКА ТЕЛЕОЛОГИЧЕСКОЙ СПОСОБНОСТИ СУЖДЕНИЯ________
гут быть внешне, то есть по отношению к другим предметам,
очень целесообразны; однако эти предметы должны быть ор-
ганизмами, то есть целями природы, в противном случае
первые нельзя было бы рассматривать как средство. Так, во-
ду, воздух и землю нельзя считать средством для нагромож-
дения гор, поскольку в горах не содержится ничего, что тре-
бовало бы основания их возможности в соответствии с целя-
ми, по отношению к которым, следовательно, их причину
никогда нельзя представлять себе под предикатом средства
(содействующего этим целям).
Внешняя целесообразность — совсем другое понятие,
чем понятие внутренней целесообразности, связанное с
возможностью предмета независимо от того, есть ли сама
его действительность цель или нет. Об организме еще
можно спросить: для чего он существует? Но это гораздо
труднее, когда речь идет о вещах, в которых познается
лишь действие механизма природы. Ибо в организмах мы
уже представляем себе целевую каузальность для их внут-
ренней возможности, некий творящий рассудок, и относим
эту деятельную способность к его определяющему осно-
ванию, к намерению. Есть только одна внешняя целесо-
образность, связанная с внутренней организацией, которая,
не вызывая вопроса, для какой цели должен существовать
этот организм, служит во внешнем отношении средством
для достижения цели. Это — организация обоих полов в
их отношении друг к другу для продолжения рода; ибо
в данном случае, как и по поводу индивида, можно задать
вопрос: для чего должна существовать такая пара? Ответ
гласит: она составляет некое организующее целое, хотя
и не организованное в одном теле.
Если же спрашивают, для чего существует вещь, то
ответом будет: либо что ее существование и порождение
не имеют никакого отношения к преднамеренно действу-
ющей причине — тоща считают, что она возникла из
механизма природы; либо что существует какое-то пред-
намеренное основание ее существования (в качестве слу-
чайного предмета природы), и эту мысль вряд ли можно
отделить от понятия органической вещи, ибо, поскольку
мы должны придать ее внутренней возможности каузаль-
ность конечных причин и идею, которая лежит в основе
этой каузальности, существование этого продукта мы мо-
жем мыслить только как цель. Ведь представляемое дей-
ствие, представление о котором есть одновременно и оп-
299
________И. КАНТ________
ределяющее основание разумно действующей причины для
его возникновения, называется целью. Следовательно, в
этом случае можно сказать либо что цель существования
подобного предмета природы заключена в нем самом, то
есть он есть не только цель, но и конечная цель; либо
что эта цель находится вне его, в других предметах
природы, то есть он существует целесообразно не как
конечная цель, а необходимым образом одновременно и
как средство.
Если мы обозрим всю природу, мы не найдем в ней
как природе существа, которое могло бы притязать на то,
чтобы быть конечной целью творения; можно даже ап-
риорно вывести доказательство: то, что могло бы еще
быть для природы по всевозможным определениям и свой-
ствам последней целью, все-таки никогда не может быть
в качестве природной вещи конечной целью.
Обращаясь к растительному царству, можно было бы
сначала вследствие неизмеримой плодовитости, позволяю-
щей ему распространяться едва ли не на любой почве,
прийти к мысли, что его следует считать продуктом ме-
ханизма природы, таким же, как тот, который она обна-
руживает в образованиях минерального царства. Однако
большее знание о несказанно мудрой организации в нем
заставляет нас отказаться от этой мысли и задать вопрос:
для чего существуют эти творения? Если на это ответить:
для царства животных, которые ими питаются, чтобы
распространиться в столь многообразных видах по Земле,
то возникает вопрос: но для чего существуют эти траво-
ядные животные? Ответ будет, вероятно: для хищников,
которые могут питаться только тем, что обладает жизнью.
И наконец, ответом на вопрос: для чего нужны хищники
и все названные царства природы — будет: для человека,
для многообразного пользования всем этим, чему его учит
его рассудок. И он — последняя цель творения здесь, на
Земле, так как он — единственное существо на Земле,
способное составить понятие о целях и с помощью своего
разума — систему целей из агрегата целесообразно сфор-
мированных вещей.
Можно также вслед за Линнеем идти по видимости
обратным путем и сказать: травоядные животные суще-
ствуют для того, чтобы сдерживать буйный рост расти-
тельного царства, который мог бы задушить многие его
виды; хищники — для того чтобы ограничить прожорли-
300
________КРИТИКА ТЕЛЕОЛОГИЧЕСКОЙ СПОСОБНОСТИ СУЖДЕНИЯ________
вость этих животных; наконец, человек — для того чтобы,
преследуя хищников и сокращая их число, устанавливать
известное равновесие между созидающими и разрушаю-
щими силами природы. И, таким образом, человек, сколь
бы он ни хотел, чтобы его в известном отношении рас-
сматривали как цель, все-таки в другом отношении имел
бы лишь значение средства.
Если принять в качестве принципа объективную це-
лесообразность в многообразии пород земных творений и
их внешнем отношении друг к другу в качестве целесо-
образно конструированных существ, то в соответствии с
разумом следует также мыслить известную организацию
и систему всех царств природы согласно конечным при-
чинам. Однако здесь опыт как будто резко противоречит
максиме разума, особенно в том, что касается последней
цели природы, которая необходима для возможности такой
системы и которую мы можем полагать только в человека;
дело в том, что для него как одного из многих родов
животных природа не сделала ни малейшего исключения
ни в действии своих разрушительных, ни в действии своих
созидающих сил, подчинив все своему механизму без ка-
кой-либо цели.
Первое, что должно было бы быть преднамеренно со-
вершено в устройстве природы для создания целесообраз-
ного целого природных существ на Земле, — это место
их обитания, почва и среда, в которой им предстоит жить.
Однако более точное знание устройства этой основы вся-
кого органического порождения свидетельствует лишь о
совершенно непреднамеренно действующих причинах, ско-
рее опустошающих, чем способствующих порождению, по-
рядку и целям. Суша и море хранят не только следы
древних грозных опустошений, которые постигли их и все
творения в них и на них, но и все их строение, пласты
земли и границы моря выглядят как результат диких
могущественных сил, действовавших при хаотическом со-
стоянии природы. Как ни целесообразно как будто уст-
роены теперь форма, строение и наклон суши для того,
чтобы принимать воду из воздуха, для ключевых вод
между пластами почвы различного рода (для ряда про-
дуктов) и течения рек, более пристальное их изучение
доказывает, что они возникли как действие извержений
пламени, воды или возмущений океана; это относится как
к первым порождениям их формы, так и преимущественно
301
________И. КАНТ________
к их последующим преобразованиям вместе с гибелью их
первых органических порождений*. Если место пребыва-
ния, почва (земля) и материнское лоно (море) указывают
для всех этих творений только на совершенно непредна-
меренный механизм их порождения, то как и по какому
же праву можем мы требовать для этих продуктов другого
происхождения и отстаивать эту точку зрения? Даже если
человек не был затронут этими катаклизмами, что как
будто доказывает точнейшее исследование остатков опу-
стошений в природе (по мнению Кампера), он настолько
зависим от всех земных созданий, что, признавая господ-
ствующий над всеми другими созданиями механизм при-
роды, следует допустить, что он неминуемо должен был
затронуть и его, хотя рассудок человека мог его спасти
(по крайней мере в большинстве случаев) от этих опу-
стошений в природе.
Однако этот аргумент доказывает, по-видимому, боль-
ше, чем то, что содержалось в намерении, ради которого
он был приведен, а именно не только то, что человек
не есть последняя цель природы и что по той же причине
агрегат органических вещей природы на Земле не может
быть системой целей, но и то, что рассмотренные ранее
продукты природы как ее цели происходят только из
механизма природы.
Между тем уже в приведенном выше разрешении ан-
тиномии принципов механического и телеологического воз-
никновения организмов в природе мы видели, что, по-
скольку они в отношении формирующей по своим частным
законам природы (к систематической связи которых у нас
нет ключа) суть только принципы рефлектирующей спо-
собности суждения, которые не определяют их происхож-
дения самого по себе, а лишь гласят, что мы по свойствам
* Если сохранять принятое некогда название естественная история
для описания природы, тогда то, что оно буквально означает, а именно
представление о прежнем древнем состоянии Земли, о котором с до-
статочным основанием делаются предположения, хотя никто не распо-
лагает достоверными данными, следовало бы в противоположность
искусству называть археологией природы. К археологии природы отно-
сились бы окаменелости, а к искусству природы — обточенные камни
и т. д. Ибо, поскольку над этим (под названием теории Земли) дейст-
вительно постоянно, хотя и медленно, что вполне оправданно, работают,
это название было бы дано не просто воображаемому исследованию
природы, а такому, к которому приглашает и призывает нас сама
природа.
302
________КРИТИКА ТЕЛЕОЛОГИЧЕСКОЙ СПОСОБНОСТИ СУЖДЕНИЯ________
нашею рассудка и разума можем мыслить происхождение
организмов только по конечным причинам, наибольшее в
пределах возможности стремление, более того смелость, в
попытке объяснить их механически, не только дозволены,
но к этому нас призывает разум, хотя мы и знаем, что
по субъективным причинам, вследствие особенного харак-
тера и ограниченности нашего рассудка (а не потому, что
механизм возникновения сам по себе противоречит воз-
никновению по целям), этого никогда не будет достаточно
и что в конце концов в сверхчувственном принципе при-
роды (как вне нас, так и в нас) оба способа представлять
себе возможность природы могут пребывать в полной со-
вместимости, так как способ представления по конечным
причинам есть только субъективное условие применения
нашего разума, когда он хочет составить суждение о
предметах не только как о явлениях, но требует соотне-
сения этих явлений вместе с их принципами со сверх-
чувственным субстратом, чтобы открыть возможность из-
вестных законов их единства, которые он способен пред-
ставить себе только в соответствии с целями (в числе их
разум имеет и сверхчувственные цели).
§ 83
О ПОСЛЕДНЕЙ ЦЕЛИ ПРИРОДЫ
КАК ТЕЛЕОЛОГИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ
Выше мы показали, что имеем достаточное основание
по основоположениям разума — правда, не для опреде-
ляющей, а для рефлектирующей способности суждения —
считать человека не просто целью природы, как все ор-
ганизмы, но здесь, на Земле, последней целью природы,
по отношению к которой все остальные вещи природы
образуют систему целей. Если то, чему в качестве цели
должна способствовать связь человека с природой, нахо-
дится в самом человеке, то эта цель должна быть либо
такой, чтобы она сама могла быть удовлетворена благо-
деяниями природы, либо она есть пригодность и умение
осуществлять всевозможные цели, для чего природа могла
бы быть (внешне и внутренне) использована человеком.
Первой целью природы было бы счастье, второй — куль-
тура человека.
303
________И. КАНТ________
Понятие счастья человек не абстрагирует из своих
инстинктов, из животного начала в нем, оно — только
идея состояния, адекватным которой человек хочет сде-
лать свое состояние в эмпирических условиях (что не-
возможно). Эту идею он рисует самым решительным
образом посредством своего рассудка в сочетании с во-
ображением и чувствами, причем настолько часто меняет
ее, что природа, даже если бы она полностью подчи-
нялась его произволу, не могла бы принять определен-
ный всеобщий и твердый закон, чтобы прийти к согла-
сию с этим меняющимся понятием и тем самым с
целью, которую каждый произвольно ставит перед собой.
Но если бы мы даже свели это понятие счастья к
истинной естественной потребности, к которой в полном
единодушии стремится весь наш род, или — в другом
случае — направили бы все наше стремление на уме-
ние ставить себе воображаемые цели, то и тогда человек
не достиг бы того, что он понимает под счастьем и
что в действительности есть его собственная последняя
цель природы (не цель свободы); ибо его природа по
своему характеру не такова, чтобы где-нибудь остано-
виться и удовлетвориться обладанием и наслаждением.
К тому же отнюдь не следует считать, что природа
видит в человеке своего любимца, которого она пред-
почтительно по сравнению со всеми другими животными
осыпает благодеяниями; напротив, она щадит его не
более чем любое другое животное, подвергая гибельным
воздействиям чумы, голода, наводнений, холода, напа-
дениям других больших и малых зверей; более того,
бессмысленность его природных задатков ввергает его
еще и в вымышленные им самим страдания и заставляет,
сверх того, испытывать бедствия, причиненные предста-
вителями его собственного рода, в виде гнета господства,
варварства войн и т.д.; причем человек сам настолько
способствует уничтожению своего рода, что даже самая
благодетельная природа вне нас не могла бы достигнуть
своей цели в ее системе на Земле, если бы эта цель
состояла в счастье нашего рода, так как природа в нас
к нему не восприимчива. Следовательно, человек всегда
лишь звено в цепи целей природы; правда, по отноше-
нию к некоторым целям он принцип, для чего, по-ви-
димому, природа предназначила его, придав ему соот-
ветствующие задатки, ибо он сам делает себя таковым,
304
________КРИТИКА ТЕЛЕОЛОГИЧЕСКОЙ СПОСОБНОСТИ СУЖДЕНИЯ________
но вместе с тем он служит и средством для сохранения
целесообразности в механизме остальных звеньев. В ка-
честве единственного существа на Земле, обладающего
рассудком, тем самым способностью произвольно ставить
самому себе цели, он, правда, титулованный властелин
природы, а если рассматривать природу как телеологи-
ческую систему, — последняя цель природы по своему
назначению, однако всегда только обусловленно, только
при условии, что он это понимает и обладает волей,
способностью дать ей и самому себе такое отношение
цели, которое могло бы быть в своей самодостаточности
независимым от природы, тем самым — конечной
целью, которую, однако, не следует искать в природе.
Но чтобы открыть, в чем следует, в человеке по
крайней мере, видеть последнюю цель природы, нам
надлежит выявить то, что в состоянии сделать природа,
дабы подготовить его к тому, что он сам должен делать,
чтобы быть конечной целью, и обособить его от всех
целей, возможность которых основана на условиях, ожи-
даемых только от природы. К такого рода условиям
относится счастье на Земле, под которым понимается
совокупность всех целей, возможных посредством при-
роды вне человека и в нем; это — материя всех его
целей на Земле, которые, если он превращает их во
всю целостность своей цели, делают его неспособным
полагать конечную цель собственному существованию и
согласоваться с ней. Следовательно, из всех его целей
в природе остается только формальное, субъективное ус-
ловие, а именно способность вообще ставить самому себе
цели и (независимо от природы в своем определении
цели) пользоваться природой как средством в соответ-
ствии с максимами своих свободных целей вообще; та-
кова должна быть конечная цель природы, находящаяся
вне ее, это природа может совершить и это следует,
таким образом, рассматривать как ее последнюю цель.
Развитие способности разумного существа ставить перед
собой любые цели вообще (следовательно, в его свободе)
есть культура. Следовательно, только культура может
быть последней целью, которую мы имеем основание
приписывать природе по отношению к человеческому
роду (а не его счастье на Земле или даже способность
быть главным орудием для создания порядка и согласия
в лишенной разума природе вне его).
20-176
305
________И. КАНТ________
Но не каждая культура достаточна для этой последней
цели природы. Культура умения, конечно, — главное
субъективное условие способности достигать цели вообще,
однако ее недостаточно, чтобы воздействовать на волю в
определении и выборе ее целей, что существенно относится
ко всему объему способности ставить себе цели. Последнее .
условие пригодности к этому, которую можно было бы
назвать культурой воспитания (дисциплины), негативно и
состоит в освобождении воли от деспотизма вожделений,
лишающего нас, вследствие нашей пристрастности к из-
вестным природным вещам, возможности самим совершать
выбор; мы превращаем в оковы влечения, которые природа
дала нам лишь вместо путеводной нити, чтобы не пре-
небрегать назначением животного начала в нас и не ущем-
лять его; между тем мы достаточно свободны, чтобы сле-
довать им или сдерживать их, усиливать или ослаблять
их, когда того требуют цели разума.
Умение может развиться в человеческом роде только
при наличии неравенства между людьми; большинство
людей совершает все необходимое в жизни как бы меха-
нически, не нуждаясь для этого в особом искусстве, для
удобства и досуга тех, кто занят в менее необходимых
областях культуры, в области науки и искусства и угнетает
остальных, оставляя на их долю тяжелый труд и скудные
удовольствия, хотя и на них постепенно отчасти распро-
страняется культура высшего класса. Но страдания, свя-
занные с прогрессом культуры (вершина которого, когда
склонность к тому, без чего можно обойтись, становится
препятствием тому, без чего нельзя обойтись, называется
роскошью), увеличиваются для обеих сторон: для одной —
вследствие осуществляемого насилия, для другой — в
результате внутренней неудовлетворенности; однако блеск
этого жалкого существования все-таки связан с развитием
природных задатков человеческого рода, и цель самой
природы, хотя и не наша цель, при этом достигается.
Формальное условие, при котором природа только и может
осуществить это ее конечное намерение, есть такой строй
отношений между людьми, когда ущемлению, вызываемо-
му столкновением различных видов свободы противопо-
ставляется законосообразная власть в некоем целом, на-
зываемом гражданским обществом; ибо только в нем
возможно наибольшее развитие природных задатков. Од-
нако в добавление к этому требуется — даже если люди
306
________КРИТИКА ТЕЛЕОЛОГИЧЕСКОЙ СПОСОБНОСТИ СУЖДЕНИЯ________
были бы достаточно умны, чтобы открыть это, и доста-
точно мудры, чтобы добровольно подчиниться его при-
нуждению, — еще и всемирно-гражданское целое, то есть
система всех государств, способная предотвратить опас-
ность нанесения взаимного ущерба. Без нее и при тех
препятствиях, которые чинятся даже проекту такого плана
честолюбием, властолюбием и корыстолюбием прежде все-
го тех, кто стоит у власти, неизбежна война (в ходе
которой государства либо дробятся и распадаются на мень-
шие, либо присоединяют к себе меньшие, стремясь обра-
зовать большее целое), которая являет собой непредна-
меренную попытку людей (возбужденных необузданными
страстями), но вместе с тем и глубоко скрытую, быть
может, преднамеренную попытку высшей мудрости, стре-
мящуюся если не установить, то хотя бы подготовить
законосообразность и свободу государств и тем самым
единство основанной на морали системы; невзирая на
ужасающие бедствия, которые войны приносят человече-
скому роду, и, может быть, еще большие, которые при-
ходится терпеть вследствие постоянной подготовки к ней
в мирное время, она все-таки служит дополнительной
движущей силой (при этом надежда на мирное сущест-
вование народов и их счастье все больше исчезает) для
высшего развития всех талантов, которые служат куль-
туре60.
Что касается дисциплины склонностей, естественные
задатки к которым, исходя из нашего назначения как
породы животных, вполне целесообразны, хотя и сильно
затрудняют развитие человечества, то и в отношении этой
второй потребности культуры проявляется целесообразное
стремление природы к совершенствованию, делающее нас
восприимчивыми к более высоким целям, чем те, которые
может нам дать сама природа. Нельзя отрицать, что рост
утонченности вкуса вплоть до его идеализации и даже
роскошь в научной сфере в качестве питательной среды
для тщеславия, в результате возникновения множества не
получающих удовлетворения склонностей, приумножают
для нас зло; но нельзя не видеть и цель природы — все
более подавлять грубость и неистовство тех склонностей
(склонностей к наслаждению), которые в большей степени
относятся к животному началу в нас и больше всего
препятствуют нашему совершенствованию для более вы-
сокого назначения, и освобождать место для развития
20*
307
________И. КАНТ________
человечества. Прекрасное искусство и науки, которые в
силу всеобще сообщаемого удовольствия, посредством от-
точенности вкуса и утонченности в общении делают людей
если не лучше в нравственном отношении, то, во всяком
случае, более цивилизованными, значительно подавляют
тиранию чувственных влечений и этим подготавливают
человека к такому устройству, в котором вся власть будет
принадлежать только разуму. Что касается несчастий, ко-
торым подвергает нас отчасти природа, отчасти вздорный
эгоизм людей, то они одновременно пробуждают, усили-
вают и закаляют силы души, позволяющие нам не по-
коряться названным склонностям и ощутить скрытую в
нас способность достигнуть высших целей*.
§ 84
О КОНЕЧНОЙ ЦЕЛИ СУЩЕСТВОВАНИЯ МИРА,
ТО ЕСТЬ САМОГО ТВОРЕНИЯ
Конечная цель есть та цель,
которая не нуждается ни в какой другой цели как условии
своей возможности.
Если в качестве основания для объяснения целесооб-
разности природы принимается только ее механизм, то
нельзя спрашивать, для чего вещи существуют в мире;
ведь тоща, по такой идеалистической системе, речь идет
только о физической возможности вещей (мыслить которые
как цели было бы просто умствованием без объекта)
независимо от того, толковать ли эту форму вещей как
* Нетрудно понять, какую ценность имела бы для нас жизнь, если
бы она оценивалась лишь исходя из того, чем мы наслаждаемся (исходя
из естественной цели суммы всех склонностей, из счастья). Эта ценность
упала бы до нуля, ибо кто захотел бы повторить жизнь при тех же
условиях или даже по новому, им самим составленному плану (однако
в соответствии с природным ходом вещей), который был бы основан на
одном наслаждении? Выше мы уже показали, какова ценность жизни
сообразно тому, что в ней содержится, если она ведется в соответствии
с целью, которую природа преследует посредством нас и которая состоит
в том, что делают (а не только чем наслаждаются), но при этом мы
всегда остаемся только средством для неопределенной конечной цели.
Следовательно, остается, по-видимому, только та ценность, которую мы
сами придаем нашей жизни, посредством того, что мы не только делаем,
но делаем целесообразно настолько независимо от природы, что само
существование природы может быть целью только при этом условии.
308
________КРИТИКА ТЕЛЕОЛОГИЧЕСКОЙ СПОСОБНОСТИ СУЖДЕНИЯ________
случайность или как слепую необходимость; в обоих слу-
чаях этот вопрос будет пустым. Если же мы считаем,
что целевая связь в мире реальна, и признаем для нее
особый вид каузальности, а именно преднамеренно дей-
ствующей причины, то мы не можем остановиться на
вопросе: для чего вещи в мире (организмы) имеют ту
или иную форму, поставлены природой в те или иные
отношения к другим вещам; коль скоро мыслится рассудок,
который должен быть рассмотрен как причина возможно-
сти форм, действительно встречающихся в вещах, то над-
лежит задать вопрос и об объективном основании, спо-
собном определить продуктивный рассудок к такого рода
действию; это основание и есть конечная цель существо-
вания вещей.
Выше я сказал: конечная цель не есть цель, для спо-
собствования достижению и возникновению которой соот-
ветственно ее идее достаточно природы, поскольку эта
цель не обусловлена. В природе (в качестве чувственно
воспринимаемой сущности) нет ничего, определяющее ос-
нование которого, находящееся в ней самой, не было бы
в свою очередь обусловлено; и это относится не только
к природе вне нас (материальной), но и в нас (мыслящей) ;
конечно, я рассматриваю в себе только то, что есть при-
рода. Вещь же, которая в силу своего объективного свой-
ства необходимо должна существовать как конечная цель
разумной причины, должна быть такой, чтобы зависеть
в ряду целей только от одного условия — от своей идеи.
Мы имеем в мире лишь один род существ, чья кау-
зальность телеологична, то есть направлена на цели; и
вместе с тем они устроены так, что закон, по которому
эти существа должны определять себе цели, представля-
ются ими самими как не обусловленный и независимый
от природных условий, а необходимый сам по себе. Такое
существо — человек, но рассмотренный как ноумен, един-
ственное существо природы, в котором мы можем, исходя
из его собственных свойств, познать сверхчувственную
способность (свободу) и даже закон каузальности вместе
с ее объектом, который это существо может ставить себе
как высшую цель (высшее благо в мире).
О человеке (как и о каждом разумном существе в
мире) как существе моральном уже нельзя спрашивать,
для чего (quem in finem) он существует. Его существование
несет в себе самом высшую цель, которой он в меру
309
________И. КАНТ________
своих возможностей может подчинить всю природу; во
всяком случае, ему не следует считать себя подчиненным
влиянию природы, противоречащему этой цели. Если вещи
в мире в качестве зависимых в своем существовании
предметов нуждаются в высшей, действующей по целям
причине, то человек есть конечная цель творения; ибо
без него цепь подчиненных друг другу целей не была бы
полностью завершена; только в человеке, и в нем только
как субъекте моральности, мы находим необусловленное
законодательство в отношении целей, что только и делает
его способным быть конечной целью, которой телеологи-
чески подчинена вся природа*.
§ 85
О ФИЗИКОТЕОЛОГИИ
Физикотеология есть попытка разума заключать от
целей природы (которые могут быть познаны только эм-
пирически) к высшей причине природы и ее свойствам.
* Можно допустить, что счастье разумных существ в мире составляет
цель природы; тогда оно было бы и ее последней целью. Во всяком
случае, априорно нельзя установить, почему природа не могла бы быть
устроена таким образом, ибо посредством ее механизма это действие,
поскольку мы по крайней мере можем судить, возможно. Однако мо-
ральность и подчиненная ей целевая каузальность совершенно невоз-
можны посредством природных причин; принцип их определения к
действованию сверхчувствен, следовательно, есть единственно возможное
в ряду целей, совершенно необусловленное по отношению к природе, и
вследствие этого ее субъект может служить конечной целью творения,
которому подчинена вся природа. Счастье же, как было на основе
опыта установлено в предыдущем параграфе, не есть даже цель природы
по отношению к человеку предпочтительно перед всеми другими созда-
ниями, а уж тем более не конечная цель творения. Пусть люди и
видят в нем свою последнюю субъективную цель. Но когда я ставлю
вопрос о конечной цели творения — для чего должны существовать
люди, то речь идет об объективной высшей цели, которую потребовал
бы для своего творения высший разум. Если на это отвечают: чтобы
были существа, которым оказывала бы благодеяния эта высшая причи-
на, — то противоречат условию, которому разум человека подчиняет
свое самое заветное желание счастья (а именно согласию с его собст-
венным внутренним моральным законодательством). Это доказывает, что
счастье — лишь обусловленная цель, что человек, следовательно, может
быть конечной целью творения только как моральное существо; что же
касается его состояния, то счастье связано с этой целью только как
следствие в меру его соответствия ей как цели своего существования.
310
________КРИТИКА ТЕЛЕОЛОГИЧЕСКОЙ СПОСОБНОСТИ СУЖДЕНИЯ________
Моральная теология (этикотеология) есть попытка за-
ключать от моральной цели разумных существ в природе
(эта цель может быть познана априорно) к названной
причине и ее свойствам.
Первая естественно предшествует второй. Ибо если мы
хотим телеологически заключить от вещей в мире к
причине мира, то сначала должны быть даны цели при-
роды, для которых мы затем должны искать конечную
цель, а для нее — принцип каузальности этой высшей
причины.
По телеологическому принципу можно и должно про-
водить множество исследований природы, не требующих
постановки вопроса об основании возможности целесооб-
разной деятельности, которую мы обнаруживаем в раз-
личных продуктах природы. Если же хотят иметь понятие
и об этом, то для этого у нас нет более глубокого по-
нимания, чем то, которое достигается посредством рефлек-
тирующей способности суждения, а именно, — если бы
нам был дан единственный органический продукт природы,
то по свойству нашей познавательной способности мы
могли бы мыслить только одно его основание, причину
самой природы (всей природы в целом или лишь этой ее
части), содержащую для него каузальность посредством
рассудка; такой принцип суждения, правда, ничуть не
продвигает нас в объяснении природных вещей и их про-
исхождения, но все-таки расширяет наше видение, выводя
его за пределы природы и позволяя, быть может, дать
более близкое определение в остальном столь неплодот-
ворному понятию первосущности.
Я утверждаю: сколько бы ни заниматься физикотео-
логией, она ничего не откроет нам о конечной цели
творения, ибо не доходит даже до вопроса о ней. Следо-
вательно, хотя физикотеология и может оправдать понятие
о разумной причине мира в качестве субъективно един-
ственно пригодного для свойств нашей познавательной
способности понятия о возможности вещей, которую мы
можем объяснить исходя из целей, но не можем более
полно определить это понятие ни в теоретическом, ни в
практическом отношении; ее попытка обосновать теологию
не достигает цели, и она всегда остается только физиче-
ской телеологией, поскольку отношение целей всегда рас-
сматривается и должно рассматриваться в ней только как
обусловленное в природе; тем самым вопрос о цеди, о
311
________И. КАНТ________
том, для чего существует сама природа (основание для
чего следует искать вне природы), ею даже не ставится,
тоща как именно от определенной идеи об этой цели
зависит определенное понятие о высшей разумной причине
мира, следовательно, и возможность теологии.
Для чего вещи в мире должны быть полезны друг
другу; для чего многообразное в вещи нужно самой этой
вещи; на каком основании можно даже считать, что в
мире нет ничего напрасного, что все в природе для чего-то
полезно при условии, что некоторые вещи (как цели)
должны существовать, причем наш разум не имеет для
способности суждения другого принципа возможности объ-
екта ее неизбежно телеологической рефлексии, кроме того,
согласно которому механизм природы подчинен архитек-
тонике разумного творца мира, — все это прекрасно,
вызывая величайшее восхищение, показывает телеологи-
ческое рассуждение о мире. Однако поскольку данные,
следовательно и принципы, для определения понятия ра-
зумной причины мира (в качестве высшего мастера) толь-
ко эмпиричны, они не позволяют заключать к каким-либо
свойствам, кроме тех, которые открывает нам в ее дей-
ствиях опыт; а так как опыт никогда не может охватить
всю природу как систему, он должен часто наталкиваться
на противоречащие данному понятию и (по всей видимо-
сти) друг другу доводы и, даже если бы мы были в
состоянии эмпирически обозреть всю систему, поскольку
она охватывает только природу, никогда не может поднять
нас над природой до цели самого ее существования, а
тем самым до определенного понятия о высшей интелли-
генции.
Если упростить задачу, решением которой занимается
физикотеология, то это решение покажется легким.
А именно: если расточительно применять понятие о бо-
жестве к каждому мыслимому нами разумному сущест-
ву — оно может быть одним, но их может быть и мно-
го, — обладающему множеством величественных свойств,
но не всеми свойствами, требуемыми вообще для того,
чтобы создать природу, соответствующую высшей возмож-
ной цели, если считать несущественным, что недостаточ-
ность доводов восполняется в теории произвольными до-
полнениями, и там, где есть достаточное основание до-
пускать много совершенства (а что такое для нас много?),
считать себя вправе предполагать все возможное совер-
312
________КРИТИКА ТЕЛЕОЛОГИЧЕСКОЙ СПОСОБНОСТИ СУЖДЕНИЯ________
шенство, — то физическая телеология серьезно притязает
на славу быть обоснованием теологии. Но если требуется
указать, что же побуждает нас и, сверх того, дает нам
право делать подобные добавления, то мы тщетно будем
искать основание для своего оправдания в принципах те-
оретического применения разума, ибо разум решительно
требует, чтобы для объяснения объекта опыта этому объ-
екту не приписывалось больше свойств, чем обнаружива-
ется в эмпирических данных, подтверждающих их воз-
можность. При более тщательной проверке мы увидели
бы, что идея высшего существа, основанная на совсем
ином применении разума (практическом), собственно, ап-
риорно присутствует в нашей основе и побуждает нас
восполнять недостаточное представление физической те-
леологии о первооснове целей в природе, доводя его до
понятия о божестве; при этом мы не возомнили бы, что
посредством теоретического применения разума к физи-
ческому познанию мира мы создали эту идею, а вместе
с ней и теологию, и тем более, что доказали ее реальность.
Нельзя особенно порицать древних за то, что они
мыслили своих богов по их способности и по их наме-
рениям и волению очень различными и при этом полагали,
что все они, не исключая даже их главы, известным
образом, как и люди, ограничены в своих возможностях.
Ибо, наблюдая за устройством и ходом вещей природы,
они находили достаточное основание считать, что причи-
ной всего этого служит нечто большее, чем просто меха-
ническое, и предполагать, что за механизмом этого мира
стоят намерения неких высших причин, которые они могли
мыслить только как сверхчеловеческие. Но так как они
находили в мире доброе и злое, целесообразное и неце-
лесообразное в значительной степени смешанным, по край-
ней мере для нашего разумения, и не могли позволить
себе принять произвольную идею наисовершеннейшего со-
здателя, чьи мудрые и благодетельные цели тайно лежат
в основе мира, хотя доказательства их они не обнаружи-
вали, то их суждение о высшей причине мира вряд ли
могло быть иным, поскольку в соответствии с максимами
теоретического разума они действовали совершенно после-
довательно. Другие, желавшие, будучи физиками, быть и
теологами, думали найти удовлетворение разума в том,
что абсолютное единство принципа природных вещей, тре-
буемого разумом, они устанавливали посредством идеи о
313
________И. КАНТ________
сущности, в которой как в единственной субстанции все
эти вещи были лишь присущими ей определениями; эта
субстанция, правда, не могла быть посредством рассудка
причиной мира, однако в ней как субъекте содержался
весь рассудок вещей мира; следовательно, это — сущность,
которая, правда, ничего не создавала согласно целям, в
которой, однако, вследствие единства субъекта, все вещи,
будучи лишь его определениями, необходимо должны были
и без цели и намерений целесообразно относиться друг
к другу. Так они вводили идеализм конечных причин,
заменив каузальную зависимость с таким трудом выяв-
ляемого единства множества целесообразно связанных суб-
станций от одной субстанции причинной зависимостью в
одной; впоследствии эта система, рассматриваемая в ас-
пекте присущих субстанции вещей мира как пантеизм,
в аспекте единственно обладающего субсистенцией субъ-
екта в качестве первосущности (позже) как спинозизм,
не столько решила вопрос о первооснове целесообразности
природы, сколько объявила его неважным, превратив это
понятие, лишенное всякой реальности, просто в ложно
истолкованное общее онтологическое понятие о вещи во-
обще.
Следовательно, исходя из чисто теоретических прин-
ципов применения разума (на которых только и основы-
вается физикотеология), никогда не может быть выведено
понятие божества, достаточное для нашего телеологиче-
ского суждения о природе. Ибо мы вынуждены либо объ-
явить телеологию вообще просто обманом способности суж-
дения в ее суждении о каузальной связи вещей и искать
прибежища единственно в принципе механизма природы,
которая вследствие единства субстанции — природа есть
лишь многообразие ее определений — содержит, как нам
только кажется, общее отношение к целям; либо, если,
отвергая этот идеализм конечных причин, мы хотим ос-
таться верными основоположению реализма этого особого
вида каузальности, мы можем связывать цели природы
со многими разумными первосущностями или с одной-
единственной; но, поскольку для обоснования понятия о
ней мы располагаем только эмпирическими принципами,
взятыми из действительной целевой связи в мире, мы, с
одной стороны, не находим способа объяснить несообраз-
ности, многочисленные примеры которых дает нам в от-
ношении единства цели природа, с другой — основываясь
314
________КРИТИКА ТЕЛЕОЛОГИЧЕСКОЙ СПОСОБНОСТИ СУЖДЕНИЯ________
только на опытных данных, никогда не сможем вывести
достаточно определенное понятие единой разумной при-
чины для какой-либо теологии, как бы ее ни применять
(теоретически или практически).
Хотя физическая телеология и побуждает нас искать тео-
логию, но создать ее она не может, как бы глубоко мы ни ис-
следовали природу с помощью опыта и как бы ни пытались
оказать помощь обнаруженной в ней целевой связи посредст-
вом идей разума, которые для физических задач должны быть
теоретическими. Что нам от того, будут ли с полным основа-
нием сетовать, что в основу всего этого устройства мы пола-
гаем великий неизмеримый для нас рассудок и считаем, что
он упорядочивает этот мир в соответствии со своими намере-
ниями, если природа ничего не говорит нам и никогда не смо-
жет ничего сказать о конечной цели, без которой мы не мо-
жем установить ни общую точку всех этих целей природы, ни
достаточный телеологический принцип, чтобы либо познать
все эти цели в одной системе, либо составить понятие о вы-
сшем рассудке как причине такой природы, понятие, которое
могло бы служить путеводной нитью для нашей телеологиче-
ской рефлектирующей об этой причине способности сужде-
ния? Тогда я обладал бы техническим рассудком для разроз-
ненных целей, но не мудростью для конечной цели, в кото-
рой ведь, собственно, и должно содержаться определяющее
основание первого. Но смею ли я при отсутствии конечной це-
ли, которую может априорно дать нам только чистый разум
(ибо все цели в мире эмпирически обусловлены и могут со-
держать лишь то, что хорошо для того или этого как случай-
ного намерения, а не то, что просто хорошо) и которая только
и может научить меня тому, какие свойства, какую степень
и какое отношение высшей причины природы мне следует
мыслить, чтобы судить о ней как о телеологической системе;
как и по какому праву смею я произвольно расширять мое
столь ограниченное понятие об этом первоначальном рассуд-
ке, которое я могу основывать на моем ничтожном знании ми-
ра, о могуществе этой первосущности, превращающей свои
идеи в действительность, о ее воле совершать это и т. д., рас-
ширять это понятие и дополнять, доводя до идеи всемудрой
бесконечной сущности? Если бы это совершалось теоретиче-
ски, это заставило бы предположить всеведение во мне самом,
позволяющее мне понять, в чем состоят цели природы во всей
их взаимосвязи, и, сверх того, мыслить и все другие возмож-
ные планы, по сравнению с которыми настоящий с полным ос-
315
________И. КАНТ________
нованием должен был бы считаться лучшим. Без такого со-
вершенного знания действия я не могу заключать к опреде-
ленному понятию о высшей причине, которое возможно толь-
ко в интеллигенции, бесконечной во всех отношениях, то есть
в понятии божества, и заложить основу для теологии.
Следовательно, при всем возможном расширении фи-
зической телеологии в соответствии с вышеприведенным
основоположением мы можем, правда, сказать, что по
свойствам и принципам нашей познавательной способности
мы можем мыслить природу в ее ставшем нам известным
целесообразном устройстве только как продукт рассудка,
которому она подчинена. Но мог ли этот рассудок, со-
здавая природу в ее целостности, иметь еще и конечную
цель (которая тогда должна была бы находиться не в
природе чувственного мира) — этого теоретическое ис-
следование природы никогда не сможет нам открыть. При
всем знании природы остается нерешенным, составляет ли
эта высшая причина повсюду первооснову природы, со-
гласно конечной цели, а не действует посредством рас-
судка, определенного просто необходимостью своей при-
роды созидать известные формы (по аналогии с тем, что
мы называем художественным инстинктом животных) без
I того, чтобы было необходимо приписывать ей поэтому
хотя бы только мудрость, а тем более высшую мудрость,
связанную со всеми остальными, необходимыми для со-
вершенства ее продукта свойствами.
Таким образом, физикотеология есть плохо понятая
физическая телеология, пригодная только как подготовка
(пропедевтика) к теологии и достаточная для этой цели
лишь при добавлении другого принципа, на который она
может опереться, а не сама по себе, о чем как будто
свидетельствует ее название.
§ 86
ОБ ЭТИКОТЕОЛОГИИ
Суждение, от которого не может отрешиться даже са-
мый обыденный рассудок, когда он размышляет о пребы-
вании вещей в мире и существовании самого мира, сво-
дится к следующему: все многообразные творения, сколь
искусны бы ни были их устроения и их многообразная
целесообразно соотнесенная друг с другом связь, более
316
________КРИТИКА ТЕЛЕОЛОГИЧЕСКОЙ СПОСОБНОСТИ СУЖДЕНИЯ________
того, совокупность столь многих их систем, которые мы
неправильно называем мирами, не имели бы смысла, если
бы в них не было людей (разумных существ вообще);
другими словами, без людей все творение было бы пус-
тыней, существующей напрасно и без конечной цели. Но
дело ведь не в познавательной способности человека (в
теоретическом разуме), в своем отношении к которой
существование всего остального в мире только и получает
ценность, — необходимо, чтобы был кто-то, кто может
созерцать мир. Если это созерцание мира дает человеку
только представление о вещах без конечной цели, то из
самого факта познания мира его существование не обре-
тает ценности; необходимо предположить его конечную
цель, в соответствии с которой само созерцание мира
обрело бы ценность. И мы мыслим конечную цель тво-
рения как данную, исходя не из чувства удовольствия
или его суммы, то есть не из благополучия, наслаждения
(телесного или духовного), одним словом, не исходя из
счастья мы судим об этой абсолютной ценности. Ведь то,
что человек существует и делает счастье своей конечной
целью, еще не дает понятия о том, для чего он вообще
существует и какова его собственная ценность, чтобы
сделать его существование приятным. Иметь разумное ос-
нование для того, чтобы понять, почему природа, если
она рассматривается как абсолютное целое по принципам
цели, должна соответствовать его счастью, можно только
предположив, что человек есть конечная цель творения.
Следовательно, это только способность желания, но не
та, которая делает его зависимым от природы (через
чувственные побуждения), не та, для которой ценность
его существования связана с тем, что он воспринимает и
чем наслаждается; эту ценность он может дать себе только
сам, и она зависит от того, что он делает, как и по
каким принципам он действует, не в качестве части при-
роды, а в свободе своей способности желания; следова-
тельно, то, что только и может дать его существованию
абсолютную ценность и по отношению к чему существо-
вание мира может иметь конечную цель, есть добрая воля.
С этим полностью согласуется и самое обыденное суж-
дение здравого человеческого разума, а именно, что че-
ловек может быть конечной целью творения только как
моральное существо; оно высказывается, когда суждения
наводят на этот вопрос и побуждают попытаться дать на
317
________И. КАНТ________
него ответ. Какое значение, скажут, имеет большой талант
этого человека, то, что он использует его в своей дея-
тельности и оказывает этим благотворное влияние на об-
щество, представляя, таким образом, большую ценность
как в создании собственного благополучия, так и для
пользы других, если он лишен доброй воли? Он достоин
презрения, если оценивать его по его внутреннему содер-
жанию; и если творение должно повсюду иметь конечную
цель, то он, как человек, также принадлежит к нему,
но, будучи злым человеком в мире, подчиненном мораль-
ным законам, должен в соответствии с этими законами
быть лишен своей субъективной цели (счастья); и это
единственное условие, при котором его существование мо-
жет быть совместимо с конечной целью.
Если же мы обнаруживаем в мире целенаправленные
устроения и подчиняем, как этого неизбежно требует ра-
зум, цели, которые только обусловлены, необусловленной
высшей, то есть конечной цели, то нетрудно заметить,
что тоща речь идет не о цели природы (внутри ее),
поскольку она существует, а о цели ее существования со
всем ее устройством, следовательно, о последней цели
творения, и в ней, собственно, о высшем условии, при
котором только и может быть конечная цель (то есть
определяющее основание высшего рассудка для создания
вещей мира).
Поскольку мы признаем человека целью творения толь-
ко как моральное существо, у нас есть основание, во-
первых, рассматривать по крайней мере главное условие —
мир как целесообразно связанное целое и как систему
конечных причин; но прежде всего мыслить необходимое
вследствие свойства нашего разума отношение целей при-
роды к разумной причине мира, принцип, согласно кото-
рому мы мыслим природу и свойства этой первопричины
как высшее основание в царстве целей и таким образом
определяем ее понятие, к чему оказалась неспособна фи-
зическая телеология, которая могла привести только к
созданию его неопределенных и поэтому непригодных ни
для теоретического, ни для практического применения по-
нятии.
Исходя из этого, определенного таким образом принципа
каузальности первосущности, мы должны мыслить ее не
только как интеллигенцию, устанавливающую законы для
природы, но и как законодательствующую главу в мо-
318
________КРИТИКА ТЕЛЕОЛОГИЧЕСКОЙ СПОСОБНОСТИ СУЖДЕНИЯ________
ральном царстве целей. По отношению к высшему, воз-
можному только под его господством благу, а именно к
существованию разумных существ, подчиненных мораль-
ным законам, мы мыслим эту первосущность всеведущей,
чтобы от нее не оставались скрытыми даже самые сокро-
венные убеждения (что составляет подлинную моральную
ценность действий разумных существ в мире); всемогущей,
чтобы она могла привести в соответствие с этой высшей
целью всю природу; всеблагой и вместе с тем справед-
ливой, ибо оба эти свойства (в своем соединении они
образуют мудрость) составляют условия каузальности вы-
сшей причины мира в качестве высшего блага, действу-
ющего по моральным законам; а также мыслить все ос-
тальные ее трансцендентальные свойства — вечность, вез-
десущность и т. д. (ведь благость и справедливость —
моральные качества), предполагаемые в такой конечной
цели. Таким образом, моральная телеология восполняет
недостатки физической, и только она основывает теоло-
гию, тоща как физическая телеология, если она незаметно
не заимствует положения моральной телеологии, а дей-
ствует последовательно, сама по себе, может обосновать
только демонологию, неспособную создать ни одно опре-
деленное понятие.
Но принцип отношения мира — ввиду морального
определения цели некоторых существ в мире — к высшей
причине как к божеству совершает это не только посред-
ством дополнения физикотелеологического доказательства,
следовательно, необходимо полагая его в основу; он и
сам по себе достаточен и направляет внимание на цели
природы и на исследование скрытого за ее формами не-
постижимо высокого искусства, чтобы на примере целей
природы попутно дать подтверждение идеям, которые при-
водит чистый практический разум. Ибо понятие о суще-
ствах мира, подчиненных моральным законам, есть прин-
цип (априорный), по которому человек необходимо должен
судить о себе. Далее, если повсюду существует предна-
меренно действующая и целенаправленная причина мира,
то названное моральное отношение должно быть столь
необходимым условием возможности творения, как отно-
шение по физическим законам (если эта разумная причина
также имеет конечную цель); в этом разум априорно
усматривает необходимое ему для телеологического суж-
дения основоположение о существовании вещей. Все дело
319
________И. КАНТ________
только в том, имеем ли мы достаточное основание для
разума (будь то спекулятивного или практического) при-
писывать высшей причине, действующей согласно целям,
конечную цель. Что ею по субъективным свойствам нашего
разума и даже по тому, как мы мыслим разум других
существ, может быть только человек, подчиняющийся мо-
ральным законам, может быть для нас априорно несом-
ненно; напротив, цели природы в физическом ряду совсем
не могут быть познаны априорно и никак нельзя считать,
что природа не способна существовать без них.