му так, как показало твое письмо. Конечно, можно возразить, что
тут дело идет о самом существенном, а именно о любви и верно
сти семье, но повторяю, что семью я понимаю как жизненное вы
ражение нашей веры, и если она для кого нибудь из нас переста
нет им быть, то весь смысл ее для него пропадет. Правда, меня
можно упрекнуть в том, что я не верю в силу любви родных. Да,
это, пожалуй, верно...
А теперь, если время для нашего плодотворного общения еще
не наступило, будем молиться и трудиться раздельно. Для меня
одна лишь память о вас служит постоянным источником радости
и ободрения. Да хранит вас Господь.
27 февраля 1935 года иеродиакон Феодор писал сестре отца
Сергия, рукоположенного к тому времени в сан иеромонаха:
Сейчас, сидя в тишине больничной ночи, нарушаемой ино
гда стоном больного или шумом проходящего невдалеке поезда, я
мысленно прохожу последние годы. Да, много приобретено доб
рого, но много и растрачено, особенно за последнее время.
С одной стороны петровская школа, начало проникнове
ния в службу, в режим и строй монашеской жизни. Затем мас
са новых впечатлений от жизни в совсем других условиях. Свобо
да от уз монашеской дисциплины и, как следствие этого, рост
страстей.
К этому надо прибавить стремление облегчить себе жизнь, все
большее погружение в повседневные заботы, увлечение медици
ной, и над всем этим сознание полного несоответствия своей
жизни со своим званием и недостаток решимости и умения это
изменить. Но, несмотря на это, в общем бодрость и радостно
спокойное состояние, которое всегда отношу за счет молитв сво
их близких.
Вот, родная, что написалось мне в этот раз. Да хранит вас Гос
подь и Его Пречистая Матерь. Приветствую всех, как люблю.
Иеродиакон Феодор вернулся из лагеря, пробыв там полных
три года. Первое время он жил в Егорьевске, а затем переехал в
Тверь. 11 апреля 1936 года отец Феодор писал из Твери:
83
Июль
www.fond.ru