background image
я ничего контрреволюционного не вижу. Все, что там сказано о
святотатстве, имеет отношение к людям из комиссии по изъятию
ценностей, чтобы они осторожнее обращались с сосудами.
Если священник не высказывает своих мыслей, потому что
он думает, что это стеснение, то, по вашему мнению, это не есть
шкурничество?
Смотря в каком случае.
Во всех тех случаях, когда священник расходится с Патри
архом, он все таки должен исполнять то, что ему приказано. Как
вы считаете, это шкурничество или стеснение?
Я это шкурничеством назвать не могу. И даже в том случае,
когда они убеждены, что этого исполнить нельзя, я вполне уве
рен, что Патриарх ничего противохристианского исполнить не
прикажет, и потому священники должны исполнить свой долг
повиновения.
В последний день процесса допрошенным было позволено
сказать последнее слово. Протоиерей Александр сказал: Граж
дане судьи, прежде чем покинуть этот зал и уйти, может быть, в
вечность, я хотел бы реабилитировать себя... Христианин должен
любить ближних и Бога... В 1913 году на мои личные средства
кормилось село... Нижегородской губернии... Мне бы еще хоте
лось сказать, что мы здесь, попавшие на скамью подсудимых, да
леко не составляем той сплоченной тесной организации, кото
рую хотел бы видеть обвинитель. Поверьте, что многие из свя
щенников по недоразумению здесь. Ведь и все благочинные чи
тали воззвание, а на скамье оказалась небольшая группа людей. Я
думаю, что весь наш процесс, который совершается здесь, гро
мадное недоразумение... Наши мысли и мы далеки от той поли
тической жизни, которую нам пытаются навязать. Мы не иезуи
ты, мы не католическое духовенство, нет, мы действительно при
шли и строим только одну духовную жизнь, которая нам подведо
ма, все другое политика, тем более контрреволюция нам чуж
ды совершенно. Поэтому если я и совершил какое либо преступ
ление, в том смысле, что, прочитав контрреволюционное воззва
ние (хотя это не доказано), возбудил этим толпу, если мы дейст
259
Май
www.fond.ru

prev

next