всем, всем, кто не забыл меня. Целую тебя, прошу всех помнить
меня, как и я стараюсь помнить каждого.
В связи с моим инвалидством в недалеком будущем возможна
этот раз я не ошибусь, хотя в прошлые разы ошибался неодно
кратно. По старости и немощам, конечно, боюсь переездов и пе
ремены мест и особенно этапов. Но уповаю на Милостивое Про
видение и постоянно призываю себя к мужеству, подобающему
верующему человеку... Закончил я свое последнее письмо заме
чанием, что мало людей, ищущих истины, мало могущих ее при
нять и еще менее по истине и живущих. К сожалению, это прихо
дится относить и ко многим священникам, которых здесь доста
точно и с которыми у меня не создалось близости. Уж видно, та
кова судьба, что почти всю жизнь в моих исканиях и стремлени
ях я менее всего находил сочувствия среди сопастырей. Казалось
бы, общие узы должны были раскрыть сердца ко взаимному по
ниманию, но, увы, глухие и слепые прежде через заключение не
стали слышащими и зрячими. Не в этом ли причина, что душев
ные люди не могут воспринимать духовного. Но боюсь самопре
возношения и осуждения других... Относительно возможных пе
ремен в моей участи, Ирочка, мне думается уместно хлопотать и
от вас; я принял во внимание и то, что говорила мама по этому во
просу. Говоря по человечески, хотелось бы как инвалиду, по воз
расту приходящему в большую немощь, доживать свой век на
чьем либо иждивении, но да совершается со мною воля Божия,
потому что она для нас всегда самая лучшая... По прежнему я все
в работе сверх сил; по сравнению с тем временем, когда ты была
здесь, работы вдвое, а то и втрое больше. А при немощах и трате
времени для самообслуживания все отлагаю писание писем, для
которых нужна некоторая собранность и покой. Привет маме,