дии. Умел устроить подкуп любви, как сказал один из возрож
денных отцом Георгием к жизни, уже готовый было на самоубий
ство, но после разговора со старцем отложивший это намерение
(а через два дня освобожденный).
Московского Зачатьевского Алексеевского монастыря в деревне
Барвиха Звенигородского уезда.
так много скорбящих, болящих, заброшенных жизнью людей...
Сначала я сидел в отдельной камере, которую открывали только
при выносе параши, ее выносили двое молодых людей, все
гда веселых, радостных, сияющих, как ангелы. Мне приходилось
наблюдать их при свиданиях с матерями, которые приносили им
скопленный свой хлеб; они же отдавали им свой, уверяя, что их
здесь хорошо кормят. Такая умилительная картина!
ня ругали и всячески поносили... Одного из них я подозвал к се
бе. Чего тебе? Голубчик, возьми у меня табачок, ведь я не
курю, а тебе он нужен. Только прошу тебя не ругаться матерными
словами. Парень смутился, взял табак и ушел. Другой раз при
шел, видимо, его приятель, который был весь исцарапан, чесал
ся, и я видел, как по нему ползали вши. Тогда я ему сказал: Сни
ми ка рубашку, я промою тебе ранки и смажу вазелином. Для
этого я разорвал свою чистую рубашку и перевязал его. Наградив
его табаком, отпустил с той же просьбой не ругаться. Вскоре
мне разрешили ходить по камерам и оказывать помощь всем нуж
дающимся арестантам. Бинты, йод, вазелиновое масло и другое
приносили мне при передачах... Вот откуда я бы никогда не хотел
уходить, вот бы где с радостью и жизнь свою скончал, вот где я
нужен! Тут то, на воле, каждый может получить утешение кто в
храм сходить, кто причаститься, а ведь там не так. Там одни
скорби, одни скорби...