во всяком зле есть свое добро, и даже большое добро. Так и в
тюрьме много добрых переворотов совершается в душах людей. И
они уходят отсюда во многом очищенными от старых плевелов,
от прежней грязи. Уйду ли я таким, и вообще уйду ли?!
сов не полагается, и все считается только по оправкам: их три
утренняя, обеденная и вечерняя. Скоро ли, долго ли до той или
другой оправки, узнать не по чему, а ночь так это чистая веч
ность, особенно для меня, часто просыпающегося или вовсе не
засыпающего. Недаром на стенках есть разные отметки теней
тень обеда, тень ужина и т. д. Но тут очень мало точности, а пото
му так часто и слышишь из окон переклички, сколько времени,
скоро ли то и то. Летом, конечно, можно перекликнуться, а како
во зимой сидеть в таком положении. Ночью огня тоже нет, и смо
тришь поэтому с особой радостью на светила небесные. Звезда,
прости, пора мне спать... каждый вечер звучат в душе моей эти
слова, дорогая Тоничка*. Думала ли ты, когда пела, и думал ли я,
когда слушал, что эти мысли, эти чувства, какие заложены в эту
песню, будут реально переживаться самим мною. От тюрьмы, как
от сумы, не отрекайся. Пословица оправдалась с самой беспо
щадной правдивостью.
заперт, как в сундуке, и не можешь проверить, что делается кру
гом тебя. Оттого то так и напрягаются нервы от этой неизвест
ности происходящего вокруг тебя. Но нынче я как будто спокой
нее отношусь ко всему не потому, что страх смертный пропал, а
потому, что, по сведениям, дело наше еще стоит на мертвой точ
ке. Вот когда сдвинется и пойдет к концу, тогда уж придется по
волноваться как следует. Пока же живешь часами: то полегче, то
потяжелее. Иногда набежит такая мутная волна на сознание, что