от радости и не могли остановиться в изъяснении чувств, затем
монахини промыли рану и, добыв чистых тряпиц, перевязали ее.
Они сшили протодиакону некое подобие простыни и одеяла и ку
пили в лагерном ларьке еды. Утром следующего дня отец Нико
лай им сообщил: Пришел хорек и все уволок. Почти все три го
да заключения отец Николай оставался без лагерного пайка, не
редко у него отнимали и скудный лагерный обед, оставляя его ни
с чем. Отец Николай все это смиренно переносил и говорил об
этих случаях: Я могу терпеть, а они нет.
18 июня 1934 года протодиакон Николай был освобожден из
Мариинского исправительно трудового лагеря и 27 июня при
ехал в Волоколамск; некоторое время он жил здесь у своих духов
ных детей, затем у брата диакона и у своих духовных детей в селах.
27 августа 1937 года власти арестовали его. Первое время он
содержался во временной тюрьме, устроенной властями в одном
из сел. 6 сентября уполномоченный НКВД допросил протодиа
кона.
Чем вы занимаетесь в настоящее время? спросил его сле
дователь.
Определенного места и занятий я в настоящее время не
имею. Ни в какой церкви я богослужение не совершаю, но от сво
его сана я не отказался.
Следствию известно, что вы среди населения проводите
контрреволюционную агитацию. Признаете ли вы это?
Выйдя из заключения, я разговаривал с верующими, когда
они обращались ко мне за советами и с жалобами на тяжелую
жизнь. Я им подтверждал, что жизнь настала тяжелая, и говорил,
что нужно надеяться на Бога и Его помощь, молиться, чтобы Бог
избавил нас от дальнейших тягостей.
После допроса протодиакон Николай был переведен в Таган
скую тюрьму в Москве. Здесь 22 сентября уже другой следователь
снова допросил его, задав всего два вопроса.
Признаете себя виновным в антисоветской агитации?
48
Сентябрь
www.fond.ru