что бы ни было. А что будет? Ну постранствую пять, может быть,
десять лет. Что ж? И странствовать может быть хорошо. Так, как
я здесь живу, жить еще можно...
ел, сколько здесь. В праздники, например, до пяти разных сортов
приходилось есть с семгой, с треской, с омулем, с клюквой, с
селедками свежими: их в нынешнем году небывалый улов в устье
Двины. За последнее время что то значительно увеличилось чис
ло мироносиц и приношений разных. Пост, должно быть, умяг
чает сердца.
послужила причиной того, что ГПУ решило арестовать владыку и
произвести у него обыск. Прочитав ордер на обыск и арест, епи
скоп спросил: Что же, вы арестуете меня независимо от резуль
татов обыска? Получив утвердительный ответ, владыка остался
совершенно спокоен. Увидя, что сотрудник ГПУ откладывает
письма, епископ заметил, что напрасно он это делает, потому что
все они прошли через ГПУ и просмотрены; вот и на днях он по
лучил очень неаккуратно заклеенное письмо, что ясно свидетель
ствует о том, что его в ГПУ уже прочитали. Пришедший во время
обыска митрополит Серафим (Чичагов), также находившийся в
ссылке, заметил, что это, вероятно, какое то недоразумение, ко
торое обязательно выяснится, и владыку освободят. Епископ
Иларион только рукою махнул какое уж там недоразумение.
тюрьмы. Но ГПУ не оставило намерения арестовать епископа, и
за несколько дней до окончания срока ссылки, 13 июня 1923 го
да, в его квартире был снова произведен обыск. На этот раз вовсе
ничего не нашли, кроме нескольких номеров газеты Наука и ре
лигия. Один из сотрудников ГПУ спросил: