ший угол и стена были заняты образами. У большого распятия го
рела лампада и стоял аналой.
шее лето выехать в другое место и попытаться подлечиться там.
Обстановка с монастырем была сложна и внешне, и внутренне. В
монастыре было до трехсот человек сестер, в том числе шестьде
сят беспомощных старух. Всех их нужно было прокормить, ото
пить, одеть, обуть. Поплакала игумения, погоревала, и все это
сдержанно, с ясным сознанием огромной ответственности за
триста душ, и отпустила меня, не дав ответа. Однако в дальней
шем ухудшение здоровья заставило ее смириться. Я взял на себя
ответственность поднять ее на ноги. Это была трудная задача, но
Бог помог мне, и моя больная к концу лета настолько поправи
лась и окрепла, что могла вернуться к себе и приняться за свои де
ла.
лась вместе со старой монахиней Антонией, которая была с ней с
первых дней ее монастырского жития, и послушницей Евдокией
Бучиневой. Врач Михаил Мелентьев пишет в своих воспомина
ниях об этом времени: Игумения Афанасия правила всю днев
ную службу и являлась умственным центром этой маленькой об
щины. Она же, вместе с матерью Антонией, стегала одеяла. Дуня
выполняла более тяжелую работу и служила для сношения с
внешним миром. На первую и последнюю недели Великого поста
двери их жилища закрывались для всех. Это были дни молитвен
ного труда и молчания. Но зато и праздник Воскресения был пра
здником истинно Воскресшего Христа.
сказали. Они же ни к кому не ходили, потому что боялись с собою
принести и подозрения, и кару на ту семью, где бы они побывали.