сторонней, загробной. Даже и теперь настроение остается колеб
лющимся, и вспышки чувственной, земной жизни нисколько не
ослабевают, а только разве замирают на время, чтобы немного
погодя дать о себе знать еще сильнее.
или небесное, телесное или душевное, настоящее или будущее.
Во всяком случае, весы решения склоняются в сторону последне
го выбора. И этот результат является самым важным плодом пе
реживаемого времени. Что бы ни случилось потом, все таки во
прос является решенным окончательно: держись за вечную
жизнь, за небо, за душу. Остальное все преходит и не стоит серь
езного внимания. Для меня, как уже вообще перешедшего во вто
рую половину жизни, давно следовало бы остановиться на таком
выборе и направить все усилия к его проведению в жизнь. Этого
не было по доброй воле. Теперь это приходится признать и начать
осуществлять по необходимости.
тельно и бесповоротно. В свободной жизни к этому себя никак не
принудишь, до этого сознания никак не дойдешь. Вот она, эта
тюрьма, теперь окончательно убедила меня, что отдаваться со
всем жаром и исключительностью мирской, житейской суете
чистое безумие, что настоящее занятие для человека должно со
стоять в служении Богу и ближнему и меньше всего в заботах о се
бе. Что дала мне, в конце концов, эта моя многопопечительность
о земных стяжаниях, о честолюбивых, служебных и иных пре
имуществах, о покое и довольстве телесной жизни? Я признаю,
что эта неправильная постановка жизни и довела меня до тюрь
мы. Правда, я в последнее время (и только в последнее) стал по
добрее, позаботливее в отношении к бедным и к ближним вооб
ще, но именно только чуть чуть. Нет, надо в корне все это пере
строить и жить по христиански, а не по язычески, как это велось
доселе. Но придется ли, Господи, придется ли хоть попробовать
жить по Божьи? И сможешь ли жить по Божьи на свободе?! В
тюрьме да в грядущем страхе смерти решимость не пропадает и
крепнет, а на свободе среди шума жизни и всяких соблазнов