ного дня, оно не было и внешним; напротив, оно было как сама
жизнь: постепенным, простым, повседневным, действующим во
всяком случае и событии
Основой духовного руководства, особенно для идущих по мо
нашескому пути, было искреннее, всестороннее, без утайки от
кровение всех своих поступков, мыслей и даже начатков этих
мыслей. Только после этого откровения батюшка принимал душу
и вел ее.
Батюшка считал важным, чтоб мы следили за своими чувства
ми, мыслями, поступками, за своей душой, чтобы, начиная с то
го момента, как мы встали, мы отдавали себе отчет в том, что бы
ло не как должно.
Приходящий к старцу должен был говорить все, что он пере
живает, называть вещи своими именами, пусть эти помыслы бы
ли некрасивые и пусть было очень трудно их исповедовать. Но
чем бывало труднее исповедовать, тем батюшка серьезней стано
вился. Некоторым он говорил: Я могу хоть день сидеть, слушать,
как ты доберешься до главного. Вот ты показала наружность то, а
серединку то не показала. Орешек надо расколоть, показать, что
в орешке, а не только снаружи скорлупку показать.
Если не было возможности рассказать отцу весь свой день, мы
должны были записать все свои поступки и движения сердца.
Иногда это не была настоящая вражда или настоящий грех, а бы
ло только мысленное приражение: Такой то смутил, на того то
подумала, тем то огорчилась, на того то посмотрела не так. Как
встал, как помолился, как пошел, где рассердился, где покричал
все нужно было писать.
Одни писали кратко, другие подробно, кто как умел. Батюш
ка не требовал, чтобы помыслы были мудреными, напротив, он
предостерегал от этого. Больше всего он любил, чтобы после каж
дого поступка или худой мысли было написано простите. По
чаще это слово пиши это самое полезное, учил отец.
В 1926 году батюшка счел, что пришло время положить нача
ло и монашеству. Постепенно, по благословению владыки, он
276
Август
www.fond.ru